Часть III
Как меняться и сохранять изменения

Возможно, один из самых жестоких примеров иронии нового разъединенного мира, описанный в первой части, заключается в том, что в условиях быстрых и постоянных перемен аппарат, с помощью которого все спроектировано – человеческий дух, – изменяется медленно, если вообще изменяется. Конечно, это верно не для всех, мы не добились бы таких радикальных преобразований, если бы не инновационное меньшинство, которое запустило новую экономику в движение.

Развитие талантливого человека в радостного лидера – это, в известном смысле, сделка, в которой задействованы два симбиотических агента: организация и индивидуум. При разработке нашей программы лидерства 10Х мы приложили все усилия, чтобы исправить недостатки в отношении организационной стороны: программа 10X масштабируется для каждого сотрудника в организации; она управляется и требует практики и взаимодействия в контексте рабочего места; она реализуется в течение длительного периода; и она измеряет результаты за пределами вопросов посещаемости или удовлетворенности.

Однако не только организационные факторы определяют, будут ли иметь место изменения. Разумеется, индивидуальность тоже важна. Статья 2014 года, опубликованная в McKinsey Quarterly, посвященная объяснению того, почему так много программ развития лидерства не в состоянии произвести длительные изменения, выявила несколько распространенных ошибок, одна из которых – недооценка ментальности: «Идентификация некоторых из самых глубоких, «подповерхностных» мыслей, чувств, предположений и убеждений обычно является предпосылкой поведенческих изменений, которыми слишком часто пренебрегают в программах развития». Другими словами, независимо от того, что делает организация, изменение маловероятно, если отдельные участники не смогут распознать и контролировать ментальность, которая влияет на наши восприятия и убеждения.

Часто ментальность настолько укоренена, что становится скорее чертами личности, чем отношений, но и ее можно изменить. В своей работе мы часто видим это.

При всех его несовершенствах – вопиющих дискомфортах, посредственности, отсутствии прогресса или его обещаний – нынешнее состояние вещей, по крайней мере, нам знакомо. Обычно оно не фатально и, как правило, никого особо не расстраивает, поэтому мы спокойно к нему относимся. Но нежелание раскачивать лодку может создать сухую, слепую конформность.

В 1950-х годах прошлого века польский психолог Соломон Аш опубликовал исследования этого феномена, которые стали классикой в своей области. Аш показал группе людей три линии разной длины, линии А, В и С. Затем он показал им четвертую линию (изображенную слева на рисунке 10.1) и спросил, на какие из первых трех она похожа по длине.

Это был простой вопрос, без трюков. В контрольной группе, где субъекты полагались исключительно на собственное восприятие, только 1 % ответил неправильно. Ответом, конечно же, является вариант С. Но, когда участники были помещены в группу, других членов которой попросили дать один и тот же неверный ответ, 37 % респондентов предпочли пойти против своих убеждений и согласиться с мнением большинства, которое, как они знали, было ошибочным.

Мы социальные животные. Нам небезразлично то, что думают другие люди. Но эксперимент Аша – важный урок для всех нас, свидетельствующий об опасности того, что из-за конформности мы можем потерять связь с тем, что Билл Джордж (см. главу 7) называет нашим «внутренним компасом». Иногда делать то, что лучше для нас самих и для наших организаций, требует от нас придерживаться неких условностей. В худшем случае статус-кво может породить токсичный абсурд, который противоречит цели каждой организации. Помните историю, рассказанную Талом в главе 7, о компании, сотрудники которой предпочитали постоянно лгать своему генеральному директору, нежели терпеть его гнев?

Рис. 10.1. Эксперимент конформности Аша

Было бы неискренним утверждать, что вам все равно, что думают другие, – так невозможно жить и работать. Мы в нашей программе побуждаем людей признать, что мнение других важно, особенно если это близкие люди, но также распознавать и оценивать мнения, которые идут вразрез с их собственными, фильтровать шум и намечать курс для изменений.

Вероятно, причина номер один, почему люди не производят изменений, которые они признают здоровыми или продуктивными, – это то, что у них недостаточно времени. Они просто слишком заняты.

Мы кратко упомянули об этом в обсуждении внимательности и ощущения потока в главе 6, но это стоит повторить: тот факт, что вы заняты, не означает, что вы делаете что-либо значимое или продуктивное. Без осознания того, как мы проводим наше время, мы можем легко оказаться в ситуации, когда у нас не будет достаточно времени, чтобы сделать то, что нужно нам самим.

Чуть более десяти лет назад лауреат Нобелевской премии и принстонский психолог Даниэль Канеман и его коллеги разработали инструмент, который помог людям понять, насколько они удовлетворены тем, как они проводят свое время: метод реконструкции дня. Работающим женщинам в Европе и в Соединенных Штатах было предложено перечислить занятия предыдущего дня и сообщить о том, как они себя чувствовали во время каждого вида деятельности. Женщины перечисляли такие виды деятельности, как еда, работа, забота о детях, покупки, поездки на работу, общение, секс, домашняя работа и т. д. Самое удивительное открытие заключалось в том, что в целом матери не особенно наслаждались тем временем, которое они проводили с детьми.

Дело не в том, что мамы не любили своих детей, ведь большинство из них говорили, что дети были самой важной частью их жизни. Проблема заключалась в том, что, когда матери проводили время со своими детьми, они не были с ними. Они присутствовали физически, но обычно параллельно выполняли множество иных задач: проверяли рабочую электронную почту, разговаривали по телефону или планировали деятельность на потом. Несмотря на то что каждое из этих мероприятий само по себе могло бы полностью вовлечь матерей в тот момент и принести им радость, всех вместе их оказалось слишком много. Количество влияет на качество. Из-за конкурирующих требований к вниманию потенциально полезный опыт стал тяжким бременем.

Американский психолог Тим Кассер показывает в своих исследованиях, что временно́е изобилие – ощущение, что у человека достаточно времени для занятий, которые являются для него значимыми, – лучший предиктор благополучия человека, чем материальное благосостояние. Напротив, ограниченность во времени – ощущение человека, что он постоянно в стрессе, торопится, перегружен работой или отстал – это широко распространенная разрушительная сила в жизни большинства людей.

Трюизм «чем меньше, тем больше» ориентирован на более пристальное внимание тех, кто практикует реконструкцию дня, как это предложил Канеман. Чтобы измениться – для развития способности руководить и процветать, – нам зачастую нужно уделять больше времени действиям и отношениям, которые развивают и укрепляют нас, и меньше времени тратить на задачи, которые мы находим истощающими или в конечном счете никчемными.

После создания семьи Тал прошел период адаптации, в течение которого он с некоторым огорчением понял, что не получается тратить столько же времени на работу, как раньше, и при этом он не чувствует, что он проводит достаточно времени с семьей. Он провел своего рода предварительную реконструкцию дня, сосредоточившись на том, что он назвал пятью самыми важными областями в своей жизни: отцовство, брак, карьера, друзья и здоровье. Когда он подсчитал, сколько часов потребуется ему, чтобы потратить на каждую область столько времени, сколько он считает нужным, оказалось, что ему понадобится что-то вроде 48-часового дня.

Это было фактическим освобождением – узнать, что это было так явно невозможно. Тал быстро разработал то, что он называет достаточно хорошим подходом. В идеальном мире он тратил бы 12 часов в день на работу; в реальном мире 8 часов уже было достаточно хорошо, даже если это означало отказ от некоторых возможностей, которые он хотел бы реализовать. В идеальном мире он практиковал бы йогу в течение 90 минут в день шесть дней в неделю и проводил столько же времени в тренажерном зале. В реальном мире час йоги два раза в неделю и бег по полчаса три раза в неделю оказались достаточно хороши. Выходить с женой раз в неделю – далеко от совершенства, но это достаточно хорошо, чтобы поддерживать отношения. Тал делает все возможное, учитывая его требования и ограничения.

Более осмысленная экономия времени, умение чаще говорить «нет», как людям, так и возможностям, и довольствоваться достаточно хорошим – не всегда легко. Но упрощение не означает компрометации успеха. Лесли Перлоу, профессор Гарвардской бизнес-школы и автор книги «Finding Time», провела несколько исследований интенсивной рабочей среды, в которой люди «чувствуют, что у них слишком много дел и им не хватает времени для их выполнения». Даже в быстром темпе высокотехнологичной фирмы Перлоу обнаружила, что инженеры, которые отводили друг другу периоды времени на спокойную, непрерываемую работу, не только чувствовали себя менее напряженными, но и добивались большего.

Все больше данных свидетельствуют о том, что сокращение давления нехватки времени на нашу жизнь и уделение большего внимания качеству деятельности, на которую мы тратим время как в личной жизни, так и на работе, могут помочь нам не только получать больше удовольствия от этих занятий, но и достигать большего и расти как лидеры. Например, руководитель, который настороженно относится к такой идее, может организовать коллег и вместо перекуса на рабочем месте – когда люди торопливо едят из картонных коробок, сгорбившись над экранами своих компьютеров, игнорируя друг друга, проверяя электронные письма или веб-сайты, – использовать это время, чтобы просто расслабиться и насладиться едой в компании коллег. Это объединит людей, позволит построить хорошие рабочие отношения.

Перфекционизм: подход «все или ничего»

В течение последних нескольких десятилетий исследования одной из наиболее распространенных попыток изменить поведение человека – диеты – зафиксировали показатели рецидивов, аналогичные тем, которые наблюдаются среди алкоголиков, курильщиков и наркоманов, употребляющих героин. По данным Национального института здоровья, от 50 % до 80 % людей, сидящих на диете, вернут вес. В августе 2011 года д-р Кевин Холл из Национального института диабета и болезней пищеварения и почек и его коллеги опубликовали исследование в Lancet, в котором представили возможное объяснение этого: потеря веса занимает гораздо больше времени, чем думает большинство людей. В итоге они отказываются от диет в течение нескольких месяцев, сказал Холл, потому что ожидают нереалистичных результатов, которые не могут быть достигнуты. Другими словами, вместо того чтобы использовать достаточно хороший подход Тала, они ориентируются на подход «все или ничего» и терпят неудачу из-за своего перфекционизма.

По той же причине часто не срабатывают попытки заняться спортом. Человек может сказать сам себе: «Если я не могу заниматься в течение как минимум 45 минут в день, зачем вообще беспокоиться?» Но многочисленные исследования, проведенные в последнее десятилетие, свидетельствуют о том, что всего 10 минут умеренных упражнений в день могут иметь кумулятивный эффект, снижая риск сердечно-сосудистых заболеваний и смертности. Если все невозможно, конечно, что-то лучше, чем ничего. Небольшие дополнительные изменения, реализованные с течением времени, с большей вероятностью будут иметь прочный результат, чем резкое погружение в радикально новые способы мышления и действий.

В своей книге «Голубые зоны на практике» Дэн Бюттнер указывает, насколько небольшие и, казалось бы, незначительные изменения в нашей повседневной жизни оказываются гораздо более значительными, чем мы могли бы себе представить. Он предполагает, что мы, так сказать, чаще беспокоимся, особенно когда речь идет о физической активности в мире, который фактически обездвижил нас. Небольшие изменения – подняться по лестнице, а не на лифте или отказаться от пульта дистанционного управления – могут принести значительные изменения. «Это не серебряная пуля, – пишет Бюттнер, – но серебряная картечь: множество здоровых мелких вещей, которые оказывают огромное влияние».

Через несколько месяцев после завершения программы лидерства 10Х Донал Скехан сформулировал эту одну из самых важных идей. «Это не будет быстрым решением, – заявил он. – На самом деле нужно постоянно работать. Это то, что придется проверять каждый день. Я полагаю, что моя самая большая выгода в том, что я многое понял. Я буду делать все возможное, чтобы встать в 6:30 утра, но, если я этого не сделаю, я не буду биться о стенку. Я знаю, что я занят на съемках со среды по пятницу, так что я, вероятно, смогу просто совершать десятиминутные медитации или что-то в этом духе. Это не будет полноценная прогулка с собакой или полноценное занятие йогой и медитацией, но я получу из этого что-то, и я не буду сильно переживать, потому что думаю, я буду удовлетворен».

Когда швейцарский теннисист великий Станислав Вавринка в 2014 году выиграл Australian Open, свой первый чемпионат Большого шлема, спортивные комментаторы обратили внимание на татуировку, нанесенную на внутренней стороне его левого предплечья. Это была цитата из Worstward Ho, пародии, написанной в 1983 году Самюэлем Бекктом, мрачным постмодернистом, вообще не известным вдохновляющими цитатами: «Когда-то пробовал. Когда-то не сработало. Не важно. Попробуй еще раз. Снова неудача. Эта неудача лучше».

Если автор «Waiting for Godo» может признать, что неудача и настойчивость являются формулой успеха, мы все можем сделать то же самое. Конечно, никто не любит терпеть неудачу, но есть разница между здоровым отношением к неудаче и сильным страхом перед ней. Страх такой силы может парализовать нас скорее, чем риск неудачи: особенно в тех областях нашей жизни, которые для нас наиболее значимы, мы можем отказаться от каких-либо действий.

Успех невозможен без неудач: так много известных людей не раз подтверждали эту мысль, что повторение кажется ненужным. Но мы вам все равно напомним. Многочисленные успехи Томаса Эдисона, самого плодовитого изобретателя в мире, зарегистрировавшего 2332 патента, из которых 1093 в Соединенных Штатах, сопровождались десятками тысяч неудачных экспериментов. Но Эдисон, как выяснилось, не мог назвать их неудачами: он не потерпел неудачу, считал он, а просто нашел 10 000 способов, которые не сработали. «Многие из неудач в жизни, – сказал он, – это люди, которые не понимали, насколько они были близки к успеху, когда сдались».

Уоррен Беннис, изучавший истории великих лидеров, обнаружил, что почти все они преуспели в своей жизни после, по крайней мере, одного значительного провала. Например, Авраам Линкольн несколько раз терпел крах в бизнесе и проиграл восемь выборов, прежде чем стать одним из самых знаменитых президентов в истории Соединенных Штатов.

Мантра, которую мы повторяем для наших клиентов и самих себя, – «учиться проигрывать или не суметь научиться». Со временем, когда мы начинаем принимать неудачу как неотъемлемую часть нашего становления лучшими лидерами, мы учимся терпеть неудачу лучше.

Упомянутые выше виды ментальности – это в некотором смысле подкатегории всеобъемлющей веры в то, что изменение невозможно – убеждение, которое, что не удивительно, резко уменьшает вероятность каких-либо перемен.

Стэнфордский психолог Кэрол Двек пролила свет на это самореализующееся пророчество. Свою карьеру она посвятила выявлению разницы между тем, что она называет «фиксированным мышлением» и «мышлением роста».

Фиксированное мышление – это убеждение, что наши способности – наш интеллект, физические возможности, качества личности и межличностные навыки – по существу высечены из камня. Этот подход предполагает, что мы либо врожденно одарены, и в этом случае мы преуспеем в школе, на работе, в спорте, в наших отношениях, или нам серьезно не хватает талантов и, следовательно, мы обречены на провал.

Напротив, мышление роста – это убеждение в том, что наши способности не являются фиксированными, что они могут изменяться и изменяются в течение всей нашей жизни. Мы рождаемся с определенными способностями, но они дают просто отправную точку, и, чтобы добиться успеха, мы должны применять их и прилагать большие усилия все время.

Двек впервые начала изучать эти разные виды ментальности в 1970-х годах, а в 1998 году совместно с коллегами провела исследования с участием нескольких сотен пятых классов. Двек и ее коллеги случайным образом разбили пятиклассников на две группы. В первом раунде исследования они дали каждой группе 10 вопросов из невербального теста IQ. Она обобщила опыт работы в статье, которую написала для Scientific American в 2015 году: «После первых 10 задач, с которыми большинство детей справилось достаточно хорошо, мы похвалили их. Некоторых из них мы похвалили за интеллект: «Вау… это действительно хороший результат. Ты, должно быть, силен в этом». Других мы похвалили за процесс: «Вау… это действительно хороший результат. Ты, должно быть, очень много работал».

В последующих раундах исследований Двек и ее коллеги обнаружили, что дети, которых прежде похвалили за их ум, склонны уклоняться от более сложных заданий: они хотели более легкие, чтобы с большей вероятностью заслужить похвалу за интеллект. Они стали легче разочаровываться, сомневаясь в своих способностях, а их оценки – даже за более простые задания – снизились по сравнению с предыдущими результатами. С другой стороны, дети, которых похвалили за упорную работу, имели тенденцию к проявлению уверенности даже при столкновении с более сложными вопросами, и их производительность заметно улучшилась при решении последующих заданий.

В интервью журналу New York в 2007 году Двек объяснила: «Акцент на усилиях дает ребенку переменную, которую он может контролировать. Он убеждается, что может контролировать свой успех. Подчеркивание естественного интеллекта выводит результат из-под контроля ребенка и не дает хорошего рецепта для ответа на неудачу».

В статье 2008 года в New York Times Двек рассказала историю о том, как Скотт Форстолл, старший вице-президент Apple, отвечающий за программное обеспечение iPhone, связался с ней, чтобы поделиться тем, что он сделал после прочтения ее книги «Новая психология успеха. Думай и побеждай». Форстолл пригласил нескольких суперзвезд из разных отделов для работы над своим следующим проектом, подробности которого он не мог им раскрыть. Вместо этого он пообещал им возможность «совершать ошибки и бороться, но в итоге… сделать то, что мы будем помнить всю оставшуюся жизнь». Только люди, которые сразу же ухватились за это предложение, оказались в команде Форстолла. «Это была его интуиция, – оценила Двек, – он хотел, чтобы люди, которые ценили свои усилия, стали царями своей конкретной горы».

Фиксированный разум – это ловушка, в которую чаще всего попадают, пытаясь применить подход, основанный на использовании сильных сторон. Людей пугает предположение, что их естественный талант может быть не безусловен. Подход, основанный на сильных сторонах, требует разумного роста: мы развиваемся гораздо больше, когда применяем усилия, используя наши личные сильные стороны, и мы проявляем лучшее в других, когда поддерживаем такой рост в них.

Мышление роста признает, что большие изменения не являются результатом врожденных талантов. Они являются результатом действия, неудач и новых и новых попыток.

За годы работы в области развития лидерства и личного расцвета мы неоднократно сталкивались с вариациями препятствий на пути изменений у людей, которые хотели бы стать счастливее и продуктивнее, а также взять на себя более значительную и продуктивную роль в организациях. Многие ссылаются на прошлые неудачи: они такие, какие есть. Они доказывали это себе снова и снова на протяжении многих лет. Преобразование себя в лучших, более счастливых лидеров представляется им маловероятным.

До конца двадцатого века такие люди не получали большой помощи со стороны научного сообщества. Доминирующая среди ученых и обывателей гипотеза заключалась в том, что мозг после первых нескольких лет жизни не меняется. Но, как мы отметили в главе 4, задокументированный в 1965 году Розенталем и Джекобсоном «эффект Пигмалиона», похоже, подтолкнул других психологов и нейробиологов пересмотреть традиционную до той поры концепцию в отношении мозга и его функции: возможно, это не был, как принято считать, организм, чьи связи и функции фиксировались вскоре после рождения и очень мало менялись на протяжении всей жизни человека; возможно, удастся улучшить способ его работы.

К моменту экспериментов Розенталя и Джекобсона новое поколение исследователей уже начинало изучать, как условия могут изменить связи между нейронами мозга. Большинство первых исследований нейропластичности – способности мозга к реорганизации, формированию новых нейронных связей на протяжении всей жизни – обычно фокусировались на помощи людям, перенесшим черепно-мозговую травму или инсульт.

Вот упрощенный способ объяснить, как работает мозг: его нейроны образуют сложную сеть связей, а через опыт – событие или мысль, которая создает определенный отклик, – создается нейронный путь. Повторение того же или подобного опыта регулярно, будь то воспроизведение музыки или фокусирование на дыхании, может усилить этот конкретный путь, сделав его более прочным и более долговечным.

Нейронный путь, однажды сформированный, представляет собой самоукрепляющуюся петлю. Информация скорее будет протекать через уже установленный путь, чем создавать новый, так же, как вода, скорее всего, потечет через существующий канал, чем беспорядочно разольется по суше. Когда формируется нейронный путь, через него проходит больше информации, что увеличивает вероятность того, что будущая информация будет также проходить через него, углубляя и расширяя канал, так сказать. Именно так небольшие события – инкрементные изменения – могут привести к большим изменениям в долгосрочной перспективе.

Когда новый путь создается и укрепляется с течением времени, мы можем сказать, что у нас сложилась привычка – предсказуемый способ выполнения определенной деятельности. Это может быть удар в теннисе, позволяющий нам без проблем отбивать мяч, не раздумывая, когда он подлетает, или игра на пианино с бессознательным выбором, какими пальцами нажимать на клавиши. На самом деле, мы часто говорим о физической активности в спорте, музыке или в другой сфере как укорененной, что означает, что нейронный путь стал автоматическим.

Нейронный путь может быть здоровым или нездоровым, сильным или слабым, полезным или вредным. Человек, которого легко разозлить, например, часто имеет сильные нейронные связи с миндалевидной частью мозга, связанной с гневом.

Напротив, в мозге человека с позитивным мировоззрением или спокойным расположением духа сильны нервные пути между частями мозга, реагирующими на внешние события и частью мозга, связанной с приятными эмоциями.

Установленные пути сильно влияют на то, как мы будем реагировать в каждой ситуации. Взятые вместе, их можно рассматривать как наше общее расположение. Но это не означает, что оно высечено в камне. Это просто означает, что они стали более укорененными благодаря самоподкрепляющемуся характеру нейронных путей – пока мы не решим измениться.

Чтобы дать вам более полное представление о том, как некоторые люди смогли изменить эти пути, мы рассмотрим некоторые из самых захватывающих результатов исследований за последние 20 лет или около того.

В 1997 году ирландский нейробиолог Элеонор Магуайр с коллегами, используя технологию магнитно-резонансной томографии, начала сообщать об удивительных наблюдениях за мозгом лондонских таксистов, чей сертификационный экзамен обычно требует трех-четырех лет обучения и требования знать почти наизусть карту городского лабиринта. Магуайр установила, что некоторые мозговые структуры, связанные с памятью, – передний и задний гиппокамп, у лондонских таксистов были больше обычных.

Более драматические результаты, подчеркивающие силу нейропластичности, были опубликованы в 2011 году после того, как Магуайр и Кэтрин Вуллетт из Лондонского колледжа сравнили показатели водителей такси, которые прошли обучение, с показателями двух других групп – стажеров, которые не сдали экзамен, и контрольной группой людей, которые не прошли никакой подготовки или учебы. У новых водителей такси в Лондоне было больше серого вещества – мозговой ткани, содержащей клетки нейронов, которые обрабатывают информацию, – в задней части их гиппокампа, чем у людей из двух других групп. Успешные кандидаты, которые также лучше справлялись с задачами на запоминание, буквально переделали свои мозги. «Мы заключаем, – пишут Вуллетт и Магуайр, – что конкретные, прочные структурные изменения мозга у взрослых людей могут быть вызваны биологически значимым поведением, в котором участвуют более высокие познавательные функции, такие как пространственная память, из разряда «природа против воспитания».

Психолог из Университета Висконсина Ричард Дэвидсон является одним из первых, кто исследовал потенциал нейропластичности в контексте эмоционального благополучия. Это не просто исследование, в ходе которого он открыл, как изменить способ функционирования мозга. Его исследования, в том числе исследования мозга тибетских буддийских монахов, иллюстрируют, что регулярная практика медитации может также изменить структуру и функцию мозга.

Исследование, проведенное в 2011 году группой ученых из Гарварда, представило суть некоторых из этих изменений: восемь недель осознанной медитации увеличивают толщину коры в гиппокампе и других областях мозга, которые влияют на эмоциональную регуляцию и самореферентную обработку (я-центр). Медитация также уменьшает объем клеток головного мозга в миндалине – структуре, отвечающей за регуляцию чувства страха, беспокойства и стресса. Эти наблюдения соответствовали самоотчетам участников исследования о стрессовых уровнях, подтверждая, что медитация не только изменяет мозг, но и наш субъективный опыт – настроение и чувство благополучия.

Растущий объем исследований последнего десятилетия также позволяет предположить, что физические упражнения вызывают изменения в структуре и функциях мозга: стимулирование роста сенсорных нейронов; размножение клеток гиппокампа и облегчение депрессии; улучшение когнитивных функций, повышение уровней нейромедиаторов, связанных с настроением, таких как серотонин, норадреналин и допамин, и улучшение внимания.

Мы вводим понятие нейропластичности, потому что оно бросает вызов убеждению, будто изменения невозможны, что помогает перейти от фиксированного мышления к мышлению роста. Возможность этого сдвига имеет решающее значение для осуществления фактических изменений. Изменения в мозгу лондонских таксистов и буддистских монахов помогают понять, что как количество нейронов, так и способы, с помощью которых они общаются и соединяются, остаются переменчиво-пластичными – на протяжении всего процесса человеческой жизни.

Мы все еще не полностью понимаем причину и следствие: что происходит с увеличением количества серого вещества и изменением нейрохимии в мозге этих людей? Все, что мы знаем, это то, что они действовали – они изучали, медитировали или тренировались, – и это произошло.

В своей книге 2002 года «The Mind & The Brain: Neuroplasticity and the Power of Mental Force, Schwartz» доктор Джеффри Шварц и научный обозреватель «Wall Street Journal» Шарон Бегли представили открытие, которое совершил Шварц, на протяжении десятилетий изучая пациентов с обсессивно-компульсивным поведением. В ходе предложенной доктором терапии в нервных путях его пациентов создавались значительные и длительные изменения, смещавшие внимание с негативного поведения на более позитивное. Шварц назвал это самонаправленной нейропластичностью, концепцией, которую он позже применил более широко для решения других проблем, представленной в книге, написанной с психиатром Ребеккой Гладдинг: «You Are Not Your Brain: The 4-Step Solution for Changing Bad Habits, Ending Unhealthy Thinking, and Taking Control of Your Life».

Шварц утверждает, что внесение необходимых изменений – это не просто, но нейроны, нейротрансмиттеры и пути, в конце концов, являются лишь частью тела человека. Разделяя мозг и ум, Шварц выступает не просто как психиатр, но также как философ: разум, утверждает он, является сущностью, независимой от дофамина и аксонов. Это то, что он называет психической силой, которая управляет этими физическими изменениями в мозге, изменениями, которые, по мнению Шварца, обеспечивают научное доказательство свободы воли: неотъемлемой способности людей делать выбор, который приносит пользу и им самим, и миру.

Тристан и Фелисити, гипотетические примеры, которые мы представили в главе 1, иллюстрируют резкое различие между людьми, которые верят в то, что у них есть возможность сделать такой выбор, и теми, кто скептически относится к себе.

Мы хотели бы, чтобы эта глава послужила напоминанием всем, кто хочет стать лидером 10X и процветать: желание – хорошее начало. И наука говорит нам, что мы можем, опираясь на это желание, инициировать действия-выборы, повторяя их снова и снова, пока они не станут столько же инстинктивными и легкими, как фортепианный концерт в исполнении виртуоза, чтобы стать тем, кем мы хотим.

В следующей главе мы познакомим вас с практиками, которые мы используем, чтобы помочь людям перенаправить свои мысли и поведение, сойдя с нездоровых путей, известных как колеи, в позитивные здоровые русла, которые приближают их к тому, чего они хотят. Мы также расскажем о некоторых инструментах, которые помогают сделать эти изменения устойчивыми.