Глава 26

– Браст! Дант, алтарь! – заорал Фенрир. Брат был ближе всех к одному из жертвенников, на которых разом ярко вспыхнули знаки «Ашха».

Данталиан сориентировался мгновенно: уже в следующую секунду жертва, питающая энергетический канал, в последний раз конвульсивно дернулась и замерла. Для надежности наследный асурендр еще и труп скинул на землю. Один из шести лучей погас. То же самое вскоре произошло с еще тремя алтарями, однако, судя по не сходящей с губ Рафаэля улыбке, это уже ничего не меняло.

– Что ты сделал? – схватил его за горло Фенрир. – Что это значит?

– Просто смотри, – прохрипел тот. – Смотри, как начинается конец вашего существования. Как зарождается новая веха в истории, как возвращаются изгнанные и несут с собой возмездие.

Фенрир еле сдержался, чтобы не прикончить его на месте. С силой толкнул на постамент, на котором сидела Аля. Рафаэль ударился спиной об острый край каменного ложа, хрустнули позвонки. Демар, морщась, осел на пол. Все-таки торжество с его лица Фенрир стер.

– Почему она? – прорычал ненаследный асурендр.

– Она одна из них…

В этот момент Алинро вздрогнула, еще недавно укутывающий ее фигуру свет теперь сосредоточился в районе солнечного сплетения. Из груди полилось свечение, ширясь, оно заполняло девочку изнутри. Ее глаза вспыхнули аквамарином, вызывая в памяти Фенрира образ Санрэль Листар. Губы Алинро шевельнулись, и под сводами пещеры полилась песня. Фенрир замер. Замер не только он: изрядно поредевший состав защитников Рафаэля и тварей из глубин шестого круга, Дант и Лили, Дейвис Иро Террел – все сейчас смотрели в центр, завороженные набирающей силу мелодией.

Она подавляла волю и одновременно обещала исполнение самых сокровенных желаний. Она очаровывала, обесценивая все вокруг. Все, кроме единственно правильной музыки. Это было самое прекрасное, что когда-либо слышали демоны. Восхитительная смесь любви, исцеления и очищения души и тут же острая потребность преклониться, отдаться в ее плен, умолять сделать своим рабом и приказывать. Лишь бы она продолжала звучать, лишь бы не смолкала, не бросала их в потерявшем смысл существования мире. По мере того как глубина и сила звука крепли, начали происходить изменения в рядах присутствующих.

Оставшиеся в живых порождения шестого круга поделились на два лагеря. Одни с визгом и шипением отползали и торопились вернуться туда, откуда пришли. Другие – наоборот, потянулись к поющей девочке, кажущейся сейчас бесплотной, эфемерной. Свет внутри нее продолжал мягко мерцать, полностью заполняя Алю, как сосуд. Из-за чего та выглядела, словно прекрасное, но нереальное божество. Разношерстные покалеченные исчадия преклоняли перед ней головы, протягивали корявые конечности в немой мольбе продолжать и повелевать.

Она будто и не замечала их, все так же смотрела перед собой невидящим взором и продолжала петь. Асурендры первыми сумели перебороть очарование странной песни, слов которой не понимали. Лорды были в своем мире, в своей стихии, да еще так близко к питающей их Тьме. В течение нескольких минут были уничтожены остатки демонов из бывшего сопротивления, ныне потерявших всякий интерес к происходящему. Рафаэль Демар продолжал с блаженным выражением на лице следить за разворачивающимися событиями, замерев в неестественной, изломанной позе. Все в нем просто кричало: несмотря на кажущееся поражение, он добился того, чего хотел.

Закончив с основной массой врагов, Лили накинула полог тишины на Дэйвиса, отрезая от воздействующего на психику пения странной девочки в центре зала. Постепенно остекленевший взгляд демона принял осмысленное выражение. Он тряхнул головой, скидывая последнее оцепенение.

– Мать моя Тьма, что за исчадие ты так яростно спасал? – подойдя к Фенриру, изумленно проговорил Дант.

Тот словно и не услышал, охваченный буйством эмоций, вихрем кружащихся в присвоенной им однажды душе. Он чувствовал перерождение Алинро, ощущал пробуждение в ней новой силы, открытие дремлющего до поры сознания, будто наяву видел, как ломаются, подобно яичной скорлупе, возведенные Ладой и эльфийским жрецом щиты. А на их месте образуются новые, иные по природе и структуре, пока еще мягкие и податливые, но в будущем, несомненно, способные остановить даже его. Хотя…

Фенрир чуть не расхохотался в голос, осознав, что все это время они и так защищали Алю. Он как последний дурак укреплял то, что не нуждалось в защите. Трепетно относился к сознанию малышки, боялся залезть к ней в голову, считал, что проявляет чудеса выдержки и благородства…

Три раза ха-ха! Да при всем желании он бы не смог этого сделать! И если бы не хваленое благородство и собственные принципы, он бы давным-давно понял, что никакой Алинро не человек. Бездна! Ирония судьбы, насмешка над всесильным демоном. Ай да ведьма, черви ее пожри! Ведь первым делом уточнила, не лазил ли он в Алину голову – мог бы и догадаться, что не все так просто. Это же надо столько лет деликатно расхаживать возле запертой двери, искренне полагая, что можешь войти в нее в любой момент. Браст лиеть!

Он чувствовал, как его храбрый одуванчик меняется, как расширяются годами перекрытые каналы, и по ним начинают циркулировать потоки энергии. Алинро вдруг моргнула и вперила невидящий аквамариновый взгляд именно в Фенрира, протянула руки в просящем жесте. Неужели узнала? Сердце ненаследного асурендра сжалось, и он почувствовал, как теряет над собой контроль.

Теперь вся магия чарующего голоса девочки принадлежала только ему. Она пела лишь для него, вознося куда-то на вершины абсолютного счастья и гармонии. Все стало неважно: кто он, где он, чем дышал и жил раньше. Высшие силы, пусть эта мелодия никогда не смолкает, пусть Алинро Листар поет для него. Хотелось крикнуть: «Пой, милая! Пой для меня, моя сладкоголосая сирена! Всегда для меня и только для меня».

Повинуясь вложенному в песнь и жест приказу, Фенрир шагнул навстречу девочке, стремясь обнять, укрыть от внешнего мира, спрятать от посторонних глаз. Она только его. Аля призывно улыбнулась, поощряя порыв асурендра. Он не слышал, как ему кричала Лили, как, матерясь, Дант спешно плел чары для еще одного изолирующего полога тишины. Фенрир думал лишь о том, как был глуп много лет назад, не приняв всерьез ее предложение петь для него.

И почему он никогда не просил Алю об этом? Ведь даже ее сказки, сливаясь с голосом моря, были способны погружать в блаженный транс. Море с ней говорило. Такая любимая, такая загадочная, такая непостижимая стихия, что всегда манила ненаследного асурендра. Другая, не похожая ни на что, к чему он привык в родном мире.

Кто-то грубо перехватил его, и сразу стихли все звуки. Звенящая пустота в голове накрыла отчаянием и сводящей внутренности тоской. Нет! Так нельзя, он не хочет. Она должна петь! Движимый инстинктами и мало что соображающий, Фенрир перехватил руку Данталиана и вывернул, ломая. Сейчас он не видел ничего, кроме ждущего взгляда аквамариновых глаз, и готов был убить любого, кто встанет у него на пути. Тем не менее отсутствие туманящего разум пения все же принесло результаты: к тому времени, как трое демонов скрутили Фенрира, он уже более-менее пришел в себя. Чувство потери самого прекрасного, что он испытывал в своей жизни, еще ныло в глубине души, но способность трезво оценивать ситуацию вернулась.

– Что за иргадан граус браст?! – разорялся Дант, баюкая руку и пытаясь срастить повреждения. – Ты совсем умом тронулся, братец?

– Почему из вас троих только он потерял контроль? – задал резонный вопрос Дэйвис. И тут же хлопнул себя по лбу, сообразив.

Фенрир подарил Данту извиняющийся взгляд и криво улыбнулся Террелу.

– Понял, да? Вот тебе и снятие блоков.

Конечно, кто еще из присутствующих так ярко чувствовал переродившуюся душу синеглазой малышки, словно держал ее на ладонях? Кто позволил ей пустить ростки в своей, навсегда привязывая и привязываясь самому? Она всего лишь любила его и хотела для него спеть. Всего лишь. Он посмотрел на перекошенное гримасой злости лицо девочки.

Следующие слова Данта окончательно развеяли флер обманчивого очарования:

– Не думал, что доведется стать свидетелем того, как ты с блаженной мордой будешь подставлять шею и готовиться добровольно вырвать себе сердце. Ради этого, определенно, стоило наплевать на планы и притащиться среди ночи в шестой круг. Вот только не уверен, что имелся смысл спасать эту дрянь. Есть настойчивое желание прикончить гадину в зародыше, как-то не хотелось бы хоронить тебя раньше времени.

Фенрир посмотрел на свои окровавленные ногти и разодранную на груди рубашку, глубокие борозды на коже в районе сердца. На откровенно враждебные взгляды со стороны Данта, Лили и Дэйва в сторону Алинро и ее такое непохожее сейчас на саму себя лицо. Хищное, агрессивное, злое. Вот вам и светлая девочка. Фенрир перевел тяжелый взгляд на притихшего Рафаэля, поднялся на ноги и прежде, чем кто-либо сообразил, что он задумал, в два шага оказался рядом. Схватил Демар за голову и начал потрошить его сознание, буквально выворачивая наизнанку, грубо вламываясь, сминая щиты. Не заботясь о том, что после такого не выживают. Живым он ему и не был нужен, а все недостающие ответы Фенрир собирался взять сам.

Никто не вмешался просто потому, что уже ничего нельзя было исправить. Рафаэля не спасти, а отвлечь Фенрира значило бы лишиться единственной возможности получить информацию из первоисточника. Когда изо рта Демар потекла пена, а из глаз – кровавые слезы, Фенрир отбросил его тело, как ненужную тряпку. Теперь он знал, отчего тот так радовался все это время, отчего не боялся смерти и с интересом следил за завершением запущенных ранее процессов. Песнь Алинро услышали. Те, кто несколько тысяч лет назад покинул пределы Нижнего Мира и обрел новый дом, скрывшись ото всех в морских глубинах, услышали плач одной из своих дочерей. Услышали и откликнулись.

Теперь им открыт путь назад. В лучшем случае они захотят забрать его девочку, в худшем – то, о чем так грезил Рахталас. Став за эти века в разы сильнее, получив возможность черпать силы из нескольких источников одновременно, они могут вернуться в Царство. И кто знает, что у них на уме, чего они желают на самом деле? Действительно ли захотят развязать войну, или это лишь лелеемые мечты врагов первого дома? В идеале Демар собирались взять под контроль нового союзника и со столь мощными силами за спиной в открытую бросить вызов Темным лордам. Но сейчас получилось так, что приглашение отправлено, все дороги расчищены, а что из этого выйдет и какое решение примет та, загадочная и привыкшая жить в изоляции сторона – неизвестно.

Что ж, Рафаэль Демар сполна отомстил за смерть горячо любимой сестренки. Фенрира передернуло от омерзения: любимой настолько, что обрело вполне натуральную связь. Старший сын главы третьего дома не смог простить того, что Лесс предпочла ему ненаследного асурендра, но после ее гибели вся ненависть сконцентрировалась на Фенрире. Когда он расковыривал мозги Рафаэля, тот истошно орал в последнем упреке:

– Наигрался и выбросил, а ведь она искренне любила тебя.

Ну да, так любила, что с легкостью предала. Но разве это имеет значение для того, кому боль и обида застит глаза?

– А я сломал твою игрушку, – раздавался в голове Фенрира беззвучный смех Рафаэля. – Поразил две мишени одновременно. Испортил то, что тебе так дорого, и призвал тех, кто может разрушить то, что ваша семейка столетиями создавала. Не мы, так другие. Всегда найдутся те, кто захочет занять ваше место.

– Зачем ты его убил? – недовольно поинтересовался Дант.

– Так получилось, – холодно ответил Фенрир. – Не доверяешь мне?

– Не мели чепухи, – раздраженно отозвался тот. Тем не менее смерил кузена весьма пристальным взглядом.

Затем задумчиво посмотрел на ссутулившуюся девчонку, чуть не угробившую всех вокруг и обладающую странной властью над частью опаснейших тварей этого «злачного» места. Сейчас она спрятала лицо за спутанными прядями волос и, казалось, вновь впала в прострацию, утратив интерес к происходящему.

– Но я просто таки жажду подробных объяснений, какого пекла здесь произошло. И почему эта гадость, – кивок в сторону Али, – имеет для тебя значение даже теперь.

Фенрир поморщился.

– Она не в себе. Демар опоил ее. Сам видел, какие кровавые обряды он здесь проводил.

– Верно, видел, – эхом отозвался Дант. – И это не отменяет моих вопросов. Первая попавшаяся сущность не обретет столько потенциала лишь благодаря обряду, да и твои привязанности к ней наводят на мысли.

– Слушай, я тебя сюда не звал! – окрысился Фенрир. – Ты сам вызвался помочь. Я не обещал обнажать душу и вот прямо сейчас исповедоваться. Что ты от меня хочешь?

– Правды, брат. Только правды.

Ненаследный асурендр устало потер лицо.

– Когда буду готов – скажу. Сейчас мне и самому нужно время, чтобы привести мысли в порядок.

– А чувства? – вставила свои пять копеек Лили, абсолютно солидарная с Дантом.

Фенрир со злостью пнул попавший под ноги камень.

– Когда-то я пообещал защитить эту девочку. Это все. Что она такое, мне стало известно только сегодня.

– И что же? – Данталиан продолжал стоять между Фенриром и Алинро, контролируя действия обоих. – Она тебя чуть не прикончила! И ты так спокойно к этому отнесешься?

– Есть предположение, что она потомок тех самых покинувших Царство сирен. Помнишь, ты рассказывал мне легенды?

– Что? – хором воскликнули близнецы.

– Все чудесатее и чудесатее, – хмыкнул Иро Террел.

– Это лишь предположение, – пожал плечами Фенрир, предельно честно глядя в глаза Данту. – Она сама не ведала, что творила. Она понятия не имеет, что в ней скрыто. Нужно вернуть ее домой и позаботиться о том, чтобы сегодняшний день оказался навсегда стерт из ее памяти.

– А что же с силой и потенциальными родственниками? – скептически поинтересовалась Лили.

– Без памяти и в Среднем Мире, без подпитки всего этого, – Фенрир обвел рукой пещеру, – она вновь станет обычной девочкой. А я позабочусь, чтобы ничего лишнего не случилось. Что до родни… она сирота. Если кто-то где-то и существует, что изменилось от того, что мы об этом узнали? На связь они не выходили, враждебных действий не проявляли. В чем проблема?

– Проблема в том, что Рафаэль, очевидно, не просто так приволок ее сюда, – нахмурившись, возразил Дант. – И взялся проводить кровавый ритуал тоже не с ровного места.

– Конечно, – с готовностью кивнул Фенрир, – у него имелась извращенная страсть к сестре. Когда я убил Лесс, он поклялся отомстить. Время от времени я появлялся в Вегарде и встречался с этой девочкой, по стечению обстоятельств там же столкнулся с Лексаном Виттор. Вампиром, чье любопытство и болтливость многим дорого стоили. Он был вхож в дом Демар, имел с ними тесные, почти родственные связи – его племянница не просто спала с младшим сыном главы рода, Греоргом, она от него забеременела.

Брови наследных асурендров в удивлении поползли вверх, Дэйвис смачно выругался. Фенрир безмятежно развел руками.

– Вот так бывает, знаете ли. На одной из закрытых вечеринок для узкого круга пьяный в хлам Лексан со смехом поделился, что, дескать, ненаследный асурендр был замечен в приморском городе Человеческой Империи. Кроме того он хвалился, что ему доверили важное дело – участие в зачистке города, и скоро их клан получит множество привилегий. Виттор хотел подчеркнуть, что и их род близок к власти и первому дому. Мол, наша девочка не приблудная мышка, которую осчастливили вниманием высоко поднявшиеся демоны. Вскоре он вовсе забыл об этом разговоре. Зато не забыл Рафаэль, который давно мечтал найти, за что бы зацепиться, дабы отомстить мне. Он начал прощупывать почву, разнюхивать подробности, поставив на то, что особо не интересовавшийся внешней политикой асурендр вдруг начал активно осваивать ресурсы Среднего Мира. – Фенрир оскалился. – Ему не откажешь в чутье.

– Хочешь сказать, вся эта задница только из-за мести за ту психованную демоницу? – недоверчиво уточнила Лили.

– Именно, – не моргнув глазом, соврал Фенрир. – Но так совпало, что девчонка, которая вызвала мой интерес, оказалась с двойным дном. Рафаэль подобрался к ней исключительно ради мести. А поскольку был склонен к зрелищным представлениям, просто ее убить показалось ему слишком банальным. Он хотел причинить мне как можно больше терзаний. Вы видели, последнее вполне удалось. Он ждал моего появления и подготовился, чтобы впечатлить. Не учел только того, что я появлюсь не один и все же доверю вам некоторые личные аспекты своей жизни. – Он помолчал, затем кратко закончил: – В последний момент в девчонке откликнулась древняя незнакомая магия. Вот и все.

Фенрир говорил так уверенно и складно, ни разу не сбившись, что сомневаться в его словах на первый взгляд причин не было. Весь его облик выражал искренность и открытость, тогда как внутри все сжималось и завязывалось в узел. Он разрывался между желанием схватить Альку и поскорее вернуть в привычную среду и страхом оступиться, балансируя на тонком лезвии, разделяющем правду и ложь. Если Дант поймет, как далеко шли планы Рафаэля и что с Алькой все не так просто решается, он ее убьет.

В лучшем случае просто не отпустит из Царства и доведет информацию до сведения Повелителя. Его одуванчик пойдет по бесконечным кругам исследований и допросов, а он этого позволить никак не может. Он обещал, что сделает все, чтобы Аля не боялась. И сделает, договор ли их связывает или нечто гораздо серьезнее. Неважно. Она его личная частичка моря, и Фенрир никому не позволит причинить ей вред.

– Что на самом деле Рафаэль здесь устроил? – задал очень неудобный вопрос Данталиан. – Зрелища зрелищами, а подобные обряды мне не знакомы.

– Ну, Дэйв же возвращал мне связь с девчонкой, – пожал плечом Фенрир. – Вот этим он тут и занимался: скрывал ее от меня, блокировал поисковые чары и ограничивал воздействие эманаций на ее сознание. Хотел, если получится, попробовать выторговать себе привилегий в обмен на нее. А нет – уничтожить так, чтобы я помучился.

Дант и Лили переглянулись.

– Слишком скользко, слишком мутно, слишком странно, всего слишком, – пробормотал наследный асурендр. – У меня осталась куча вопросов, на которые, как понимаю, ты вовсе не горишь желанием отвечать.

Фенрир нахмурился. Слово взяла Лилиан:

– Дант прав, все очень неожиданно и так на тебя не похоже. Признаться, я тоже до сих пор не могу до конца поверить в то, кого мы здесь нашли. Но, как и обещала, я оставляю за тобой право сохранить инкогнито этой малышки, раз уж она тебе столь дорога. Надеюсь, со временем ты все же захочешь обсудить это с нами. Видишь ведь, к чему привела твоя скрытность.

Ненаследный асурендр с благодарностью кивнул и вопросительно посмотрел на брата. Тот поднял ладони вверх, демонстрируя, что не станет мешать ему сходить с ума, и отошел в сторону, освобождая путь к Алинро. Однако было во взгляде Данта нечто такое, что оставляло сомнение в том, насколько легко он отпустил эту ситуацию. Странная девочка, без труда подавившая волю и здравый смысл его кузена, априори не могла ему нравиться, а уж то, что она пыталась убить Фенрира…

Пока Дант и не станет вмешиваться в дела брата, но и не выкинет этот случай из головы. Время расставит все по местам, благо, в запасе демонов его предостаточно.