Найти любовь в аду

Линч и Шерилин Фенн в Ланкастере, штат Калифорния, во время создания фильма «Дикие сердцем», 1989. Предоставлено MGM. Фотограф: Кимберли Райт.

В 1989 году, когда шло производство «Твин Пикс», Стив Голин и Джони Сигхвассон наняли Линча в качестве сценариста для написания адаптации нуарного криминального романа 40-х. Монтгомери получил права на рукопись романа Барри Гиффорда «Дикие сердцем: история Сейлора и Лулы». «Барри был редактором в издательстве “Black Lizard Press”, которое переиздавало старые бульварные романы в жанре нуар, и однажды он просто прислал мне свою книгу, которая еще не была опубликована, – вспоминал Монтгомери. – Я прочитал ее, перезвонил Барри и сказал, что хочу снять по ней фильм».

Затем Монтгомери обратился к Линчу и спросил, хочет ли он стать исполнительным продюсером картины. Когда Линч предложил стать режиссером картины, Монтгомери передал проект ему, и они с Голином предоставили Линчу средства для написания сценария. «Все хотели, чтобы фильм взлетел, и это был шанс», – вспоминал Монтгомери.

Такой внезапный поворот событий стал сюрпризом для монтажера «Твин Пикс» Дуэйна Данэма. «Мы заканчивали пилотный эпизод “Твин Пикс”, и тут Дэвид заявил, что хочет взять перерыв, – рассказывал Данэм. – А неделю спустя он пришел и сказал мне, что хочет снимать “Диких сердцем”, и пригласил меня в качестве монтажера. Это было в середине мая, и он сказал, что планирует начать съемки в июле, несмотря на то, что у него еще даже не было сценария. Я ответил, что занят другой работой и не могу отвлекаться, но Дэвид спросил: “Что тебе мешает?” Я ответил, что возьмусь за эту работу, если у меня появится возможность попробовать себя в роли режиссера, а он ответил: “Ну хорошо, нам как раз предстоит снять семь эпизодов “Твин Пикс”, и ты можешь стать режиссером первого и нескольких последующих. Теперь пойдешь монтировать “Диких сердцем”?” Я ответил: “Уговорил”».

Линч написал сценарий за неделю, но ему казалось, что работа вышла чересчур пессимистичной и лишенной очарования, поэтому во вторую версию он внес значительные изменения. Он изменил последовательность событий, добавил аллюзий на «Волшебника из страны Оз» и ввел больше персонажей. Финальный результат стал поэмой о неистовой юношеской любви, о том, какой она может быть всепоглощающей. В главных ролях были Николас Кейдж и Лора Дерн. Сюжет фильма крутится вокруг необузданной сексуальности и складывается в сильное кино о дороге, комедию и любовную историю, выходящую за пределы реализма. Помещенный в мир в процессе взрыва, это самый попсовый фильм, который Линч снял. Электрические цвета, огонь как повторяющийся мотив, титры к фильму, появляющиеся на фоне стены бушующего огня – Линч наконец-то снял эту открывающую заставку, задуманную еще для «Ронни Рокет». «Дэвид чувствовал, что я еще никогда не играла роль, которая бы акцентировала мою сексуальность, и перспектива сыграть Лулу приводила меня в восторг, – вспоминала Лора Дерн. – У него было чувство, что мы с Ником отличный тандем, и он был прав – в те минуты, когда мы были вместе, Сейлор и Лула оживали».

Музыка играет важнейшую роль в фильме, и саундтрек представляет собой смесь металла, классического рок-н-ролла, тяжелого даба и «Im Abendrot», финальной композиции авторства Рихарда Штрауса. Образ персонажа Кейджа был вдохновлен Элвисом Пресли, в фильме он даже перепел две его классические песни, а великая блюзовая певица Коко Тейлор исполнила песню Линча и Бадаламенти «Up in Flames».

Все герои «Диких сердцем» на пределе, а жуткие персонажи просто супержуткие. Дайан Ладд, сыгравшая мать Лулы, нарочно исполняет свою роль чрезмерно наигранно, что напоминает работу Шелли Уинтерс в «Лолите», принесшую актрисе номинацию на «Оскар». Грейс Забриски играет наемницу, говорящую с каджунским акцентом, а У. Морган Шеппард – мистера Рейндира, который отдает приказы убивать, сидя на унитазе.

Изабелла Росселлини сыграла злобную бродяжку Пердиту Дуранго и не без причины, истоки которой скрываются в прошлом. «За годы до “Диких сердцем” мы с Дэвидом были в книжном магазине, и я увидела книгу о Фриде Кало. Тогда она еще не была так популярна. Я позвала Дэвида, показала ему книгу и сказала: “Взгляни на эту женщину”. Она и привлекательная и отталкивающая одновременно. Иногда она изображает себя с ранениями, иногда – с усами и сросшимися бровями. Я сказала, что хотела бы сыграть персонажа, похожего на нее. Годы спустя Дэвид сказал: “Думаю, я нашел такого персонажа – Пердита Дуранго была лишь отчасти основана на образе Кало: брови для нее – святое”».

Также в фильме появился Уиллем Дефо, который сыграл сумасшедшего ветерана Вьетнама. «Когда Дэвид подбирал актеров для “Синего бархата”, мы с ним встретились в офисе Дино Де Лаурентиса, – рассказал Дефо. – И, как и многие, я был очарован его манерами. Его неподдельный мальчишеский восторг обезоруживает, и мы очень хорошо поговорили. После встречи я подумал, что если он не задействует меня сейчас, то непременно сделает это позже, и вот спустя несколько лет он позвонил и спросил: “Хочешь сыграть эту роль?” Я ответил: “Фантастически!” Меня не нужно было уговаривать, потому что роль была прописана блестяще».

«Благодаря доброте Дэвида и веселью, царившему на его съемочной площадке, “Дикие сердцем” стали моим самым спокойным актерским опытом, – продолжил Дефо. – Я представлял себе образ психопата-преступника и знал, какая у него должна быть прическа. Мне в голову пришло, что у него должны быть еще и небольшие усики. Но главная проблема с ним заключалась в его зубах. В сценарии ясно написано, что у него отвратительная кривая улыбка, и я предложил, чтобы мне измазали зубы грязью. Потом в разговоре Дэвид осведомился: “Ну так что, ты собираешься к дантисту?” Я спросил: “В каком смысле?” Он ответил: “За зубами!” Такого со мной еще не случалось. Мне поставили новый ряд зубов поверх моих собственных, и они стали визитной карточкой персонажа. Они были чуть больше положенного, и из-за этого мой рот всегда был приоткрыт, что придавало герою туповатый вид, который идеально дополнял образ. Зубы были идеей Дэвида».

Криспин Гловер сыграл Кузена Делла, эмоционально нестабильного одиночку. Они встречались с Линчем годом ранее на кастинге «Одного пузыря слюны». «Я работал с Дэвидом дважды, – вспоминал Гловер. – В первый раз – в “Диких сердцем”, а во второй – в фильме “Номер в отеле”. В “Диких сердцем” я получал предельно четкие указания. Была сцена, где герой делает сэндвич, и Дэвид полностью проконтролировал весь процесс готовки».

Еще до встречи с Линчем у Гловера были яркие воспоминания о том, как он увидел трейлер к «Голове-ластику», когда был четырнадцатилетним школьником и его класс посещал кинотеатр «Нуарт» в рамках учебной программы. «Я не знал, что это был за фильм, но точно знал, что посмотрю его, как только научусь водить. К счастью, его все еще показывали в “Нуарте”, когда мне исполнилось шестнадцать, и я приезжал в кинотеатр под открытым небом как минимум двенадцать раз за последующие несколько лет. Зрителей было немного, и я помню, как иногда некоторые сердились, орали что-то в экран и уезжали. Иногда наоборот, люди сидели, затаив дыхание. Этот фильм стал важной частью моей жизни. Дэвид поддерживал меня и в дальнейшем. Сложно выразить всю ту благодарность, которую я испытываю, и то, как я им восхищаюсь».

У Дерн сохранились исключительно восторженные воспоминания о персонаже Гловера. Она вспоминала: «Мне нравилась сцена, где мы говорили о кузене Делле. Мы едва сдерживали смех, когда ее снимали, и когда я говорю “мы”, то имею в виду всю съемочную группу. Мы работали над этой сценой часами, и нам постоянно приходилось начинать сначала, потому что кто-нибудь не мог сдерживать смех. Дэвиду приходилось повязывать бандану поверх лица, чтобы мы не видели, как он смеется, и некоторым членам группы он тоже повязал банданы. В итоге у нас получился дубль, который никто не испортил, и именно его и вставили в фильм».

Съемки «Диких сердцем» начались 9 августа 1989 года в Новом Орлеане, а затем переместились в Лос-Анджелес и Техас. Бюджет фильма составлял десять миллионов долларов, а его продюсерами стали Голин и Сигхвассон вместе с Монтгомери, который во время съемок находился на площадке. «Как-то перед съемками мы шли домой мимо французского квартала и увидели здание с табличкой “Настоящие сексуальные акты”. Дэвид сказал: “Пойдем посмотрим”. Для него это было исследованием, он был как врач, которому интересно вскрывать человеческое тело. Дэвид ко многому подходит именно с такой позиции».

Восхищение тонкостями человеческого тела – одна из граней чувственного восприятия Линча. Эта тема является центральной в «Голове-ластике» и в разной степени проявляется во всех его фильмах и картинах. И, конечно, в «Диких сердцем». «Я был на площадке, когда снимали сцену убийства Боба Рэя Лемона, когда Ник Кейдж сбрасывает его с лестницы, и тот должен истекать кровью, – вспоминал Барри Гиффорд. – Дубль был снят, и Дэвид заметил: “Кровь недостаточно черная! Хочу черную! Она должна быть чернее!” С искусственной кровью немного повозились, но Дэвид все так же настаивал: “Нет! Чернее! Еще чернее!” У него собственные представления о крови и полный контроль над съемочной площадкой».

Монтгомери рассказал: «Да, Дэвид – профессиональный режиссер, но иногда он может переключиться на что-нибудь еще. Можно было расставить все и всех по местам и раздать указания, а потом отойти за кофе, вернуться и обнаружить, что Дэвид занят вообще чем-то другим – например, рассматривает какую-то мелочь вроде ползущего по полу жука. В “Диких сердцем” есть сцена, где Дэвиду требовалась тень орла, пролетающего над землей. Любой режиссер поручил бы это дополнительной группе, но мы потратили весь день на съемку этой тени, пока актеры стояли и ждали. Именно эти штрихи придают фильмам Дэвида их своеобразие, так что он просто следовал своим инстинктам, ну а я не вмешивался».

Свобода, на которой настаивает Линч, крайне важна для него, и все – реквизит, реплики, персонажи – должно быть гибким, чтобы он мог делать свою работу. «Он терпеть не мог встречи, связанные с производством, – вспоминал Дипак Найяр. – Он приезжал и говорил: “Так, я пришел, но видите этот сценарий?” – и с этими словами бросал сценарий в мусорную корзину».

История Сейлора и Лулы, кажется, написана самой судьбой. В какой-то ее момент ветер меняет свое направление, и удача отворачивается от них. Все звезды сошлись против них и все идет не так. Судьба и удача – неотъемлемые составляющие картины мира Линча, и его близкие это подтвердят. «Я жил неподалеку от Дэвида, так что на площадку “Диких сердцем” мы ездили вместе, – рассказал Монтгомери. – Но мы не могли отправляться прямиком на площадку, пока Дэвид не выполнял свои нумерологические трюки с автомобильными номерами. Иногда нам приходилось немало покружить по окрестностям, пока мы не находили буквы “DKL” на номерах. Те редкие случаи, когда буквы на номерах шли в алфавитном порядке, считались очень хорошим знаком».

Линч рассказывал, что обращал внимание на номера еще до того, как начал снимать «Голову-ластик», и что его счастливое число – семерка. «Папа уделяет много внимания церемониям и ритуалам, – рассказала Дженнифер Линч. – Частью того, как устроен его мозг, является тот факт, что если события будут складываться определенным образом, то произойдет маленькое чудо. Автомобильные номера, монетки, приземляющиеся орлом кверху, – все это он использует для того, чтобы творить некое волшебство, меняющее ход вещей. Он всегда был таким».

Съемки «Диких сердцем» завершились, когда «Твин Пикс» был в самом разгаре, и Данэм завершал первый эпизод. «Когда я начинал работу над первым эпизодом, то просил совета у Дэвида, а он ответил: “Не спрашивай – ты режиссер, делай так, как тебе хочется”, – вспоминал Данэм. – Позднее он все мне объяснил. Он говорил: “Во-первых, освободи площадку – на ней не должно быть никого, кроме тебя и актеров. Начинай репетиции, а потом, когда вы более-менее отработаете сцену, зови оператора и начинайте полировать. Когда вы это сделаете, зови всех остальных, устраивай последний прогон и исправляй мелочи. После этого переключай все внимание на съемочную группу, отправляй актеров причесываться и гримироваться, а когда они вернутся, снимай”».

«Мы оба завершили съемки в один и тот же день, – продолжил Данэм. – А потом Дэвид снял второй эпизод “Твин Пикс”. Мой эпизод показали, а эпизод Дэвида застрял в монтажной комнате, как и многие впоследствии. У нас повсюду были ведра с пленкой и карточки на стенах. Весело было. Каждый день около трех часов к нам приходил Монтгомери со стаканами капучино и пакетами “M&M’s” для всех».

«Как сумасшедшие, мы прорабатывали каждую деталь, а потом Дэвид сказал, что хочет показать фильм в Каннах. Я сказал, что будет сложно, но мы попробуем, – рассказал Данэм. – Дэвид работал на студии “Skywalker” и сводил звук еще до того, как я закончил монтаж – я давал ему первую часть, и пока он сводил, я готовил следующую часть. Алан Сплет не особо участвовал в процессе, и звуком занимался главным образом Дэвид».

«Одновременная работа над “Дикими сердцем” и “Твин Пикс” была настоящим безумием, никто в здравом уме не взялся бы за такое, – продолжил Данэм. – Первая версия “Диких сердцем” получилась на четыре часа, и на первом показе для нескольких человек Дэвид слишком громко включил звук – но Господи, какой же это произвело эффект! Жуткое, невероятно крутое зрелище”».

«Впервые фильм показали на студии “Skywalker”, и колонки буквально взорвались, – продолжил он. – На следующее утро в восемь часов мы вылетали в Лос-Анджелес, а затем – в Канны, и мы не могли понять, в чем была проблема – в колонках или в записи. Времени не оставалось, и все, что мы могли сделать, – взять с собой контрольную копию фильма. Мы сели в самолет, таща за собой бобины с пленкой, и направились в Париж, чтобы сделать субтитры, а два дня спустя приехал мой ассистент с новой копией. Мы уже получили свою копию с субтитрами из Парижа, но так ее и не посмотрели».

«Мы прилетели в Канны в пятницу. Каждому фильму-конкурсанту отводилось по двадцать минут на проверку картинки и звука. Наши двадцать минут приходились на полночь, потому что наш фильм был завершающим, поэтому сначала мы побывали на вечеринке на яхте у Дэвида Боуи, а потом взяли себя в руки и пошли смотреть свои двадцать минут. Я нарезал субтитры в день вылета, и мы сами еще не видели своего фильма! И в тот момент, когда я вошел, Дэвид говорил техникам: “Мы еще не видели этот фильм, поэтому будем смотреть его полностью”. Техник что-то мямлил, а Дэвид добавил: “Мы поступим именно так”. Мы просидели до трех ночи, фильм показали на следующую ночь, и он получил теплый прием и Золотую пальмовую ветвь. Вот это было приключение». Когда председатель жюри Бернардо Бертолуччи объявил победителя, слышались и возгласы радости и крики неодобрения, но, так или иначе, все было решено.

К тому времени, как фильм был показан в Каннах, отношения Линча и Росселлини близились к концу. «Мэри Суини была помощником монтажера в “Синем бархате”, она была там с самого начала, – вспоминала Росселлини. – Я не знаю, как началась эта история, встречался ли он с ней, пока мы были вместе, но вначале скорее всего нет. Я смутно помню какое-то напряжение на съемочной площадке “Диких сердцем”, но было и кое-что еще, что привлекло мое внимание. Однажды поздно ночью я приехала на работу. Мне дали комнату, и я ожидала, что Дэвид придет, но его не было. Я подумала, что, наверное, он хотел спать. Когда я проснулась утром, то слышала по рации, что Дэвид вернулся, но он даже не зашел ко мне поздороваться. Через два часа он все же пришел и с наигранным энтузиазмом спросил, как мои дела, а я задумалась. Что вообще происходит? Потом, когда мы с ним были в Каннах на показе “Диких сердцем”, он внезапно сказал: “Давай поедем в аэропорт и встретим Мэри”. Я спросила: “Мэри? Мэри приезжает?” и подумала, что это очень мило с его стороны – пригласить помощника монтажера. Тогда я ничего не поняла». [Суини была помощником режиссера-сценариста «Диких сердцем».]

«Дэвид отличался невероятной обходительностью, но вскоре после этого он вычеркнул меня из своей жизни одним телефонным звонком, сказав, что больше не хочет меня видеть, – сказала Росселлини. – Я не представляла, что так может случиться, и была шокирована. Я думала, что сказала или сделала что-то не так или что он просто потерял ко мне интерес. Иногда я думаю о том, что не стал ли тот факт, что я не занималась медитацией, истинной причиной нашего разрыва. Я пыталась медитировать несколько раз, но у меня ничего не вышло. Я итальянка, а в Италии в нас вбивают католицизм – и это стало барьером между мной и духовными практиками. Мне было очень тяжело, когда он оставил меня, и у меня ушли годы, чтобы встать на ноги. Я злилась на себя – ведь у меня была дочь и отличная карьера, и я поверить не могла, что меня выбил из колеи какой-то мужчина. Но я бесконечно любила Дэвида и думала, что он меня тоже, поэтому ощущала полное опустошение. Я видела, что наши дела идут не так, но думала, что это из-за работы. А на самом деле он просто влюбился в другую».

Дженнифер Линч говорила: «Изабелла элегантная, веселая, дружелюбная женщина, ее все знали и все хотели с ней пообщаться, что она считала очень милым. Папа – очень добрый человек, но он не любит публичности, и ему было сложно быть с ней. Некоторое время им было хорошо, но потом начались трудности». Разрыв не стал сюрпризом для Сигхвассона. «Я помню, как Дэвид говорил мне: “Джони, быть мужчиной Изабеллы Росселлини – это работа на полную ставку”. Я знал, когда у них начался роман с Мэри, я видел, как она тайком приходила к нему в номер, когда мы сводили “Диких сердцем”. Мне очень нравилась Мэри, и я считал ее отличной парой для Дэвида. Она стала ограничивать к нему доступ, а Дэвиду это было необходимо».

«Дикие сердцем» победили в Каннах, но картине предстояло выйти на экраны в США. Линч никогда не любил предпоказы, но после «Диких сердцем» понял, как бывает полезно посмотреть фильм вместе с далекой от киноиндустрии аудиторией, после того, как одна из сцен заставила зрителей массово покинуть зал на двух показах. «Гарри Дину Стэнтону стреляют в голову, и его мозги растекаются по стене, – вспоминал Данэм. – А потом двое убийц маниакально смеются над обезглавленным телом, склоняются к нему и происходит жуткий, дикий поцелуй. Во второй раз на этом моменте зал тут же покинуло сто двадцать пять человек. Мы вышли на улицу, а там стояла толпа людей из “Goldwin” и “Пропаганды”. Мы подошли и сказали: “Эй, тут только толпа поклонников Диснея, а мы искали толпу поклонников Линча”. Мы добились еще одного показа, но для другой аудитории. Зрители сидели у экрана, как приклеенные, но когда началась эта сцена, сто двадцать пять человек снова встали и вышли, причем еще и рассердились: “Режиссер просто больной! Его надо посадить в тюрьму и запретить снимать кино!”»

«Люди выбегали из кинозала, словно спасались от катастрофы, – вспоминал Монтгомери. – Если бы у Дэвида был выбор, он бы не только не вырезал эту сцену, но и сделал ее длиннее! Но ее пришлось убрать, потому что дело зашло слишком далеко».

Та сцена была не единственным препятствием для фильма. «Сэмюэл Голдвин-младший, Дэвид, Стив, Джони и я пошли на обед, – продолжил Монтгомери. – И Сэмюэл сказал: “Мне нравится фильм, но я никак не могу примириться с концовкой” – изначальная концовка и правда была не очень. К концу обеда все впали в уныние, а потом по дороге домой Дэвид сказал: “Будет вам, мать ее, счастливая концовка”, и он ее сделал. Конец и вправду получился счастливым, и при этом снят он был гениально».

Линч заставил Добрую ведьму Глинду из «Волшебника страны Оз» появиться в фильме и парить в небе, восхваляя истинную любовь. «Я висела в двадцати метрах над землей, и это было жутко, – вспоминала Шерил Ли, сыгравшая Глинду. – Мне стыдно признаться, но я соврала, чтобы получить ту роль. Я навещала свою семью в Колорадо, когда позвонил Дэвид и спросил, как я отношусь к высоте. Я до ужаса ее боюсь, но сказала, что для меня это не проблема. Он ответил: “Очень хорошо!” Когда я пришла на площадку, страховка и воздушные подушки были готовы. Я висела так высоко, что Дэвиду пришлось давать мне указания с помощью мегафона, потому что я его едва слышала. Помню, как я висела и чувствовала ужас и благодарность одновременно. Дэвид может заставить тебя делать то, что ты не стал бы делать ни при каких других обстоятельствах. Повиснуть на рыболовной леске, чтобы воплотить образ из головы Дэвида в жизнь? Да легко!»

Премьера картины состоялась 17 августа. Ее коммерческий успех был довольно скромным, но зато у Линча наконец-то появился выходной. «В день премьеры в Лос-Анджелесе мы задумали большой праздник с Ником, Дэвидом, Стивом Голином и Майклом Куном [исполнительный продюсер], – вспоминал Монтгомери. – Мы собрались в “Il Giardino” в Беверли-Хиллз, ресторане, который Дэвид очень любил, потому что, когда мы приходили, здесь включали главную тему “Твин Пикс”. Было лето, мы сидели в саду и изрядно выпили. К счастью, никто из нас не был за рулем, и после обеда Ник, Дэвид и я решили пойти в бар под названием “Дрезденская комната”, где пожилая пара играла на электрическом пианино. Пока мы пили, кто-то из них сказал: “Сегодня среди наших зрителей Николас Кейдж и Дэвид Линч! Почему бы им не выйти на сцену и не спеть?” На Дэвиде были очки как у Элвиса, а Ник вышел на сцену и спел песню Пресли».

То, что поднимается, неизбежно должно упасть – таков закон природы, и именно тогда Линч начал ощущать его на себе. Он знал, что это нельзя остановить. Критики очень строго отнеслись к «Диким сердцем»: Линча обвинили в том, что он стал пародией на самого себя, и хотя фильм за последущие годы прошел переоценку и сейчас считается частью канона Линча, в то время все было не так.

Но у него всегда была поддержка, и одним из сторонников фильма был Монтгомери, который заключил: «”Дикие сердцем” победили в Каннах, потому что это по-настоящему сильный фильм. Дэвид открыл новые горизонты, и как бы многие кинематографисты не отказывались это признавать, этот фильм в значительной степени повлиял на их творчество».

«Ни Дэвид, ни я не пересматривали “Диких сердцем”, но перед началом работы над “ВНУТРЕННЕЙ ИМПЕРИЕЙ” мы посмотрели его вместе, и нам обоим очень понравилось, – рассказала Дерн. – К концу мы поняли, что фильм очень нас растрогал. Мы будто открыли старый альбом, и воспоминания о былых днях разворачивались на наших глазах. Больше всего я люблю постельные сцены. Мне нравилось работать с Дэвидом. Персонажи изолированы, и все в какой-то момент останавливается, как это бывает только у Дэвида».

Линч, Фред Элмес, Николас Кейдж, Мэри Суини и Лора Дерн в центре Лос-Анджелеса на съемках финальной сцены фильма «Дикие сердцем», 1989. Предоставлено MGM. Фотограф: Кимберли Райт.

Грейс Забриски и Линч в Новом Орлеане на съемках фильма «Дикие сердцем», 1989. Предоставлено MGM. Фотограф: Кимберли Райт.

В какой-то момент «Твин Пикс» из фильма превратился в сериал, и им занялись уже другие люди, не только мы с Марком, и отчасти я потерял интерес к проекту. А потом я прочел сценарий «Диких сердцем», и мне очень понравились персонажи. Сценарий попал ко мне так: пришел Монти и сказал: «Дэвид, я прочитал книгу “Дикие сердем” и хочу снять по ней фильм. Хочешь быть исполнительным продюсером?» Я ответил: «Дай мне прочесть эту книгу», а потом пошутил: «Монти, а если она мне так понравится, что я захочу быть ее режиссером?» Он ответил: «Значит, будешь режиссером», – именно так и произошло.

Я прочитал ее в очень правильное время, потому что мир вокруг разрушался. На бульваре Голливуд торговали наркотиками, и там было страшно появляться ночью, в Долине ошивались бандиты, и каждую ночь раздавались выстрелы – мир сходил с ума, и эта книга стала историей о любви посреди всеобшего хаоса и безумия.

Барри Гиффорд – гений писательства, и я бесконечно его уважаю. Его строки чисты и лаконичны, при этом они заставляют воображение работать. В книге есть вещи, о которых он говорит мимоходом, но они заставили меня задуматься, и я их расширил. Персонажи Барри не собираются становиться врачами или юристами, но они умны и живут в ином измерении, принадлежат своеобразной «подпольной» культуре, и я влюбился в этот мир и то, что может в нем произойти. Он дикий, свободный и бесстрашный, но при этом в нем заключено глубокое понимание жизни.

Кастинг «Диких сердцем» закончился почти сразу после того, как начался. Мне казалось, что Ник Кейдж может сыграть кого угодно, даже Элвиса Пресли, который является частью Сейлора. Он бесстрашный, невероятно крутой актер, единственный, кто подошел бы на роль Сейлора. В первый раз я встретился с Ником и Лорой в «Мьюзе» – и в ту ночь в красивом старинном здании вниз по улице Пан Пасифик Парк всю ночь бушевал огонь.

Уиллем Дефо – друг Монти, и, должно быть, Монти привел его, но Уиллем стал божьим даром. Как только ему вставили зубы, мне показалось, что Бобби Перу ожил. Игра Уиллема была безупречной. Дело было не только в зубах, конечно же. Эти зубы можно было поставить кому угодно, но не получить такого же результата. И мне нравится Криспин Гловер. Его персонаж есть в оригинальной книге, но упоминается он вскользь. Кажется, тараканы в его нижнем белье и готовка сэндвича в книге не описаны. Но Криспин идеально подходил для всего этого – его игра была безупречна.

Я не знаю, был ли в книге мистер Рейндир и откуда он вообще взялся. Просто появился. Персонаж Гарри Дина в книге есть, но там известно о нем совсем немного, а вот персонажа Грейс Забриски в оригинале нет вообще. Грейс из Нового Орлеана, и когда мы встречались по поводу роли в «Твин Пикс», она изображала кауджинский акцент, который прожег дыру в моей голове. Я помню, что, когда писал эту роль, будто подключился к чему-то кауджинскому. Я знал, что все делаю правильно и Грейс понравится роль.

Шерил Ли играет Добрую ведьму Глинду, которая появляется в самом конце, когда кажется, что все уже потеряно, и спасает любовь Сейлора и Лулы. В те дни хэппи-энды раздражали людей – им казалось, что это коммерческий ход, и чем хуже кончался фильм, тем было лучше. Но закончить «Диких сердцем» на трагической ноте было неправильно». Возможно все, и иногда что-то просто появляется из ниоткуда и все исправляет. Так бывает в жизни, но если вы надеетесь на это, вас неминуемо постигнет разочарование.

Надо всегда оставаться начеку, потому что в любой момент может произойти все, что угодно. Например, в одной сцене есть девушка, которая просто проходит, размахивая руками, – в сценарии ее нет. Я увидел ее в ресторане и попросил сняться в этих кадрах. Люди смотрят и поражаются тому, какая она красивая.

В фильме «Дикие сердцем» полно рок-н-ролла. Рок-н-ролл – это ритм, это любовь, это секс, это мечты, переплетенные вместе. Необязательно быть молодым, чтобы оценить рок-н-ролл, но он своего рода музыкальное воплощение юношеской мечты о свободе.

Съемки «Диких сердцем» проходили в Лос-Анджелесе и Новом Орлеане – это замечательный город. Как-то раз мы пошли в орлеанский бар, залитый ярким светом и заполненный музыкой. В любом ресторане этого города можно найти самых разных людей, вот и мы сидели рядом с чернокожей семьей. Отца не было – только мать, ее дочери и, возможно, брат; они приехали в город из сельской местности. В этой семье не было ни капли притворства: они просто были сами собой и наслаждались этим. Мы разговорились, и я пригласил одну из дочерей на танец. Она оказалась просто золотом. Вот так мы и встретились, жители совершенно разных миров, и просто разговаривали. Вот это мне и нравилось в Новом Орлеане – он объединял самых разных людей, и в нем не смолкала музыка. Музыка была повсюду, как и необычная еда и всякие французские штуки. Это волшебное место, будто из сна.

Я не помню того случая в клубе, который описал Монти, но мы наверняка могли там быть. Мне кажется, воспоминания людей отличаются. Иногда воспоминания выцветают, а иногда они просто совсем другие. Я помню многое о Новом Орлеане, и это город, который я очень полюбил.

Сейчас я в основном живу в городах и совсем не скучаю по природе. Кажется, я просто вывел ее из своей системы и действительно не тоскую по природе. Когда я рос в Бойсе, леса были здоровыми – бродить по ним, дышать ими было невероятно. Но с тех пор все изменилось. Сквозь леса ездят грузовики и яркие внедорожники, никоим образом не сочетающиеся с лесом. Прибавьте к этому глобальное потепление и жуков-короедов. В холодное время года жуки впадают в спячку, но даже самые низкие температуры их не убивают, и они продолжают портить деревья. Отец рассказывал мне, что когда ты видишь умирающее дерево, это значит, что оно умирает уже десять-пятнадцать лет. Когда ты замечаешь, что оно больное, уже слишкм поздно. Говорят, что огромная часть лесов просто умирает. Мира природы, где я вырос, больше нет. Есть люди с рюкзаками, которые разбивают лагеря – в лесах их целые толпы! Когда я раньше гулял по лесу, там не было ни души. Можно было встретить всяких странных личностей, но их было немного.

Что ж, места меняются, но не полностью. Когда я вернулся в Бойсе в 1992 году, все было по-другому, но при этом многое осталось прежним. Что-то в ландшафте формировало определенный баланс погоды и света – такие вещи не меняются. Но многое другое исчезло. Ты всегда будешь испытывать теплые чувства к месту, где вырос, и вспоминать все то, что ты здесь пережил. Теперь этих вещей здесь больше нет, и их никому не объяснишь. Я мог бы рассказывать местным детям о тогдашнем Бойсе, но подобных чувств я бы пробудить в них не смог.

Делать «Диких сердцем» казалось легко, да и мир казался готовым к этому фильму. Да, была одна сцена, с которой я перегнул, и нам пришлось ее вырезать. Никогда не знаешь, что может вывести людей из себя, потому что судить можешь только по себе – и меня эта сцена тоже беспокоила. Когда влюбляешься в идею, необходимо прощупывать почву и предполагать, как к ней отнесется мир. И если шестое чувство подсказывает, что не очень хорошо, то лучше с ней повременить.

Когда я обдумываю идею, то, как правило, неплохо представляю, что из нее получится. Но иногда нет, и мне не нравится находиться в этой зоне, где я испытываю неуверенность. Ну а иногда я просто думаю, что знаю. Это как с рисованием – метод проб и ошибок. Как только в твоей голове появляется фильм, который ты решаешь снять, он превращается в путешествие. С этого момента твой путь проложен. Можно петлять туда-сюда, но если слишком сильно уйти в сторону, то получится совсем другой фильм.

У меня множество разных идей, но не до всех доходят руки. У меня бывает полно идей для картин, но я не всегда могу рисовать, поскольку занят другими вещами, а к тому времени, как у меня выдается минутка, идея может уже не казаться мне такой фантастической. Я помню все идеи, что не воплотил, но они больше не кажутся мне интересными. Я скучаю по живописи, когда не рисую.

В один год с «Дикими сердцем» Феллини показал свой фильм «Голос луны», и я был так взволнован оттого, что фильм, который я собирался пустить на экран, будет показан сразу после фильма Феллини. В это невозможно было поверить. Весь этот опыт был потрясающим, и мы работали над картиной до самого конца, это точно. Дуэйн и я вошли в кинозал очень поздно вечером перед показом фильма «Дикие сердцем», и ты поднимаешься по этой лестнице в помещение над кинозалом, где находится проектор, а у них там проекторы как будто из русского научно-фантастического фильма. Они огромные, и мы управляли двойной системой, изображением и звуком отдельно, полнослойный магнитный аналог, и этот магнит обладал плавной мощностью. Невероятная сила.

Сейчас людям редко выпадает шанс увидеть правильно спроецированную на экран запись. Очень жаль. Вот две вещи, которые, по моему мнению, должны произойти дальше. Домашние кинотеатры станут действительно хороши, и вы сможете повесить у себя дома телевизор размером со стену и установить отличный звук. Если вам захочется посмотреть фильм, то вы погасите свет, выключите телефон и полностью погрузитесь в мир кино. Другой вариант – фильмы будут показываться непосредственно в телефонах, а вот это уже не очень хорошо. На сегодняшний день люди не хотят ходить в кино, художественные фильмы потеряли свою привлекательность. Кабельное телевидение – новый артхаус.

На Каннском фестивале ты до последнего момента не знаешь, что победил. Если тебе скажут оставаться до воскресенья, то это значит, что ты все же что-то выиграл, но непонятно, что именно. В ту ночь я ступал на красную ковровую дорожку без единой мысли о победе. Помню, как пожимал руки Пьеру Вуа, замечательному парню, который участвовал в фестивале с момента его основания и тогда являлся его президентом. Он сказал: «Дэвид, кое-что намечается». Потом мы сели, и перед началом церемонии Жиль Жакоб, президент фестиваля с 2001 по 2014 год, подошел ко мне и сказал: «Вы выиграли Золотую Пальмовую ветвь».

Линч и Шерил Ли на съемках сцены с поездом для «Твин Пикс: Сквозь огонь», 1991. Предоставлено mk2 Films и Twin Peaks Productions, Inc. Фотограф: Лори Себастьян.