Удар молнии

Неожиданное прозрение

Подлинным отражением нашего образа мыслей является наша жизнь.

Мишель де Монтень.

«О воспитании детей»

Эффект чистого листа может подтолкнуть нас к осуществлению внезапных и глубинных перемен в наших привычках как в лучшую сторону, так и в худшую. Но я обнаружила и другой, неожиданный способ совершения резких перемен, когда, к своему изумлению, испытала на себе этот род нового начала. При этом я не переезжала в другой город, не устраивалась на новую работу и не заводила щенка. Не изменилось ни одно из моих внешних обстоятельств. Я всего-навсего прочла книгу, и сей поступок выпустил на свободу гигантскую силу, сравнимую с ударом молнии.

В дискуссиях об изменении привычек часто подчеркивают важность повторения действия снова и снова, пока оно не станет автоматическим, и такое повторение действительно помогает формировать привычки. Однако порой мы изменяем наши привычки мгновенно. Мы сталкиваемся с какой-нибудь новой идеей – и вдруг новая привычка заменяет прежнюю, давнишнюю, без подготовки, без всяких маленьких шажков и колебаний. Мы минуем промежуток между «до» и «после» в одно мгновение, – это называется «удар молнии».

«Удар молнии» – стратегия в высшей степени эффективная, но, увы, к ней практически невозможно прибегнуть «по заказу». В отличие от всех прочих стратегий мы не можем подстегнуть ее волевым усилием, приняв соответствующее решение; это нечто такое, что с нами случается неожиданно. В одно мгновение мы перестаем произносить бранные слова, или становимся вегетарианцами, или начинаем ежедневно молиться, или отказываемся от алкоголя, или больше не пользуемся пластиковыми пакетами, когда ходим за покупками.

Событие-веха – брак, медицинский диагноз, смерть, годовщина, день рождения, несчастный случай, кризис среднего возраста или долгое путешествие – все это часто служит стимулом для «удара молнии». Новая идея или переживание поражает нас до глубины души, заставляя измениться.

Я знакома с одним врачом, который лечит многих пациентов, имеющих проблемы с наркотиками, алкоголем, никотином, фастфудом и неудачными отношениями. Он сказал мне:

– Есть одно событие, которое порой позволяет людям изменить свои привычки в мгновение ока. Они могли предпринимать безуспешные попытки годами, но случается это – и пожалуйста, все получается без всяких проблем.

– Да что же это такое? – заинтересовалась я.

– О, тебе-то это прекрасно известно, – поддразнил он меня. – Ну-ка, сама подумай.

– Понятия не имею.

– Беременность, – пояснил он. – Я много раз видел, как женщина узнает, что беременна, и вдруг становится способна к любым переменам. Не всегда, но иногда. Мысль о том, что теперь она мать и что здоровье ребенка зависит от ее поступков, делает возможными большие перемены.

Но хотя «удар молнии» нередко провоцирует особые события, иногда роль спускового крючка играет и нечто незначительное, например, отрывок из книги, сцена из фильма или случайное замечание незнакомого человека. Подруга рассказала мне, что она рассталась со своим бойфрендом и отказалась от героина, на котором они оба «сидели» несколько лет, когда какая-то женщина сказала ей: «Ты ведешь себя так, будто из вас двоих он умнее, красивее и круче. Но это не он, а ты».

– Но как такое простое наблюдение может спровоцировать столь гигантскую перемену? – спросила я ошеломленно.

– Да я и сама не знаю, – ответила моя подруга. – Просто я вдруг поняла, что она права. И поняла, что пора меняться.

Дзенская поговорка гласит: «Когда ученик готов, появляется учитель».

Подруга, сбросившая 25 фунтов, рассказала мне: «Моя жизнь была сплошной битвой с лишним весом. Я занималась под руководством тренера, который меня слишком нагрузил, и у меня случился разрыв менисков на обоих коленях. Было очень больно. Когда я спросила врача, что я могу с этим сделать, он ответил: «Ну, вам не помешает сбросить вес». И вдруг до меня дошло. Боль будет усиливаться, легче мне не станет, если я не изменюсь».

Неожиданное прозрение может вдохновить на мгновенные перемены. Моя подруга хронически опаздывала, отвозя сына на спортивные занятия, пока он не сказал ей: «Ты всегда опаздываешь, когда везешь меня туда, потому что на тебя это никак не влияет, зато всегда приезжаешь вовремя, чтобы забрать меня, потому что тебе стыдно приезжать последней из родителей». С тех пор она больше ни разу не опоздала. А еще перемены может спровоцировать какой-нибудь мелкий инцидент, как случилось с моим приятелем, который вернул себе спортивную форму после того, как на 25-й встрече бывших одноклассников понял, что не способен даже поиграть в футбол.

Самый удивительный вид озарения – это мгновенная перемена, у которой вроде бы нет никакой явной причины. Одна моя подруга долгие годы курила по две пачки сигарет в день и внезапно бросила курить. Однажды вечером, по дороге на встречу с кем-то, она вытащила из пачки сигарету и подумала: «Зачем я это делаю? Пора остановиться». Она выбросила пачку в мусорное ведро и больше ни разу не закурила. Физический дискомфорт продлился три месяца, но она ни разу не поколебалась. «Я просто не хотела больше быть курильщицей», – объяснила она мне. Она не планировала ничего заранее, не размышляла над тем, что надо бросить, ее просто поразило, как громом среди ясного неба.

Один читатель написал мне о гораздо более скромной перемене: «Я в ужасе думал о встрече со стоматологом, потому что знал, что он обязательно спросит меня, как часто я чищу зубы зубной нитью. И тут до меня дошло, что я просто могу чистить зубы нитью каждый день, и больше этот вопрос меня никогда не беспокоил. Сам не понимаю, почему решение проблемы стало таким очевидным и таким простым именно в тот момент».

Поскольку резкие изменения противоречат мнению о том, что наиболее стойкие привычки складываются постепенно, многие не придают значения таким переменам. Но удар молнии, коль скоро он случается, может иметь невероятный эффект, поэтому следует приглядывать за такими событиями и, когда случаются подобные озарения, пользоваться преимуществами мгновенных перемен.

Я испытала такое прозрение, когда новое представление о питании перевернуло мои прежние убеждения. Я обрела радикально новую привычку почти мгновенно и с тех пор ни разу ей не изменила.

О том, что переживу подобную перемену, я и не догадывалась. Однажды, собирая вещи для семейного отдыха на пляже, я бросила в чемодан книгу Гэри Таубса «Почему мы толстеем». Мне хотелось прочесть эту книгу не для того, чтобы похудеть. Пока я внимательно следила за своим рационом, меня вполне устраивал мой нынешний вес. Однако заголовок меня заинтересовал, и, пролистывая книгу, я заметила, что в ней есть большая глава об инсулине – тема, которая заинтересовала меня с тех пор, как у Элизабет диагностировали диабет.

Я проглотила всю книгу за два дня, и она поразила меня, как удар молнии. Книга Таубса убедительно объясняет, «почему мы толстеем», основываясь на общепринятых фактах работы организма, наблюдениях за широкими группами населения и тщательном обзоре научных исследований. Она сосредоточена на воздействии инсулина, гормона, который служит главным регулятором сахара в крови, а также регулирует использование и накопление жира. С основными фактами Таубс не спорит: высокий уровень инсулина заставляет организм перемещать глюкозу в жировые клетки, на хранение, и это означает, что тело будет накапливать жир; а низкий уровень инсулина заставляет сжигать глюкозу как топливо. А что же делает концентрацию инсулина в крови высокой или низкой? По большей части, рацион питания. Чем больше углеводов человек потребляет, тем выше концентрация инсулина в крови, и тем больше откладывается жира.

Поэтому Таубс утверждает, что для того, чтобы понизить уровень инсулина и склонность организма накапливать жир, следует избегать употребления пищи, богатой легкоусвояемыми углеводами: сахара, хлеба, мучных изделий, пасты, хлопьев, картофеля, риса, соков, пива, вина, лимонада. Таубс пишет, что именно количество и качество углеводов, а не калорий или упражнений, в основном является причиной того, что мы толстеем.

Тщательно исследованные и аргументированные выводы Таубса стали для меня настоящим потрясением. Еще со времен старших классов школы я старалась питаться здоровой пищей. Я почти не ела сладкого и редко употребляла алкоголь. Овсянка была одним из моих постоянных блюд наряду с тонко порезанным цельнозерновым хлебом, фруктами, бурым рисом и хлопьями на завтрак с молоком пониженной жирности. Многие годы моим хобби было употребление нежирных версий всего, чего угодно: йогурта, обезжиренного молока. Я почти никогда не ела сыр и красное мясо.

Я не планировала менять свой способ питания, но прочтение книги «Почему мы толстеем» послужило той молнией, которая совершила во мне перемену. Я совершенно по-другому стала смотреть на главные составляющие своего меню. Цельное зерно – это углеводы. Мясо – это нормально. Практически вся готовая еда – полуфабрикаты и кондитерские изделия – перенасыщена углеводами. Я отложила прочитанную книгу и в один миг изменила весь свой подход к пище.

Отпуск был для меня замечательной стартовой точкой. Поскольку мы жили в отеле, мне не нужно было ходить по магазинам или готовить из других продуктов; я просто заказывала другие блюда из меню. Вся трепеща от волнения, в то первое утро, вместо того чтобы заказать свой обычный гостиничный завтрак, состоявший из хлопьев, обезжиренного молока и фруктового салата, я заказала яичницу-болтунью и бекон.

В течение следующих нескольких недель я ела совершенно другую пищу, чем прежде, и эффект был поразительным. Я потребляла больше калорий, чем долгие годы до этого, и никогда не голодала между трапезами (что раньше было большой проблемой), а фунты продолжали слетать с меня, пока масса тела не стабилизировалась на самом низком уровне за всю мою взрослую жизнь, ближе к нижней границе нормы для моего возраста. Это меня убедило.

Тот удар молнии подарил мне всю страсть неофитки, и, став рьяной поклонницей низкоуглеводной диеты, я вдохновилась на попытки убедить в ее пользе других. Моим первым настоящим новообращенным стал мой отец. Здоровое питание для него – важный вопрос. Ему сейчас около 75 лет, и он всегда пытался немного сбросить вес. Он долгие годы принимал статины (препараты для снижения уровня холестерина) и очень много внимания уделял здоровью сердца, поскольку его дед умер в 64 года, а отец в 57, и оба – от инфаркта.

Да, изменения моих привычек в еде породил «удар молнии», но когда свои привычки изменил мой отец, это случилось не так внезапно (хотя я уверена, что на него произвела впечатление резкая трансформация, которую претерпела я). И эта перемена объясняется его натурой «скептика» – он открыл для себя новые аргументы и данные. Я посоветовала ему прочесть книги «Почему мы толстеем» и «Хорошие калории, плохие калории», и он был полностью убежден этими исследованиями. Вместо того чтобы осуществить разительную мгновенную перемену, как сделала я, он начал с нескольких простых замен – гарнир из овощей вместо картофеля, стейк вместо пасты. Получение хороших результатов убедило его в обоснованности низкоуглеводного подхода, и со временем он начал следовать ему строже.

– Я постепенно спускаюсь к 200 фунтам, и мой вес понемножку падает, – сообщил он через несколько недель после того, как прочел эту книгу. – И могу так питаться вечно.

– Но он по-прежнему пьет вино, – добавила мама, которая тоже принимала участие в этом телефонном разговоре.

– Да, это будет последнее, от чего я откажусь, – весело подтвердил он. – Но я все равно вижу хорошие результаты.

– Главное – прогресс, а не совершенство, – сказала я ему. – Даже если ты порой делаешь исключения, ты питаешься лучше, чем раньше.

Мой отец прочел ту книгу и принял этот подход с приятным энтузиазмом, но большинство других были настроены скептически. Один из моих друзей решил, что я спятила, и долго меня допрашивал.

– Ты действительно не ешь фрукты? – спрашивал он (именно это заставило многих считать, что я сошла с ума).

– Иногда ем ягоды, – ответила я. – Слушай, я понимаю, что это звучит как заскок, но на самом деле это не так.

Я понимала, насколько невероятным это кажется для него, но это была правда. Я прочла книгу «Почему мы толстеем» и вдруг, совершенно без усилий, стала питаться иначе, словно другие продукты стали отныне несъедобными; но такова сила «удара молнии».

Люди обоснованно тревожатся об окружающей среде и проблемах гуманности в связи с употреблением мяса, но меня больше волнует аспект питательности и здоровья.

К тому же эта привычка стала самоподдерживающейся, что нередко бывает с привычками. Как только я перестала есть углеводы, я утратила к ним вкус. Не знаю, действительно ли люди приобретают «зависимость» от сахара, но чем больше я ела таких продуктов, как хлеб, мучное и сладости, тем больше мне их хотелось. А теперь я о них даже не думаю.

– Ну, и когда ты собираешься вернуться к нормальному питанию? – спросил меня мой приятель.

– Это и есть нормальное питание. Никакой финишной черты.

Он покачал головой. Ему неинтересно было даже пробовать этот подход.

После того как я усвоила новые привычки в питании, я встретила своего друга, веселого писателя А. Дж. Джейкобса, на публичной лекции по его книге «Тот здоровеньким помрет» в модном книжном магазинчике Бруклина. Перед выступлением я решила расспросить его о решении, описанном в книге, следовать диете, основанной преимущественно на растительной пище, а не на низкоуглеводном рационе.

– Послушай, Эй-Джей, – сказала я, – я не могу поверить, что низкоуглеводный подход тебя не убедил.

Он рассмеялся.

– Полным-полно ученых, которые защищают противоположную точку зрения.

– Да, но я прочла все их аргументы, и аргументы в этой книжке лучше. К тому же я попробовала питаться таким образом сама и теперь хожу не такая голодная и сбрасываю вес.

– Но, Гретхен, ты же частный случай, – указал он, имея в виду, что опыт одного человека еще не является научным доказательством.

– Верно, но это наиболее убедительный случай!

Человеком, которого я больше всего хотела убедить в пользе низкоуглеводной диеты, была моя сестра Элизабет, но я не знала, как к этому разговору подступиться. Поскольку у нее диабет 1-го типа, я полагала, что такой способ питания поможет ей снизить уровень сахара в крови и уменьшить потребность в инсулине. Но Элизабет ощетинивается в ответ на любые требования, ей не нравится от чего-то отказываться, а ее диабет и без того слишком многого от нее требует. Ей приходилось вкалывать себе инсулин по 5 раз в день, носить на животе монитор, часто бывать у врача и следить за своим рационом. В общем и целом она контролировала потребление резко повышающих уровень инсулина продуктов, таких как хлеб, сахар и картофель, но «жульничала» довольно часто и была вынуждена иметь дело с последствиями. Книжка «Почему мы толстеем» говорила о том, что ей следовало бы применять гораздо более строгий подход к своей диете. Я понимала, что ей это не понравится, и поэтому все откладывала и откладывала наш разговор.

Наконец в одном телефонном разговоре она дала мне повод, которого я так ждала.

– Что это у тебя за новый способ питания? – спросила она. – Мама говорит, что вы с папой сбрасываете вес без диеты.

– Да! – ответила я с облегчением. – Я прочла одну книгу об обмене веществ и думаю, что тебе тоже следовало бы ее прочесть.

А после этого я пересказала ей гипотезу о том, что именно инсулин, который повышается при потреблении углеводов, заставляет людей набирать вес.

По ее реакции я не смогла понять, заинтересовалась ли она. Прошло несколько недель, затем я получила от нее письмо.

От Лиз

Сегодня утром я сказала своему врачу, что официально начинаю новый низкоуглеводный способ жизни. Самое время. Я пока прочла только 10 страниц этой книги, но до меня дошло. Это должно быть сделано – и на многих уровнях.

Я была в восторге от того, что Элизабет готова попробовать, и очень обрадовалась, что она посоветовалась с врачом. После ее письма я периодически созванивалась с ней, чтобы узнать, как дела. Спустя несколько недель она сказала мне:

– Я постепенно привыкаю. Все не так плохо, как я ожидала.

Это был не очень воодушевленный ответ, но она была готова продолжать попытки.

После шести месяцев низкоуглеводной диеты мой отец сдал анализ крови, и я с волнением ждала результатов. Одно дело, когда я сама ставлю такие низкоуглеводные эксперименты, но как эти новые привычки в еде влияют на моего отца? Конечно, я верила в обоснованность нового способа питания, но я не была ни врачом, ни ученым.

Он позвонил мне, чтобы рассказать о результатах.

– Я только что получил результат анализа крови, – сообщил он, – и цифры необыкновенно хороши. Улучшились все показатели.

– Правда? – меня затопила волна облегчения. – И что же там в результатах?

Он начал быстро зачитывать цифры. Многие годы все его показатели – масса тела, липопротеины низкой плотности (ЛПНП), липопротеины высокой плотности (ЛПВП) и общий холестерин – понемногу двигались в неверном направлении, но внезапно сменили курс.

– И я даже не держал строгую диету, – добавил он. – В этот период попали День благодарения, Рождество, наша поездка с друзьями в Финикс. А самое замечательное, что я ощущаю, что могу питаться так всегда.

После того как Элизабет несколько месяцев посидела на низкоуглеводной диете, она пошла к врачу, чтобы сдать анализ А1С, который измеряет гликемированный гемоглобин и позволяет отследить средние показатели глюкозы в плазме крови за последние три месяца. Этот анализ, наряду с постоянным мониторингом уровня сахара в крови, помогает ей контролировать диабет.

– Я чувствую себя совершенно иначе, – говорила она. – Мои результаты не настолько улучшились, как мне хотелось бы, хотя и движутся в правильном направлении, но я чувствую себя намного лучше. У меня больше нет этих сумасшедших пиков и спадов уровня инсулина. После еды я не впадаю в ступор.

Элизабет взяла хороший старт по низкоуглеводному пути, но вскоре ей пришлось отправляться в Будапешт, снимать пилотный номер новой телепрограммы.

– Я беспокоюсь, – призналась она мне. – Я пробуду там пять недель, и мне будет трудно соблюдать здоровый режим питания. Незнакомая страна, отсутствие кухни, работа круглые сутки и гигантские дозы стресса.

И действительно, пока Элизабет была там, она никак не могла придерживаться такой диеты – хотя, как она сказала, все было бы еще хуже, если бы она не старалась. Под конец ее поездки я получила такое сообщение:

От Лиз

Последний вечер съемок. Последняя неделя меня доконала. Никакой картошки фри, зато тонны хлеба и печенья. Я просто на ногах не стою. Середина ночи, снег, дождь, холод ужасный, никакого нормального кофе. Терпения не хватает. Скорей бы назад, к моей низкоуглеводной жизни в Лос-Анджелесе!

Но когда Элизабет вернулась домой, она обнаружила, что ей очень трудно вернуться к низкоуглеводному рациону.

– Как дела? – спросила я через несколько недель после ее возвращения.

– Ох, непросто. Сейчас я уже справляюсь получше, но далеко не так, как до отъезда. Примерно на 85 %.

– Как ты думаешь, почему сейчас труднее?

– Не знаю. Просто дается нелегко. Отчасти потому, что я вспомнила вкус определенных продуктов, например крекеров «золотая рыбка», и теперь трудно от них отказаться.

– Вроде как выкроить свободный час в своем расписании, когда после перерыва возвращаешься в тренажерный класс, – предположила я.

– Верно.

Именно на это я обратила внимание в «остановочном» аспекте «первых шагов». Когда мы впервые испытываем на практике новую привычку, она выглядит многообещающе, даже если придерживаться ее трудно. Но во второй раз бо́льшая часть воодушевления пропадает, и сложности привычки становятся более очевидными. К тому же появляется обескураживающее ощущение, что ты потерял почву под ногами и снова идешь по собственным следам.

– Держись, – сказала я. – Привычки менять нелегко.

Я уверена, что низкоуглеводная диета дается мне легче, чем многим людям. Отчасти потому, что, хотя я люблю поесть, я не прихожу от пищи в восторг. Я не люблю ходить по ресторанам и пробовать новые блюда. Я не прочь была бы наслаждаться миром кулинарии, который приносит людям столько удовольствия, но для меня он никогда не был особенно интересен. И вот оказалось, что это ограничение, которое всегда меня немного печалило, обладает одним преимуществом. Быть Гретхен.

А еще я полагаю, что низкоуглеводная диета дается мне легче в силу моей любви к следующей стратегии в моем рабочем плане – стратегии воздержания.