Три часа пополудни.

От людей, выслеживающих Люка Эллиса в лесу, новостей не поступало. Много сообщений – да, но никаких новостей. Каждый сотрудник Института был извещён о побеге; все были в сборе. Некоторые присоединились к поисковикам. Другие прочёсывали институтский посёлок, обыскивая все закоулки, ища мальчика или хотя бы какие-то признаки его пребывания. Все личные транспортные средства были посчитаны. Гольфкары, которыми иногда пользовались сотрудники для передвижения по территории, стояли на своих местах. Резиденты в Деннисон-Ривер-Бенд – включая двоих членов небольшой городской полиции – были подняты по тревоге и получили описание Эллиса, но не обнаружили его следов.

А по части Алворсон новости были.

Ионидис проявил инициативу и хитрость, на которые их айтишники Джерри Саймондс и Энди Феллоуз были не способны. Сначала воспользовавшись «Гугл Эрс», а затем приложением для отслеживания местоположения телефона, Зик связался с соседкой Алворсон в маленьком вермонтском городке, где у Алворсон по-прежнему было жильё. Он представился соседке сотрудником налоговой службы, и она купилась без всяких вопросов. Не выказывая никаких признаков сдержанности, якобы характерной для янки, она рассказала, что Морин просила её засвидетельствовать несколько документов, когда Мо в последний раз приезжала домой. При встрече присутствовала женщина-адвокат. Документы были адресованы нескольким коллекторским агентствам. Адвокат назвала документы П– и В-приказами, что соседка справедливо определила, как «прекращение и воздержание».

– Эти письма касались кредитных карт её мужа, – сказала соседка Зику. – Мо ничего не объяснила, но ей и не нужно был объяснять. Я не вчера родилась. Разбиралась со счетами этого паразита – вот, что она делала. Если налоговая хочет подать на неё в суд за это, то лучше вам поторопиться. Она выглядела чертовски больной.

Миссис Сигсби подумала, что соседка из Вермонта рассудила правильно. Вопрос был в том, почему Алворсон решила поступить именно так – это был всё равно, что мартышкин труд. Все сотрудники Института знали, что если попадут в какие-то финансовые передряги (чаще всего это были азартные игры), они могут рассчитывать на почти беспроцентные кредиты. Эта часть льготного пакета доводилась до каждого из них при приёме на работу. На самом деле это была вовсе не льгота, а защита. Люди в долгах могли поддаться искушению продать секреты.

Самым простым объяснением такого поведения была гордость, возможно, в сочетании со стыдом из-за того, что её обманул сбежавший муж, но миссис Сигсби оно не нравилось. Эта женщина приближалась к концу жизни и, должно быть, какое-то время знала об этом. Она решила очистить руки, но брать деньги у организации, в которой запачкала их, было бы не лучшим началом. Такое объяснение казалось правильным – или близким к правильному. Оно сочеталось с упоминанием Алворсон ада.

«Эта сука помогла ему сбежать, – подумала миссис Сигсби. – Без сомнений – это была её идея искупления. Но теперь её не расспросишь, она позаботилась об этом. Ещё бы, ведь она знала о наших методах. Так, что же мне делать? Что я сделаю, если этот слишком умный для своей породы мальчишка не вернётся назад до темноты?»

Она знала ответ, и была уверена, что Тревор тоже. Она достанет Нулевой Телефон из запертого ящика и нажмёт все три белые кнопки. Ответит шепелявый человек. Когда она расскажет ему о первом за всё время существования Института побеге постояльца – посреди ночи совершил подкоп под ограждением, – что он скажет на это? Боже, мне так шаль? Это ошень плохо? Не переживайте об этом?

Черта с два.

Думай, приказала она себе. Думай, думай, думай. Кому могла рассказать эта гадская экономка? Если уж на то пошло, кому мог рассказать Эллис…

– Блядство. Блядство!

Ответ был прямо перед ней, и был с тех пор, как они обнаружили яму под ограждением. Она выпрямилась в своём кресле, глаза широко раскрыты; Нулевой Телефон впервые перестал занимать её с тех пор, как Стакхаус сказал, что кровавый след пропал всего через пятьдесят ярдов.

Она включила свой компьютер и нашла нужный файл. Она нажала на него и воспроизвелось видео. Алворсон, Эллис и Диксон стояли возле торгового автомата.

В основном говорил Люк Эллис. Он выразил беспокойство по поводу тех близнецов и Кросса. Алворсон успокоила их. Диксон стоял рядом, говорил мало, просто почёсывал свои руки и теребил нос.

«Господи Иисусе, – сказал Стакхаус. – Если хочешь оторвать его, бери и отрывай». Только сейчас, глядя на это видео новыми глазами, миссис Сигсби увидела, что происходило на самом деле.

Она закрыла ноутбук и нажала на интерком.

– Розалинда, я хочу увидеть Диксона. Пусть Тони и Вайнона приведут его. Сейчас же.