Калиша Бенсон, Эйвери Диксон, Джордж Айлс, Николас Уилхолм, Хелен Симмс.

Пятеро детей сидели в конце соединительного туннеля рядом с запертой дверью, ведущей на уровень «Е» в Передней Половине. Кэти Гивенс и Хэл Леонард какое-то время были рядом, а потом присоединились к детям из Палаты А, вышагивая вместе с ними и держась за руки. Как и Лен. И надежды Калиши неумолимо таяли в отношении Айрис, хотя до сих пор Айрис только смотрела, как дети из Палаты А собираются в круги, расходятся и снова собираются. Хелен полностью вернулась в прежнее состояние. Но Айрис могла зайти слишком далеко. Как Джимми Каллум и Донна Гибсон, которую Калиша знала в Передней Половине – благодаря её ветрянке, Калиша оставалась там гораздо дольше обычных постояльцев. Ей тяжело было смотреть на детей из Палаты А, но ещё тяжелее было смотреть на Айрис. Вероятность того, что её рассудок мог быть утрачен безвозвратно… эта мысль была…

– Ужасна, – сказал Ники.

Она посмотрела на него с некоторым упрёком.

– Ты у меня в голове?

– Ага, но я не копаюсь в твоём ментальном ящике с нижним бельём, – сказал Ники, на что Калиша фыркнула.

– Теперь мы все друг у друга в головах, – сказал Джордж. Он ткнул большим пальцем в сторону Хелен. – Думаешь, мне и правда хочется знать, что как-то раз она так сильно смеялась на пижамной вечеринке своей подруги, что описалась? Классический случай лишней информации.

– Это лучше, чем знать, что ты беспокоишься о псориазе на своём… – начала Хелен, но Калиша сказала ей помолчать.

– Сколько сейчас время, как вы думаете? – спросил Джордж.

Калиша взглянула на своё голое запястье.

– Два часа как часы спёрли.

– Мне кажется сейчас около одиннадцати, – сказал Ники.

– Знаете, что самое забавное? – сказала Хелен. – Я всегда ненавидела этот гул. Я знала, что он лишает меня разума.

– Мы все знали, – сказал Джордж.

– А теперь он вроде как мне нравится.

– Потому что в нём энергия, – сказал Ники. – Их энергия, пока мы не вернём её назад.

– Несущая волна, – сказал Джордж. – И теперь она устойчива. Просто дожидается передачи.

«Алло, вы слышите меня?» – прозвучало в голове Калиши, и дрожь, пробравшая её, была не совсем неприятной.

Несколько детей из Палаты А взялись за руки. К ним присоединились Айрис и Лен. Гул зациклился. Как и пульсация флуоресцентных ламп над головой. Затем они утихли и гул вернулся на прежний уровень.

– Он на связи, – сказала Калиша. Никто из них не нуждался в объяснении, кого она имела в виду.

– Я бы с радостью снова воспарила, – мечтательно сказала Хелен. – С радостью.

– Они будут ждать его, Ша? – спросил Ники. – Или просто пустят газ? Как думаешь?

– Я похожа на Профессора Ксавье? – она пихнула Эйвери локтем в бок… но мягко. – Проснись и пой, Эйвестер.

– Я не сплю, – сказал Эйвери, что было не совсем правдой – он дремал, наслаждаясь гулом. Думая о телефонах, которые увеличивались, о шляпах Бартоломью Куббинса, которые становились всё больше и красивее. – Они подождут. Им придётся, потому что если с нами что-то случится, Люк узнает об этом. И мы подождём, пока он не приедет.

– И что потом будет? – спросила Калиша.

– Воспользуемся телефоном, – сказал Эйвери. – Большим телефоном. Все вместе.

– Насколько большим? – в голосе Джорджа слышалось беспокойство. – Потому что последний, который я видел, был охренеть какой здоровый. Почти с меня размером.

Эйвери только помотал головой. Его веки опустились. В глубине души он всё ещё оставался маленьким мальчиком, и ему давно пора было спать.

Дети из Палаты А – даже Калише было трудно не называть их овощами – продолжали держаться за руки. Лампы загорелись ярче; одну из них закоротило. Гул возрос и усилился. Калиша была уверена, что его слышали те, кто был в Передней Половине: Джо и Хадад, Чед и Дэйв, Присцилла и этот злобный Зик. И остальные тоже. Испытывали ли они страх? Может, чуть-чуть, но…

«Но они считают, что мы в ловушке, – подумала она. – Считают, что они по-прежнему в безопасности. Верят, что мятеж был подавлен. Ну и пусть продолжают верить в это».

Где-то там был большой телефон – здоровенный телефон, с добавочными телефонами во многих комнатах. Если они позвонят на этот телефон (когда они позвонят, потому что другого не оставалось), энергия в этом туннеле, где они были заперты, выйдет за пределы любой бомбы, когда-либо взорванной на земле или под ней. Этот гул – несущая волна – мог перерасти в вибрацию, способную разрушить здания, а, может, и целые города. Конечно, она не знала этого наверняка, но ей казалось, что это похоже на правду. Сколько детей, в головах которых не осталось ничего, кроме той энергии, ради которой их похитили, дожидались звонка по большому телефону? Сотня? Пять сотен? Может, даже больше, если Институты были по всему миру.

– Ники?

– Что? – Он тоже дремал и голос его звучал раздражённо.

– Возможно, мы сможем зажечь его, – сказал она, и ей не было нужды пояснять, что «это». – Но если нам удастся… сможем ли мы потом потушить его?

Он задумался над этим, затем улыбнулся.

– Я не знаю. Но после того, что они сделали с нами… честно говоря, моя дорогая, мне по барабану.