Разряд белой молнии и цыпочка

Лаура Хэрринг, Наоми Уоттс и Линч на съемочной площадке фильма «Малхолланд Драйв», 1999. Фотограф: Скотт Ресслер.

Когда Линч активно работал над первым сезоном «Твин Пикс», однажды на обеде с Тони Кранцем он упомянул об идее для нового сериала под названием «Малхолланд Драйв». «План был такой: если “Твин Пикс” получится успешным, то в конце второго сезона Одри Хорн – Шерил Ли – должна будет поехать в Лос-Анджелес, чтобы построить карьеру в Голливуде, – рассказал Кранц. – Эта история была рассказана в фильме, который вышел уже тем летом – “Малхолланд Драйв” – который послужил бы пилотом нового сериала об Одри Хорн, которая пытается пробиться в шоу-бизнесе. Это было что-то на грани фильма и ТВ-сериала, до сегодняшнего дня никто такого не делал, но Дэвиду это было по плечу. Они увековечили этот момент, сидя в «Мьюз», расписавшись на подставке под напитки, которую Кранц прикрепил на холодильник.

В этот период Нил Эдельштейн стал играть более значимую роль в профессиональной жизни Линча. «К 1998 году я работал в офисе Дэвида каждый день, разрабатывал его веб-сайт. Как-то раз я обратил внимание, что сценарии и книги, которые нам присылают, даже не смотрят, – рассказал он. – Я принялся читать все это, а потом сказал Дэвиду: “Почему бы нам не организовать продюсерскую компанию? У нас есть возможности для этого. Я могу прочитать все это и встретиться с каждым из авторов”. Я знал, что многие хотели сотрудничать с Дэвидом и что у него тогда не было агента. Мы основали “Picture Factory”. План был такой: мониторить веб-сайты, новые медиа и всякие технические штуки. Я бы находил проекты, которые Дэвид мог бы продюсировать, мы с Мэри продюсировали бы его фильмы, и все это происходило бы под одной крышей».

На Линча сыпалось много разных предложений, но большую их часть он отвергал. Его приглашали в качестве режиссера фильма «Красота по-американски», который в итоге снял Сэм Мендес в 1999 году; также ему предлагали роман «Сиротский Бруклин» Джонатана Летема, но Линч и его отверг. Его звали снимать ремейк японского фильма ужасов «Звонок», однако он даже не помнит этого предложения, и в итоге продюсером фильма стал Эдельштейн, а главная роль досталась Наоми Уоттс.

После проектов «В прямом эфире» и «Номер в отеле» Линч самоустранился и стал держаться подальше от телевидения, но в конце 1990-х Кранц и Эдельштейн уговорили его пересмотреть свое отношение. «У нас была вечеринка в патио в Орсо, и Дэвид согласился делать “Малхолланд Драйв”, – вспоминал Эдельштейн. – У него давно родилась эта идея, но ей пришлось дожидаться своего времени».

На тот момент Линч уже был занят другими проектами, в частности, собирался снимать фильм «Простая история», основанный на жизни реального человека, семидесятитрехлетнего Элвина Стрейта, который проехал почти четыреста километров на старой газонокосилке, чтобы повидать брата, у которого случился инсульт. Автором идеи и сценария была Мэри Суини.

«Я читала об Элвине, когда он совершал свое путешествие летом 1994 года, – вспоминала Суини. – Об этом много писали СМИ, и, поскольку я сама со Среднего Запада, эта история запала мне в душу. Когда я начала узнавать, кому принадлежат права на эту историю, то узнала, что их выкупил Рэй Старк, но дальше дело не пошло, поэтому я продолжала мониторить. Спустя четыре года Старк передумал, и права вернулись к наследникам. Я встретилась с ними и приобрела права, а в апреле 1998 года начала работать над сценарием вместе с другом из Висконсина Джоном Роучем».

«Мы писали сценарий не для Дэвида – это было очевидно – я никогда не уговаривала его снять по нему фильм, потому что это сработало бы против меня, – продолжила Суини. – Он сказал: “Интересно, но не мое”. Я дала ему почитать сценарий в июне 1998 года, чтобы посмотреть, вызовет ли он какой-либо эмоциональный отклик. Я не удивилась, что Дэвид отозвался, потому что в сценарии была атмосфера маленьких городишек, похожих на Твин Пикс, и очень много доброты. Но все же я удивилась, когда он сказал, что хочет снять этот фильм».

Головоломка сложилась, и в августе 1998 года началось предварительное производство. Как раз в это время Линч и Кранц предложили «Малхолланд Драйв» президенту «ABC Entertainment» Стиву Тао. Двухстраничный синопсис Линча рассказывал о красивой актрисе, которая переживает амнезию после автокатастрофы на Малхолланд драйв. ABC понравилась эта идея, и канал выделил 4,5 миллиона долларов на пилотную серию, а «Touchstone», подразделение «Дисней», добавило еще 2,5 миллиона с условием, что Линч снимет закрытую концовку. Компания «Дисней» собиралась выпускать «Малхолланд Драйв» в Европе в качестве художественного фильма.

Вскоре после того, как эти дела были улажены, Линч уехал на Средний Запад снимать «Простую историю». Съемки закончились в октябре. По возвращении в Лос-Анджелес он немедленно сел за сценарий к «Малхолланд Драйв». «Дэвид планировал написать сценарий сам, но Тони настаивал на соавторе и нанял Джойс Элиасон, – рассказал Эдельштейн. – Дэвид встречался с ней несколько раз, но в итоге они так и не сработались – Дэвид хотел писать один. Ее вклада в сценарий практически нет. Оригинальный сценарий получился чудесным. Дэвид с самого начала наметил траекторию, по которой пойдет история, и весь первый сезон был подробно расписан. Фильм ни в коем случае не был одой Голливуду, но без любви Дэвида к бульвару Сансет, к этой улице разбитых надежд, здесь не обошлось».

4 января 1999 года Линч показал девяностодвухстраничный сценарий главам ABC, а на следующий день Тарсес и Стью Блумберг (который тогда был председателем «ABC Entertainment Television Group») позвонили Кранцу и сказали, что сценарий одобрен. Ожидалось, что «Малхолланд Драйв» выйдет на экраны осенью. Канал заказал семь серий, но выбрал лишь три из них.

Через две недели Тарсес и Блумберг организовали встречу с представителями кабельной сети «Imagine» и продюсерской компании Линча. На встрече присутствовало двадцать человек, включая самого Линча, но он отказался подробно рассказывать, что намеревается делать с сериалом. Встречи еще никогда не были такими. Режиссер просто снимал фильм, который видел в своей голове.

Сюжет «Малхолланд Драйв» очень запутанный, но это имеет смысл в контексте того, что жизнь тоже не разворачивается четкой прямой линией. Мы все периодически уходим в наши воспоминания, фантазии, желания и мечты о будущем, пока движемся сквозь повседневную реальность. Эти области разума переплетены, и в «Малхолланд Драйв» прослеживается своя гибкая логика, отражающая различные уровни осознанности. Помимо этого, фильм исследует разные темы, среди которых: надежды и разбитые мечты творческих молодых людей, то, что кинобизнес делает с ними, дьявольски властные агенты, которые пытаются брать своих актеров под контроль, сексуальная одержимость, перерестающая в кровожадную ненависть. Лос-Анджелес тоже является одной из тем фильма, съемки которого велись в локациях по всей Южной Калифорнии.

Во время съемок «Человека-слона» Линч нарисовал Мелу Бруксу рисунок «Город Снов» мягкой серой пастелью – именно так он видит этот город. Пропитанный сонной чувственностью, запятнанный коррупцией, Лос-Анджелес – город крайностей, убогой нищеты и блестящего успеха, это город мечтателей. Линч так любит «Бульвар Сансет» отчасти потому, что в нем все это есть, а «Малхолланд Драйв» содержит несколько отсылок к фильму Уайлдера: есть кадр входа на студию «Paramount», куда заходит Норма Дезмонд, автомобиль, припаркованный на том же месте, что появлялось на экранах пятьдесят лет назад.

«Малхолланд Драйв» существует в неопределенной временной зоне, где изящные старые постройки соседствуют с роскошными особняками, элегантные интерьеры – с мрачными кофейнями, в которых стоят грязные таксофоны. Несколько сцен были сняты в самой настоящей такой кофейне на углу Сансет и Гоуэр, где раньше располагался ресторан «Коппер Пенни», в котором в 1920-е толпилась массовка в надежде получить роль в каком-нибудь новом вестерне. Но улицы Голливуда наполняют не только мечты, но и кошмары.

«Дэвид всегда готов пробовать новое и экспериментировать, – рассказал Деминг. – Если мы находили странное новое устройство, то тут же показывали его Дэвиду, и он придумывал, как его задействовать. У нас есть осветительные приборы, которые мы носим только на съемки Дэвида, а еще у нас была машина для имитации вспышек молнии. Вообще сейчас у нас их даже несколько: гигантская – для ночных съемок и поменьше – для съемок в помещении – она просто заливает все белым светом на доли секунды».

«От Дэвида можно ожидать чего угодно, – продолжил Деминг. – Мы снимали сцену, где Рита впервые произносит слова “Малхолланд Драйв”, и Дэвид решил, что в этот момент должно создаваться впечатление, что солнце закрыли тучи, несмотря на то, что героиня находится в помещении. Вот такие указания касательно освещения можно было получить от Дэвида».

«Малхолланд Драйв» – фильм с достаточно крупным бюджетом, и для него потребовалось создать несколько ключевых локаций. Художник-постановщик Джек Фиск рассказал: «Было трудно иметь дело с ABC и “Дисней” – они не хотели давать деньги на фильм. Я встречался с конструкторами декораций “Диснея” и рассказал, что мне нужно построить главную локацию – квартиру Бетти – а они ответили: “Мы не можем строить за такую маленькую плату”. Я ответил: “А я могу”. Они шесть недель держали меня в подвешенном состоянии, оставив на все про все всего четыре недели, а потом сказали: “Можно строить по такой цене, но без переработок”. Они чуть все не сорвали».

«Дэвид нарисовал маленький рисунок дивана, который хотел поставить в комнате Бетти; он также делал наброски ее дома. Но когда я смотрел на эти рисунки, то не мог ничего понять, – смеялся Фиск. – И, конечно же, это он сделал синюю шкатулку важной частью истории».

Линчу было не интересно, кто из актеров находился на пике популярности, а Джоанна Рэй знала, что он предпочитает работать с малоизвестными актерами. Держа это в голове, она принялась искать актрис на две главные роли: наивной блондинки Бетти и знойной брюнетки Риты.

«Когда начинается кастинг, то самым важным критерием здесь является ореол загадочности, – рассказала Рэй. – Начиная с “Синего бархата” и заканчивая “Шоссе в никуда” Дэвид мог выбирать актеров по фото, но в “Малхолланд Драйв” у нас был иной подход. После просмотра всех фотографий Дэвид просил меня включать ему записи их разговора со мной. Он говорил: “Хочу представить, что нахожусь с ними в одной комнате и пытаюсь узнать их”. Он мог случайным образом выбрать человека на роль, и даже когда я говорила, что у этого человека вряд ли получится сыграть, его это не останавливало, если у него было хорошее предчувствие».

Лауру Елену Хэрринг выбрали на роль Риты после первой же встречи. Карьера мексикано-американской актрисы началась в 1985 году, когда она завоевала титул «Мисс США», а в 1989 году состоялся ее дебют в кино – в фильме ужасов «Тихая ночь, смертельная ночь 3». До встречи с Линчем она снялась в шести картинах, в том числе вместе с Эриком Да Ре.

«Я познакомилась с матерью Эрика Джоанной Рэй, и она взяла меня на премьеру “Твин Пикс: Сквозь Огонь”, – вспоминала Хэрринг. – Она представила меня Дэвиду, который поразил меня своей застенчивостью – он не любит всеобщего внимания – и я подумала, какой же он красивый. Несколько лет спустя, если быть точной – 3 января 1999 года, Джоанна позвонила и сказала: “Дэвид хочет с тобой встретиться – не могла бы ты приехать прямо сейчас?” Я была так взволнована, что по дороге попала в небольшую аварию, а когда приехала к нему и рассказала об этом Гайе Поуп, она сказала: “Вы читали сценарий? В самом начале истории ваша героиня попадает в автомобильную аварию”. Я подумала, что тут не обходится без какой-то магии. Я вошла, Дэвид взглянул на меня и сказал: “Хорошо, хорошо”. А я захихикала».

«Все женщины влюбляются в Линча, – продолжила Хэрринг. – Когда он тебе улыбается, кажется, что солнце выглянуло из-за туч. Он любящий, харизматичный, веселый гений. У нас с ним возникла особая связь – со стороны могло бы показаться, что у нас роман, но наша связь была духовной, платонической. Доброта Дэвида меня покорила. Костюмерша заметила, что мне стоило сбросить вес, но, когда я рассказала об этом Дэвиду, он ответил: “Не вздумай терять ни грамма, Лаура!” Он вселял в меня уверенность, необходимую для того, чтобы играть Риту».

Линч очень вовремя появился в жизни Наоми Уоттс, которая сыграла Бетти. «Я десять лет ходила по прослушиваниям и носила на себе этот груз постоянного отторжения, – рассказала Уоттс. – Я входила в эти кабинеты, неся его на своих плечах, вечно пытаясь переделать себя – неудивительно, что я никому не нравилась. Я встречалась с Джоанной Рэй несколько раз, но никаких ролей мне не досталось; а потом она позвонила моему агенту и сказала, что Дэвид хочет меня взять».

Уоттс жила в Нью-Йорке, но она прилетела в Лос-Анджелес на следующий же день. «Я вошла в кабинет, а Дэвид просто сиял – я никогда не видела такого на прослушиваниях, – вспоминала она. – Я чувствовала живой интерес в его глазах. Я не знала ничего о персонаже, на роль которого он меня пригласил, и, пожалуй, это сработало в мою пользу, потому что я чувствовала, что мне не нужно было строить из себя кого-то другого – я просто могла быть собой. Он что-то спросил, и на один из вопросов я дала очень подробный ответ, а потом одернула себя и спросила: “Вы правда хотите об этом поговорить?”, а он сказал: “Да, рассказывай историю до конца!” Я чувствовала, что мы с ним на равных, что ему интересно со мной, и это меня шокировало, потому что раньше со мной такого не случалось. Я не верила в свои способности, а моя самооценка была ниже некуда, но после той встречи я вышла на улицу и поняла, что случилось нечто великое».

«В день, когда мы встретились, я только сошла с самолета и, должно быть, выглядела просто кошмарно, но на следующий день мне позвонили и пригласили прийти в дом Дэвида еще раз, – продолжила Уоттс. – Мне сказали накраситься и одеться чуть более стильно, и я подумала: “О нет, я не справлюсь, ему нужна супермодель”. Но я уложила волосы, надела облегающее платье, и вот тогда он наверняка увидел во мне то, что искал. Когда я наконец прочитала сценарий, то поверить не могла, насколько история Бетти была похожа на мою, и подумала: “Господи, я знаю, как играть эту роль”. Не знаю, рассказала ли Джоанна Дэвиду о моей борьбе, но он безошибочно попал в точку».

«Не знаю даже, смотрел ли он что-нибудь со мной, – добавила Уоттс. – Дэвиду помогает интуиция, он любого может заставить играть».

Главную мужскую роль – Адама Кешера – сыграл Джастин Теру. Он вспоминал: «Мне позвонила Джоанна Рэй и сказала: “Дэвид хотел бы с тобой встретиться, если можно, то сегодня”. Я живу в Нью-Йорке, и я немедленно вылетел в Лос-Анджелес. По пути в отель мне позвонили из офиса и предложили направляться не в отель, а сразу к нему домой. Я был большим фанатом Дэвида, но не знал, какой он. Когда он открыл мне дверь – в рубашке, застегнутой на все пуговицы, и со взъерошенными волосами – он меня просто обезоружил. Первое, что я отметил – его добрую улыбку и неповторимую манеру общения. У нас с Дэвидом никогда не было напряженных моментов».

Энн Миллер появилась в своей последней роли на экране – роли эксцентричной и прямолинейной домовладелицы Коко. Еще до начала работы над фильмом Гайя Поуп сидела позади Миллер на приеме в академии, а потом с большим энтузиазмом рассказывала Линчу о том, какая Энн харизматичная. Дэвид запоминает такие вещи. Также в фильме есть незабываемое камео Монти Монтгомери, который до этого никогда нигде не снимался.

«Когда Дэвид заключил сделку с Ciby 2000, для меня там не было места, и, хотя мы всегда обсуждали то, над чем каждый из нас работает, наша совместная работа на этом была завершена. Но это не помешало нам остаться хорошими друзьями, и Дэвид регулярно заходил ко мне в гости», – рассказал Монтгомери.

«В конце 1998 года мы с семьей переехали на остров в штате Мэн, а спустя несколько месяцев позвонил Дэвид и сказал: “Я хочу, чтобы ты снялся в роли, которую я для тебя написал”. Я ответил: “Забудь, я этого не сделаю”. Он позвонил еще раз и заметил: “Мы начинаем снимать этот фильм довольно скоро”, я на это сказал: “Без меня! Я не актер и не хочу им быть”. Потом позвонил менеджер и спросил, когда я приеду. Команда постоянно меняла расписание, чтобы подстроиться под мои планы, а затем им пришлось работать ночью, после чего я уже не мог сказать “нет”. Я даже не взглянул на сценарий, пока не сел в самолет. Джастин и Джоанна сидели со мной. Джастин до мелочей прорабатывал со мной сцену, так что снимаю шляпу перед ним и Джоанной».

Съемки этой сцены остались ярким впечатлением для Теру. «Я помню, как пришел к Монти в трейлер, пожал ему руку и спросил, не хочет ли он прогнать сцену. Он ответил: “Нет, все в порядке”, и я задумался: видел ли он вообще свои реплики, уже не говоря о том, чтобы учить? Мы выходим на площадку, Дэвид дает команду “Мотор!”, Монти говорит пару слов и застывает – тогда мы прикрепили его слова ко мне на грудь и снимали из-за моего плеча».

К ее собственному удивлению, Кори Глэзер, работавшая над сценарием, тоже появилась в фильме. «В сценарии не было Голубой Леди. Но потом мы работали в красивом старом театре в центре Лос-Аджелеса. Дэвид заинтересовался балконом над сценой. Потом мне сказали, что он искал меня, и я тут же подбежала к нему. Он просто уставился на меня, а затем сказал: “Не обращай внимания”. Я вернулась к работе, а потом он снова подозвал меня, откинул волосы с моего лица и закричал: “Несите грим и костюмы!” Подошла гримерша, и он спросил: “За сколько времени можно покрасить волосы в голубой цвет?” Подвезли костюмы, и он задал вопрос: “Как быстро возможно найти голубое викторианское платье?” Ему ответили: “Нам надо знать, на кого будет платье”, а Дэвид сказал: “На Кори, но я ей пока об этом не сказал” Я воскликнула: “Дэвид! Я не могу играть! Я очень нервничаю!”, а он просто положил руку мне на плечо и сказал: “Ты с Дэйвом. Все будет хорошо”». Так и было.

Что же касается того, как Голубая леди вписывается в фильм, Глэзер сказала: «Любимая фраза Дэвида: “Мне наплевать – это круто выглядит!”»

Съемки начались в 1999 году, и Эдельштейн вспоминал их не иначе, как «божественный опыт». «Были сцены в отеле, где в женщину попадает пуля, пущенная через стену, и когда мы это снимали, то умирали со смеху, – рассказал он. – Все смеются – все тридцать человек, собравшиеся у монитора, наблюдая за магией, которую творил Дэвид».

Линч умеет обходиться малым, но иногда ему необходимо многое: например, столкнуть две машины, чтобы запустить центральную историю «Малхолланд Драйв». «Автокатастрофа – это, наверное, самое сложное, что мы делали вместе, – вспоминал Гари Д’Амико. – Мы готовились три дня. Мы установили тридцатиметровый кран в Гриффит-парке и прикрепили к его тросу вес почти в триста килограммов». «Груз мы сбросили с крана – это и привело машину в движение. Это было нечто сумасшедшее, – вспоминала Хэрринг. – Я спала в трейлере, пока шли финальные приготовления к сцене, а потом пришел Дэвид и сказал: “Лаура, я пришел, чтобы попросить тебя немного испачкаться. Будет проще, если ты поваляешься по полу”, он принялся кататься по полу, чтобы показать, чего от меня хотел. Ту сцену мы снимали в январе в четыре утра – на мне было маленькое платье, а на Дэвиде – лыжный костюм. Он был в комбинезоне!»

В марте 1999 года съемки закончились, и поначалу ABC были в восторге от отснятого материала. Потом они начали придираться. Им казалось, что действие разворачивается слишком медленно, и что Уоттс и Хэрринг «староваты». Линчу приходили заметки с замечаниями из отдела стандартов – как должны выглядеть огнестрельные раны, собачье дерьмо, сигареты. Он просто продолжал работать и весь апрель сводил звук на собственной домашней студии. К концу месяца он отдал Тарсесу и Блумбергу двухчасовую версию; когда они ее получили, то немедленно заявили, что ее необходимо сократить до восьмидесяти восьми минут. На следующий день Тони Кранц приехал к Линчу домой с парой бутылок «Линч Баж» и листом с примерно тридцатью замечаниями от Стива Тао.

«Я думаю, в то же мгновение, когда они увидели сериал, они знали, что не возьмут его, – размышляла Суини. – Для пилота продолжительность составляла час, а Дэвид попросту не укладывался в это время, и при этом Тони все-таки показал ему замечания. Кажется, Дэвид решил, что Тони на стороне канала. Он возражал против каждого замечания, но после того, как ушел Тони, он не спал всю ночь и вносил правки. В итоге получилась укороченная до восьмидесяти восьми минут версия, которую мы отдали на канал».

Оглядываясь назад, Кранц чувствовал, что следовало делать. «Когда я взглянул на “Малхолланд Драйв”, то сказал Дэвиду правду, – говорил он. – Я сказал: “Серия так себе, она очень затянутая, и я согласен с замечаниями ABC”. Это во многом подорвало нашу дружбу, потому что Дэвид посчитал, что теперь я один из них. Но я не был».

«Может, моя ошибка в том, что я пытался найти компромисс, – продолжил Кранц. – Но нежелание Дэвида идти на уступки, соединиться с Марком Фростом и сформировать крепкую команду привело к провалу “Твин Пикс”. Шоу-бизнес – это сообщество, где все друг с другом сотрудничают, а тех, кто пытался пойти против всех, сейчас полным-полно на улицах города.

Нет нужды говорить, что никто в лагере Линча не считал, что критика ABC справедлива. «Замечания были до того политкорректными, что просто погасили бы творческую искру сериала, – сказал Эдельштейн. – Как можно давать Дэвиду Линчу зеленый свет и пренебрегать его видением? Да вы серьезно? В оригинальном сценарии у персонажа Джастина Теру работал азиатский садовник, который проповедовал дзен. Канал посчитал, что это стереотип и такого персонажа надо вырезать».

«Наша работа была похожа на летний лагерь, – вспоминал Теру. – И мы были очень расстроены тем, как все кончилось».

Линч узнал, что сериал официально не выйдет, в середине мая, когда отправлялся в Канны с «Простой историей». Он признался, что испытал облегчение, потому что то, что должны были показать, по его мнению, было грубо покромсано и тихо умирало. Вместо «Малхолланд Драйв» ABC выпустил «Wasteland» – сериал о шести друзьях по колледжу, которые переехали в Нью-Йорк в поисках себя. Премьера состоялась 7 октября 1999 года, а неделей позже, 15 октября, в некоторых кинотеатрах вышла «Простая история». «Wasteland» закрыли после трех эпизодов. Линч сказал, что «Малхолланд Драйв» прошел свой путь и держался до самого конца, пока его старый друг Пьер Эдельман не задумал возвратить картину к жизни.

«Именно Пьер заключил сделку и уладил все проволочки, что позволило превратить сериал в фильм, – рассказала Суини. – Это невозможно, но если Пьер во что-то вцепился, то он уже не отпустит. Он убедил Алана Сарде показать “Малхолланд Драйв” на StudioCanal. ABC убрали проект в долгий ящик и были только рады его продать».

Эдельман рассказал, что с «Малхолланд Драйв» все было очень сложно. «Дэвид рассказал мне о пилотном эпизоде лишь спустя несколько месяцев после инцидента с ABC, – сказал Эдельман, убедивший Сарде купить пилотный эпизод за семь миллионов долларов для французского канала Le StudioCanal Plus. – Он рассказал мне эту историю и добавил, что не хочет больше ничего об этом слышать. Я попросил дать мне посмотреть эту серию. Он согласился, но повторил, что больше не желает иметь с этим ничего общего. Я посмотрел и настоял на том, чтобы ее переделали в прекрасный фильм».

«На тот момент я не понимал, какие меня ожидают трудности, – продолжил Эдельман. – Мне нужно было собрать четыре миллиона долларов, и большая часть этого должна была пойти на перекупку прав. Затем нужно было конвертировать материал, снятый в двадцать пять кадров в секунду, в двадцать четыре кадра, для показа в кинотеатрах. Я заставил весь актерский состав и съемочную группу подписать соглашение о показе этого фильма в кинотеатрах. Мэри Суини вела эти переговоры, и иногда они были очень сложными. Эти люди работали над сериалом, а за это платят гораздо меньше, чем за работу над художественным фильмом, поэтому многие настаивали на дополнительной оплате. И, конечно, требовались средства, чтобы доснять кадры, которые позволили бы превратить пилотный выпуск сериала в полноценный фильм».

Сарде согласился вложить два миллиона долларов, чтобы покрыть расходы на дополнительные съемки, но Линч колебался по поводу возвращения на площадку. Декорации находились в бедственном положении, «Дисней» потеряли весь реквизит и костюмы, и Дэвиду до сих пор становится нехорошо, когда он об этом вспоминает. Его нежелание продолжать стало последней каплей в отношениях с Кранцем.

«”Дисней” вложили семь миллионов в “Малхолланд Драйв”, и когда Пьер Эдельман рассказал, что уговорил Canal выкупить права, то я подумал, что это очень здорово, – рассказал Кранц. – А прямо перед сделкой Дэвид сказал: “Я не хочу над этим работать”. Я спросил, почему, а он ответил: “Мы испортили декорации”. “Что значит, вы испортили декорации? У вас пока нет даже сценария, о каких декорациях речь?” На тот момент я очень сильно рассердился, потому что такие отговорки показались мне полнейшим бредом. Я знал, что в фильм вложились я, Брайан [Грейзер] и Рон [Ховард], и я решил, что Дэвид ведет себя как ребенок. Я рисковал своими отношениями с “Дисней”, чтобы они купили пилот, и в итоге я сказал, что его засудят, если он откажется работать. И я ни о чем не жалею».

«Хотел бы я вернуть Дэвида обратно в мою жизнь? Да, естественно, – добавил Кранц. – Дэвид всегда верен себе, он скромный, веселый, проницательный и просто гениальный человек, поражавший меня своим неутомимым оптимизмом и целостностью с самой нашей первой встречи. Успех совсем его не изменил. Я скучаю по нему. Я написал ему письмо, в котором просил прощения за все то, что сказал, и выразил надежду, что когда-нибудь мы сможем работать, но он закрыл для меня дверь в его мир, и я это понимаю».

Линч, может быть, и простил Кранца, но большинство его коллег не забыли этот случай. «Это ужасно со стороны Тони – угрожать Дэвиду судом, – поделился Эдельштейн. – Дэвид живет по старым правилам – не совсем по старым, скажем так, по золотым: если смотришь кому-то в глаза, пожимаешь им руки и говоришь, что собираешься что-то сделать, то делай. Не надо угрожать юристами и людьми в костюмах – ты становишься похож на раздосадованного капризного ребенка».

Но если отставить капризы в сторону, то переговоры продвигались успешно, а Линч все же понял, как закончить фильм. Он пришел в восторг и тут же позвонил Хэрринг и Уоттс.

«Когда ABC отказались от сериала, я подумала: “Ну здорово, единственный проект Дэвида Линча, в котором есть я, никогда не увидит свет, и мне придется возвращаться к борьбе”, – рассказала Уоттс. – А потом ему позвонили с Canal Plus и сказали, что хотят купить серию и сделать из нее фильм. Дэвид написал восемнадцать страниц о персонаже по имени Диана. Я помню, как прочитала эти восемнадцать страниц у него дома и подумала: “Господи, это чудесно”. О более интересном персонаже и мечтать нельзя, к тому же Бетти и Диана такие разные – такие роли сложно получить даже в разных фильмах, а мне они достались в одном!»

«Спустя год после слов Дэвида о том, что “Малхолланд Драйв” утонул и его больше никто никогда не увидит, он позвал к себе нас с Наоми, – вспоминала Хэрринг. – И вот мы сидим, и тут он говорит: “Малхолланд Драйв” станет отличным фильмом, который покажут во всем мире, но в нем будет обнаженка!”»

Большую часть того, что добавил Дэвид за семнадцать дней съемок, завершившихся в начале октября, не показали бы по кабельному каналу. Бетти и Рита дружили и помогали друг другу по оригинальной задумке, но в постельной сцене фильма раскрывается, что также они были любовницами. «Дэвид поступил правильно, добавив любовную линию, – сказала Хэрринг. – Это ключевая часть истории, но было очень сложно. Я очень нервничала, когда выходила на площадку, и Дэвид спросил: “Лаура, почему ты переживашь? На площадке будет темно”. Было темно, и я немного успокоилась, но для последнего дубля свет зажгли. Он сказал, что не показывал ничего чересчур интимного и пообещал заретушировать мои лобковые волосы, что и сделал».

Гораздо более сложной была душераздирающая сцена мастурбации Уоттс. «Обычно Дэвид снимает одним дублем, максимум делает три, но тут Наоми пришлось сделать как минимум десять, – вспоминал Глейзер. – К десятому она была невероятно зла, и я подозреваю, Дэвид добивался именно этого».

У Уоттс сохранились яркие воспоминания о том дне: «Я была так зла в тот день, что у меня разболелся живот. Как мастурбировать перед целой толпой? Я попыталась уговорить Дэвида продолжить съемку на следующий день, но он сказал: “Нет, Наоми, все получится, иди в ванную”. Ему были нужны злоба и отчаяние, и каждый раз, когда камера начинала снимать, я говорила: “У меня получится, Дэвид, я смогу!” Он отвечал: “Конечно, Наоми” и просто продолжал снимать, что меня очень злило. Он подталкивал меня к этому, но очень мягко».

Совершенно ясно, что своей гениальностью «Малхолланд Драйв» обязан умению Линча заводить актеров туда, где они раньше не бывали. «В двух сценах Наоми говорит одни и те же реплики, но делает это совершенно по-разному, – поделился наблюдением Деминг. – Это как мастер-класс от режиссера».

Линч получил все, что хотел, на съемках, но Эдельман чувствовал, что этого недостаточно. «Когда Дэвид монтировал фильм, он попросил меня прийти на студию, чтобы посмотреть на монтаж, и после того, как я покинул студию, я шел по улице и плакал, – рассказал он. – Я думал, что это катастрофа – никто никогда не увидит этот фильм. Я решил, что нам нужно независимое мнение, позвонил Алену Сарде и пригласил его посмотреть на то, что мы делали. После просмотра он сказал: “Не понимаю, почему вы позвали меня. Это же шедевр”».

Пока Линч занимался постпроизводством, в его жизни появилось кое-что новое: Польша. «Дэвид загорелся Польшей, когда в феврале 2000 года появились эти ребята с кинофестиваля “Camerimage”, который стал главным польским кинофестивалем, – рассказала Суини. – Они появились группой – их было шесть или семь человек, и они казались дикими и сумасшедшими парнями, что зацепило Дэвида. Они хотели, чтобы он поприсутствовал на их фестивале, и продолжали умолять, пока он не согласился».

Основанный Мареком Жидовичем в Торуне в 1993 году, Международный кинофестиваль искусства кинематографии проходит ежегодно в течение одной недели, и когда в нем принял участие Линч, он только-только переехал в Лодзь. «Камеримажская банда» – термин, придуманный Линчем – это растущая команда музыкантов, художников и кинематографистов, в которую входят Казик Сувала, Агнешка Свойньска, Адам Здунек, Михал Квинто, Павел Фидович, Камил Городецкий, Дариуш Викловскиски, Матеуш Градж и Эва Бржошка. «Я говорил, что однажды к нам приедет сам Дэвид Линч, и люди думали, что я псих, – вспоминал Жидович, который продолжает руководить фестивалем по сей день. – Когда мы с Дэвидом впервые встретились, я был на перепутье, и дела фестиваля “Camerimage” шли не очень хорошо, но встреча с Дэвидом все изменила».

«Он похож на одного из тех гигантов эпохи Возрождения, способных создавать огромные фрески, – добавил Жидович. – Кроме того, он любил Лодзь – город темных секретов, заброшенных заводов, тумана, теней, сломанных уличных фонарей и жутких звуков. Все это напоминает безумый сон, где у всего своя заманчивая логика».

На фестивале Линч познакомился с польским композитором Мареком Зебровски, живущим в Лос-Анджелесе, который работал на фестивале с 2000 года. «Дэвид влюбился в Лодзь – здесь к нему в голову приходили всевозможные идеи, – сказал Зебровски. – Зимняя атмосфера, заброшенные фабрики, роскошные резиденции конца девятнадцатого века – все это объединилось, чтобы создать мистерию под названием “ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ”, ставшую результатом знакомства с этой страной. Спустя несколько лет после того, как он начал посещать фестиваль, совместный проект с Фрэнком Гери также пошел в гору».

Этот проект был не чем иным, как генеральным планом восстановления центра города Лодзь, который включал в себя постройку объектов для фестиваля, реставрацию железнодорожной станции, новые магазины, гостиницы и музей. Начиная с 2005 года Линч тесно сотрудничал с Гери и командой «Camerimage», а финансирование было предоставлено Европейским Союзом, городом и частными спонсорами. «Бабушка и дедушка Фрэнка Гери родились в Лодзе, поэтому для него это был очень личный проект», – рассказал Зебровски. По окончании фестиваля 2000 года несколько членов «Банды» сопровождали Линча в Праге и сняли документальный фильм о его и Анджело Бадаламенти работе над музыкальным сопровождением к «Малхолланд Драйв».

Вернувшись из Праги в январе, Линч познакомился со своим новым помощником Джеем Аасенгом, с которым ему предстояло работать в течение следующих восьми лет. «Мой друг Эрик Крэри, который тогда проработал у Дэвида четыре месяца, позвонил и сказал: “У нас может освободиться должность”, – вспоминал Аасенг. – Я изучал кино в Мэдисоне, и мне только исполнился двадцать один год. Прямо перед Рождеством Мэри Суини и Райли приезжали в Мэдисон, и мы встретились в “Старбаксе”. Я позвонил им в продолжение разговора, и Мэри сказала: “Давайте дадим ему шанс и возьмем на шесть месяцев. Как скоро ты сможешь к нам приехать?” Я сказал: “Завтра я сажусь в машину”. Думаю, я получил работу, потому что понравился Райли».

«В те дни Дэвид приходил с утра, завтракал чем-нибудь и садился разговаривать с нами, – продолжил Аасенг. – В первый же мой день он вошел, направился прямиком ко мне и радушно сказал: “Эй, Джей! Приятно познакомиться, дружище! Приступим к работе!”»

Той же зимой Линч добавил последние штрихи к «Малхолланд Драйв». Продолжительность ленты составила два часа и двадцать семь минут. В итоге фильм стал результатом совместного производства студии Алена Сарде «Les Films», канала «StudioCanal» и «Picture Factory». Кранц играл значительную роль в создании фильма, но он рассказал: «Я был минимально вовлечен. Мы с Дэвидом не переставали говорить, и я по-прежнему ходил на съемочную площадку, но в наших отношениях произошел надлом».

В конце концов конфликт Линча с Кранцем замялся, и вышедший на экраны фильм «Малхолланд Драйв» оправдал все ожидания. «Мы предполагали, что сериал никогда не увидит свет, но спустя год Дэвид позвонил и сказал: “Мы сделаем из него фильм”, и мы провели еще несколько дней на съемочной площадке, – рассказал Теру. – Несколько месяцев спустя он пригласил меня и Наоми на показ фильма, и мы были просто потрясены тем, насколько же это было замечательно. Фильм предлагал невероятное количество пищи для размышлений и оставил после себя множество вопросов – мне немедленно захотелось пересмотреть его снова».

«Я знал сценарий, но совсем не знал, что это будет за фильм – результат не имеет ничего общего с нашими ожиданиями – и это показатель гениальности Дэвида как режиссера. То, как он использует звук и музыку, сопоставляет сюжетные линии – он делал мастерскую работу, создавая настроение, которого мы не ожидали – темное, угнетающее. Порой даже невозможно понять, какие именно эмоции вы чувствуете – дискомфорт, радость или печаль – во время просмотра “Малхолланд Драйв”. Дэвид умеет создавать персонажей, которые пробуждают несколько эмоций одновременно. Одной из моих любимых сцен в фильме является монолог Патрика Фишлера в кофейне “Винки” о кошмаре, который ему приснился. Он пересказывает свой сон собеседнику, затем сцена переносится на улицу, за кафе, и хотя действие происходит в середине солнечного дня в Лос-Анджелесе, это внушает ужас».

Премьера «Малхолланд Драйв» состоялась в мае 2001 года в Каннах, где фильм получил «Prix de la mise en scène» (награда за лучшую режиссуру), которой Линч поделился с Джоэлом Коэном и его фильмом «Человек, которого там не было».

Поездка в Канны тоже была огромным поворотным моментом для Уоттс. «В течение многих лет я не могла заставить кого-либо перезвонить или посмотреть мне в глаза на прослушивании, но тогда я шла по красной дорожке в Каннах, – вспоминала Уоттс. – Фильму аплодировали пять минут, и Тодд Маккарти написал невероятный обзор в Hollywood Reporter, в котором особо отметил мою игру, и моя жизнь изменилась за одну ночь. Мой телефон обрывали агенты, мне присылали цветы, и мне больше не приходилось ходить на прослушивания – и все это благодаря Дэвиду. Он буквально изменил мою жизнь. Я познакомилась со множеством людей и поработала с блестящими режиссерами, но второго такого, как Дэвид, нет. Он единственный в своем роде. Он любит актеров, а они доверяют ему и делают все возможное, чтобы порадовать его. Он излучает хорошую энергию, и когда я с ним, я чувствую, что обо мне заботятся».

Осенью того же года Линч показал «Малхолланд Драйв» на кинофестивале в Торонто, и, пока он был в Канаде, на Манхэттене рухнули башни-близнецы. Линч и Суини временно застряли там. Аасенг размышляет по этому поводу: «Это событие заставило его почувствовать, что будет очень важным и правильным поделиться с миром знаниями о трансцендентальной медитации. Полагаю, он думал, что если все начнут медитировать, такого больше не случится, и в этот момент он предложил оплатить курсы по трансцендентальной медитации для всех сотрудников в офисе».

Семена для Фонда Дэвида Линча были посажены, и в 2005 году они дали всходы. Тем временем наконец завершалась работа по «Малхолланд Драйв». Студия «Юниверсал Пикчерс» выпустила его в Соединенных Штатах 12 октября 2001 года, и картина принесла Линчу номинацию на «Оскар» за лучшую режиссуру. С того времени рейтинг фильма неукоснительно рос. В опросе, проведенном BBC Culture в 2016 году, «Малхолланд Драйв» был объявлен величайшим фильмом двадцать первого века.

Наоми Уоттс, Линч и Лаура Хэрринг на съемочной площадке фильма «Малхолланд Драйв», 1999. Фотограф: Скотт Ресслер.

Линч и Джастин Теру на Малхолланд драйв, 1999. Фотограф: Скотт Ресслер.

Большинство людей основывает компании, чтобы делать деньги, но это был не мой случай. Создание «Picture Factory» было идеей Мэри и Нила Эдельштейнов. Мне понравилось название, которое они придумали, и мы основали компанию. Но практически сразу же я потерял к ней интерес. Она просто отнимала мое время и не приносила никакого удовольствия, так что я ей даже не занимался. Я и не знал, что мне предлагали снимать «Красоту по-американски», никогда не слышал о «Сиротском Бруклине» и уж точно не помню, чтобы читал сценарий «Звонка». Нил снял его с Наоми Уоттс, так что ему повезло.

У всех своя версия того, что случилось с «Малхолланд Драйв», но я не помню обеда в Орсо или того танца на грани форматов кино и телевидения, о которых говорил Тони. Помню, что Тони просил меня что-то снять, и мне в голову пришла идея чего-то вроде продолжения «Твин Пикс». Мы с Марком поговорили о ней минут десять. Но всерьез я об этом не задумывался, и все, что я помню об этой истории – что она должна была называться «Малхолланд Драйв», а ее главной героиней будет юная девушка, приехавшая покорять Голливуд. Тони всегда по какой-то причине хотел, чтобы я писал в соавторстве с кем-то еще, но сценарий к «Малхолланд Драйв» я написал сам и позволил людям из ABC прочитать пару первых страниц. Презентация сценария – это всегда некое представление, и я это терпеть не могу.

Малхолланд Драйв – волшебная улица, и многие это замечают, когда едут по ней ночью. Она изгибается, и Голливуд оказывается с одной стороны, а Долина – с другой, и ты будто теряешься. Это старая дорога, и у нее своя атмосфера. По ней ездили многие актеры золотой эпохи Голливуда. У нее своя история, и если провести в Лос-Анджелесе достаточно времени, то можно узнать о множестве происшествий, связанных с ней.

То, что я не знаю, о чем будет фильм, пока не выйду на съемочную площадку, – лишь отчасти правда. Будь это правдой на сто процентов, вы не могли бы доверять такому человеку, как я. Есть сценарий и идея, просто, когда дело доходит до съемок, то начинаешь видеть новые варианты и возможности. А может быть, все оказывается не так, как было в твоей голове, и тебе приходится многое переосмысливать, но в результате получается только лучше. Поэтому лучше снимать на натуре – в декорациях все получится в точности, как запланировал режиссер, но в локациях остается место для некой свободы и новых идей.

Я действительно предпочитаю работать с относительно неизвестными актерами, но ключевой критерий все-таки – это то, что они должны подходить на роль. В этом плане я всецело доверяю Джоанне: она говорит мне, кто справится, а кто нет; но даже если человек потенциально может не справиться, то это не беда – с таким актером можно попробовать поработать и найти в нем то, что нужно для той или иной роли.

Когда я выбираю актеров, то просто смотрю на фото. Я вижу девушку и говорю себе: «Ого! Она такая красивая, надо с ней встретиться», и это оказывается Наоми Уоттс. Ей сообщили, что я хочу поговорить с ней, и она прилетела из Нью-Йорка. Когда она вошла, я увидел, что она совершенно не похожа на свою фотографию. Вообще никакого сходства! Она выглядела не хуже, чем на фото, просто совсем иначе, а мне нужна была именно девушка с фото. Я подумал: «Это безумие! Я думаю о человеке, которого не существует!» Она пришла прямо с самолета, и я спросил, может ли она накраситься и снова прийти ко мне. Сын Гайи Поуп Скотт Коффи работал с Наоми, и он как раз был на кухне, когда та пришла. Они со Скоттом о чем-то болтали и смеялись, я увидел ее со стороны и решил: «Да, она идеальна, она справится с ролью», и так и вышло. Она идеальна, а остальное уже вошло в историю.

Помню, как встречался с Джастином Теру – он прекрасный актер, и мы очень хорошо поговорили. Чед Эверетт идеально вжился в свою роль, и Энн Миллер тоже была потрясающей. Я обожал Энн Миллер! С ней было так весело работать! Она играла Коко, и эта роль будто была написана специально для нее. Кори Глэзер не раскрыла всей своей красоты, но у нее очень симпатичное лицо. Помню, как смотрел на нее и понял, что она вылитая Голубая Леди, и ей досталась последняя реплика фильма.

Ковбой попал в фильм случайно. Я сидел в кресле, Гайя за клавиатурой. Гайя была потрясающей. Как секретарь она была не очень – немного легкомысленная – но в ней бурлила позитивная энергия, что намного важнее. Она умела раздавать поручения и говорить «нет», но при этом ко всем относилась очень хорошо. Она создавала своеобразный кокон вокруг меня, в котором мне было комфортно раздумывать о чем-то и не бояться говорить об этом вслух. Я мог сказать при ней что угодно и ничего не бояться. Она никогда никого не осуждала. Таким людям надо писать, и мы с ней пробовали. Атмосфера свободы, которую она создавала, была действительно благоприятна для появления идей. Так вот, сидим мы с Гайей, и тут появляется Ковбой и мы начинаем разговаривать. Мы говорим и говорим и тут я понимаю, что представляю перед собой в этот момент Монти.

Я знал, что Монти умеет играть после съемок «Ковбоя и француза». Монти работал с «Пропагандой», и они продюсировали эту вещь. Мы работали над сценой с персонажем по имени Хауди, укротителем быков, который пытается справиться с этим быком. Гарри Дин кричит ему, чтобы он принес орешков к пиву, и Хауди слышит его, а Гарри Дин думает, что не слышит, поэтому продолжает кричать. Хауди злится, это помогает ему завалить наконец быка, и затем он перепрыгивает через забор и убегает, потому что сыт по горло Гарри Дином. В сцене так много шума, что вы просто не можете понять, что говорит Хауди, поэтому я сказал: «Мы можем сделать петлю; кого мы можем заставить сделать петлю Хауди?» Я слышал, как Монти ответил: «Я сделаю это, Дэвид», и я подумал: «О, это будет так неловко», но ответил: «Хорошо Монти, ты можешь попробовать», и он справился с первого раза. Думаю, я запомню это.

Монти очень умный, но не думаю, что он хорошо учился в школе – просто не может запомнить некоторые вещи. Мы повторяли до тех пор, пока у него не начинало получаться, и это сработало. Он отлично справился с ролью, хотя Джастину и приходилось прикреплять себе на грудь листок с репликами.

Не обошлось и без счастливых случайностей. Во время съемок «Малхолланд Драйв» позвонил Брайан Лукс и сказал: «Дэвид, я должен познакомить тебя с девушкой по имени Ребека Дель Рио». Ребека должна была прийти на студию, выпить кофе, поговорить со мной и что-нибудь спеть. И вот она приходит, прямиком направляется в комнату с микрофоном и начинает петь в точности то, что должно быть в фильме. Эту запись не меняли. В фильме звучит та самая первая запись. Подходящей для нее роли в сценарии не было до того момента, как она переступила порог студии и спела именно эту песню. И я стал думать над сценой в клубе «Силенцио». Я прописал в сценарии группу «No Hay Banda», что по-испански значит «Нет группы», и это подошло Ребеке – ведь в фильме героиня исполняла песню безо всякой группы. Итак, она выходит на сцену и красиво поет, затем она падает, а пение продолжается.

Команда, работавшая над «Малхолланд Драйв», собралась просто замечательная, и я снова смог поработать с теми, кто мне очень нравится. Я любил работать с Питом Демингом. Он не боится показаться глупым и готов экспериментировать, так что мы с ним придумали несколько странных техник. Иногда они работали, иногда нет, но все они сохранились в моем инструментарии, потому что у всего есть какое-то предназначение. Там есть и генератор молний – Сабрина нашла лучшие в Риверсайде для фильма «Шоссе в никуда». Эти две машины были огромные, как железнодорожные вагоны, и их привезли на двух грузовиках. Когда такую машину подключали, она выдавала такой разряд, который было видно за километр, совсем как настоящая молния.

Когда мы снимали автокатастрофу на Малхолланд драйв, это было нечто потрясающее. Нашей задачей было прикрепить к тросу груз весом в 270 килограммов и подвесить в тридцати метрах над землей. С другого конца троса привязывался автомобиль, и груз должен был упасть. Если бы этот трос порвался раньше времени, то его концы превратились бы в гигантские кнуты и разрезали бы все, что попадется на пути, как горячий нож – масло. В какую сторону они полетят, предсказать было нельзя. Было очень опасно. Для того дубля мы задействовали три камеры. Пит и я стояли рядом, а всех остальных попросили уйти. Гари наверху, на кране, над землей повис почти трехсоткилограммовый груз – на тросе, который грозил порваться в любой момент – и специальный механизм, который должен был перерезать трос в нужный момент. Когда это происходит, падение груза с огромной силой сталкивает машину с радостно визжащими подростками прямо в лимузин – боже мой! Фантастика! Гари проделал невероятную работу, и мы здорово повеселились.

Джек Фиск – мой лучший друг, и мы вместе работали над «Малхолланд Драйв». Джек умеет доводить дела до конца. Даже если ему выдавали десять долларов, он ухитрялся обустроить съемочную площадку наилучшим образом. В одной из сцен Бетти говорит Рите: «Загляни в свою сумочку, твое имя наверняка должно быть написано где-нибудь», Рита открывает сумочку и видит деньги и синий ключ от чего-то неизвестного. Он должен был что-то открывать, и я не знаю, как так получилось, что в итоге этим чем-то оказалась синяя шкатулка, а не дверь автомобиля, например.

Джордж Черчилл был вторым ассистентом режиссера на съемках «Малхолланд Драйв» – он был отличным парнем и успел поработать на съемках «Простой истории» в качестве помощника. Но он был рожден для того, чтобы быть ассистентом режиссера. Необходимо находить подход к режиссеру и двигать вперед всю команду, а также присматривать за тем, что остается за кадром, – создавать тишину, следить, чтобы камеры работали, а звук писался и, в конце концов, получить чертов дубль. Это разгружает режиссера, оставляя ему время на размышления о том, как снимать следующую сцену. Работа ассистента – тяжкий труд, но Черчи прекрасно с ней справлялся и стал мне добрым другом с отличным чувством юмора. Он заставлял меня рассказывать истории. Мы видели кого-то на улице, и он спрашивал: «Ну что, какая у этого человека история?» И я рассказывал ему об этом человеке. Он все запоминал.

Я обожаю «Бульвар Сансет» и несколько раз встречался с Билли Уайлдером. Я был в «Спаго» и встретил его с женой, Одри Янг. Он подошел ко мне сзади, положил руки на плечи и сказал: «Дэвид, я обожаю “Синий бархат”». Мы позавтракали вместе, и я замучил его вопросами о «Бульваре Сансет». Мне также нравится его «Квартира» – два невероятных фильма.

Это правда – Лос-Анджелес тоже в некоторой степени персонаж фильма. Ощущение места очень важно. Что мне больше всего нравится в Лос-Анджелесе – это свет и то, что он повсюду. Это не то место, где можно почувствовать клаустрофобию. Некоторые любят Нью-Йорк, но там я буквально задыхаюсь от клаустрофобии.

Я привык к мысли, что мне нравятся десерты в Южной Калифорнии, но в действительности я терпеть не могу десерты. Мой десерт – большой кусок говядины на обед. Я не ем красного мяса, но в тот день мне подали именно его, я спал в чужой кровати – именно тогда мне приснился такой кошмарный сон, что весь следующий день мне приходилось ментально бороться с его последствиями. Я не помню, о чем именно он был, но помню ощущение – я не мог ни с кем поговорить и остался с этим один на один. Мне стало лучше только когда я вернулся в Лос-Анджелес. На этом мои десерты кончились. Есть места с хорошей энергетикой, а я в ту ночь ел и спал в очень плохом месте.

В Лос-Анджелесе тоже творятся странные вещи. Помню, как в одно воскресенье мы с Дженнифер пошли в «Коппер Пенни». Позади нас беседовали люди – и, поскольку было воскресенье, они говорили о Боге и Библии. Они казались вполне милыми и приличными. Я подумал: «Как же здорово, что люди ведут такие беседы в такой солнечный воскресный денек». Потом мы решили пройтись, и Джен спросила: «Знаешь, кто сидел позади нас?» Это был глава сатанинской церкви.

Мне понравилось работать над пилотной серией «Малхолланд Драйв», но ABC сериал не понравился, и несмотря на то, что мы кое-что уже смонтировали и отправили им, у меня было дурное предчувствие. Помню, как думал: «Я связался не с теми». Многие люди мыслят исключительно в направлении денег, и все их страхи сводятся к тому, чтобы не получить эти самые деньги. На кону их работа, они обязаны зарабатывать, так что они посчитали так: зрителям не понравится сериал – канал не получит прибыль – мы потеряем работу. Это неверный способ мышления, но таково положение дел.

Первой версии, которую я отправил ABC, недоставало динамики, но поскольку у нас горели сроки, времени что-то менять не было, и вторая версия потеряла множество текстур, больших сцен и сюжетных линий. Сейчас, когда я оглядываюсь назад, то понимаю, что то, что случилось с «Малхолланд Драйв», было прекрасно. Фильм прошел долгий путь, чтобы стать тем, чем он в итоге и стал. Я не знаю, как так сложилось, но тем не менее сейчас это так – может, так и было предназначено.

Пьер Эдельман был в Лос-Анджелесе, заглянул ко мне в студию, и я рассказал, что произошло с «Малхолланд Драйв». Я сказал, что сериал умер, но в моей голове… Я не говорю, что знал, что он не умер, но я чувствовал, что он не закончен, а значит, всегда остаются возможности. Пьер видел серию, и ему понравилось, так что мы пообсуждали превращение «Малхолланд Драйв» в художественный фильм, а потом он ушел по делам. Как говорила Мэри Суини: «Пьер – это соломинка, мешающая напиток». Он соединяет людей, но не делает это мгновенно – у него ушел год на переговоры, прежде чем он вернулся в мою студию. Год. А все почему? Посредничество. Если бы у вас были деньги и вы бы хотели отдать их мне, почему бы нам с вами просто не сесть и не поговорить? Мы бы все уладили за пару часов. Как же это все растянулось на год? Все вечно заняты, никто не может ни с кем состыковаться, люди назначают и переносят встречи, перезванивают и предлагают устроить телефонную конференцию на следующей неделе, при этом нужно выбрать удобное для всех время. Этих людей не восхищает то, что ты делаешь, у них полно других дел. Так проходят месяцы. Всю эту сделку можно было бы заключить минут за шесть.

Так вот, год спустя мне позвонили и сообщили, что зеленый свет получен и можно работать. Я спросил о декорациях, реквизите, костюмах. Мне сказали, что костюмы «пошли по рукам». Я спросил, что это значит. Это означало, что их просто не сохранили для меня. Кто знает, где теперь все это? Может быть, Салли носит ту самую кофточку, за которой мы гонялись, когда снимали сериал, и теперь назад ее не получить. Потом я узнал, что реквизит тоже разошелся, а декорации неправильно хранили, и они пришли в негодность. Я понятия не имел, как закончить фильм без всего этого.

Как раз тогда я сказал Тони: «Не думаю, что у меня получится вернуться в этот мир – все потеряно». Он ответил: «Если ты этого не сделаешь, то я тебя засужу», и то, как он это сказал, положило конец и дружбе и хорошему отношению к этому человеку. Я поверить не мог, что он так сказал, и когда увидел эту его сторону, то решил, что это не для меня. Из «Дисней» так и не позвонили, чтобы сказать, что подают на меня в суд. Хоть я и простил Тони, работать с ним я больше не хочу. Он отлично вписывается в сообщество индустрии развлечений, где все друг с другом сотрудничают, а я нет, у меня не такое мышление. Да, ты работаешь с теми, кто помогает тебе, можешь спрашивать окружающих, что они думают, но в итоге все решения принимают главы компаний.

В ту ночь, когда Тони это сказал, я сел медитировать, и идеи начали приходить одна за другой, словно нитка жемчужных бусин. Когда я закончил медитировать, я знал, как закончу фильм. На воплощение моего замысла ушло восемнадцать страниц.

На них присутствовал секс, и Лаура и Наоми хорошо к этому отнеслись. Я пообещал Лауре, что отретуширую части ее обнаженного тела, при этом была одна сцена, где это надо было сделать особо тщательно, поскольку Лаура в ней стоит. Позже этот кадр будет на обложке всех журналов.

Я сделал очень много дублей той сцены, где Наоми мастурбирует, потому что хотел, чтобы ее разум вошел в определенное состояние. Мы продолжали делать дубли, потому что у нее не получалось. Героиня делает это, потому что ей причинили боль, она злится и пребывает в отчаянии, внутри нее бушует буря эмоций, и это надо было изобразить определенным образом. Эта сцена несет определенную смысловую нагрузку, и у Наоми получилось ее передать.

В тот вечер, когда мы снимали вечеринку в финале «Малхолланд Драйв», нас почему-то стали выгонять с площадки. Анджело должен был возвращаться в Нью-Джерси той ночью и это был единственный шанс его снять, а вокруг ходят все эти люди, пытаясь нас выгнать оттуда. Я подошел поговорил с Анджело, потом подошел к Питу и сказал: «Ты должен сделать это осторожно, но направь камеру на Анджело и сфокусируйся на том щенке – вот так, вот отлично, очень хорошо, Пит». И я подал сигнал Анджело, и он сделал то, что я попросил его сделать, и мы тайком сняли это, пока эти люди выгоняли нас оттуда.

И вот мы закончили фильм – он вышел ровно таким, каким задумывался, и отправился в Канны. Зрители хорошо его приняли, но он не принес больших кассовых сборов, как и практически ни один из моих фильмов. Это работа на чужого дядю. Мы сняли разряд белой молнии и цыпочку – вот и все.

Джек Фиск, Линч и члены съемочной группы на съемках фильма «Простая история» в Айове, 1998. Фотограф: Скотт Ресслер.