Кто-то постучал в дверь офиса миссис Сигсби. Она пригласила посетителя, не отрывая глаз от монитора. Вошедший мужчина был почти таким же высоким, как доктор Хендрикс, но на десять лет младше и в гораздо лучшей физической форме: широкоплечий и мускулистый. С округлой бритой головой, которая поблескивала в свете ламп. На нём были джинсы и голубая рабочая рубашка с закатанными рукавами, показывающая его внушительные бицепсы. На одном бедре висела кобура с металлическим стержнем, торчащим вверх.

– Прибыла группа «Руби Ред», если вы хотите поговорить с ними об операции «Эллис».

– Есть что-нибудь необычное или срочное, Тревор?

– Нет мэм, не совсем, и если помешал, то могу прийти позже.

– Всё в порядке. Наши постояльцы вводят новичка в курс дела. Подойдите и взгляните. Некая смесь из догадок и наблюдений – довольно забавно. Как в «Повелителе мух».

Тревор Стакхаус обошёл вокруг стола. С одной стороны шахматной доски, фигуры на которой были выставлены и готовы к игре, он увидел Уилхолма – самого докучливого засранца. А с другой стороны сидел новичок. Девочки стояли рядом, и как обычно, в основном, поглядывали на Уилхолма – красивого, угрюмого и непокорного, как Джеймс Дин в свои последние дни. И скоро его тоже не станет. Стакхаус не мог дождаться, когда Хендрикс подпишет бумаги.

– Сколько по-вашему тут всего работает людей? – спросил новичок.

Айрис и Калиша (также известная, как Ветрянщица) переглянулись.

– Пятьдесят? Во всяком случае, не меньше. Доктора… техники и санитары… работники столовой… ээ…

– Два-три дворника, – сказал Уилхолм. – И экономки. Сейчас только Морин, потому что нас тут только пятеро, но когда детей бывает больше, они вызывают ещё пару экономок. Возможно, из Задней Половины, но я не уверен.

– С таким количеством людей, как им удаётся держать это место в секрете? – спросил Эллис. – Им же, например, надо где-то парковать машины?

– Интересно, – сказал Стакхаус. – Не припомню, чтобы раньше кто-нибудь задавался этим вопросом.

Миссис Сигсби кивнула.

– Он довольно умён, и похоже, не только потому, что начитанный. А теперь тихо. Хочу послушать.

– … должен оставаться, – говорил Люк. – Уловил? Что-то вроде дежурства. А значит – это правительственное заведение. Как одно из теневых мест, куда доставляют террористов для допросов.

– И для старых добрых водных процедур с мешком на голове, – сказал Уилхолм. – Я не слышал, чтобы они поступали так с детьми, но от них этого можно ожидать.

– У них есть бак, – сказала Айрис. – Это и есть их водные процедуры. Они надевают на тебя шапку, окунают в воду и записывают показания. Хотя это получше уколов. – Она замолчала. – По крайней мере, для меня.

– Сотрудники должны работать посменно, – сказал Эллис. Миссис Сигсби подумала, что он скорее обращается к себе, чем к остальным. Уверена, он так делает часто, подумала она. – Только так и не иначе.

Стакхаус кивнул.

– Неплохо мыслит. Чертовски неплохо. Сколько ему, двенадцать?

– Прочтите досье, Тревор. – Она нажала кнопку на своём компьютере и на экране появилась заставка: фотография её дочерей-близнецов в двухместной коляске, сделанная за много лет до того, как они обзавелись грудью, острым языком и дурными парнями. А в случае с Руди – и тягой к наркотикам. – «Руби Ред» уже опрошены?

– Да, лично мной. И когда копы проверят компьютер мальчика, то увидят, что его интересовали истории, в которых дети убивали своих родителей. Не много, всего две-три.

 – В общем, стандартная процедура при операции.

– Да, мэм. Не нужно чинить то, что и так работает. – Стакхаус одарил её улыбкой, и она подумала, что эта улыбка почти такая же очаровательна, как у Уилхолма, когда тот демонстрировал её во всё лицо. Хотя не совсем. Их Ники был настоящим магнитом для кисок. По крайней мере, пока что. – Вы хотите пообщаться с группой или достаточно отчёта? Его составляет Денни Уильямс, так что он должен быть вполне читабельным.

– Если всё прошло гладко, то хватит отчёта. Розалинда принесёт его мне.

– Хорошо. А что насчёт Алворсон? У неё есть какие-нибудь новые сведения?

– Имеет в виду, не целовались ли ещё Уилхолм и Калиша? – Брови Сигсби поднялись вверх. – Это имеет отношение к вашей задаче по обеспечению охраны, Тревор?

– Да и хорошо, если целовались. Вообще, я был бы рад, если бы они пошли дальше и лишились девственности – если ещё девственники, – пока у них есть такой шанс. Но время от времени Алворсон узнаёт то, что имеет отношение к моей задаче. Взять, например, её разговор с Вашингтоном.

Морин Алворсон, экономка, которая вроде как сопереживала и симпатизировала институтским деткам, была на самом деле подсадной уткой. Судя по мелким сплетням, которые она рассказывала, миссис Сигсби считала слово «шпион» слишком громким. Ни Калиша, ни кто-либо ещё из ТП-ов не годились для этого, потому что Морин была слишком хороша в том, чтобы держать свой способ дополнительного заработка глубоко под поверхностью.

Но ценнее всего её делало умение убеждать, что некоторые зоны Института – южный угол столовой, небольшая зона в столовой возле торговых автоматов, и пара других мест – не прослушивались. Это были места, где Алворсон выведывала детские секреты. В основном всякую ерунду, но иногда попадались стоящие: например, когда малыш Вашингтон признался, что подумывает о самоубийстве.

– В последнее время – ничего, – сказала Сигсби. – Я сообщу, если она расскажет что-то интересное, Тревор.

– Хорошо. Я спросил на всякий случай.

– Понятно. Теперь идите. Мне нужно работать.