УКОЛЫ ДЛЯ ТОЧЕК

За дверью институтской столовой и гостиничной зоны с телевизором, Калиша обхватила Люка за плечи и прижала его к себе. Он подумал – понадеялся – что она снова собирается поцеловать его, но вместо этого она прильнула к его уху. Её губы щекотали кожу, вызывая мурашки.

– Говори о чём угодно, но не упоминай Морин, ясно? Мы думаем, они с не всегда подслушивают, но лучше соблюдать осторожность. Не хочу, чтобы у неё были проблемы.

С Морин, экономкой, было всё понятно, но кто такие они? Люк никогда не чувствовал себя таким растерянным, даже в четыре года, когда на пятнадцать нескончаемых минут разлучился с матерью в торговом центре «Молл-оф-Америка».

А тем временем, как и говорила Калиша, его нашли насекомые, маленькие чёрные, кружившие облаком вокруг его головы.

Большая часть площадки была покрыта мелким гравием. Зона с баскетбольным кольцом, где мальчик по имени Джордж продолжал кидать мяч, была заасфальтирована, а батут был окружён каким-то губчатым материалом, чтобы смягчить падение, если кто-нибудь прыгнет мимо края. Там был корт для шаффлборда, площадка для бадминтона, верёвочный курс, и группа цветастых цилиндров, которые маленькие дети могли собрать в туннели – не то, чтобы тут был хоть один малыш, чтобы воспользоваться ими. Также там были разные качели и горка. На зелёном шкафу, который стоял в окружении столиков для пикника, были таблички с надписями:

и

Игровая площадка была обнесена сетчатым ограждением высотой не менее десяти футов, и в двух углах Люк заметил камеры видеонаблюдения, направленные вниз. Позади ограждения был только лес, в основном сосны. Исходя из толщины стволов, Люк предположил, что им было около восьмидесяти лет. Формула из книги «Деревья Северной Америки», которую он читал одним субботним днём пару лет назад, была предельно проста. Не нужно подсчитывать количество колец. А нужно на глаз прикинуть окружность ствола, разделить её на число Пи, чтобы получить диаметр, и затем умножить на средний коэффициент роста северо-американских сосен, который составляет 4,5. Это было довольно просто, как и догадаться о том, что здешние деревья не вырубались уже довольно долгое время, может, пару поколений. Где бы не находился Институт, располагался он посреди старого леса, и значит посреди глуши. А об игровой площадке он первым делом подумал: если бы существовали тюремные прогулочный дворы для детей от шести до шестнадцати лет, то они выглядели бы именно так.

Девочка – Айрис – увидела их и помахала. Она дважды подпрыгнула на батуте – а вместе с ней и её волосы, собранные в хвостик, – затем прыгнула в сторону и приземлилась на губчатое покрытие, раздвинув ноги и согнув колени.

– Ша! Кто это тут у нас?

– Это Люк Эллис, – сказала Калиша. – Появился этим утром.

– Привет, Люк. – Айрис подошла и протянула руку. Она была худенькой девочкой и на пару дюймов выше Калиши. У неё было приятное, симпатичное лицо, а её щёки и лоб блестели, как предположил Люк, от смеси пота и средства от насекомых. – Айрис Стэнхоуп.

Люк пожал руку, чувствуя, что насекомые – в Миннесоте их называли мошкой, – уже начали покусывать его.

– Приятно познакомиться, хотя и неприятно находиться здесь.

– Я из Абилина, Техас. А ты?

– Миннеаполис. Это в…

– Я знаю, где это, – сказала Айрис.

– Край с миллиардом озёр, или какая-то такая херня.

– Джордж! – вскликнула Калиша. – Где твои манеры, молодой человек? Подойди-ка сюда!

– Сейчас, хотя подожди. Это важно. – Джордж провёл носком по краю асфальта, обозначив штрафную линию. Прижимая баскетбольный мяч к груди, он низким, напряжённым голосом сказал: – Что ж, ребята, после семи тяжелейших игр всё сводится к этому моменту. Дополнительное время, «Визардс» отстают от «Селтикс» на одно очко, и Джордж Айлс – только что со скамьи запасных – имеет все шансы на победу со штрафной линии. Если он возьмёт очко, у «Визардс» будет ничья. Если возьмёт второе, попадёт в историю, и возможно, его фотография украсит Зал славы баскетбола, и ему подарят кабриолет «Тесла»…

– Должно быть, сделанный на заказ, – сказал Люк. – «Тесла» пока что не выпускает кабриолетов.

Джордж не обратил внимания.

– Никто не мог предположить, что Айлс окажется в такой позиции, – и меньше всего сам Айлс. На стадионе «Кэпитал Уан Арена» воцаряется мёртвая тишина…

– А затем кто-то пердит! – выкрикнула Айрис. Она просунула язык между губ и издала долгий дребезжащий звук. – Смачно! И вонюче!

– Айлс делает глубокий вдох… дважды ударяет мяч об пол – его фирменный знак…

– Помимо языка без костей, у Джорджа ещё и богатая фантазия, – сказала Айрис Люку. – Так что привыкай.

Джордж окинул их троих взглядом.

– Айлс сердито смотрит на одинокого фаната «Селтикс», который дразнит его с трибуны… это девочка, которая выглядит настолько же тупой, насколько и уродливой…

Айрис издала ещё один звук пердежа.

– И вот Айлс перед корзиной… Айлс делает бросок…

Мимо.

– Господи, Джордж, – сказал Калиша. – Это было ужасно. Либо делай ничью, либо завязывай с этой блядской игрой, чтобы мы могли поговорить. Этот парень не знает, что с ним случилось.

– Как и мы, – сказала Айрис.

Джордж согнул колени и сделал второй бросок. Мяч покатился по дужке… будто сомневаясь… и упал в корзину.

– «Селтикс» победили, «Селтикс» победили! – закричала Айрис. Она подпрыгнула, как чирлидер, и потрясла невидимыми помпонами. – Теперь иди сюда и скажи «привет» новичку.

Джордж подошёл, отмахиваясь от насекомых. Он был невысоким и коренастым, и Люк подумал, что он может быть профессиональным баскетболистом только в своих фантазиях. Его бледно-голубые глаза напомнили Люку о фильмах Пола Ньюмана и Стива Маккуина, которые они с Рольфом любили смотреть по «Ти-Си-Эм». При мысли о том, как они оба валялись на диване перед телевизором и жевали попкорн, его затошнило.

– Ёу, чувак. Как звать?

– Люк Эллис.

– Я – Джордж Айлс, но эти две девчонки наверняка уже сказали тебе. Я для них – бог.

Калиша взялась за голову. Айрис показала ему средний палец.

– Бог любви.

– Адонис, не Купидон, – сказал Люк, углубляясь в тему. По крайней мере, пытаясь. – Адонис – бог желания и красоты.

– Как скажешь. Как тебе это место? Отстой, правда?

– А что это за место? Калиша назвала его Институтом, но что это значит?

– Можешь также называть его Приютом миссис Сигсби для беспутных детей-экстрасенсов, – сказала Айрис и плюнула.

Это было даже не то, чтобы войти в кинозал посреди фильма; это было, как включить сериал посреди третьего сезона. Ещё и со сквозным сюжетом.

– Кто такая миссис Сигсби?

– Главная сучка, – сказал Джордж. – Ты встретишься с ней, и вот, что я тебе скажу: не дерзи ей. Она не любит, когда ей дерзят.

– Ты ТП или ТК? – спросила Айрис.

– Полагаю, ТК. – На самом деле это было гораздо больше, чем предположение. – Иногда вещи вокруг меня двигаются, а так как я не верю в привидений, то, вероятно, это делаю я. Но не настолько, явно, чтобы… – Он умолк. Не настолько явно, чтобы поместить меня сюда, – вот, о чём он подумал. Но он был здесь.

– ТК-плюс? – спросил Джордж. Он направился к одному из столиков для пикника. Люк пошёл следом, а за ним обе девочки. Он мог вычислить приблизительный возраст окружавшего их леса, знал названия сотен видов бактерий, мог рассказать им о Хемингуэе, Фолкнере или Вольтере, но несмотря на это, никогда ещё не чувствовал себя таким отсталым.

– Даже не знаю.

Калиша сказала:

– Плюсами они – техники, санитары и врачи – называют детей наподобие меня или Джорджа... Хотя мы не должны этого знать…

– Но знаем, – закончила Айрис. – Это, так сказать, секрет Полишинеля. ТК- и ТП-плюсы могут делать это по своему желанию, по крайней мере, иногда. Остальные – нет. У меня вещи двигаются только когда я злюсь или сильно радуюсь, или от удивления. Но непроизвольно, как чих. Так что я обычная. Таких они называют «розовыми».

– Почему? – спросил Люк.

– Потому что, если ты обычный, то на бумагах в твоём досье будет стоять маленькая розовый кружок. И этого мы тоже не должны знать, но как-то раз мне удалось заглянуть в своё досье. Иногда они бывают неосторожны.

– Ты лучше не лезь на рожон, а то они по неосторожности залезут тебе в задницу, – сказала Калиша.

– Розовые проходят больше тестов и получают больше уколов. Я была в баке. Отстойно, но не слишком, – сказала Айрис.

– Что за…

Но Джордж не дал Люку закончить.

– Я – ТК-плюс, и в моей папке нет ничего розового.

– Ты видел своё досье? – спросил Люк.

– А мне и не нужно. Я и так крутой. Смотри.

Не было заметно никакой концентрации в духе йогов; мальчик просто стоял на месте, но происходило что-то экстраординарное. (По крайней мере, экстраординарным это казалось Люку, потому что девочки не выглядели удивлёнными.) Облако мошкары, кружившее вокруг головы Джорджа, будто сдуло назад; они образовали что-то вроде хвоста кометы, словно их ударил сильный порыв ветра. Только ветра не было.

– Видал? – сказал он. – ТК-плюс в действии. Только длится это недолго.

И правда. Мошки уже вернулись обратно к его голове, и отпугивало их теперь только средство от насекомых.

 – А что насчёт второго броска? – спросил Люк. – Ты мог бы подправить его?

Джордж с сожалением помотал головой.

– Хотела бы я увидеть здесь действительно сильного ТК-плюса, – сказала Айрис. Её воодушевление от знакомства с новичком прошло. Она выглядела усталой, напуганной и старше своего возраста, который Люк определил в пятнадцать лет. – Такого, чтобы к херам телепортировал нас отсюда. – Она села на скамейку возле столика и закрыла ладонью глаза.

Калиша села рядом и приобняла её.

– Ну хватит, всё будет в порядке.

– Нет, не будет, – сказала Айрис. – Посмотри на это, я подушка для иголок! – Она вытянула вперёд руки. На левой было приклеено два пластыря, на правой – три. Затем она быстро вытерла глаза и изобразила то, что Люк назвал бы деловитой миной. – Ну что, новичок, а ты можешь двигать предметы по своему желанию?

Люк никогда не обсуждал всякие «сознание-сильнее-материи» штучки – так же известные, как телекинез – ни с кем, кроме родителей. Его мама сказала, что люди будут нервничать, если узнают об этом. Его папа сказал, что это не самый важный его талант. Люк согласился с обоими, но эти ребята не нервничали и в этом месте это было важно. Без сомнений.

– Нет. Я не могу даже пошевелить ушами.

Они засмеялись и Люк расслабился. Это место было странным и пугающим, но, по крайней мере ребята казались нормальными.

– Время от времени двигаются разные вещи. Тарелки или столовые приборы. Иногда дверь закрывается сама по себе. Пару раз включалась лампа на столе. Но ничего особенного. Чёрт, я даже не был уверен, что это делаю я. Думал, может, это сквозняки… или глубокие подземные толчки…

Все они смотрели на него понимающими глазами.

– Короче, я знал об этом, – сказал он. – Родители тоже знали. Но ничего особенного.

Возможно, так и было бы, если бы он не был охренительно умным ребёнком, которого в двенадцать лет приняли не в один университет, а сразу в два. Предположим, у вас есть сын семи лет, который играет на пианино, как Ван Клиберн. Кого-нибудь волнует, что он может показать пару простеньких карточных трюков? Или умеет шевелить ушами? Но он не мог сказать этого Джорджу, Айрис и Калише. Это прозвучало бы, как хвастовство.

– Ты прав, ничего особенного! – выпалила Калиша. – В этом-то и есть блядская загвоздка! Мы не Лига справедливости и не Люди Икс!

– Нас ведь похитили? – Пожалуйста, пусть они рассмеются. Пусть кто-нибудь скажет «конечно, нет».

– Ясен фиг, – сказал Джордж.

– Потому что ты на пару секунд можешь отогнать насекомых? Потому что… – Он подумал о том, как поднос упал со стола в «Рокет Пицце». – Потому что периодически я захожу в комнату и двери сами закрываются позади меня?

– Если бы они похищали людей из-за красоты, – сказал Джордж, – то Айрис и Ши тут не было бы.

– Трепло, – сказала Калиша.

Джордж улыбнулся.

– Офигеть, какая изысканная ответочка. Прямо уделала меня.

– Иногда мне так и хочется, чтобы тебя забрали в Заднюю Половину, – сказала Айрис. – Да простит меня Бог, но…

– Стой, – сказал Люк. – Постой-ка. Начни с начала.

– Это и есть начало, приятель, – сказал голос позади них. – К сожалению, возможно, и конец.