Поезд снова тронулся и Люку подумалось ещё об одной песне из тех, что ему пела бабушка. Вроде бы о полуночном экспрессе. Он не мог вспомнить. Крошки от пончиков только обострили голод и усилили жажду. Его рот был пустыней, а язык песчаной дюной. Он клевал носом, но заснуть не мог. Прошло какое-то время, он не знал сколько, но вот уже свет от зари начали просачиваться в вагон.

По раскачивающемуся полу Люк подполз к приоткрытой двери вагона и выглянул наружу. Он видел редкие деревья, молодые сосны, маленькие городки, поля и ещё деревья. Поезд проехал по мосту и Люк с вожделением посмотрел на реку внизу. На этот раз вспомнилась не песня, а Кольридж. Вода, вода повсюду, подумал Люк, вагона доски ссохлись. Вода, вода повсюду, но нечего нам пить.

Она скорее всего грязная, сказал он себе, но он всё равно выпил бы её. Пока не раздуло бы живот. И с удовольствием блеванул бы, потому что тогда смог бы выпить ещё.

Перед самым восходом солнца, красного и жаркого, он начал чувствовать в воздухе запах соли. Фермы сменились в основном складами и старыми кирпичными фабриками с заколоченными окнами. На фоне светлеющего неба возвышались краны. Неподалёку взлетали самолёты. Некоторое время поезд ехал вдоль четырёхполосной дороги. Люк видел людей в машинах, главной заботой которых была, разве что, предстоящая работа. Теперь он чувствовал запах ила, дохлой рыбы или того и другого вместе.

Я бы съел дохлую рыбу, если б в ней не было личинок, подумал Люк. А, может быть, даже с ними. Согласно «Нэшнл Джеографик», личинки являются хорошим источником органического белка.

Поезд начал замедляться, и Люк отступил в своё укрытие. Вагон опять начал постукивать колёсами на стыках и пересечениях рельс. И, наконец, остановился.

Несмотря на ранний час, место было оживлённым. Люк слышал шум грузовиков. Слышал смех и разговоры. Из бумбокса или радио доносился Канье – басы, как биение сердца, сначала бу́хали, а потом затихали. Где-то рядом проехал локомотив, оставив после себя облако выхлопов. Последовали несколько рывков и толчков, когда вагоны добавлялись и удалялись от поезда Люка. Мужчины кричали по-испански и Люк понимал некоторые ругательства: puta mierda, hijo de puta, chupapollas.

Прошло ещё какое-то время. Казалось, целый час, или пятнадцать минут. К вагону «Саутвэй Экспресс» подъехал ещё один грузовик. Мужчина в спецовке распахнул дверь. Люк выглянул из-за мотоблока и газонокосилки. Мужчина запрыгнул в вагон, и между грузовиком и вагоном снова легла рампа. В этот раз в команде было четверо человек, двое чёрных и двое белых, все здоровенные и в татуировках. Они смеялись и разговаривали с сильным южным акцентом, напомнив Люку кантри-певцов на радио Миннеаполиса BUZ’N 102.

Один из белых парней сказал, что вчера он отплясывал с женой одного из чёрных. Чёрный наигранно изобразил, будто хочет ударить его, а белый парень наигранно отшатнулся назад, присев на стопку коробок с подвесными моторами, которые Люк не так давно сложил.

– Ну-ка, хорош, – сказал другой белый парень. – Я ещё хочу позавтракать.

«Я тоже, – подумал Люк. – Господи, я тоже».

Когда они начали грузить ящики «КОЛЕР» в грузовик, Люку подумалось, будто он смотрит тот же самый фильм, только в обратной перемотке. Это заставило его вспомнить о фильмах, которые, по словам Эйвери, показывали детям в Задней Половине, от чего начали возвращались точки – жирные и яркие. Дверь вагона дёрнулась, будто собиралась закрыться.

– Ёпта! – произнёс второй чёрный парень. – Кто там? – Он посмотрел. – Блин, вроде, никого.

– Бабайка, – сказал чёрный парень, который притворился, будто собирается ударить белого парня. – Живее, живее, давайте уже покончим с этим. Начальник станции сказал, что эта хуета и так опаздывает.

«Всё ещё не конец линии, – подумал Люк. – Может, я и не загнусь от голода, но точно загнусь от жажды». Из прочитанного он знал, что человек может прожить без воды три дня, прежде чем впасть в бессознательное состояние, предшествующее смерти, но сейчас ему так не казалось.

Команды из четырёх человек погрузила в грузовик всё, кроме двух больших ящиков. Люк ждал, что они возьмутся за маломоторную технику и обнаружат его, но вместо этого они закатили рампу обратно в грузовик и закрыли откидной борт.

– Вы идите, – сказал белый парень, который пошутил насчёт жены чёрного. – А мне нужно заскочить в служебный вагон. Сбросить балласт.

– Блин, Мэтти, сожми очко покрепче.

– Не могу, – ответил белый парень. – У меня там будто чужой рвётся наружу.

Грузовик завёлся и уехал. Ненадолго наступила тишина, а затем белый парень, Мэтти, снова забрался в вагон; на его голых руках играли внушительные бицепсы. Когда-то, давным-давно, лучший друг Люка, Рольф, назвал такие бицепсы заряжёнными пушками.

– Ладно, бандит. Я видел тебя, когда уселся на те коробки. Теперь можешь выйти.