Двое санитаров, Джейк и Фил (известные как Змей и Пилюля соответственно), стояли возле входа в кинозал, держа каждый по корзине. Когда дети входили внутрь, они складывали туда сигарет и спички (зажигалки были запрещены в Задней Половине), у кого они были. Они могли получить их назад после просмотра… если, конечно, вспомнили бы. Хэл, Донна и Лен сели на задний ряд, безучастно глядя на пустой экран. Кэти Гивенс села в центре рядом с Джимми Каллумом, который без особого старания ковырял в носу.

Калиша, Ник, Джордж, Хелен, Айрис и Эйвери сели спереди.

– Добро пожаловать на ещё один приятный вечер, – сказал Ники голосом конферансье. – Сегодня в программе лауреат премии «Оскар» в категории «Самый дерьмовый документальный фильм» …

Пилюля Фил выписал ему подзатыльник.

– Заткнись, придурок, и наслаждайся просмотром.

Он ушёл. Свет погас и на экране появился доктор Хендрикс. От одного вида незажжённого бенгальского огня в его руке у Калиши пересохло во рту.

Ей чего-то не хватало. Какой-то жизненно важной части замка Эйвери. Но она не потеряла её, а просто упустила из вида.

«Сильнее вместе, но недостаточно сильные. Даже если бы к нам присоединились эти несчастные полуовощи Джимми, Хэл и Донна. Но мы могли бы обрести силу. Когда горит бенгальский огонь, мы становимся сильными. Когда горит огонь, мы становимся разрушителями. В таком случае, чего же мне не хватает?»

– Добро пожаловать мальчики и девочки, – начал говорить доктор Хендрикс, – и спасибо за вашу помощь! Давайте же немного повеселимся, вы не против? До встречи. – Он помахал незажжённым бенгальским огнём и даже подмигнул. Калишу от этого чуть не стошнило.

Она почти закончила, но затем Кэти издала громкий крик, но не от боли, а от радости.

– Дорожный бегун! Он самый лучший. – Она начала петь полувизжащим фальцетом, который буквально сверлил мозг Калиши. – Дорожный бегун, Дорожный бегун, койот на хвосте у ТЕБЯ! Дорожный бегун, Дорожный бегун, попадёшься и тебе ХАНА!

– Помолчи, Кейтс, – беззлобно сказал Джордж, и когда Дорожный бегун просвистел по пустынному шоссе, а Уайли Койот посмотрел ему вслед и увидел обед в честь Дня благодарения, Калиша почувствовала, как то, что она почти сформулировала, уплывает куда-то прочь.

Когда мультфильм закончился и Уайли Койот снова был повержен, на экране появился мужчина в костюме. В руке у него был микрофон. Калиша подумала, что он бизнесмен, которым он, возможно, и был, хотя основной род его деятельности был другим. Он был проповедником, потому что когда камера начала отъезжать назад, за его спиной можно было увидеть большой старый крест, подсвеченный красным неоновым светом; проповедник находился на какой-то арене или стадионе с тысячами зрителей. Они поднялись со своих мест, некоторые махали руками, другие размахивали Библиями.

Сначала он читал обычную проповедь, цитируя главы и стихи из Библии, но потом перешёл к тому, как из-за наркотиков и супружеской измены разваливается страна. Потом затронул политиков и судей, и сказал, что Америка была цветущим городом на холме, который хотят извалять в грязи. Он начал было рассказывать, как магия околдовала жителей Самарии (какое отношение это имело к Америке, Калише было не понято), но тут появились вспыхивающие и гаснущие цветные точки. Гудение нарастало и спадало. Калиша чувствовала его своим носом, в котором вибрировали тоненькие волоски.

Когда точки рассеялись, они увидели проповедника, садящегося на самолёт с женщиной, которая, вероятно, была его женой. Точки вернулись. Гудение нарастало и спадало. Калиша услышала в своей голове Эйвери, который сказал что-то вроде: «Они видят это».

Эйвери не ответил – вероятно, потому что был поглощён фильмом. Это и делали огни штази: они с головой погружали вас. Проповедник снова вещал, вещал страстно, через мегафон и стоя на платформе грузовика. Транспаранты гласили: «ХЬЮСТОН ЛЮБИТ ВАС», «БОГ ПОКАЗАЛ НОЮ РАДУГУ» и «ОТ ИОАННА 3:16». Затем появились точки. И гудение. Некоторые пустые сиденья начали сами по себе хлопать вверх и вниз, как незакреплённые ставни на сильном ветру. Двери кинозала распахнулась. Змей Джейк и Пилюля Фил снова захлопнули их, подперев плечами.

Теперь проповедник находился в каком-то приюте для бездомных, одетый в поварской фартук и помешивающий в огромном чане соус для спагетти. Рядом стояла его жена, оба улыбались, и в этот раз в голове Калиши прозвучал Ник: «Улыбнитесь на камеру!» Она почувствовала, что её волосы поднялись вверх, как в каком-то эксперименте с электричеством.

Точки. Гудение.

Далее проповедник появился в новостной программе вместе с другими людьми. Один из них обвинил проповедника в том, что тот был… он кидался разными умными словами, которые, по мнению Калиши, Люк бы точно понял… а проповедник смеялся так, словно услышал самую смешную шутку в своей жизни. У него был весёлый смех. От чего вам тоже хотелось смеяться. Если бы от этого не ехала крыша.

Точки. Гудение.

 Каждый раз, когда огни штази возвращались, они становились ярче, каждый раз, казалось, всё глубже проникали в голову Калиши. В её нынешнем состоянии все отдельные части фильма казались захватывающими. В них крылись рычаги. Когда придёт время – вероятно, завтра вечером или на следующий день, – дети в Задней Половине нажмут на них.

– Ненавижу это, – сказал Хелен тихим расстроенным голосом. – Когда это закончится?

Проповедник стоял перед роскошным особняком, где судя по всему шла вечеринка. Проповедник ехал в кортеже. Проповедник был на барбекю, а на здании позади него висела красно-бело-синяя праздничная лента. Люди ели корндоги и большие куски пиццы. Он проповедовал об извращении естественного порядке вещей, установленного Богом, но затем его голос оборвался, сменившись голосом доктора Хендрикса.

– Это Пол Уэстин, ребята. Он живёт в Дирфилде, Индиана. Пол Уэстин. Дирфилд, Индиана. Пол Уэстин, Дирфилд, Индиана. Повторяйте со мной, девочки и мальчики.

Отчасти потому, что у них не было выбора, отчасти потому, что это принесло бы благостный конец цветным точкам и нарастающему и затухающему гулу, но главным образом потому, что сейчас они по-настоящему были в фильме, десять детей в кинозале начали скандировать. Калиша присоединилась к ним. Она не знала на счёт остальных, но для неё это была худшая часть вечерних просмотров. Она ненавидела, что от этого становилось лучше. Она ненавидела ощущение присутствия рычагов, которые только дожидались нажатия. Умоляли об этом! Она чувствовала себя куклой чревовещателя, сидящей на коленях этого блядского доктора.

– Пол Уэстин, Дирфилд, Индиана! Пол Уэстин, Дирфилд, Индиана! ПОЛ УЭСТИН, ДИРФИЛД, ИНДИАНА!

Затем на экране снова появился улыбающийся доктор Хендрикс, держащий в руке незажжённый бенгальский огонь.

– Всё правильно. Пол Уэстин, Дирфилд, Индиана. Спасибо ребята, и доброй ночи. Увидимся завтра!

Огни штази вернулись в последний раз, мигая и кружась по спирали. Калиша стиснула зубы и подождала, пока они уйдут, чувствуя себя крошечной космической капсулой, попавшей в поле гигантских астероидов. Гудение стало невыносимым, но затем точки исчезли, и оно мгновенно прекратилось, будто кто-то выдернул провод из усилителя.

Они видят это, сказал Эйвери. Это и была недостающая деталь? Если да, то кто такие они?

В кинозале зажёгся свет. Двери открылись: с одной стороны стоял Змей Джейк, с другой – Пилюля Фил. Большинство детей вышли, но Донна, Лен, Хэл и Джимми остались на своих местах. Могли сидеть там, развалившись в удобных креслах, до появления санитаров, которые разогнали бы их по комнатам, а один-двое из них или все четверо могли оказаться на Овощебазе после завтрашнего просмотра. Итогового просмотра. Когда они сделали бы то, что должно было быть сделано с проповедником.

Перед отправкой по комнатам и запиранием дверей на ночь, всем было разрешено ещё полчаса провести в гостиной. Куда направилась Калиша. За ней последовали Джордж, Ники и Эйвери. Через несколько минут вошла Хелен и села на пол с незажжённой сигаретой в руке, её когда-то цветастые волосы свисали ей на лицо. Последними пришли Айрис и Кэти.

– Голова не так сильно болит, – объявила Кэти.

«Да, – подумала Калиша, – после фильма боль всегда отступает… но ненадолго. И каждый раз возвращается всё быстрее».

– Ещё один весёлый вечерок в кино, – пробормотал Джордж.

– Так детишки, что мы уяснили? – спросил Ники. – Что кому-то где-то не сильно нравится преподобный Пол Уэстин из Дирфилда, Индиана.

Калиша провела большим пальцем по губам и взглянула на потолок. «Прослушка, – мысленно сказала она Ники. – Осторожно».

Ники приставил к голове пистолет из пальцев и «застрелился». Это заставило остальных улыбнуться. Завтра всё будет по-другому, Калиша знала это. Никаких улыбок. После завтрашнего просмотра на экране появится доктор Хендрикс с зажжённым бенгальским огнём, и гудение перерастёт в рёв белого шума. Рычаги будут нажаты. Наступит период неизвестной продолжительности, одновременно величественный и ужасающий, когда их головная боль будет полностью изгнана. Вместо пятнадцати-двадцати минут у них будет шесть-восемь часов благословенного облегчения. И где-то Пол Уэстин из Дирфилда, штат Индиана, сделает что-то, что изменит его жизнь или закончит её. Для детей в Задней Половине жизнь продолжится… если можно назвать это жизнью. Головная боль будет возвращаться. И каждый раз всё сильнее. Пока вместо того, чтобы просто ощущать гул, они не станут его частью. Не превратятся в…

Это был Эйвери. Никто больше не мог проецировать мысли с такой необъятной силой. Он будто жил в её голове.

– Они видят, – прошептала Калиша; в яблочко – это и была недостающая деталь. Она прижала ладони ко лбу, но не потому, что головная боль вернулась, а потому, что это было настолько очевидно. Она схватила Эйвери за щуплое костлявое плечо.

Ники взял Калишу за плечи и прошептал ей в ухо; прикосновение его губ заставило её вздрогнуть.

– О чём вы говорите? Они лишились рассудка. И скоро лишимся мы.

Эйвери: «Это и делает их сильнее. У них ничего нет. Всё забрали. Они – аккумуляторы. А мы все…»

– Свечи, – прошептала Калиша. – Свечи зажигания.

Эйвери кивнул: «Мы должны использовать их».

«Когда? – Мысленный голос Хелен был голоском маленького испуганного ребёнка. – Лучше бы поскорее, потому что я не могу больше это выносить».

– Никто не может, – сказал Джордж. – К тому же, прямо сейчас эта сука…

Калиша предупреждающе помотала головой, и Джордж продолжил мысленно. Пока что у него плохо получалось, но Калиша уловила суть. Они все уловили. Прямо сейчас эта сука миссис Сигсби сосредоточила внимание на Люке. Стакхаус тоже. Да и все в Институте, потому что они знали о его побеге. Это был их шанс, пока все были напуганы и отвлечены. Второго такого не будет.

Ники начал улыбаться.

– Как? – спросила Айрис. – Как мы это сделаем?

Эйвери: «Кажется, я знаю, но нам нужны Хэл, Донна и Лен».

– Ты уверен? – спросила Калиша, а затем добавила: «Они почти “отъехали”»

– Я приведу их, – сказал Ники. Он встал, улыбаясь. – «Эйвестер прав. Пригодится любая помощь».

Калиша поняла, что его мысленный голос стал сильнее. Интересно, на передающей или на принимающей стороне?

«На обеих, – сказал Эйвери. Он тоже улыбался – Потому что сейчас мы делаем это для себя».

«Да, – подумала Калиша. – Потому что они делали это для себя. Они не собирались быть кучкой кукол, сидящих на коленях чревовещателя. Это было так просто, но казалось откровением: если ты делаешь для себя, это даёт тебе силу».