80

Когда Эрвиль и Джим, приведший свою форму в порядок, спустились в гостиную, штандартенфактор поднялся из-за стола и обрадовался, словно увидел близких друзей.

– Господин герцог, господин граф! Счастлив видеть вас в это солнечное утро!

– Уже виделись, – буркнул в ответ Эрвиль.

– Ну тогда это для господина герцога Ангурского! Как вы спали, уважаемый адмирал?

Джим и Лу переглянулись.

– Прошу простить мою бестактность, господа, но вы там, наверху, слишком громко разговаривали, и я совершенно случайно оказался в курсе ваших проблем. Да и слуги оказались довольно болтливыми.

И Квардли обвел своей длинной рукой ряд застывших в немом почтении лакеев.

– Предлагаю сейчас же отправиться в расположение гвардейского императорского кавалерийского корпуса, а по пути можно поговорить и о других проблемах. – Квардли увидел в глазах Джима недоверие и добавил: – Возможно, я дам вам несколько дельных советов, адмирал. К тому же завтракать сейчас вам вряд ли захочется – настроение не то.

– А зачем нам в кавалерийский корпус? – спросил Джим, чтобы сказать хоть какие-то слова.

Он был смущен тем, что Квардли так вольно распространялся по поводу его личных проблем прямо при слугах.

– Ну как же, господин герцог, – издевательская улыбка Квардли стала еще шире, – неужели вы забыли о втором подвиге? О кавалерийской атаке на Биттер-Дримм? Сейчас самое время начать подготовку к походу, поскольку северные государства забеспокоились. Особенно после того, как до них дошли сведения о падении цитадели Ангур. Мало того…

Казалось, Квардли может болтать до бесконечности, и Джим прервал его:

– Хорошо, вы меня убедили. Поехали в этот ваш гарнизон.

– Гвардейский кавалерийский корпус, – тут же поправил его штандартенфактор.

– Хорошо, пусть будет так.

Сопровождаемые предупредительными слугами, до последнего момента сдувавшими пылинки с важных господ, Джим и Эрвиль погрузились в автомобиль.

Кэш сразу узнал шофера-обезьяну и испытал странное чувство успокоения, увидев знакомое лицо.

Когда машина выезжала на улицу, Квардли вдруг обернулся и, указав рукой в глубь владения, сказал:

– Вон тот самый флигель для слуг, господин герцог, о котором вам рассказывала девочка…

Шофер прибавил газу, и машина покатилась быстрее, а Джим едва не свернул шею, глядя на удалявшийся домик, спрятанный среди раскидистых крон.

– Кто придумал эти подвиги, Квардли? – спросил Лу, приходя Джиму на помощь.

– Стратегию великих сражений носит в себе гениальный разум императора, – заученно ответил штандартенфактор и даже не улыбнулся.

– А в битве за цитадель Ангур выяснилось, что этот конфликт длился триста лет и такое положение дел устраивало обе стороны, – добавил Джим со своего фланга.

– Кто вам это сказал? – резко обернулся Квардли.

– Смотрите на дорогу, а то мы куда-нибудь врежемся, – неожиданно выдал Эрвиль.

Штандартенфактор быстро выпрямился, но затем по-дурацки захихикал и погрозил Лу длинным желтым пальцем.

– Однако и розыгрыши у вас, господа змеи.

– Адмиралы Его Величества, – напомнил Джим.

– Вот именно, – со вздохом согласился Квардли.

Какое-то время они ехали молча, и шофер-обезьяна, как и в прошлый раз, накручивал по городу круги, то ли опасаясь «хвоста», то ли просто забывая, что в эту сторону он уже поворачивал. Зато на прямых участках автомобиль так сильно разгонялся, что Джим не успевал читать магазинные вывески. Машина качнулась на небольшой неровности, и словно из небытия вернулся голос штандартенфактора. Он разговаривал сам с собой, и оттого его речь казалась невнятной:

– Нет, но я же в самом деле решил… ну да… я решил, что за рулем… А если пешеходы? Ну понятно, я испугался, а потом… Раз – а это шутка…

Квардли повернулся к адмиралам и, растягивая в улыбку бескровные губы, произнес:

– Но я же действительно подумал, что нахожусь за рулем! Вот так шутка, а!

– Да успокойся ты, – одернул его Кэш, – а то уже изоляцией воняешь. Перегрелся, что ли?

– Может, с матрицей чего? – тут же поддержал товарища Лу.

Джим поражался тому, как здорово стал соображать его друг. Прежде такой быстроты мысли за Эрвилем не замечалось.

– С матрицей?! – переспросил Квардли, не зная, очередная ли это шутка змей-изуверов или его матрица действительно в опасности. Наконец, рассмотрев в глазах Эрвиля скрытую насмешку, Квардли покачал головой и сказал: – Нехорошо шутить на такие темы, господа, ведь это для меня жизненно важно.

– Тогда не молчи и расскажи нам все, что тебе известно, – предложил Джим. – Что там с предметом Инвертус, сила его безгранична? Его действительно украли?

– Украли, – с явной обидой в голосе подтвердил штандартенфактор.

– И ты не знаешь кто?

Штандартенфактор ничего не ответил. Только буркнул что-то водителю, и тот, свернув с мощеного пути, выехал на грунтовую дорогу, которая вела к поросшим травой холмам.

– Там что, находятся ваши конюшни? – полюбопытствовал Лу.

– Не наши, а конюшни гвардейского императорского кавалерийского корпуса Его Императорского Величества.

– Молодец, – похвалил Джим.

– Что «молодец»? – осторожно спросил Квардли.

Он уже стал побаиваться словесных атак адмиралов, особенно когда они действовали одновременно.

– Молодец, что выговорил такое длинное название. А кто украл мой компас?

– Что?! – неожиданно взревел Квардли и попытался вскочить.

При этом он так шарахнулся головой о потолок, что шофер потерял управление и машина скатилась в кювет. Она чувствительно тюкнулась радиатором в канаву и заглохла.

Шофер разбил свою обезьянью морду, и та кровоточила. Джим и Лу не пострадали, но были удивлены странной реакцией штандартенфактора. Он тоже не понес физического ущерба – его матрица этого не боялась, но все же Квардли пребывал в эмоциональном шоке.

– Откуда вы знаете секретные слова высоких рун? – спросил он свистящим шепотом.

– Ты имеешь в виду ко…

– Ни одного секретного слова!!! Прошу вас!!! Иначе мне придется убить водителя!

– Я скажу тебе, откуда я знаю это слово, если ты расскажешь мне, кто похитил предмет Инвертус, сила его безгранична, – пообещал Джим. Потом хлопнул по плечу водителя и добавил: – Давай, шеф, выруливай – здесь неглубоко, сами выберемся.

Шофер кивнул и запустил мотор. Машина завелась легко, подтверждая, что сделана на совесть. Колеса несколько раз провернулись в колючей траве и, вспахав грунт, вытянули автомобиль обратно на дорогу.

Ожидая главной команды от штандартенфактора, водитель помедлил, а потом поехал в прежнем направлении.

– Зачем нам совершать эти подвиги и кто украл предмет Инвертус? – снова спросил Джим, стараясь дожать выбитого из колеи Квардли.

– Мне это неизвестно, – быстро ответил тот и уставился на полосатый шлагбаум и стоявшего рядом с ним часового. – Мы приехали, теперь нам лучше выйти, – выдавил из себя штандартенфактор, однако в этот момент шлагбаум начал подниматься, и машина поехала дальше.

По всему было видно, что Квардли избегал продолжения разговора.

– Я знаю, кто спер предмет Инвертус, сила его, как известно, безгранична. И кто придумал, на нашу голову, эти героические подвиги – тоже знаю…

– И кто же? – спросил Квардли.

– Кто? – не удержавшись, спросил Джим.

Эрвиль наклонился вперед, а Джим и штандартенфактор подались ему навстречу.

– Тот урод с лицом мертвеца, – заговорщицким тоном сообщил Лу. – Я ведь заметил, господин штандерфак, как вы с ним глазами друг друга сверлили…

– Это еще ничего не значит, мне многие завидуют, – стал отказываться Квардли. – И вообще, господин граф, прошу не искажать мое текстоопределение.

– Твое «чего»? – удивился Джим.

– Текстоопределение, – гордо повторил Квардли.

Между тем машина уже ехала по территории кавалерийского корпуса, и шоферу приходилось сбавлять скорость, когда поперек дороги странной, нервной рысью пробегали лошади, на которых верхом сидели тяжеловооруженные и не слишком умелые драгуны.

– А почему лошади так странно поднимают ноги? – спросил Джим.

– Я же говорил вам, что это не настоящие животные, а только пружинно-заводные. Механическая имитация. Издали не отличить, правда?

– Ну если только очень издали, – неопределенно ответил Джим.

В этот момент недалеко от автомобиля столкнулись две такие лошади. Они врезались друг в друга, словно на настоящем ристалище, и всадники полетели через их головы. Сами же стальные кони только повалились от удара набок и продолжали мерно подергивать ногами.

Машина остановилась, и Квардли с адмиралами вышли на воздух. И тотчас со стороны казарм показалась представительская группа кавалеристов, которые на своих механических скакунах во весь опор понеслись навстречу важным гостям.

– Как бы они нас не смазали, – поделился опасениями Эрвиль и сделал шаг обратно к машине.

Между тем лежавшие на земле механизмы продолжали нелепо перебирать ногами, а уцелевшие после столкновения седоки собирали с земли оброненную амуницию.

Тем временем представительская группа, красуясь на начищенных до блеска пружинных скакунах, приблизилась настолько, что уже представляла реальную опасность. Впрочем, всадники вовремя затормозили, и их послушные механизмы замерли, выстроившись в ряд.

Оказавшийся в середине шеренги кавалерийский полковник выхватил огромный палаш и, взмахнув им, прокричал:

– Приветствуем героев кавалерийского сражения при Ангуре! Ура!

– Ура-а! Ура-а! Ура-а! – троекратно повторили другие драгуны в позолоченных кирасах и с разноцветными плюмажами на стальных шлемах.

Это представление показалось Джиму не лишенным некоего воинского очарования.

– Благодарю вас от своего лица, от лица адмирала Эрвиля и от… – тут Джим махнул рукой и добавил: – и от сопровождающих лиц…

Полковник тут же спешился, и следом за ним спешились остальные офицеры. Тяжелые кирасы мешали им ходить, однако никто и виду не подавал, что испытывает какие-то неудобства. Все лезли вперед, чтобы пожать руки прославленным адмиралам.

– А это всего лишь новобранцы, – пояснил полковник, указывая в сторону столкнувшейся пары. – Еще не научились тормозить, но мы их… научим.

Слова полковника прозвучали многообещающе, и у Джима не возникло сомнений, как именно будут учить этих новобранцев.

– А нет ли у вас возможности покормить нас? – без церемоний спросил Кэш, который успел проголодаться.

Впрочем, упоминание о еде почему-то напомнило ему кошмарные события прошлой ночи и утра. Джим ужаснулся от мысли, что является виновным как минимум в одном убийстве.

– Прошу вас, здесь совсем близко! – пригласил кавалерийский полковник, подкручивая длинный прокуренный ус. Затем добавил еще какие-то непонятные команды и зашагал вперед, показывая гостям дорогу и странно припадая на обе ноги поочередно.

У Кэша мелькнула мысль, что полковник тоже пружинно-механический, однако он проигнорировал эту догадку, объяснив ее своим переутомлением.

– Между прочим, – тихо заметил Эрвиль, обращаясь к штандартенфактору, – мне показалось, что он пытался зацепить вас саблей.

– Да-да, и мне тоже, – тут же вступил Кэш, – наверное, он не знал, что вы матрица.

– Вы хотите сказать, что он покушался на мою жизнь? – нервно спросил Квардли.

Адмиралы так сильно допекли его то ли шутками, то ли серьезными предупреждениями, что он был близок к настоящей истерике.

– Еще пару сантиметров, и картина была бы ужасающей.

– Да что вам нужно?! – спросил штандартенфактор, с сомнением глядя на странную походку полковника.

– Скажите, Квардли, – тихо сказал Джим, – почему нас здесь назвали кавалеристами, когда мы танкисты?

– Небольшая ошибка, – соврал тот.

– А я думаю, вы намеренно запутываете нас, чтобы мы наконец погибли. Кому выгодна наша смерть, Квардли?

Штандартенфактор еще не успел напустить на лицо выражение надменной таинственности, когда Лу сплюнул ему под ноги и со скукой в голосе произнес:

– Да чего ты у него спрашиваешь? Он в этих делах пешка, а главный тот – в капюшоне.

– Ха! А вот тут вы ошибаетесь! Я как раз тот человек, который может объяснить все!

– И даже исчезновение убитого лакея-маньяка? – поинтересовался Джим.

Он старался говорить насмешливо, однако это была глубокая рана, и он испытывал мучительную боль.

– Это проще простого – никакого трупа и не было! И никаких совращений малолетних девочек, скорее всего, тоже не было! – выпалил Квардли. – Это была только имитация, действие одного специалиста.

Спохватившись, что сказал слишком много, Квардли закрыл рот. Он ожидал лихорадочных расспросов и категоричных требований, но Джим вовремя понял это и вяло заметил:

– Полно вам бредить-то, штандартенфактор. Это у вас последствия.

– Чего последствия?

– Да вы в машине чуть крышу головой не просадили…

За непростыми разговорами гости наконец подошли к длинному зданию корпусной столовой, архитектурный рисунок которой указывал на то, что раньше здесь была конюшня. Впрочем, внутри бывшая конюшня выглядела вполне прилично, а в воздухе носились самые приятные запахи.

Без долгих рассуждений гостей усадили за стол, и полковник произнес речь, в которой снова упомянул сабельные атаки прославленных адмиралов. Он говорил так долго и так проникновенно, что сознание Джима помутилось от голода, и он уже и сам поверил, что может лихо скакать на коне и рубить врага налево и направо.

Наконец торжественная часть закончилась, и Джим навалился на мясо. Оно было жестковато, однако голод не давал возможности привередничать. Джим ел блюдо за блюдом, но нервное истощение прошедших суток не утолялось пищей, а только возбуждалось с новой силой. В конце концов сидевший рядом штандартенфактор сделал Кэшу замечание.

– Ничего не поделаешь, друг, – ответил ему Джим, – ночью я совершил гнуснейшее из сексуальных насилий и потерял при этом много сил.

– Ну уж не гнуснее, чем в музее, – парировал Квардли и, предупреждая возмущение адмирала, примирительно добавил: – Спокойнее, герцог, сейчас я вам все расскажу, только, пожалуйста, оставайтесь в рамках приличия, а то ваши змеиные привычки меня доконают.

В это время кавалерийский полковник поднялся с бокалом и провозгласил тост:

– За острые сабли!

– За острые сабли!!! – хором повторили сидевшие за столом офицеры, и Джим с Лу вынуждены были поддержать компанию.

Квардли промолчал, чем, естественно, обратил на себя всеобщее внимание. Воспользовавшись моментом, он таинственно улыбнулся и объявил:

– А сейчас, господа, адмирал Эрвиль Жестокий, граф Гронсар, сделает доклад о том, как ему удалось достичь чрезвычайной техники удара, когда одним взмахом сабли этот прославленный герой снес голову Железному Герману! Снес голову и притащил ее к дворцу Его Императорского Величества!.. Каков драгун, а?!

И штандартенфактор захлопал в ладоши, изображая жаркие аплодисменты и попытки качать несчастного Лу.

Тут же посыпались специфические вопросы и просьбы к кавалеристу-виртуозу досконально объяснить тонкости своего метода.

– Пожалуйста, адмирал Эрвиль, не стесняйтесь – здесь же все свои, – подлил масла в огонь Квардли.

– Зачем вы это делаете? – возмутился Джим.

– Зато никто не станет нам мешать, господин герцог.

Между тем обожающие взгляды драгун были сфокусированы на Эрвиле, и он, как показалось Джиму, должен был вот-вот провалиться под пол бывшей конюшни вместе с гостевым стулом.

Чтобы не видеть позора друга, Джим отвел глаза в сторону, на развешанную по стенам коллекцию седел.

– Основы моей методики всесокрушающих ударов, господа, уходят своими корнями в далекие времена, когда я, один из посвященных учеников мастера Куакосу, закончил начальный этап обучения и покинул монастырь в Тхото, чтобы продолжить совершенствование боевого искусства во внешнем мире…

Когда Джим услышал такое начало доклада, он понял, что подлый фокус Квардли не удался и Лу с честью выйдет из этой ситуации.

Пока все были поглощены рассказом адмирала Эрвиля, Квардли придвинул свой жующий рот к уху Джима и произнес:

– Дело в следующем, адмирал… Вы стали жертвой враждебной колдовской силы.

– А поподробнее?

– А поподробнее – девочка, этот чистый ребенок, и старик, которого вы застрелили, добив двумя выстрелами в голову… – Квардли сделал паузу и, послушав ровное повествование Эрвиля, продолжил: – Так вот, тот, кого вы добили двумя выстрелами в лицо, и нежная девочка, над которой вы так безобразно надругались, есть один и тот же специалист.

– Что… что вы этим хотите сказать, мистер Квардли? – осторожно спросил Джим.

Он чувствовал, что правда где-то рядом, но она мерзка и противна, как может быть противна гадость, которую уже проглотил.

– Вы занимались отвратительным соитием с колдуном, господин герцог, – не без удовольствия произнес Квардли и отер свой жирный рот салфеткой.

– Зачем это нужно какому-то колдуну? – с сомнением произнес Джим.

– Это нужно для вашего ослабления. Вы надругались над девочкой – это раз, потом из-за вас она погибла – это два, и, наконец, вы убиваете презренного старика, который пошел на два первых преступления для вашей же пользы.

– Я вам не верю. Откуда вы можете все это знать в таких подробностях?

– О, дорогой мой герцог! – На пластичном лице штандартенфактора проступила гримаса, означавшая неискреннее сочувствие. – Дорогой мой герцог, это же элементарный курс психологии примитивных субъектов. А по психологии у меня был высший балл. И, наверное, у специалиста, который соединялся с вами в жарких объятиях, тоже был высший балл.

– Я не верю, – упрямился Джим, больше из чувства гадливости.

Он не хотел верить, что в каком-то там гипнозе проделывал такие вещи со стариком, лакеем.

– Мне не слишком понятна ваша змеиная этика, господин герцог, но я знаю, что для вас понятие «угрызения совести» значит очень много. Правда, у некоторых из вас вместо угрызений совести присутствует уязвленное самолюбие, однако картина примерно одинакова. Объект мучается, теряет жизненную силу и в конце концов становится жертвой охотящихся за ним врагов.

– А почему обязательно это был старый колдун? – неожиданно спросил Джим. – Почему не молоденькая хорошенькая колдунья?

– Извините меня, герцог, но вы рассуждаете, как жеребец. У колдуна нет пола. Он текуч, как вода, и заполняет любую форму или же сам создает ее.

– А чья же это была кровь на постели, если не девственницы?

– Какая девственница, адмирал, вы себе льстите! Вы имели дело с куском неоформленной плазмы. Космополитенса – на языке профессионалов.

– То есть девочка жива, ее мать жива и старик жив? – начал выравниваться разум Джима.

Пребывая внутри собственных переживаний, он не слышал, что происходило снаружи, и только тупо таращился на жестикуляцию Лу, который, как видно, успешно справлялся с возложенной на него задачей.

Когда Джим снова обратил внимание на Квардли, тот медленно ел грушу.

Не глядя на Кэша, штандартенфактор продолжил:

– Запомните, адмирал, никакая горничная во флигеле не живет. В нем вообще никто не живет с тех самых пор, как шесть лет назад там повесились десять укубусов. И уж тем более там не живет девочка.

– А может, она пришла со стороны?

– В вашем доме все горничные незамужние. Мы специально набираем таких.

Квардли замолчал и внимательно осмотрел огрызок груши, а затем проглотил его с явным удовольствием. Заметив на себе удивленный взгляд Кэша, штандартенфактор смущенно улыбнулся и сказал:

– Извините, мне нужен фосфор.

– Значит, нет никакой девочки и ее матери и не было убийств лопатой?

– Не было ничего, дорогой герцог. Достаточно проверить штат слуг в вашем доме, чтобы выяснить, что никто из них не застрелен и все исполняют свои обязанности.

– Так просто?

– Так просто.

В этот момент раздался хохот всего кавалерийского собрания. Это Эрвиль мастерски закончил свое выступление эффектным анекдотом.

Квардли щелкнул с досады челюстями и, подняв бокал, крикнул:

– Ура героям! Выпьем за звонкие шпоры!

– За звонкие шпоры! – с воодушевлением подхватили драгуны и выпили, а штандартенфактор, только пригубив вино, добавил:

– А что, адмирал Эрвиль, покажите нашим кавалеристам свой знаменитый удар! Думаю, в округе найдется пара крепких дубов, чтобы вы могли срубить их.

Собрание драгунов замерло. Им в голову не приходило, что они могут стать свидетелями подобного чуда.

– О да, господин адмирал, – проблеял кавалерийский полковник, – такое бы увидеть – и помереть не жалко…

Как видно, того же мнения придерживались и остальные офицеры.

Джим посмотрел на Лу. Теперешняя подлость Квардли выглядела куда острее. Даже сам штандартенфактор, не скрывая интереса, наблюдал за тем, что же предпримет Лу на этот раз.

А тот, со вздохом подняв на присутствующих взгляд, произнес голосом, полным державной ответственности:

– Друзья мои, мне для вас ничего не жалко. Нужно показать удар – пожалуйста… Но, господа, существуют и государственные интересы. Этот удар больше не является моей собственностью, поскольку император взял с меня слово до поры до времени засекретить это грозное искусство истребления, дабы враги наши трепетали. Таким образом, теперь этот знаменитый удар является стратегическим резервом нашего государства. Мало того, господа, мне доподлинно известно, что султан анатолийский Хафис фон Штейнберг готов заплатить не ограниченную арифметическими исчислениями сумму тому, кто предоставит ему техническую документацию на этот смертоносный секрет. Ко всему вышесказанному могу еще добавить, что во время боевого применения этого удара при кавалерийской атаке на Ангур действие его оказалось ужасным не только для врагов, но имело также некий побочный эффект. Данные, которые я сообщу, закрыты, но, думаю, для вас можно сделать исключение. Так вот, среди солдат наших войск, видевших нанесение удара, свалились на землю в беспамятстве пять тысяч человек, покрылись красной сыпью шесть тысяч человек и заболели ветрянкой с осложнениями четыреста человек. Остается упомянуть еще о двух сошедших с ума лошадях, хотя, казалось бы, какая связь?

– Да, – вставил Квардли, – тем более что лошади были механические.

– Что только добавило загадок и неизвестности, – закончил Лу.