Глава 16

«Красные свитки магии»

Магнус запомнил правильно. Каменная лестница, которую они обнаружили в темном переулке позади палаццо, вела в черную дыру. Когда они спустились по лестнице и обнаружили тяжелую деревянную дверь, Алек зажег волшебный «рунный камень», дававший призрачный свет. Из указательного пальца Шинь Юнь возник луч света; она водила им из стороны в сторону, как карманным фонариком.

Алек открыл замок при помощи специальной Открывающей руны; но внутри, за дверью, они увидели лишь влажные земляные стены, пустые бочонки и какие-то старые тряпки – в общем, ничего интересного. Они завернули за угол, потом за второй, за третий и, в конце концов, оказались перед сравнительно новой дверью. На металлической поверхности, отполированной до блеска, было вырезано изображение крылатого льва.

Ступив за порог, Магнус и Шинь Юнь издали радостные восклицания, но Алек разочарованно вздохнул.

– Я уже был здесь, – сказал он. – Я помню эту статую Вакха.

Магнус внимательно рассмотрел статую.

– Мне всегда казалось, что Вакх, будучи богом вина и веселья, – заметил он, – изображается в очень скромной одежде.

Шинь Юнь осматривала стены подвала, разыскивая какую-нибудь потайную панель или рычаг. Магнуса же привлекло основание статуи.

– Думаю, – медленно продолжал он, – что если бы это дело поручили мне, я бы одевал богов немного красочнее.

Закончив фразу, он протянул руку и прикоснулся к статуе Вакха. Из пальца его возникли голубые искорки, и складки тоги бога приобрели цвет и текстуру, присущую ткани; магия словно «стряхивала» оболочку из простого белого камня, как будто мрамор был слоем пыли. И вот теперь эта пыль рассеялась, открыв ярко раскрашенную статую.

Раздался скрежет, часть стены за спиной статуи отъехала в сторону и открыла узкий лестничный пролет.

– Нестандартное решение, – заметила Шинь Юнь. – Хорошая работа.

Судя по голосу женщины, происшедшее ее позабавило. Алек, однако, окинул Магнуса странным, задумчивым взглядом.

Магнус шагнул к лестнице, и Алек последовал за ним. Магнусу почти хотелось, чтобы его молодого друга здесь не было. Он никак не мог справиться со страхом: он боялся того, что они могут найти здесь, и того, что Алек может подумать о нем. Статуя Вакха была шуткой – но шутка больше не казалась ему смешной.

Лестница привела их в длинный коридор с каменными стенами и полом, который уходил во тьму.

– А почему все эти лабиринты до сих пор не затопило? – удивился Алек. – Мы же в Венеции.

– Должно быть, один из сектантов-магов установил барьеры против воды, – объяснил Магнус. – Например, Мори Шу. – «Или я сам», – подумал он, но не стал озвучивать эту мысль.

В конце коридора они обнаружили довольно просторную комнату с высоким потолком, которая, очевидно, некогда служила для хранения продуктов. Алек помахал своим «волшебным фонарем» и осветил ряды незажженных свечей.

– Ну, это совсем легко, – сказал Магнус и щелкнул пальцами. Все свечи одновременно зажглись, и комнату озарил яркий желтый свет.

Определенно, это место больше не служило погребом для продуктов. В дальней части комнаты стоял примитивный, жалкий алтарь, который сектанты соорудили для поклонения какому-то огненному богу. Две деревянных колонны обрамляли крупный каменный блок, вытесанный в форме идеального куба; куб находился на платформе, на возвышении.

Слева стоял пластиковый стол, купленный в магазине дешевой садовой мебели; стол был завален благовониями, четками и прочими ничем не примечательными безделушками, которые можно купить в любой студии йоги.

– О боже, мой культ оказался такой дешевкой! – простонал Магнус. – Мне так стыдно. Я отрекаюсь от своих последователей – они злы и не имеют никакого понятия о роскоши.

– Но это же не твой культ, – рассеянно произнес Алек. Он подошел к боковому столику и провел кончиками пальцев по свободной поверхности. – Довольно толстый слой пыли. Здесь уже давно никто не бывал.

– Я пошутил, – сказал Магнус. – Чтобы вас подбодрить. – Он заглянул в пустой угол комнаты, где между двумя каменными плитами торчал пробившийся сюда древесный корень. Он потянул за него, но ничего не произошло. Он сотворил заклинание для обнаружения скрытых предметов или дверей – опять ничего.

– Здесь должно быть что-то еще, – заметила Шинь Юнь. – Где следы страшных ритуалов, которые здесь устраивали? Где кровь на стенах?

Алек взял со стола какую-то статуэтку и покачал головой.

– Здесь наклейка с ценой. Куплено в сувенирной лавке. Если это магическая вещь, тогда я – Ангел Разиэль.

– Сумеречные охотники будут категорически против, когда узнают, что я встречаюсь с Ангелом Разиэлем, – заметил Магнус.

– Но им придется держаться с тобой любезно, – возразил Алек, размахивая статуэткой, – иначе я сотру их с лица земли.

– Вы когда-нибудь бываете серьезными? – воскликнула Шинь Юнь. Она быстрыми шагами направилась к дурацкому «алтарю», но внезапно споткнулась обо что-то и растянулась на полу. Наступила тишина, никто не рассмеялся. Магнус и Алек с одинаково потрясенными лицами стояли и смотрели на нее вытаращенными глазами. Прошла долгая минута, и наконец, Шинь Юнь рявкнула, не вставая с пола:

– Кто-нибудь может хотя бы посмотреть, за что я зацепилась?!

Она села, отряхнула пыль с одежды, и Магнус, подойдя, опустился на колени рядом с ней. Перед алтарем прямо из земли торчала крошечная каменная статуэтка козла. Магнус склонился над ней и прошептал в ухо козлу пароль, который продал ему Джонни Грач.

– Асмодей.

– Как ты сказал? – переспросил Алек.

Магнус нарочно говорил очень тихо, так, что его не мог расслышать даже Сумеречный охотник. Он избегал взгляда Алека.

Раздался скрежет камня, и они тут же забыли о назревающей размолвке. Каменный куб на алтаре раскрылся, подобно цветку. Он поднялся с алтаря, проплыл к находившейся позади стене и «прирос» к ней. Платформа, на которой стоял куб, превратилась в пыль. Из розетки, образованной кубом, появился красно-золотой свет и обрисовал очертания двери.

Через несколько мгновений сияющий силуэт превратился в окованную золотом дверь с тщательно выгравированным замысловатым орнаментом; посередине было укреплено большое овальное зеркало.

Магнус подошел к новой двери и внимательно оглядел ее. Он посмотрел на свое отражение в зеркале, затем обернулся к хлипкой деревянной двери, которая вела в первое, фальшивое помещение.

– Это даже больше, чем я ожидал, – заметил он и потянулся к дверной ручке.

В то же мгновение Алек и Шинь Юнь, очутившись у двери, попытались помешать Магнусу войти первым. Поскольку Алек и Магнус старались избегать конфликтов, победила Шинь Юнь – она оттолкнула мужчин в сторону и схватилась за ручку. Дверь легко распахнулась внутрь, за ней открылся длинный коридор с низким потолком. Они вдохнули затхлый воздух. Факелы, рядами висевшие на стенах, начали зажигаться один за другим.

Коридор несколько раз поворачивал, и путь, который должен был занять не больше пяти минут, показался им бесконечным. Магнус не мог понять, далеко ли они ушли от палаццо, и вообще, находятся ли они еще в Венеции. «Если бы я был основателем секты, а это вполне возможно, – думал он, – я бы устроил всю эту штуку прямо в центре лагуны». Шинь Юнь, шагавшая впереди него, ахнула: коридор заканчивался у входа в какое-то помещение. Магнус взмолился про себя, чтобы это была последняя на сегодня потайная комната. При одной мысли о пути назад ему хотелось лечь и уснуть.

Они с Алеком последовали за Шинь Юнь в очередной зал, и он понял, чтó так поразило чародейку. Помещение было гигантским, и интерьер его напоминал одновременно богато украшенный собор и ночной клуб, приготовленный к грандиозной вечеринке.

Справа и слева от центрального прохода тянулись ряды позолоченных церковных скамей, стены были отделаны плитками, сверкавшими, словно бриллианты. В дальнем конце зала на стене висел огромный портрет красивого мужчины с длинным худым лицом и резкими чертами. Он мог бы сойти за человека, если бы не заостренные зубы. На нем не было никаких украшений, за исключением короны из колючей проволоки.

Перед портретом располагался каменный алтарь – гораздо более впечатляющий, чем первый. Он стоял в центре гигантской пентаграммы. Поверхность жертвенного камня была покрыта неглубокими желобками, они шли от углов алтаря к острым концам звезды. На алтаре и на камне виднелись темно-красные пятна различных оттенков; все они явно происходили из одного и того же источника.

– Вот видите? – торжествующе воскликнула Шинь Юнь. – Кровь на камнях. Именно так вы и узнаете, что это настоящее место поклонения.

Алек указал влево, и на лице его промелькнуло удивление.

– А зачем рядом со священным жертвенным алтарем полный бар выпивки?

Магнус сдался.

– Определенно, это мой культ, вам так не кажется? – он помолчал какое-то время. – Надеюсь, алтарь был пристроен позднее.

– А может быть, и нет, – возразил Алек. – Может, существует еще какой-нибудь маг, который предпочитает иметь мини-бар поблизости от места кровавых жертвоприношений.

– Ну что ж, если так, ему следовало бы представиться, – заметил Магнус. – Мне кажется, мы поладим.

Члены секты, поспешно покидая свое тайное святилище, оставили после себя полный разгром. Половина скамей была перевернута, пол покрывал слой мусора; в углублении в полу, служившем очагом, громоздилась куча каких-то обугленных обломков.

Должно быть, огонь разгорелся слишком сильно и перекинулся на пол, потому что скамьи, окружавшие его, тоже были обуглены. Магнус зашел за стойку бара. Здесь было великое множество бутылок, но ни льда, ни фруктов, ни гарниров, ни украшений для коктейлей не нашлось. Он налил себе на три пальца самого горького амаро, который только смог отыскать, и принялся пить ликер маленькими глотками, сердито расхаживая по комнате.

Воспоминания представляли собой могущественную форму магии. Все предметы во вселенной обладали воспоминаниями – не только живые существа, но и события, места, вещи. Именно из них рождались призраки особенно трагических моментов, именно поэтому в некоторых домах обитали привидения. Магнус был твердо уверен в том, что «святилище» секты поклонников демона, проводившей здесь дьявольские ритуалы, сохранило немало четких воспоминаний, которые могли бы дать ему ключи к разгадке тайны.

Он начал нараспев произносить заклинания, медленно обходя зал по периметру. При этом он вытянул в стороны руки, и из кончиков его пальцев возникли струйки мерцающего белого тумана.

Туман не рассеялся, но остался висеть в воздухе. Он двигался, как ленивые океанские волны, а потом стал плотнее и принял формы движущихся человеческих фигур. Это были самые прочные воспоминания, которые задержались в подземном зале.

Но что-то мешало Магнусу осуществить свой замысел до конца, препятствовало его чарам. Культ заранее подготовился к возможности постороннего вмешательства. Магнус «протянул руки» и попытался пробиться сквозь мощное заклинание, накрывшее зал, подобно покрывалу. Некоторые воспоминания образовали нечто более или менее различимое, но через несколько мгновений рассеялись.

Из них только три воспоминания оказались настолько четкими, что Магнус понял их смысл. Одно представляло собой витраж, которого больше здесь не было, и витраж этот изображал мужчину, ужасно похожего на Магнуса, которого рабы обмахивали пальмовыми листьями. Второй образ представлял собой две коленопреклоненные фигуры, взрослого и ребенка; оба улыбались. Затем Магнус увидел какую-то женщину, стоявшую над алтарем и сжимавшую в руке длинный индонезийский нож-крис с волнистым клинком. А еще маг увидел лица – множество лиц, искаженных мучительной болью. Здесь были простые люди, даже пара чародеев, но в основном он видел фейри. Он видел, как лилась кровь фейри, с помощью которой можно вызывать Верховных Демонов.

К тому моменту, как Магнус оставил это дело, он тяжело дышал, со лба его капал пот, но он ничего не замечал. Хватая ртом воздух, он отмахивался от плотного тумана, застилавшего ему зрение. После того, как мгла в подземелье рассеялась, он заметил, что Шинь Юнь стоит, скрестив руки, прислонившись к колонне. Видимо, она наблюдала за его действиями с большим интересом.

– Увидел что-нибудь полезное? – спросила она.

Магнус привалился спиной к стене и покачал головой.

– Кто-то при помощи чар создал «стену» для того, чтобы помешать мне найти хоть что-нибудь. Кто-то, обладающий немалым могуществом.

– А ты ничего странного не замечаешь в этой стене? – продолжала Шинь Юнь и кивнула на портрет мужчины с остроконечными зубами. Магнус все это время избегал смотреть в глаза изображенному на картине существу, словно при помощи этих глаз его отец, Асмодей, мог наблюдать за ним.

Он знал: даже если бы он в действительности основал какую-то секту, то никак не ради поклонения Асмодею. Нет, он никогда не смог бы вести себя настолько безумно или беспечно.

– Я заметил, – внезапно произнес Алек, и Магнус вздрогнул.

– Портрет висит на простой стене, без украшений, без отделки. Это довольно большая стена, почему бы не использовать ее для чего-нибудь еще?

Алек быстро приблизился к стене, взялся за раму портрета и потянул на себя. Он снял огромную картину с крючка и прислонил к одной из колонн. Вернувшись к голой каменной стене, он постучал по ней костяшками пальцев.

Шинь Юнь подошла и приложила к стене ладонь. Оранжевые волны разошлись от ее рук, побежали по камню, и стена замерцала, подобно воде; внезапно в каменном блоке образовалась ниша, выложенная такими же блестящими плитками, как и боковые стены. В этом углублении находилась большая книга, переплетенная в телячью кожу багрового цвета, на обложке золотом были вытиснены буквы.

Золотые буквы складывались в слова: «Красные свитки магии».

Шинь Юнь вытащила книгу и, усевшись на алтарь, принялась читать ее. В ее руках том выглядел огромным. Когда она начала переворачивать страницы, хрупкий пожелтевший пергамент зашуршал в ее пальцах. Алек подошел и начал читать, склонившись над ее плечом.

Магнусу не хотелось видеть эту книгу, но он заставил себя сделать несколько шагов, обойти алтарь и приблизиться к Шинь Юнь и Алеку.

Сердце Магнуса замерло от ужаса, когда он прочел священные догматы, записанные в «Красных свитках».

«Лишь Великий Отравитель, тот, кто прекрасен, и мудр, и очарователен, и прекрасен, может привести верных в Эдом. Поэтому ублажайте Великого Отравителя пищей и напитками, омовениями и время от времени сеансами массажа».

– Они дважды употребили слово «прекрасен», – пробормотал Алек.

– А почему эта штука называется «Красные свитки», – удивилась Шинь Юнь, – если это книга? А вовсе не свиток?

– И уж наверняка не свитки во множественном числе, – добавил Алек.

– Уверен, кем бы ни был этот прекрасный, и еще раз прекрасный основатель культа, – пробормотал Магнус, чувствуя, как сжимается его сердце, – у него были на то причины.

Шинь Юнь продолжила читать:

– Князь желает для своих детей только лучшего. И поэтому, для того, чтобы почтить его имя, в святилище должен находиться буфет, наполненный лучшими спиртными напитками, сигарами и сладостями. Дань в виде драгоценностей и даров, которыми осыпают Великого Отравителя, символизирует любовь между верными, поэтому пусть вино льется рекой, а золото в сундуках приумножается. И никогда не забывайте священные правила.

– Жизнь – это театр, поэтому покидайте сцену с изяществом.

– Лишь те верные, кто сможет выпить поистине огромное количество вина, будут облагодетельствованы…

– Не оскорбляйте взора Великого Отравителя жестокими деяниями или вышедшей из моды одеждой…

– Ищите детей демонов. Любите их, как любите своего господина. Не оставляйте этих детей, не бросайте их в одиночестве.

– Во времена невзгод помните: все дороги ведут в Рим.

Алек посмотрел на Магнуса, но Магнус не понял смысл его странной улыбки.

– Мне кажется, это ты написал.

Магнус поморщился. Да, это действительно походило на его творение. Это мог бы придумать он, когда поддавался самым худшим побуждениям, фривольному, легкомысленному настроению, презрению к слабым и невежественным существам, чувству собственного превосходства. Он не помнил, как сочинял это. Но эта писанина почти наверняка была делом его рук. Почти наверняка он и был этим самым «Великим Отравителем». Почти наверняка он нес ответственность за злодеяния «Багровой Руки».

– Какая невероятная чушь, – с отвращением заметила Шинь Юнь.

– Магнус, тебе не легче оттого, что это была шутка? – спросил Алек, и Магнус сообразил, что его возлюбленный улыбается с облегчением. – Ну зачем, как ты думаешь, кому-то отнимать у тебя воспоминания об этой чепухе? Это же совершенно несерьезно.

Ему захотелось рявкнуть на Алека, хотя он понимал, что на самом деле сердится на самого себя. «Разве ты не понимаешь, что это значит?» Может быть, «Багровая Рука» и начиналась как шутка, но теперь все стало совершенно серьезно, серьезнее некуда. Из-за шутки Магнуса гибли ни в чем не повинные живые существа.

Магнус нес ответственность не только за возникновение демонической секты. Рядом с ним на камне, ссутулившись, сидела Шинь Юнь, и ее разрушенная жизнь была наглядным доказательством зла, которое он сотворил. Магнус велел своим последователям искать детей демонов. Он приказал вовлечь детей-магов в свою секту. Все злодеяния, которые совершили поклонники Асмодея, все то, что перенесла некогда Шинь Юнь – все это было делом рук Магнуса.

Алек тоже должен был скоро осознать эту печальную истину. Магнус откашлялся и попытался изобразить легкомысленный тон.

– Ну что ж, у нас есть одна хорошая новость, – произнес он, игнорируя вопрос Алека. – «Все дороги ведут в Рим». Теперь мы, по крайней мере, знаем, куда двигаться дальше.

Близилось утро, первые лучи солнца озаряли небо и воды Венеции. Город оживал. Магнус видел, как торговцы открывают лавки, чувствовал ароматы свежевыпеченного хлеба и жареных сосисок, которые смешивались с запахом соленой морской воды.

Но утро еще окончательно не вступило в свои права и не преобразило город. Восход представлял собой тонкую перламутровую полоску над темно-синими водами лагуны. Здания и мосты были погружены в лиловый полумрак, и приближавшаяся заря серебрила лишь края крыш. Магнус, Алек и Шинь Юнь сели в какую-то пустую гондолу. Они прихватили с собой и Малкольма, которого нашли свернувшимся клубком и крепко спящим на полуразрушенном крыльце палаццо. Магнус махнул рукой в сторону отеля, и по поверхности канала рассыпались яркие голубые искорки.

Карнавальный костюм Магнуса был серым от пыли и помятым, и сам он тоже чувствовал себя весьма помятым. Покинув «святилище», они быстро прошли по бесконечным коридорам, миновали многочисленные двери и лестницы, и наконец, обнаружили выход на улицу в тот момент, когда звезды начали угасать, и в небе на востоке появились первые лучи солнца. Они едва обменялись парой слов, и Магнус по-прежнему избегал взгляда Алека. Алек сильно устал. Он бросил свой испорченный сюртук где-то среди руин палаццо, остался в одной сорочке, и лицо его было покрыто пылью и грязью. Большую часть ночи он был занят тем, что бегал, дрался, искал потайные ходы, пытаясь исправить ошибки Магнуса, прыгал под падающие камни, защищал собственным телом людей, в то время как магия чародеев превращала дворец в груду развалин.

Сейчас он лежал на дне лодки, привалившись спиной к груди Магнуса. Магнус чувствовал, что тело его возлюбленного обмякло от изнеможения.

– Мне так жаль, что эта ужасная вечеринка обернулась для тебя сущим кошмаром, и ты не смог хорошо провести время, – прошептал Магнус ему на ухо.

– Это был вовсе не кошмар, – прошептал в ответ Алек голосом, хриплым от усталости и тревоги. – Ты же был со мной.

Магнус почувствовал, как голова молодого человека тяжело упала ему на грудь.

– Очень печально, что праздник закончился так быстро, – заметил Малкольм.

– Почему же быстро, сейчас почти время завтрака, Малкольм. А кроме того, здание рухнуло. Кто-нибудь желает завтракать?

– Самый важный прием пищи, – пробормотал Алек, погружаясь в сон.

Никто не отозвался на предложение, даже Малкольм, который, судя по всему, размышлял над своими ошибками.

– Я не верю Барнабасу Хейлу, – сказал Малкольм. – Он такой грубиян. Рад, что он отвалил в другой город. Во Флоренцию, вроде так? А может быть…

– В Рим, – угрюмо произнесла Шинь Юнь.

– Ах да, – обрадованно воскликнул Малкольм. – Наверное, это действительно был Рим.

Воцарилась мрачная тишина. Ее нарушил Малкольм – он начал негромко, фальшиво напевать какую-то песню о море и несчастной любви. Но Магнус даже не слышал его – мыслями он был далеко.

Барнабас Хейл направлялся в Рим.

Согласно догматам «Красных свитков магии», все дороги вели в Рим.

«Багровая Рука» и ее лидер, который стремился возложить вину за нынешнюю деятельность секты на Магнуса, почти наверняка находились в Риме.

Магнус довольно давно был знаком с Барнабасом Хейлом, и этот маг ему никогда не нравился. Его появление в Венеции явилось неприятным сюрпризом. Но существовала большая разница между мыслью «этот парень меня раздражает» и уверенностью в том, что «этот парень убивает фейри, вызывает Верховных Демонов и пытался убить меня с помощью мамаши выводка раумов».

С другой стороны, Барнабас как чародей обладал большим могуществом. Кроме того, он сказал, что это палаццо принадлежало ему, следовательно, он был отнюдь не бедняком. В любом случае, эту нить необходимо было размотать до конца.

– Нам нужно поспать, – в конце концов, сказала Шинь Юнь, – а потом как можно быстрее двигаться в Рим.

– Чем скорее мы туда попадем, тем быстрее мы с Алеком сможем возобновить прерванный отдых, – заметил Магнус.

Несмотря на веселый тон, слова его прозвучали неубедительно, и он сам ощущал это. Завтра, сказал он себе, он будет лучше себя чувствовать. Он сбросит с себя груз прошлого, который невыносимо давил на плечи, он загонит подальше неопределенные страхи, снова будет наслаждаться сегодняшним днем, как всегда.

– Уверена, вы с Алеком получите от отдыха огромное удовольствие, – сказала Шинь Юнь.

Магнусу было трудно судить об ее истинных эмоциях, поскольку ни один мускул не шевельнулся на ее застывшем лице, но он подумал, что таким образом она хочет предложить перемирие. Он улыбнулся женщине, постаравшись вложить в эту улыбку как можно больше чувства.

– Он целиком и полностью предан своему делу, – продолжала Шинь Юнь, пристально глядя на Алека. Глаза молодого человека были закрыты, но рука его даже во сне обнимала Магнуса, словно защищая чародея от опасности. – Он когда-нибудь отдыхает?

Она протянула руку, чтобы коснуться пальцев Магнуса, но Магнус ощутил, что тело Алека напряглось, а в следующий миг Алек резко выбросил вперед руку и поймал запястье женщины.

– Нет, – сказал Алек.

Шинь Юнь замерла, затем убрала руку. Голова Алека тут же упала обратно на грудь Магнуса, и он погрузился в то промежуточное состояние между сном и бодрствованием, в котором сейчас пребывал.

Гондола медленно проплыла под Мостом Вздохов, очертания которого вырисовывались на фоне рассветного неба, подобно бледной короне. Давным-давно заключенные бросали свой последний взгляд на город именно с этого моста, по которому их вели на казнь.

Магнус заметил, что Малкольм наблюдает за ним и его возлюбленным, и лицо чародея было белым, как мрамор. Когда-то Малкольм любил женщину, Сумеречную охотницу. Та история закончилась трагически. Магнус однажды говорил об этом с приятелем, советовал забыть прежнюю любовь, продолжать жить, найти новую возлюбленную. Малкольм тогда покачал головой и сказал: «Мне не нужна другая любовь».

Магнус в тот день подумал, что друг его ведет себя просто глупо.

Наверное, истинная любовь граничит с безумием. Чем сильнее любовь, тем она опаснее.

Лодка скользила вперед по темным водам. Оглянувшись, Магнус увидел последние искорки его магии, которые уходили на дно и исчезали в неведомых глубинах канала. Ярко-синие и белые, как пламя, искорки мерцали, и едва заметные волны, бороздившие поверхность воды, по очереди становились темно-пурпурными, бледными, как перламутр, и черными, как смоль, под предрассветными небесами. Вода вспыхнула в последний раз, а потом волшебные искры погасли. Магнус осторожно провел кончиками пальцев по мягким растрепанным волосам Алека, и молодой человек едва заметно повернул к нему голову во сне. Он услышал пение Малкольма и снова вспомнил те слова, сказанные давным-давно.

«Мне не нужна другая любовь».