Кусочек чего-то

Джек Фиск, Линч, Шон Э. Маркленд, неизвестный и Джон Черчилль во время съемок, 1998. Фотограф: Скотт Ресслер.

Линч любит работать вне ограничений Голливуда, и постановка фильма «Простая история» максимально, насколько это возможно, близка к семейному делу. Суини выступила сопродюсером, редактором и соавтором сценария, Джек Фиск – режиссером-постановщиком, Гарри Дин Стэнтон и Сисси Спейсек занимались подбором актеров, Анджело Бадаламенти работал над музыкой, Фредди Френсис выступил режиссером. Бюджет был небольшой, Линч сделал финальный монтаж, и у него получился вполне себе шедевр. «В начале лета 1998 года Дэвид сказал мне, что Мэри Суини написала сценарий под названием “Простая история”, и он решил снять по ней фильм, – вспоминает Пьер Эдельман, продюсер фильма. – В то время я работал консультантом телеканала Canal+, дочернего канала StudioCanal, все во Франции были в отпуске, так что я был один в офисе, когда начал переговоры с Дэвидом. Но я сумел утвердить сделку на бюджет в 7 миллионов долларов, и в конце сентября он начал съемки».

Суини в значительной степени отдает должное Эдельману за успешный запуск проекта. «Тони Кранц, Рик Нисита и агентство CAA к моменту начала работы над “Простой историей” уже ушли, но тут появился Пьер, – рассказывает она о фильме, который в итоге стал совместным проектом Picture Factory и Canal+. – Был конец июня, и вся страна находилась в отпуске, а Пьер выслеживал нужных людей на юге Франции. Мы торговались, поскольку бюджет был мал, и еще люди не боялись этого проекта, как они обычно боялись другие работы Дэвида. Даже те, кому его работы не по зубам, любят самого Дэвида, и сама идея того, что он способен сделать с этим сценарием, вызывала у них бурный восторг от возможности поработать с ним вместе».

В команде, продюсировавшей «Простую историю», изначально был и Дипак Найяр, но против своей воли он покинул проект и жизнь Линча, за чем последовали финансовые разбирательства. «Дэвид изменил мою жизнь и карьеру, – вспоминал Дипак. – Он зажег во мне искру, но, что более важно, он дарил мне любовь и заботу. Я приехал из Индии, не зная ни души в Лос-Анджелесе, но ему было все равно, что я простой водитель. Он относился ко мне с уважением и открыл передо мной мир возможностей. Теперь у меня своя компания и свои проекты, но самые светлые моменты моей карьеры всегда буду связаны именно с Дэвидом. Он сделал из меня человека, которым я являюсь сейчас, и мне просто не хватит слов, чтобы его отблагодарить».

Главную роль исполнил Ричард Фарнсуорт, который появляется почти в каждой сцене фильма. Он откликнулся на объявление о кастинге в 1937 году, когда набирали массовку из 500 монгольских всадников для фильма «Приключения Марко Поло», он управлял повозкой в фильме «Десять заповедей» Сесиля Блаунта Демилля, получил первую роль со словами в 1976 году в фильме «Герцогиня и Грязный лис» и был номинирован на «Оскар» как лучший актер второго плана в 1978 году за фильм «Приближается всадник».

Сложно представить в роли Элвина Стрейта кого-то другого. Мудрое, немного блаженное лицо Фарнсуорта – само по себе уже фильм. «За те десять минут, что я читал сценарий, я полностью отождествил себя с персонажем и влюбился в историю, – рассказал актер, которому на момент съемок было семьдесят восемь лет. – Элвин – символ упорства и смелости». Фарнсуорт ушел на пенсию в 1997 году, но после прочтения сценария «Простой истории» решил вернуться.

Сисси Спейсек сыграла Роуз, дочь Стрейта. Она вспоминала: «Дэвид, Джек и я годами говорили о проектах, над которыми мы могли поработать все вместе, и “Простая история” прекрасно подходила каждому из нас. Персонаж, которого я играю, заикается, и мне приходилось надевать специальную накладку на зубы. Несмотря на мои собственные сомнения, Дэвид верил в меня, и я сама начала думать, что, может быть, справлюсь. На площадке он такой же милый, как и в реальной жизни, и работать с ним – одно удовольствие. Как-то раз одному из пожилых актеров надо было много чего сделать в сцене, но он постоянно путался и не мог запомнить порядок действий и продолжал двигаться тогда, когда этого уже не надо было делать и в итоге испортил всю сцену. Он сильно расстроился из-за этого. Дэвид был очень терпеливым и милым, он сказал: “Я просто привяжу веревочку к петле на вашем ремне и буду дергать за нее тогда, когда вам нужно будет двигаться и так вы будете знать, что делать”».

«Люди часто говорили, что “Простая история” – это не формат Дэвида, она не принадлежит его миру, – добавила Спейсек. – Но если знать Дэвида, то становится очевидно, что этот фильм – часть его самого».

Гарри Дин Стэнтон, который играет Лайла Стрейта, на тот момент уже играл в четырех фильмах Линча и всегда был рад с ним работать. «На площадке у Дэвида всегда спокойно, он никогда ни на кого не кричит – он вообще не такой человек. Он предоставляет мне свободу импровизировать, пока это не идет вразрез с сюжетом, – рассказал Стэнтон. – Мы отлично проводили время, работая вместе».

«Я появляюсь лишь в одной сцене фильма, и в ней я должен плакать, – продолжил Стэнтон. – До этого Шон Пенн дал мне копию речи Вождя Сиэтла, первого индейца, отправленного в резервацию, и с тех пор я всегда плакал, когда читал ее. Перед съемками Дэвид дал мне прочесть несколько строк из нее. И это сработало».

Коллега Линча по «Человеку-слону», кинематографист Фредди Фрэнсис, снимал средневосточную Америку, которой больше не существует.

Снятый по маршруту длиной в двести сорок миль, по которому в 1994 году проехал Стрейт, от Лоренса, штат Айова, до горы Сион, штат Висконсин, фильм обладает элегантным великолепием. Перемежаемый облупившейся красной краской на стене городского бара, бездомными собаками, бегущими по пустой главной улице, и съемками с воздуха сонной реки Миссисипи, это красиво развивающийся фильм с горько-сладким настроением, которое усиливается изысканными периодами тишины наряду с задумчивыми музыкальными вариациями Бадаламенти на тему американской народной музыки.

Джеку Фиску особенно хорошо удаются фильмы, где задействованы широкие пейзажи – он работал над большинством картин Терренса Малика, над «Нефтью» Пола Томаса Андерсона и был номинирован на «Оскар» за работу в фильме Алехандро Иньярриту «Выживший». «С тех самых пор, когда мы с Дэвидом еще делили студию, между нами был некий дух соперничества, так что нам лучше было не работать вместе, – сказал Фиск. – Но к концу 1990-х я понял, что работаю с режиссерами, которые пытаются воплотить их собственное видение, но при этом очень скучаю по Дэвиду и хочу проводить время с ним. “Простая история” стала нашим общим успехом».

Размышляя о многолетней дружбе Линча и Фиска, Спейсек сказала: «Джек и Дэвид были первыми близкими друзьями друг для друга. Они оба были молодыми ребятами из Вирджинии, которые хотели стать художниками и жить искусством, и с того самого момента, как они встретились, они всегда поддерживали друг друга в этом. Они сделали это желание своей реальностью – посещали школу, путешествовали по Европе, вместе выбрались в мир и воплощали свою общую мечту. Корни их дружбы уходят очень глубоко, и мне кажется, именно поэтому».

Гари Д’Амико, который приехал в Айову для съемок, вспоминал «Простую историю» как свой самый интересный проект с Линчем. «У меня был классный горный велосипед, и Дэвид как-то сказал: “Мне нравится твой велосипед, и я хочу снять, как ты на нем едешь”. Потом добавил: “Эй, давайте-ка дадим Гари реплику! Как насчет “Налево, спасибо”».

«В одной из сцен мимо Элвина проезжает грузовик, и с героя срывает шляпу. Камера снимала его сзади, и тут Дэвид сказал: “Я хочу, чтобы шляпа летела прямо в объектив”, а я ответил: “Дэвид, проезжающий тягач сдует шляпу вперед, а не назад”. На это Дэвид сказал: “Да, но это мой фильм, и я хочу, чтобы шляпу сдуло назад”. Я ответил: “Назад так назад”. Шляпе предстояло пролететь метров сто пятьдесят, и я собрал установку из восьми блоков – каждый подталкивал шляпу на два с половиной метра. Арт-директор сказал: “Дэвид, у нас нет на это времени, это даже не сделает сцену”. Дэвид на это ответил: “Гарри кучу времени убил на свою установку, и мы будем снимать именно так!” И это сделало не только сцену, но и весь фильм».

Линч завершил постпроизводство «Простой истории», когда запускался «Малхолланд Драйв», и к весне 1999 года первый эпизод сериала забраковали, а «Простую историю» показали в Каннах. Фильм понравился зрителям, но все награды прошли мимо него. «Я организовал вечеринку для тех, кто ничего не получил в “Карлтоне” после церемонии награждения, – рассказал Эдельман. – Дэвид был там вместе с Педро Альмодоваром и кем-то еще. Вечеринка получилась такой фантастическиой, что он и забыл о премии».

«Каннской аудитории понравился фильм, – рассказала Суини. – Вся съемочная группа и актеры тоже видели фильм впервые; Ричард, Сисси и Джек тоже были на показе, и было весело. Мы вышли из “Гран-Палас” под музыку Анджело, игравшую из колонок, и были абсолютно счастливы. Эта работа стала последней для Фредди Фрэнсиса и Ричарда Фарнсуорта – это был прекрасный финальный аккорд».

Линч и актеры (слева направо: Джозеф А. Карпентер, Джек Уолш, Эд Греннан и Дональд Вигерт) из фильма «Простая история», 1998. Фотограф: Скотт Ресслер.

Ричард Фарнсуорт и Линч на съемках в Laurens для фильма «Простая история», 1998. Фотограф: Скотт Ресслер.

У Мэри и Джона Роуч ушло немало времени на написание сценария для «Простой истории». Эта история была у меня на слуху, но интереса я к ней не испытывал, а потом они попросили меня почитать сценарий. Читать что-либо – это как ловить идеи – ты запечатлеваешь это в своем разуме и в своем сердце; я чувствовал, как персонажи излучают эмоции, и понимал, что хочу снять этот фильм. Те годы, что предшествовали этому, я проводил время в Висконсине и проникся к местным жителям, что, вероятно, помогло мне полюбить и сценарий.

Я не помню, откуда всплыло имя Ричарда Фарнсуорта, но он оказался точным попаданием. Он был рожден для роли Элвина Стрейта. В Ричарде была эта невинность, и именно это меня в нем привлекло. Элвин Стрейт похож на Джеймса Дина – только в возрасте – он бунтарь, который все делает по-своему, и Ричард такой же. У людей нет возраста, потому что «я», с которым мы себя отождествляем, вечно. Тело стареет, и только это и меняется.

Ричард снялся во многих фильмах, и каждый раз, когда я видел его, то думал о том, как же он мне нравился. Не знаю, почему он не был актером первой величины, но не исключаю, что ему этого и не хотелось. В каком-то плане он не считал себя актером, потому что он пришел к карьере актера через родео и каскадерские трюки, но тем не менее из него вышел превосходный Элвин Стрейт, и все мы были рады, когда он взялся за эту роль. Ричард не любил переговоры, он просто сказал: «Это моя ставка», и она была вполне разумной, и больше мы к этому не возвращались. Мы ударили по рукам, и все было обалденно, но в какой-то момент Ричард сказал, что у него не получится. Он не объяснил, почему, но, вероятно, это было связано со здоровьем – у Ричарда был рак. Мы ответили, что это ужасно – и для него и для нас. Тогда я вспомнил о моем хорошем друге Джоне Херте. Он так хорош, что наверняка мог бы сыграть этого персонажа. Я поговорил с Джоном, и он сказал, что сыграет его.

Каждый год Ричард приезжал в Лос-Анджелес из Нью-Мехико и обедал со своим менеджером. Это была их традиция. И вот после того, как он отказался от роли, они с менеджером встретились, и та сказала: «Ричард, ты отлично выглядишь», и он ответил: «И чувствую я себя тоже отлично». На это менеджер предложила: «Может быть, тебе стоит вернуться в “Простую историю”?» Ричард ответил: «Знаешь, я думаю, что мне стоит, я могу и я так и поступлю». Он позвонил, и мне пришлось отказать Джону, который все прекрасно понимал. Мы все были очень благодарны Ричарду за его возвращение – он прекрасно справился с ролью, всегда был бодрым и всегда оставался собой.

Когда съемки закончились, Ричарду было семьдесят восемь, а Фредди Фрэнсису – почти девяносто один, но они работали наравне со всеми и задавали ритм. Здоровье Фредди оставляло желать лучшего, и, хотя он прожил еще восемь лет, «Простая история» осталась его последним фильмом. Ричарду вообще было опасно водить ту штуку. Она была не самым безопасным средством передвижения, он сломал множество костей, когда был каскадером, и Ричард был храбрым и оставался все таким же упрямым, он будто молодел, пока продолжались съемки. То, что делал Ричард, впечатляло до глубины души. Никто не знал, какую боль он испытывал на съемках – он никому об этом не рассказывал. Настоящий ковбой.

Я люблю Сисси и знаю ее очень долго. Джек познакомил нас, когда я снимал «Голову-ластик». Некоторое время она даже была моей свояченицей. Ее агентом был Рик Нисита, позже ставший и моим агентом, и они были рядом, вроде как подготавливали почву для разных вещей. Джек и Сисси финансово помогли мне с «Головой-ластиком», они моя семья. Я всегда хотел поработать с Сисси, и из нее получилась замечательная Роуз. Все актеры, кроме Сисси, Ричарда и Гарри Дина, – местные, и они чувствовали, как люди в этих краях живут и разговаривают.

Фильм получился очень быстро. Мы начали снимать его поздним летом, и нам следовало работать быстро, потому что в той части страны холодало уже ранней осенью, а большая часть съемок велась на натуре. Поскольку мы путешествовали по тому же маршруту, что и настоящий Элвин Стрейт, имело смысл снимать все по порядку, что мы и делали.

Мой любимый момент «Простой истории» – концовка. Работа Ричарда и Гарри Дина неподражаема. Джек построил дом Лайла, прекрасный дом высоко в горах, там, где он стоял, было что-то вроде провала. И вот Ричард спускается со склона к дому с тяжелым трейлером за спиной, поворачивает к дому Лайла, и мотор глохнет. Ричард слезает и идет пешком. Свет очень красивый, солнце прямо над ним, он зовет Лайла, а спустя секунду солнце уже оказывается за горой. Еще несколько секунд – и мы бы упустили это зрелище. Когда Ричард разговаривает с Лайлом, у него перехватывает дыхание. Это потрясающе. Гарри Дин и Ричард Фарнсуорт? Само воплощение слова «искренность».

Также мне нравится сцена в ванной, где Ричард беседует с Верлином [Уили Харкер] о Второй мировой войне. Эта сцена полностью отражает то, что внутри у Ричарда и Уили, и все, что я мог сделать – следить, чтобы на площадке было тихо, посадить их рядом и установить две камеры напротив, обе брали крупный план. Никаких репетиций не было, эту сцену мы сняли с первого дубля.

Все относительно. «Простая история» – умиротворяющий фильм, но в нем есть и жестокость. Когда газонокосилка Элвина едва не теряет управление, это представляет большую угрозу для Элвина, но он удерживает равновесие – в фильме должно быть равновесие. Как только ты начинаешь путь, ты знакомишься с правилами, которые впредь обязан соблюдать, поскольку нельзя идти двумя путями одновременно. Может, герои этой истории выглядят святыми, но мы видим лишь одну их грань, раскрывающуюся при определенных обстоятельствах, и это не значит, что «Простая история» – фильм о Среднем Западе, а Дороти Вэлленс – правда, которую можно сказать обо всех женщинах. Это кусочек чего-то. Один кусочек может быть правдивым, но это не вся правда.

Я всегда говорил, что «Простая история» была для меня самым экспериментальным фильмом, она разительно отличается от всего, что я делал раньше. Однако на самом деле все, что ни возьми, – своего рода эксперимент. Ты собираешь части, которые считаешь правильными, но не узнаешь, так ли это на самом деле, пока не начнешь собирать из них картинку. Чтобы передать эмоцию, необходимо с невероятной точностью сбалансировать картинку, звук и диалог. Когда начнет играть музыка, с какой громкостью, как она утихнет – все это должно быть идеально выверено, и музыка, которую написал для этого фильма Анджело, очень важна для его атмосферы.

«Простую историю» показывали в Каннах, и вся съемочная группа и актеры пришли ее смотреть. Показ удался. В зале царило такое доброе настроение, это было так красиво. Мира Сорвино сидела впереди меня, и когда фильм закончился, она повернулась, посмотрела на меня и приложила ладонь к сердцу, в ее глазах стояли слезы. Показ был очень эмоциональным, и в ту ночь Гарри Дин рассказал одну историю.

После показа мы устроились в баре «Петит» в отеле «Карлтон». Я, Анджело, Пьер, Гарри Дин и еще парочка человек сидели в тихом углу бара и заказывали напитки. Мы сидели, и тут Гарри сказал одну фразу. Никто из нас уже не помнит, что это было – что-то о шоколадных кроликах и сне Гарри Дина – но когда он это сказал, мы смеялись, а когда он сказал следующую фразу, мы смеялись в два раза сильнее. Мы думали, что он закончил, но тут он сказал третью фразу, затем четвертую, и каждая была смешнее предыдущей, поэтому мы смеялись, как ненормальные. Его речь растянулась еще на восемнадцать фраз! Представьте, что ваш рот наполняют сжатым воздухом, и ваши щеки вот-вот взорвутся – именно так мы себя чувствовали к девятой фразе. Я умирал от смеха, а в слезных железах уже не осталось слез. Он превосходил сам себя, так никто не мог! Подача, время, последовательность слов – безупречно, невероятно – я ни у одного комика такого не слышал. Мы смеялись так сильно, что к концу чуть не умерли. Мы до сих пор вспоминаем тот случай. Если мы с Анджело болтаем больше пятнадцати-двадцати минут, то непременно возвращаемся в ту ночь, но при этом никто из нас не может вспомнить, о чем же рассказывал Гарри Дин. Гарри Дин такой чистый, такой настоящий, истинный Гарри Дин.

Ричард Фарнсуорт был с нами в Каннах, а потом, когда пыль, поднятая «Простой историей», улеглась, вернулся к себе на ранчо. Где-то год спустя его не стало. Он рассуждал так: «Если завтра окажется, что я не могу пошевелить руками, то мне придется это сделать», и именно «это» он и сделал. Он застрелился. Поистине ковбойская история.

В том году жюри возглавлял Дэвид Кроненберг, и «Простая история» была явно не в его вкусе. Наверное, он счел фильм полным бредом. Мы думали, что фильм понравится широкой аудитории, потому что он очень нежный и теплый, его герои светятся добротой, а темы братской любви и прощения отлично раскрыты. И когда мне сообщили, что фильм получил рейтинг G, я воскликнул: «Повторите-ка еще раз!» Странные были времена. Христианские фундаменталисты не принимали фильм, потому что в нем проскакивало слово «черт», и хотя в «Дисней» его вырезали, я не знаю, изменило ли это их мнение. Что бы ни делалось для продвижения фильма, он не цеплял зрителей. Думаю, это отчасти моя судьба. Как-то я был на вечеринке вместе со Спилбергом и сказал ему: «Везет же тебе – то, что ты любишь, любят и миллионы людей». Он ответил: «Дэвид, мы приближаемся к моменту, когда “Голову-ластик” увидит столько же людей, сколько и “Челюсти”». Я не знаю. Все, что я знаю – это то, что в мире полно фильмов, которые никому не интересны.

Мы сняли этот фильм в конце 1990-х. Когда проходишь мимо кукурузного поля, то, как правило, видишь початки и забор вокруг поля. Когда мы снимали «Простую историю», я видел предупредительные знаки на полях и подумал: «Что это такое?» Оказалось, что здесь проводили эксперименты с ГМО, и я уверен, что на фермах, которые я видел, сейчас выращивают ГМО. Для натуральной же кукурузы места совсем не остается. Когда-то было полным-полно маленьких ферм, но со временем их скупали более крупные и богатые фермы, и теперь мы имеем гигантские фермерские комплексы. В былые времена ты встречал девушку, какую-нибудь дочь фермера Билла, влюблялся в нее, строил ферму по соседству и оставался там работать. Такого больше нет. Нет больше и маленьких ферм, вместо них теперь нескончаемые ряды генно-модифицированной кукурузы и соевых бобов.

Когда-то фермеры сохраняли часть посевов на следующий сезон и отдавали их коллекторам для хранения в силосе. Дела у них сейчас идут неважно, и все фермеры, с которыми они поддерживали отношения, сейчас вынуждены выращивать ГМО. Семена на следующий год приходится покупать у компании «Monsanto». Они хранятся всего один год и накачаны препаратами от вредителей и сорняков. Даже если фермер-сосед не желает выращивать такие семена, их может заносить к нему ветром с соседнего участка, и если такое происходит, «Monsanto» преследует беднягу в судебном порядке, обвиняя его в краже и нарушении патентных прав. Они натравливают фермеров друг на друга, так что добрососедские отношения тоже давно в прошлом. Корпорации могут говорить, что эти продукты нормальны, что ими необходимо кормить большое население, и ГМО – единственный способ. Да, чтобы прокормить столько людей, нужно углубиться в науку. Возможно. Но мать-природа потерпела поражение, и все это из-за денег.

Линч и Эмили Стоуфл-Линч в Париже. Фотограф: Дженнифер Грин.