16
Три-двадцать.
Эйвери Диксон сжал запястье Калиши своей холодной рукой. Она дремала на плече Ники. И теперь подняла голову.
– Эйвестер?
«Разбуди их. Хелен, Джорджа и Ники. Разбуди их».
– Что…
«Если хочешь выжить, разбуди их. Скоро всё начнётся».
Ник Уилхолм не спал.
– Мы сможем выжить? – спросил он. – Думаешь, это возможно?
– Я слышу вас! – из-за двери донёсся слегка приглушённый голос Розалинды. – О чём вы там разговариваете? И что это за гудение?
Калиша разбудила Джорджа и Хелен. Калиша снова видела цветные точки. Тусклые, но настоящие. Они носились вверх и вниз по туннелю, как дети, катающиеся на горке, что было логично, потому что они и были детьми, разве нет? Или тем, что от них осталось. Огни были материализовавшимися мыслями, петляющими, танцующими и совершающими пируэты вокруг блуждающих детей из палаты А. И разве эти дети не выглядели чуть более живыми? Более настоящими? Калише так казалось, но, возможно, это было лишь её воображение. Принятие желаемого за действительное. В Институте привыкаешь принимать желаемое за действительное.
– У меня оружие, чтобы вы знали!
– И у меня, леди, – сказал Джордж. Он схватился за промежность, затем повернулся к Эйвери. – «Ну что, братишка?»
Эйвери посмотрел на каждого из них, и Калиша увидела слёзы на его лице. От этого у неё стало тяжело в животе, будто она съела что-то порченное и сейчас её стошнит.
«Когда это начнётся, быстро уходите».
Хелен: «Что начнётся, Эйвери?»
«Когда я позвоню по большому телефону».
Ники: «Кому?»
«Остальным детям. Которые далеко-далеко отсюда».
Калиша кивнула в сторону двери. «У этой женщины оружие».
Эйвери: «Это последнее, о чём вам стоит переживать. Просто идите. Все вы».
– Мы, – сказал Ники. – Мы, Эйвери. Мы все уйдём.
Но Эйвери помотал головой. Калиша попыталась попасть внутрь его головы, хотела узнать, что там происходит, что он знал, но услышала только повторяющиеся слова:
«Вы – мои друзья. Вы – мои друзья. Вы – мои друзья».
