Глава 34
Управдом и Никаноров стояли у подъезда и бранились, на чем свет стоит. Сегодня утром Никаноров нашел на лобовом стекле записку с требованием убрать машину ко всем чертям. Составлена она была в очень резких выражениях, а подписана была управдомом.
В то же время управдом нашел у себя на двери записку с оскорблениями, угрозами и уродским человечком в стиле ШКЯ. На управдома он походил весьма отдаленно, но сходство все же улавливалось. Подписи там не было, но управдом сличил почерк по домовой книге и понял, что написать это мог только Никаноров.
И теперь эти мерзкие типы противно визжали друг на друга и топали ножками. Они не замечали, что с балкона на них жадно смотрят близнецы Померанцевы. Денис и Полина долго готовились к этой комбинации, долго добывали образцы почерка управдома и Никанорова, а потом еще дольше учились их подделывать… но результат оказался великолепен!
А еще сегодня первое декабря. Первый день зимы – причем субботний. Налюбовавшись на срач управдома и Никанорова, Денис и Полина накинули пальто и помчались гулять.
И снегу-то ведь навалило – и-и-и!.. Двор побелел, дома украсились снежными шапками, на газонах выросли огромные сугробы – и как же это все было офигенно!
– Круто! – восклицал Денис, прыгая по снегу. – Зима – самое классное время года!.. Ой, провалился!.. А-а-а!.. Полинка, чего ты ржешь, встать помоги! У меня задница в сугробе застряла!
– Да иду я, иду!.. – отозвалась сестра. – А-а-а, я тоже провалилась!.. Спокойно, все под контролем, я сейчас приползу!..
Через пару минут они все-таки выбрались, но настроение у них чуточку ухудшилось.
– Зима – самое ужасное время года, – подытожил Денис.
– Ага, – согласилась Полина. – У меня носки промокли.
– Пошли домой?
– Ни за что! Тут же сугробы!
– Точно! Давай рыть туннели!
Каждый год Денис и Полина строили снежную крепость на большом газоне, который примыкал к стене противоположного дома. Как и в прошлый раз, они начали с создания подземелья – и принялись зарываться в снег. Как два агрессивных крота, они вгрызались в сугроб, пока тот не обвалился им на головы.
– Привет, недоноски, – раздался откуда-то сверху знакомый голос. – Вы придумали восьмое желание?
– Тьху!.. Тьху!.. – ответила Полина, барахтаясь в сугробе.
– Ты зачем нашу крепость обрушил?! – возмутился Денис, вытирая глаза варежками.
– Вы занимаетесь какой-то чепухой, – злобно сказал Фурундарок, торча в снегу по горло. – Что вы тут вообще делаете?
– Туннели роем, – мрачно ответила Полина. – А ты нам мешаешь.
– Слушай, Полинка!.. – вдруг озарило Дениса. – А ведь он – офигенная машинка по прокладыванию туннелей!
– Хватай его! – тут же сообразила Полина.
Близнецы схватили Фурундарока за руки и запихали головой в сугроб. Но отбойный молоток из демона получился не очень удачный – снег он есть отказывался, да еще и пнул Дениса в лицо. Совсем не больно, правда, потому что не имел права причинять им вред.
Но обидно же.
А тут еще и мимо прошла вернувшаяся из магазина Эвелина Иннокентьевна. При виде того, как близнецы заталкивают в сугроб голого младенца, она уронила пакет и заорала в животном ужасе.
– Что ж вы делаете, ироды?! – верещала старушка.
Фурундарок недовольно повернул к ней голову и гулко пробасил:
– Не вмешивайся, тебя это не касается.
– Э-э-э… – выпучила глаза Эвелина Иннокентьевна.
– И тебе никто не поверит, – добавил Фурундарок, растворяясь в воздухе.
Денис и Полина тут же дали деру. Опять этот демон подложил им свинью. Наверное, надо и правда побыстрее разобраться с оставшимися желаниями и спровадить его подальше.
С другой стороны – без него жизнь станет менее интересной. Денис и Полина не отдавали себе отчета, но они уже привыкли к элементу невероятного, который вносил в их жизнь Фурундарок. Возможно, они еще и поэтому так оттягивали загадывание желаний, что понимали – последнее желание будет последним. Чудеса закончатся, демон исчезнет, жизнь снова станет обычной.
А им страшно нравились чудеса.
– Привет, Полиночка! – окликнула их Машка. – Привет, Дениска!
Она вывела погулять младшего брата. Максик восторженно рассматривал заснеженный двор – ему недавно исполнилось четыре года, и свою предыдущую зиму он практически не помнил. В этом возрасте даже месяц – огромный срок, а уж год – что-то вообще бесконечно долгое.
– А как поживает… ну вы знаете? – понизила голос Машка.
– А что ему сделается? – пожал плечами Денис.
– А вы ему что-нибудь новое загадали?
– Нет пока, – сказала Полина. – У тебя мыслей хороших нет на этот счет?
– Нету…
– А плохих?
Машка пожала плечами. У нее было несколько вариантов, но зная Дениса и Полину, она была уверена, что те уже наверняка все их обдумали.
Максик возился в снегу, с кряхтеньем лепя человечков. Их с Машкой мама очень боялась, что ребенок простудится, поэтому кутала его так, что мальчик походил на телепузика. Ходить в таком виде он мог только вразвалочку, зато даже если падал – то не ушибался, а заливался смехом.
Поскольку была суббота, гулять выходили все новые ребята. Появился Димыч, которого послали в магазин за молоком, но потом разрешили быть свободным. Он по секрету поделился с близнецами, что родители сегодня в эйфории, потому что купленный лотерейный билет действительно выиграл. Фурундарок не обманул.
Вышел гулять и управдомовский Эдик, да не один, а с Антошкой Федосеевым и девчонками из шестого «Б», Баскаковой и Волынцевой. Все враги Дениса и Полины собрались вместе – и это явно было не к добру.
Поначалу-то казалось, что ничего плохого те не затевают. Просто ушли в другой конец двора и тоже принялись строить снежную крепость. Но потом от них пришел Тимурчик, маленький брат Эдика – и принес послание. Грязную, исписанную фломастерами бумажку, в которой говорилось буквально следующее:
«НОТА ПРОТЕСТА
Мы находимся в крайнем разочаровании, потому что вы игнорируете наше тайное вечере. Если и в дальнейшем вы, досточтимые идиоты, будете игнорировать наше движение, то нами будут предприняты все меры по уничтожению Вас!
За сим прошу откланятся.
Князь Фринджибашян и его друзья
3 декабря 2018 года»
Денис и Полина перечитали послание дважды, показали его Машке и Димычу. Те тоже ничего не поняли. Близнецы сходили к Эдику, спросили, что это значит, и тот объяснил, что это официальное объявление войны, и теперь им лучше сразу рыть себе могилы.
– Эдик, вот что у тебя в мозгах? – вздохнул Денис.
– Возможно, ложка, – предположила Полина.
– А что не так-то?! – набычился Эдик.
– Эдик, всему-то тебя учить приходится, – сказал Денис. – Во-первых, сегодня еще только первое декабря. Купи календарь.
– А во-вторых, если хочешь что-то сказать относительно некой личности, добейся встречи и скажи прямо, в лицо, – добавила Полина.
– А если не можешь добиться этой встречи или боишься сказать в лицо, выбери проблему поменьше, – закончил Денис.
– Вообще-то, это я посоветовал, – сказал Федосеев, поправляя очки. – И диктовал тоже я. Это официальная нота протеста, так что реагируйте теперь, а то мы будем считать вас трусами.
– Нам вам ответ написать, что ли? – задумался Денис.
– Да, и пришлите с гонцом, а то будет неофициально.
Близнецы задумчиво кивнули. Федосеев, конечно, маленький вонючий мажор, но в уме ему не откажешь. Рассуждает он всегда так логично и рационально, что спорить просто нет возможности.
– Ладно, Полинк, пошли ответ писать, – сказал Денис.
Они сбегали домой за бумагой, степлером и цветными карандашами, вернулись к нетерпеливо ждущим Машке и Димычу и принялись гуглить всякие официальные послания, а то неизвестно же, как их правильно составлять.
Оказалось, что ничего сложного. Близнецы быстро нашли хороший образец и принялись писать четырьмя руками сразу:
«Хоть ты и князь, а все равно дурак и голой жопой ежа не убьешь. Твоего войска мы не боимся, землей и водой будем биться с тобой. Вавилонский ты повар, Македонский колесник, Иерусалимский пивовар, Александрийский козолуп, Большого и Малого Египта свинопас, Армянский ворюга, Татарский сагайдак, Каменецкий палач, всего света и подсвета дурак, самого аспида внук и дальше там еще матерно, мы это писать не будем. Вот так мы тебе ответили, плюгавому. Этим кончаем, поскольку числа не знаем и календаря не имеем, месяц в небе, год в книге, а день такой у нас, какой и у вас, за это…».
– А вы не слишком много ругаетесь? – сунула нос в их писульку Машка. – Такие слова вообще можно в официальных документах писать?
– Ну вот же образец, – сунула ей айфон Полина. – Им можно было, значит, и нам можно.
– Так это же запорожцы турецкому султану писали.
– Ну вот. Раз султану можно было такое писать, то и Эдику можно.
– Я еще и картинку ему тут нарисую, – сказал Денис, рисуя какулю с лицом Эдика и пробивая уголки степлером. – Машк, одолжи нам Макса на минутку. Нам гонец нужен.
Маленький Максим радостно умчался с посланием, и через пару минут с другой стороны двора раздался возмущенный вопль. Теперь война стала неизбежной, потому что ни один уважающий себя пятиклассник такого не простит.
– Главное, чтоб он Жеку не впряг, – сказал Димыч.
– Да пусть впрягает хоть трех Жек, – фыркнула Полина. – Мы ему втащим.
В драке Денис и Полина были бесстрашны. Словно пара двуногих медоедов, они отважно набрасывались даже на старшеклассников.
Так что если Эдик хочет войны… он ее получит!
Ребята ушли на свою сторону двора и принялись созывать армию. Пока Димыч и Машка под руководством Полины закладывали основу новой, неразрушимой снежной крепости, Денис снял варежки и принялся рассылать смски, твиты и сообщения в мессенджерах.
Вадику Усачеву даже послал обычное электронное письмо, потому что отсталый Вадик не состоял ни во Вконтакте, ни в Фейсбуке, ни даже в богопротивных Одноклассниках. А позвать его на подмогу нужно обязательно, потому что Вадик учится уже в шестом классе и почти так же могуч, как Димыч.
А Эдик, свинья такая, и правда вызвал себе на помощь брата. На другой половине двора появился долговязый Жека – и всем стало немного ссыкотно. Хоть Полина и храбрилась, а все-таки на их стороне нет никого старше двенадцати лет. Девятиклассник с замашками гопника – это совершенно нечестное преимущество, с которым вообще непонятно, что делать.
Увы, Денис и Полина – единственный ребенок в семье. У Машки брат есть, но ему всего четыре годика, так что проку от него на войне будет немного. Димыч предложил позвать Аньку и Оксанку, своих старших сестер, но всем было ясно, что те не придут. Они уже слишком взрослые и вряд ли воспримут эту битву всерьез.
До самого обеда множились две армии. К счастью, никаких друзей Жека с собой не привел, но все равно Эдик собрал огромную силу. На его стороне оказалось аж четырнадцать бойцов! Три четвероклассника, семь пятиклассников, две шестиклассницы… и даже один семиклассник! Тяжелая артиллерия!
Денис и Полина, впрочем, тоже не ударили лицом в грязь. На их зов откликнулись девять верных товарищей – да все отборные, проверенные в битвах. И это не считая Машки, Димыча и самих близнецов, так что получилось почти поровну.
В обед, правда, силы немного подтаяли. У многих запиликали в карманах телефоны – то родители созывали воинов на пиршество. Денис и Полина отпускали их с тяжелым сердцем, ибо предвидели, что не все вернутся обратно… и так и вышло. Троих отличных пацанов обратно не выпустили, и среди них Машку. Она прислала отчаянное сообщение – мама затеяла уборку и заставляет ее помогать.
– Дождемся ее? – спросила Полина.
– Не от нас зависит, – сумрачно ответил Денис.
На другой стороне двора грозно сверкал очами Эдик, и громадный Жека нависал над его плечом. В их войске тоже пробило брешь обеденным перерывом, но она оказалась не так страшна, как у близнецов. Сгинули без следа только двое, так что теперь враги превосходили достойных двенадцать к десяти.
– Ну что, ребзя, начинаем? – спросил Илюха Щастинский, карабкаясь на снежную башню. – А то мне к шести домой!
– Скоро начнем, – сказал Денис, глядя в бинокль. – Скоро.
Сегодня он чувствовал себя полководцем. Вспоминал лекции Трофима Иваныча и обещал себе, что не повторит ошибок Гитлера, Наполеона и Чингисхана.
– Илюха, тебе почему домой так рано? – спросила Полина. – Шесть часов – это ж детское время. Да еще в субботу.
– Ко мне репетитор придет, – мрачно ответил Щастинский.
– О, а по какому предмету?
– По скрипке.
– По скрипке? – удивился Денис.
– Зачем тебе скрипка, Илюха? – спросила Полина.
– Это не мне, это маме. И бабушке.
– Но у тебя же слуха нет.
– Илюха, ты на себя посмотри – какой из тебя скрипач?
– Это не мне, это маме! – отчеканил Щастинский. – И бабушке!
– Ладно, Илюха, ради твоих мамы и бабушки начнем сегодня войну пораньше, – покровительственно сказал Денис. – Послать гонца!
Возникла заминка, потому что Машка сидела дома, и Максик тоже сидел дома. Нужно было найти нового гонца, а все должности были уже распределены.
В конце концов Элька Бестужева сбегала в стан противников и одолжила у них Тимурчика. Тот торжественно сходил к Эдику и его серому кардиналу Федосееву и объявил, что Померанцевы «идут на ты». Потом точно так же от них сходил к Денису и Полине и объявил им то же самое, только теперь от лица старшего брата.
Потом возникла другая заминка, потому что обе армии выстроили классные снежные крепости, и обе хотели в них и остаться, а другие чтобы штурмовали. Но их разделяло колоссальное расстояние – целый двор. Тут никаким снежком не докинешь.
– Так, – задумался Денис. – Как-то война не задалась.
– Мы первые на вас напали, так что мы будем сидеть в крепости, а вы штурмуйте! – заявил подошедший Эдик.
– Эдик, ты несешь какую-то дичь, – укоризненно сказала Полина. – Наоборот же. Кто напал, тот и штурмует.
И кинула в него снежком.
Эдик опять не сумел увернуться и хотел уже снова зареветь, но сообразил, что у снежка урон меньше, чем у камня. Так что он только сказал нехорошее слово и тут же метнулся удирать, потому что Полина дернулась стукнуть его по губам. Была у нее такая привычка.
– Жалко, у нас нет катапульт, – сказал Денис. – Может, загадаем себе?..
– Тихо ты, – пихнула его локтем сестра. – Без катапульт как с катапультами. Эдик, мы будем в крепости!
– Мы тоже! – гордо крикнул убегающий Эдик, кинув в Полину снежком.
Промазал.
Так прошел следующий час. Враждующие армии сидели в своих крепостях и пырились друг на друга. Денис – в бинокль. Он купил его только вчера и теперь радовался своей предусмотрительности.
Потому что как бы он без бинокля узнал, что жалкие прихвостни Эдика насыпали там двойной вал и налепили целую кучу идеально круглых снежков? Туда теперь даже подходить опасно – в чем Денис и убедился, лично отправившись на разведку. Вернулся он весь в снегу, но зато лишивший противника заметной части боеприпасов.
– Война, – умудренно сказал Денис, влезая в свою крепость. – Война никогда не меняется.
– Сунь Цзы? – спросила Полина.
– Нет, генерал Макартур.
– Такого не было, ты его только что выдумал.
– Был. Погугли.
– Не было. Даже гуглить не буду.
– Спорим, что был?
– На щелбан?
– Ясное дело.
Оказалось, что такой генерал все-таки был, но какой-то неказистый. Во всяком случае, так заявила Полина, рассматривая его фотографию. Денис пробил ей братский щелбан, и они вернулись к обсуждению военных планов.
– Хотите, я обеспечу вам победу? – высунулся из снега Фурундарок. – Если на стороне ваших врагов нет другого демолорда, они обречены.
Стоявший рядом Димыч тут же сместился, прикрывая голого младенца от остальных ребят. А Денис и Полина несколько секунд подумали, но потом все же помотали головами. Побеждать ценой желания им было жадно.
– Ты не понимаешь, – поморщился Денис. – Так же неинтересно.
– Тут же важен процесс, – добавила Полина. – Спортивный азарт.
– А ты все испортишь.
– И, возможно, убьешь наших друзей.
– Ну да, – кивнул Фурундарок. – В этом же вся суть.
– Не, не надо.
– Смотрите, потом пожалеете, да поздно будет.
– Все равно не надо.
Холодная война вступила в вялотекущую фазу. Оба войска продолжали отсиживаться в крепостях. Те постепенно таяли, потому что зима еще только началась, но до вечера обещали продержаться.
Время от времени делались вылазки малыми силами. Отправляли в бой одного или двух солдат, особенно часто – Илюху Щастинского. Денис и Полина были готовы им пожертвовать, потому что он скрипач, а это довольно бесполезная профессия, когда речь идет о боевых действиях. Ладно бы у него хоть скрипка с собой была – можно было бы засылать его с ней в стан противников и заставлять тех страдать.
В третьем часу вернулась с уборки Машка и очень обрадовалась, что без нее не начали. Ее мама передала бойцам армейский паек – каждому по две конфеты и половинке яблока. На какое-то время это повысило боевой дух, но вскоре он снова стал падать.
– Нет, так не годится, – сказал Денис, когда пошел четвертый час. – Надо переходить в наступление. Э-э-эди-и-ик!!!
– ЧООО?! – донеслось с другого конца двора.
– Пришли посла-а-а!!! Обсу-у-уди-и… пх!.. кха!.. кха!..
Воздух был слишком холодным, и Денис чуточку задохнулся. Полина от души похлопала его по спине, хотя он пытался попросить этого не делать.
А через минуту явился посол Федосеев – в очках и галстуке-бабочке.
– Что надо? – важно спросил он. – Поспешите со своей нотой, ибо я вельми эпатирован.
– Федосеев, не употребляй слов, значения которых не понимаешь, – наставительно сказала Полина. – Мы большое сражение устроить хочем, а то скучно уже.
– Скучно, – признал Федосеев. – Жека уже дезертировать собирается. Ему Эдик сто рублей дал, чтобы он помог, но Жеке теперь мало, он говорит, что продешевил.
– Конечно, продешевил, – согласился Денис. – Без него мы бы вас уже в блин раскатали, а так сидим вот, боимся.
– Не сильно, – уточнила Полина.
– Не сильно, – согласился Денис. – Чуть-чуть.
Федосеев стал бегать туда-сюда и передавать Эдику предложения близнецов. Потом Полине показалось, что Федосеев перевирает ее слова, и она отправила с ним Эльку Бестужеву, чтобы та присматривала. Потом играть в испорченный телефон всем надоело и было решено общаться почтовым голубем – так Денис назвал свежесозданную беседу Вконтакте.
В ней обо всем и договорились. Решено было присвоить каждому боевому юниту количество жизней. Четвероклашкам – по четыре, пятиклашкам – по пять, шестиклашкам – по шесть, Юрке из седьмого «Б» – семь, а читерному Жеке – целых девять. Сколько у тебя жизней – столько попаданий снежками можешь выдержать. Боезапас же зависит от одежды – сколько у тебя карманов, столько снежков можно с собой нести. Внутренние тоже считаются. Кроме того, один разрешено иметь за пазухой, один – в капюшоне (если есть), и по одному – в каждой руке.
Кроме того, каждая армия назначает командира, медика и каптера. У командира есть лидерство – он может кастануть «чур, не попал» и «из последних сил», чтобы отменить попадание или дать погибшему дополнительную жизнь, но оба спелла работают только по три раза за бой. Медик кидаться снежками не может, зато может лечить людей витаминками (за ними домой сбегала Волынцева), давая дополнительную жизнь, но витаминок у него всего десять, потому что больше Минздрав не выдал. А каптер – единственный, кто может лепить новые снежки и снабжать ими бойцов, но каждый четвертый он оставляет себе, потому что каптер ворует.
На должность медика близнецы единогласно выдвинули Машку, потому что она криворукая и даже в стену с трех метров не попадет. Каптером назначили Юльку Грамотину, которая была признанным мастером скоростной лепки снежков. А вот за должность командира принялись остервенело драться.
Это на другой стороне все прошло легко и быстро. Командир – Федосеев, потому что у него айфон, медик – Волынцева, потому что у нее мама участковый терапевт, а каптер – Юрка из седьмого «Б», потому что он первым сказал «чур, я».
В конце концов должность командира близнецы торжественно вручили Димычу, потому что иначе они бы никогда не приступили. И Димыч дал команду к атаке.
Двор наполнился ором и грохотом. Из смартфонов доносились всякие военные звуки – пальба, взрывы, рев боевых мумаков и вокал Кобзона. Небо потемнело от свистящих снежков.
Денис и Полина стояли спиной к спине. Они двигались так слаженно, что казались одним человеком, маленьким многоруким Шивой. Они всегда сражались вместе, а поодиночке резко теряли в эффективности.
Многие уже были ранены. Даже Денис и Полина потеряли по одной жизни – а ведь не было в их войске других настолько же ловких юнитов. У Машки жизней осталось только три, а была бы вообще всего одна, если бы Димыч дважды не скастовал на нее «чур, не попал». Медика нужно беречь, это понимали все. Противная Волынцева из шестого «Б» держалась позади всех и ни разу еще не была ранена – а вот Машка лезла в самое пекло, спасала жизни во имя Гиппократа, и ей все время прилетало снежком.
– Оставь медика в покое, это не по правилам! – заорал Денис, когда Эдик в очередной раз подбил Машку. – Полинка, прикончи его!
Полина метко швырнула снежок, но Эдика заслонила огромная фигура Жеки. Хорошо иметь брата-девятиклассника – он принял на грудь уже третий снаряд, а все равно остался самым толстым юнитом на поле брани. Тем более, что позади вертелась Волынцева с витаминками.
И теперь Жека наступал на Дениса и Полину. Похожий на боевого огра, весь покрытый ужасными прыщами, он громко пыхтел и отдувался. Меткостью колосс не отличался, поэтому издали снежков не кидал, старался подойти вплотную.
– Сюда идите! – рычал он близнецам. – Я вам ща!..
– Мы последние рыцари крестового похода, Полинка! – возопил Денис, швыряя Жеке снежок в живот. – Мы должны искоренить ересь!
Вокруг и в самом деле поубавилось воинов. Васька Дулов и Никишка Карцов стояли в стороне грустные. Они всего лишь четвероклашки, им с самого начала было труднее, чем остальным. Вывели из строя и Анфиску Коптеву. А у Грамотиной осталась последняя жизнь – и страшно представить, что случится, если армия лишится каптера.
Но прежде, чем Жека их достиг, Денис и Полина влепили в него пять снежков, как из пулемета. Он схватил их на самой последней жизни – схватил, припечатал по снежку на затылки и встряхнул, как терьер крыс. Близнецы решили, что сейчас из них вытрясут всю душу, но тут Димыч залепил Жеке снежок в спину.
– Это девятый, что ли? – мрачно спросил Жека. – Вот вы черти. Все, Эдик, харэ с меня, я домой…
И он ушел, даже не поглядев на Федосеева, у которого вообще-то еще осталась одна «из последних сил». Две он уже истратил на Эдика, который словно специально ловил рожей все снежки.
А оставшись без могучего брата, он совсем скис. Тем более, что Денис и Полина тут же закружили рядом, как две голодных акулы. Они перебегали от дерева к дереву, ища подбить Эдика, Федосеева или хотя бы Юрку из седьмого «Б», потому что без каптера битва сразу станет очень трудной.
– Эдик, сдавайся! – крикнул Денис. – Ты почти последний!
– Эдик, сдавайся по-хорошему! – добавила Полина. – Мы тебя в плен возьмем и пытать будем!
– Если не сдамся?!
– Нет, в любом случае! Но ты сдавайся лучше, не тяни время!
Эдик сдаваться не захотел. Он озирался, надеясь на подмогу – но помочь было некому. Командир спрятался за деревом и проверял, не выпал ли его драгоценный айфон. Медик трещала о чем-то с Баскаковой, напрочь забыв о врачебном долге. А каптер только что схлопотал снежком по хлебалу и потерял последнюю жизнь.
И снаряды у Эдика кончились. Даже те два снежка, которые он втихаря слепил сам, когда никто не смотрел.
Но остался третий. Заначенный в потайном кармане, злой и страшный снежок. Орудие мести. Прижатый к гаражу, Эдик его выхватил и швырнул то ли в Дениса, то ли в Полину – он не сумел определиться, кого из них ненавидит сильнее.
Близнецы тут же раздались в стороны, и снежок просвистел между ними. Но на его пути оказалась Машка… и ей прилетело прямо в нос.
А снежок оказался не просто снежком. Подлый Эдик облепил снегом камень.
Машка тоненько вскрикнула, осела на снег и схватилась за лицо. Между пальцев проступила кровь.
– Машка?! – метнулся к ней Денис. – Блин, Эдик, какого фига?!
– Да я не в нее, я в вас хотел!.. – испугался Эдик.
– Машка, Машка, убери руки, убери руки!.. – потребовала Полина. – Дай глянуть!.. Ого, как рассадило!.. Денисыч, у тебя пластырь есть?!
– А вот и есть! – выхватил пластырь Денис. – Я так и знал, что пригодится!
Через минуту нос Машки украсился кривым бежевым крестиком, а Денис и Полина принялись лупить Эдика.
– Эдик, запомни ты уже раз и навсегда – никому нельзя кидаться в людей камнями! – сказал проникновенно Денис.
– Но вы же сами кидались! – заверещал Эдик. – В меня!
– Вносим уточнение в наше заявление, – на секунду задумалась Полина.
– Да, вносим. Никому нельзя кидаться в людей камнями, кроме нас, – заключил Денис.
– А почему вам-то можно? – спросил подошедший Федосеев. – Вы что, какие-то особенные?
– Мы не особенные, мы просто добрые.
– Добрым можно.
– А что вы меня бьете тогда, если вы добрые?! – завопил Эдик.
– Так это же победа добра над злом! – заявила Полина. – Эдик, не тупи!
– Ой, да мне не бовно уже почти, не втрогайте его! – слегка гундося, попросила Машка. – Оно бывтро завывет, у меня ве… ну вы внаете, фто…
Близнецы оставили Эдика в покое. Да в общем-то, они его особо и не трогали. Так, слегка влындили, чтоб не жульничал и не портил игру, потому что это вот все вообще неправильно.
Но Эдик все равно смертельно обиделся и сказал, что больше играть в войну не будет. Он теперь пацифист.
– Значит, завтра будешь медиком, – сказала Полина. – Медику можно быть пацифистом.
– Причем ты будешь на нашей стороне, потому что Машку завтра гулять не пустят, – добавил Денис.
– Это повему ифо? – прогундосила Машка.
– Потому что твоя мама скажет, что мы плохо на тебя влияем и разбили тебе нос, – сказал Денис. – Послезавтра она отойдет и позволит тебе снова с нами дружить, но завтра ты будешь сидеть дома и втыкать в учебник, делая вид, что читаешь.
– Не буду я больше с вами играть! – вспылил Эдик.
– Эдик, выслушай, – положила ему руку на плечо Полина. – Ты сам затеял эту войну. Пути назад нет, Эдик.
– Отвалите, я папе пожалуюсь! – стряхнул ее руку Эдик. – Он на вас вообще злится страшно, потому что вы в него мороженым кинули!
– Мороженое-то вкусное было, – укоризненно сказала Полина. – Мы его, можно сказать, от сердца оторвали.
– Вот и отдали бы лучше мне, чем кидаться!
– Эдик, у нас не настолько много мороженого.
– Мы использовали его для более важной цели.
– Пойми это, Эдик.
– Да вы жлобы просто! – завопил Эдик. – Вы по жизни жлобствуете, как не пацаны вообще! Вы и яблоки жлобитесь, и шоколадки жлобитесь, и мороженку жлобитесь, и вообще ничего у вас не допросишься!
– Мы не жлобы! – возмутилась Полина.
– Жлобы!
– Не жлобы!
– Жлобы, жлобы, жлобы!.. – затопал ногами Эдик и убежал в подъезд.
Близнецы вздохнули и переглянулись. Почему-то им стало ужасно обидно, хотя это всего лишь Эдик и пошел он нафиг, он сам жлоб.
– Пацаны, я домой, вон мой репетитор идет, – махнул им рукой Илюха Щастинский.
Машка тоже распрощалась, спеша показать разбитый нос маме. Ушел ужинать и Димыч, да и все остальные солдаты двух враждующих армий. Денис и Полина остались в одиночестве – вернулись в свою снежную крепость и грустно уселись там, глядя на ночное небо. Солнце уже час как зашло.
– Фурундарок, а мы правда жлобы, что ли? – спросил Денис.
– Конечно, – вышел из снежной башни голый младенец. – Но вы можете загадать желание, чтобы перестать быть жлобами. Это легко.
– Да иди ты нафиг, мы не жлобы! – запротестовала Полина. – Мы всегда всем делимся!
– Да, мы с Машкой и Димычем шестое желание разделили!
– А седьмое вообще не для себя, а для всех загадали!
– Хоть ты нам его и испортил!
– Все равно вы жлобы, – ответил Фурундарок. – Это ваша глубинная суть. Я-то вижу.
– Неправда!
– Неправда вообще!
– Мы бы со всеми во дворе восьмое желание разделили, но ты же не согласишься!
– Соглашусь, – внезапно сказал Фурундарок. – Я согласен, чтобы вы отдали восьмое желание своим друзьям. Чтоб у каждого из них было по желанию.
Близнецы недоверчиво притихли. Они переглянулись, помолчали, и Денис спросил:
– А в чем подвох?
– Мне надоело ждать, – проскрежетал Фурундарок. – Я согласен сотворить несколько лишних мелких чудес, если это приблизит окончание контракта.
Ему действительно надоело. Денис и Полина ничего не загадывали больше месяца – и Фурундарок изнывал от нетерпения. Он видел, что упрямые дети могут ждать еще очень долго, и кипел от ярости.
– Но у меня будет несколько условий, – поспешил уточнить Фурундарок. – Первое – желание получают только те, кто сегодня участвовал в битве.
– Но по обе стороны! – заявила Полина.
– Уверена? – глянул на нее Денис. – Что, и Эдик с Федосеевым? И даже Жека?
– Да ну, пусть все, а то нас опять жлобами назовут!
– По обе стороны, – кивнул Фурундарок. – Я согласен. Но второе условие – они не должны узнать, что у них есть желание. У каждого из них исполнится первое же желание, которое они просто произнесут вслух. Любая фраза, в которой будет слово «хочу», «желаю», «пусть будет так», «вот было бы здорово» и вообще что угодно, что можно посчитать желанием.
– Но только если это желание не вредоносное! – заявил Денис.
– Да, никакого зла чтобы! – кивнула Полина.
– Что вы понимаете под злом, маленькие недоноски? – кисло глянул на них Фурундарок.
– Сам знаешь! Чтоб никого не убили и не покалечили!
– И не ранили!
– И не украли ничего!
– И в тюрьму не посадили!
– Сам должен понимать!
– Никакого вреда никому, – вздохнул Фурундарок. – Хорошо, такие желания учитываться не будут. Но тогда третье условие – желания не будут чудесными.
– В смысле?
– Будет исполняться только то, что могло бы исполниться и без моей помощи.
– А, ну это правильно, – согласилась Полина. – Чтоб никто про тебя не узнал.
– Так и сформулируйте, – велел Фурундарок. – Черный Криабал у вас с собой?
– Нет, дома.
– В тайнике.
– Тогда летим к вам домой.
Фурундароку настолько не терпелось, что он даже ускорил перемещение, мгновенно перебросив Дениса и Полину в их комнату. Те заморгали и закачались, но быстро сообразили, что это просто телепортация, и бросились к тайнику с Черным Криабалом.
– Мы хотим, чтобы ты исполнил по желанию каждому из наших друзей, которые участвовали сегодня в войне снежных крепостей, но чтобы ни одно желание не причинило никому вреда, в том числе им самим, и чтобы никто при этом не узнал о тебе и твоем волшебстве, – сформулировала Полина, держа с Денисом руки на Черном Криабале.
На этот раз Фурундарок не стал щелкать пальцами. Он к чему-то прислушался, пошевелил руками, словно играл на невидимом рояле, и медленно кивнул.
– Готово, – сказал он. – С этого момента желания ваших друзей будут исполняться. Я скажу, когда исполнится последнее.
– Только ты не подли, – предупредила Полина. – Не порть больше, как с седьмым желанием.
– Да, а то мы опять целый месяц ничего загадывать не будем, – пригрозил Денис. – Или даже год.
– Не буду, – огрызнулся Фурундарок. – Все будет честно – что загадают, то и получат.
– А можешь нам потом рассказать, кто что загадает? – попросила Полина.
– Могу, – не стал кобениться Фурундарок. – Кстати, одно только что исполнилось.
Да, минутой раньше Коля, студент консерватории имени Чайковского, снял очки, вздохнул и сказал:
– Господи, как же бы я хотел, чтобы у тебя был музыкальный слух…
– Да я бы тоже хотел, – буркнул Илюха Щастинский, пиля смычком струны.
И в то же мгновение он вдруг почувствовал, что ноты зазвучали как-то иначе. Яснее. Понятнее. Он чуть изменил положение смычка – и звук стал чуть приятнее, а взгляд репетитора прояснился.
– Ну вот это уже на что-то похоже, – благосклонно сказал он. – Теперь во вторую позицию… и немного медленнее.
Денис и Полина увидели это как будто в окне, которое Фурундарок распахнул прямо в воздухе. И они искренне порадовались за Илюху, который наконец-то сумел извлечь из скрипки что-то, кроме кошачьего воя.
Похоже, завтрашний день обещает быть очень интересным.
