Десять часов вечера. В Институте стояла тишина.

Софи Тёрнер, одна из ночных санитаров, сидела за столиком для пикников на игровой площадке, курила запрещённую сигареты и стряхивала пепел в колпачок от бутылки «Витаминуотер». Рядом сидел доктор Эванс, положив руку ей на бедро. Он наклонился и поцеловал её в шею.

– Нет, Джимми, – сказал она. – Не сегодня, когда все на ушах. Не известно, кто может наблюдать.

– Ты сотрудник Института и куришь сигарету, пока всё место на ушах, – сказал он. – Если уж хочешь быть плохой девочкой, то нужно быть ею до конца.

Он скользнул рукой выше и тут она уже задумалась, не убрать ли её, когда оглянулась и увидела девочку – одну из новеньких, – стоящую в дверях гостиной. Она прислонила ладони к стеклу и смотрела на них.

– Чёрт возьми! – сказала Софи. Она убрала руку Эванса и смяла сигарету. Подошла к двери, отперла её, рывком распахнула и схватила любопытную Варвару за шею. – Что ты тут делаешь? Никаких прогулок по ночам, тебя разве не предупреждали? Гостиная и столовая под запретом! Так что, если не хочешь, чтобы тебя как следует выпороли, возвращайся в свою…

– Я хочу поговорить с миссис Сигсби, – сказала Фрида. – Прямо сейчас.

– Ты спятила? Последний раз говорю, возвращайся…

Доктор Эванс протолкнулся через Софи, даже не извинившись. Сегодня ему больше ничего не перепадёт, решила Софи.

– Фрида? Ты Фрида, так?

– Да.

– Почему бы тебе не рассказать мне?

– Я буду говорить только с ней. Потому что она босс.

– Это так, и у босса был тяжёлый день. Почему бы тебе не рассказать мне, и уж я решу, достаточно ли это важно, чтобы передать ей.

– Ох, ну хватит, – сказала Софи. – Разве ты не видишь, когда эти сопляки вешают тебе лапшу на уши?

– Я знаю, где был Люк, – сказал Фрида. – Я не скажу вам, но скажу ей.

– Она врёт, – сказала Софи.

Фрида ни разу не взглянула на неё, продолжая смотреть на доктора Эванса.

– Нет.

Эванс колебался недолго. С побега Люка Эллиса скоро минует двадцать четыре часа, он может быть где угодно, болтая с полицейским или, боже упаси, с репортёром. В обязанности Эванса не входила оценка заявления девочки, каким бы надуманным оно не казалось. Это была работа миссис Сигсби. А его работа – не допустить ошибки, которая заведёт его в реку дерьма без бродней.

– Лучше бы тебе говорить правду, Фрида, или тебе будет очень больно. Ты ведь понимаешь это, так?

Она только взглянула на него.