Глава 8
Джоанна проснулась в кромешной темноте. Поначалу она вообще ничего не могла припомнить, кроме того, что все это время ощущала холод, ломоту в теле и боялась чего-то, что ускользнуло из ее памяти. Она лежала на чем-то узком и неудобном, совершенно незнакомом. Ее голые руки ощущали некое подобие валика, обтянутого материей. Девушка вздохнула и тут же почувствовала саднящую боль в горле — там опять была ссадина, причем очень серьезная.
Ее снова охватил ужас.
В голову ей вдруг пришла нелепая мысль: эти отметки на стене…
Нечто подобное было и в помещении компьютерного терминала, где на нее напал незнакомец — человек, которого там вроде бы и не было, как заверяла охрана.
Сегодня его там тоже не было… И вдруг, как вспышка света, в ее сознании мелькнул высокий, худой человек в очках, который своими длинными пальцами вывел на двери комнаты Гэри точно такой же знак, какой был там, на той двери.
Конечно, она знала, кто именно это был — знакомый Дигби, он же галлюцинация Дигби. Только в этот раз у него не было бороды, а так… А еще он переоделся, может потому что тоже ее узнал?
Джоанна никак не могла понять, что же все-таки происходит. Ушел ли он после того, как она поговорила с ним в комнате на втором этаже? Кажется, он и в самом деле ушел, но ее память была сейчас словно окутана туманом, и ничего нельзя было утверждать с уверенностью. Все события перемешались, теперь даже нельзя было вспомнить их последовательность. Кажется, она пришла туда, чтобы забрать свою программу и уйти с вечеринки — ей до смерти надоел Гэри, который то и дело домогался близости с ней. Помнится, она даже решила отключить дома телефон, чтобы этот дурак больше ей не звонил.
Незнакомец уже находился в комнате, когда она туда вошла. Она тогда еще подумала, что у Дигби весьма странные галлюцинации. Он все твердил, что этот человек вышел из дыры в воздухе.
Но не подобную ли дыру она видела в Сан-Серано?
Джоанна полагала, что он ушел, что она сидит в одиночестве возле громадного компьютера Гэри марки IBM. Она еще ждала, когда же закончится программа, и вдруг эта железная хватка на ее шее, злобный рев, и страх, страх…
А теперь она здесь.
Она осторожно пошевелила ногами. Одета Джоанна была все так же, как и на вечеринке у Гэри — в голубые джинсы, белую рубашку и кроссовки. Тут Джоанна застонала, представив себе, что могла в бессознательном состоянии находиться в чьей-то власти. Впрочем, кроме ссадин на шее, никаких повреждений на своем теле она не обнаружила. Она медленно опустила руку, чтобы ощупать, на чем она лежит. Как ребенок, который боится, что сейчас из-под кровати высунутся руки и схватят его, подумала она с горечью.
Но внизу рука девушки нащупала только пол — каменный и очень холодный.
«Камень?» — подумала она. Джоанна села, чувствуя легкое головокружение. Она осмотрела свое ложе — некое подобие шезлонга, каких изображали на картинках из жизни восемнадцатого века. Еще точнее — кушетка. Вся она была покрыта затейливой резьбой. Джоанну почему-то поразили изогнутые ножки этого предмета мебели. Тут рука наткнулась на лежащий на полу ее родной кошель, и девушка издала вздох облегчения — пустяк, а все равно приятно.
Но тот, кто притащил ее сюда, наверняка находится где-то поблизости.
Тут пальцы девушки извлекли из кошеля приличествующий случаю предмет — тонкий электрический фонарик. Подрагивающий рукой Джоанна зажгла фонарь и провела тоненьким желтым лучиком по комнате.
О, Боже мой, испуганно подумала девушка. Кругом сплошной камень, окон нет, комната крошечная. Такое ощущение, что она попала в темницу в башне средневекового замка. Если не замка, то подобного сооружения. Свет фонарика обнаружил, что кушетка позолочена, а обивка — настоящий шелк легкомысленного розового цвета.
— Что за наваждение, — пробормотала Джоанна, рывком вскакивая с ложа. Но тут на нее снова напала слабость и даже легкая тошнота. Удивленная девушка в изнеможении опустилась на кушетку. А в кино показывают, что попавшие в непривычную и загадочную обстановку девушки тут же смело бросаются исследовать, в чем дело. Какая же пропасть лежит между кино и жестокой реальностью!
Тут она заметила дверь — единственную дверь в комнате. Она находилась всего в нескольких шагах и была заперта снаружи. Впрочем, это почему-то совсем не удивило Джоанну. Ну что же, тюрьма так тюрьма.
Девушка снова уселась на кушетку и задумалась. Одновременно она почувствовала слабость в коленях.
Только без паники, никакого страха, то и дело повторяла она самой себе, ничего страшного не произошло. Иначе за что ни возьмешься, ничего путного не сделаешь, если будешь при этом паниковать. Но ее рассудок просто кричал: «Где я? Почему именно я?»
Ну что же, над этим можно будет подумать и позже, заверила себя девушка. Руки сами потянулись к кошелю-ридикюлю и нащупали там приятную тяжесть молотка. Ну вот, теперь можно и успокоиться. Положив молоток рядом, чтобы он всегда был, как говорится, под рукой, Джоанна проверила, что еще находится в ее арсенале. К своей вящей радости она нашла штык-нож швейцарской армии, несколько жестяных и пластмассовых коробочек, рулетку, ножницы, калькулятор, бумажник, чековую книжку, связку ключей, записную книжкой, зеркальце, запасную зубную щетку, тюбик крема для загара, треснувший пластмассовый стаканчик, булавки, кусочек резины, губную помаду, которой она, кстати сказать, никогда не пользовалась, набор швейных игл, моточек цветной проволоки в пластиковой оболочке, клипсы и сережки, причем одна из них была непарной.
Ну что же, кое-чем тут можно воспользоваться. Джоанна выбрала молоток, взяла швейцарский нож, хороший тем, что у него кроме колюще-режущего лезвия имеется масса всевозможных других приспособлений, вытащила из него лезвие-отвертку и со всем этим устрашающим вооружением подошла к двери. Впрочем, конкретно ее интересовала не дверь, а замок на ней.
Так, дверь должна открываться внутрь. Ее внимание привлекли массивные петли кованого железа — ну, точно, прямо как в старину где-нибудь в Европе. Джоанна нахмурилась, исследуя петли: с них дверь не очень-то снимешь. Нет, хозяин этого дома явно перестарался с петлями, каким бы любителем средневекового стиля он ни был.
Она снова осветила фонариком всю комнату. Конечно, в Южной Калифорнии сколько угодно каменных зданий старой постройки, но такого…
Позже, позже об этом подумаешь, снова сказала она себе упрямо. А пока нужно думать только о том, как выбраться из этой проклятой комнаты. А теперь… И тут ее пронзила мысль — отверткой нужно не в замке ковыряться, а вывинтить шурупы, которые держат петли. Так, умница. Джоанна нащупала первый шуруп и повернула отвертку…
Но тут же остановилась, поскольку задвижка на двери с той стороны глухо лязгнула, отодвигаясь.
Шагов она не слышала. Впрочем, это не имело значения — она ведь не знала, какой толщины стены. Должно быть, очень толстые, раз не слышно ни звуков шагов, ни грохота автомобилей, ни рева двигателей самолетов. Тут в висках у нее запульсировала кровь, и Джоанна отступила, занеся молоток над головой. Он был очень высоким, думала девушка, и потому нужно ударить как можно выше…
Дверь отворилась…
Он, казалось, ждал этого удара молотком и потому ловко увернулся, хотя Джоанна все-таки ухитрилась ударить его по плечу. Как и большинство женщин, она не могла бороться с мужчиной чересчур долго, и потому все сразу решила сила его рук. Он тоже обнаружил некоторое знакомство с болевыми приемами — указательным пальцем пришелец нажал на точку на запястье девушки, явно добиваясь, чтобы она выронила молоток. Одновременно он повернулся к девушке боком, чтобы она не ударила его ногой в пах. Впрочем, борьба эта длилась секунды. Когда незнакомец снова повернулся спиной к двери, то что-то вдруг бросилось на него из темноты, как разъяренная пума. Чья-то властная нога уверенно прижала его ступни к полу, не давая им рвануться. До Джоанны донеслись глубокие вздохи; казалось, нападавший схватил ее обидчика сзади за волосы, оттянул его голову назад и в довершение всего приставил нож к горлу.
Тот, кто вошел в комнату первым, разжал пальцы, и девушка быстро выскользнула из его рук.
— С вами все в порядке? — Молодой человек бросил на нее быстрый взгляд. В скупом желтом свете фонарика Джоанна заметила его волевое лицо, отмеченное печатью усталости, даже истощения. Под глазами темнели круги — он явно не спал по меньшей мере двое суток.
— По-моему, со мной все нормально, — бойко ответила девушка, оглядывая незнакомца, своего нежданного спасителя.
Тем временем молодой человек продолжал держать нож у горла худого мужчины — тот явно насолил не только Джоанне. Наконец спаситель девушки сказал своему пленнику:
— Негодяй, что ты сделал с архимагом? Быстро отвечай, иначе я за себя не ручаюсь.
Пленник, еще несколько минут назад выступавший в роли нападающего, неподвижно стоял на коленях на каменном полу. Пот струился по его лицу и горлу, которое ходило ходуном, чувствуя острие ножа.
— Ничего я с ним не сделал, — прошептал пленник. — Керис, послушай меня… — Вдруг его голос оборвался, а по лезвию ножа тонкой нитью потекла кровь.
— Я уже достаточно наслушался тебя, Антриг Виндроуз, — гневно сказал парень, явно желая, чтобы и Джоанна поняла его. — Девушка, у меня за поясом заткнут шелковый прочный шнур. Распутай его и свяжи ему руки, да покрепче.
— Керис, не надо! — кадык новоиспеченного узника вздрагивал. — Ведь тебе лучше поскорее выбраться отсюда. Тут страшная опасность…
Джоанна, не обращая внимания на всхлипывания и причитания этого хищного волка, который теперь рядился в овечью шкуру, проворно спутывала шелковым шнуром его руки. Ей было даже приятно, что человек, который недавно заставлял вздрагивать ее, теперь трясется, как пойманная в капкан крыса, и срывающимся голосом молит о пощаде.
Попутно девушка разглядывала своего нечаянного спасителя — он был закутан во все черное, на его боку в черных ножнах висел меч вороненой стали. Одежда его была порвана во многих местах и вся измазана грязью и какой-то слизью. В этой одежде он напоминал ей какого-нибудь ниндзя или самурая. Она также обратила внимание на то, что этот парень, которого нападавший звал Керисом, тоже был покрыт синяками и ссадинами. Ему где-то хорошо досталось.
Наконец девушка закончила связывать пленника у колен и посмотрела на парня.
— Послушайте, — сказала она, — я просто… Я просто не знаю, как вас благодарить за помощь. Право, я первый раз в… в такой ситуации. Но, может, вы мне объясните, что все это означает?
Керис толкнул злобного Антрига коленом в спину.
— Этот человек — развенчанный чародей, бывший кудесник, — пояснил он. — Это его стараниями у нас тут появилось столько всяких ужасов. Только за это его уже следует изрубить в лапшу.
— Э-э-э, — сказала Джоанна, тактично давая понять, что ничего не поняла.
— Керис, — облизал Антриг пересохшие губы, — к исчезновению твоего деда я не имею никакого отношения. Верь, я клянусь тебе в этом.
— Ага, но тогда откуда ты знаешь, что мой дед куда-то запропастился?
— Но послушай, — связанный повернул голову, просительно заглядывая воину в глаза, — на все это просто нет времени. Надвигается такая жуткая опасность, по сравнению с которой чудовище, с которым ты сражался в болоте, — смирный ягненок. Тебе лучше спасаться.
— Но откуда ты…
— Уж я-то знаю, — злобно выпалил пленник. А затем, уже более жалобно, он проговорил: — Верь мне, — тут его пальцы ухватили кисть руки Джоанны. — Ладно, пусть я буду вашим пленником, я согласен, делайте со мной что хотите, но только давайте поскорее уйдем отсюда.
Джоанна чувствовала, как трясутся его руки. Впрочем, это еще ни о чем не говорило — ее руки тоже тряслись от усталости, наконец, от нервного, перенапряжения. К тому же у этого Антрига была достаточная причина дрожать, подобно осиновому листу, — к его горлу все еще был приставлен нож. Но тут установилась тишина — и девушка в самом деле почувствовала приближающуюся опасность. Нет, звуков никаких не было, но она испытывала точно такое же беспокойство, как когда блуждала по коридорам здания номер шесть. Возможно, это было предчувствие Зла, которое уже приближалось к ним. По сравнению с этим злом даже этот помешанный на убийствах в средневековом стиле маньяк Антриг казался невинным младенцем.
— Керис, вообще-то я не знаю, куда я попала и что тут вообще такое, — сказала Джоанна тихо, — но мне все-таки кажется, что на сей раз он не врет.
Керис метнул в нее проницательный взгляд, но сказал только, чтобы она вытащила меч из его ножен.
Девушка так и сделала. Она не понимала, что тут затевалось, но чувствовала, что все это не причинит ей неприятностей. Ей казалось, что тишина, эта зловещая тишина стала живой. И девушка удержалась от искушения попросить парня поскорее вывести ее из этой своеобразной тюрьмы. Так же, как и тогда в Сан-Серано, она чувствовала, что за дверью находится нечто страшнее самой смерти. Что именно — она пока не представляла себе.
Керис, взяв в руки меч, сразу почувствовал себя уверенно, настолько уверенно, что даже убрал от горла пленника кинжал.
— Поднимайся, — хмуро приказал он Антригу, — но только сразу предупреждаю, что если ты попробуешь выкинуть еще какой-нибудь фокус, то я моментально проколю тебе горло, церемониться больше не стану, так и знай.
Пленник поспешно вскочил на ноги, утирая рукавом кровь с шеи. На его лице без труда был заметен страх, хотя Джоанна сомневалась, что он так боится именно Кериса. Но Керис не обращал на это никакого внимания — он не спускал с Антрига глаз.
— Тихо, не шевелись, — прошипел Керис кудеснику-клятвопреступнику. Повернувшись, молодой воин осторожно выглянул в коридор, словно проверяя, все ли там в порядке. Сам же Антриг наблюдал за действиями своего победителя с нескрываемым раздражением.
Понимая, что выход из этой комнаты может быть только один, Джоанна вдруг вызвалась:
— Я сейчас сама посмотрю, — хотя ее холодило предчувствие, что она может увидеть в коридоре. Одна мысль пульсировала в ее мозгу, настоятельно советовала ей не показывать отсюда носа. Но голос разума говорил девушке, что на сей раз Антригу все же следует поверить, а Керис проявляет неразумное упрямство.
Сжимая в руке молоток, пользы от которого все равно оказалось не слишком много, Джоанна осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
Справа, дальше по коридору, чернела непроглядная тьма. В ней явно было что-то зловещее. Слева, кажется, находились двери, а вот за ними что-то было: слышался легкий посвист ветра. Может, выход наружу? Или это то самое Зло, о появлении которого предостерегал Антриг и которое уже появилось? И теперь их поджидает? Кроме посвиста ветра больше ничего не было слышно. Девушке вдруг захотелось услышать хоть какой-нибудь звук, лишь бы нарушилась эта зловещая тишина, от которой можно было ждать чего угодно.
Еще раз поглядев направо и налево, девушка проворно заскочила обратно. При свете своего фонарика она заметила, что Антриг даже осунулся от переживаний; он был бледен, как бумага. А Керис явно из последних сил боролся со своим инстинктом самосохранения, понукавшим его: «Беги! Беги! Беги!». Джоанна сглотнула слюну и сказала голосом, в котором почему-то не слышно было радости:
— Там ничего нет.
— Отлично, — пробормотал Антриг. Несмотря на свое положение пленника, он явно брал на себя роль предводителя их небольшого отряда. — Джоанна, я бы хотел попросить тебя погасить фонарик, если тебя это, конечно же, не затруднит.
Джоанна, которая в этот момент освещала стены комнаты, надеясь увидеть вторую дверь или хотя бы какое-нибудь не замеченное ею прежде окно, удивленно поглядела в глаза чародею.
— Но ведь фонарь все-таки можно погасить, — упорствовал Антриг, — не так ли?
Ты и это знаешь, подумала она. Но он был испуган, этот Антриг, испуган до такой степени, что изъяснялся на языке доиндустриального общества. Ну в самом деле, кто же говорит: «Погаси фонарь»? Если бы он сказал: «Выруби свет», это звучало бы более правдоподобно.
Еще видя сомнение в ее глазах, отставной член Совета Кудесников добавил:
— Я вижу это в темноте. Впрочем, Керис тоже немного видит, не правда ли?
Керис с готовностью кивнул — видимо, он и сам много над этим думал.
И только тут девушка поняла, что зашла слишком далеко, ее занесло куда-то значительно выше, чем охваченное ее познанием. Теперь она не понимала, что именно ее пугает. Даже не кто, а именно что. Оно могло быть чем угодно. Нет, только не думать об этом, снова стала она повторять себе, все решится потом, сначала нужно как-то выбраться отсюда. Взяв кошель-ридикюль под мышку, девушка схватилась пальцем за петлю для ремня на джинсах Антрига и наконец погасила фонарь. Тишина стала еще более невыносимой.
Наступило полное торжество тьмы. Смутный инстинкт подсказывал ей, что нужно с кем-нибудь заговорить, чтобы не возникало чувство потерянности и заброшенности. Но Антриг дважды пытался удавить ее, похитил прямо из дома Гэри, притащил сюда. Так что собеседник из него был не самый приятный. А Кериса нельзя было отвлекать пустой болтовней, иначе пленник обязательно этим воспользовался бы, от него можно было ожидать чего угодно. Поэтому она довольствовалась тем, что периодически дергала за петельку джинсов, получая доказательство того, что она все-таки здесь не одна.
Вдруг рука Антрига дружески хлопнула ее по руке, как бы говоря, что особенно убиваться не стоит. Видимо, он понимал, что она сейчас чувствует. Наконец, постояв немного и прислушавшись, они тихо вышли в коридор.
К великой радости Джоанны, они свернули налево, продвигаясь достаточно быстро и уверенно. Она вытянула свободную руку в сторону и ощутила все тот же холодный камень стен. Антриг, очевидно, если даже не видел в темноте, использовал эту стену как ориентир, продвигаясь вдоль нее. Временами девушка слышала шелест плаща и скрип кожи — это Керис поворачивался, чтобы убедиться в отсутствии опасности сзади. Она и сама отважилась посмотреть назад, но, хотя ничего подходящего там она не увидела, все равно ей стало не по себе, и она решила, что уж лучше не щекотать нервы и не заглядывать туда, куда не следует.
Там всего-навсего обычная темнота, повторяла она себе, точно такая же, как темнота впереди, через которую мы проходим сейчас. А темнота — это ничто. Но все-таки она знала, что все это далеко не так. Иначе бы у нее сейчас не было такого страха перед темнотой, и ей не казалось бы, что там через нее кто-то движется. И тут она дала себе слово, что если ей суждено будет выбраться отсюда, то она уедет из Сан-Серано первым же автобусом. Хватит кошмаров! Она поменяет телефонный номер, квартиру, если будет нужно — даже работу.
Но вот загвоздка — Антриг теперь отлично знал ее. Антриг был частью Этого. Чего — Этого? Не вел ли сейчас ее этот клятвопреступник сквозь тьму к чему-то более ужасному? Может быть, темнота — это просто прелюдия к еще более жутким кошмарам?
Но все могло обстоять иначе, ее ждет спасение, твердила девушке другая догадка. И от всех страхов и подозрений кружилась голова и подкашивались ноги.
Вдруг в темноте явно обозначилось какое-то движение. Волосы девушки растрепал ветер. Ветер был холодный, на нее поистине веяло ужасом. Джоанна все-таки не выдержала и оглянулась. Она могла поклясться чем угодно, что видела позади какое-то свечение. И в этот момент раздался трагический шепот Кериса:
— Антриг!
Вдруг рука Антрига обняла ее и вытолкнула вперед. Ей показалось, что Кериса отставной кудесник толкнул в том же направлении. Антриг прошептал:
— Бегите!
В его голосе слышался неподдельный ужас. Она даже не увидела, а почувствовала, как Керис бросился бежать.
Девушка не могла потом вспомнить, как долго они бежали. Она не помнила даже, когда именно камень под ее ногами сменился землей, а земля утоптанной дороги превратилась в покрытый шелковистой травой дерн. Она спотыкалась, но какая-то сила резко поднимала ее на ноги, понуждая бежать и бежать, не позволяя чувствовать усталость, которая обязательно должна была появиться. В голове у нее не было никаких мыслей, можно сказать, что и там царила тьма. Потом она внезапно почувствовала, что кладбищенская тишина успела смениться воем свежего ветра, а затхлость каменного мешка — запахом свежескошенной травы. Она начала спотыкаться и падать, поскольку тут были бесчисленные кочки. Но сильная рука всякий раз поднимала ее и толкала вперед, вперед… Незаметно Джоанна разглядела тонкую полоску, которая несомненно была горизонтом и отделяла темную землю от не менее темного неба. И тут она, споткнувшись окончательно, полетела куда-то в непроницаемую темноту…
Проснулась она незадолго до рассвета. Потянувшись, Джоанна неожиданно для себя чихнула. Воздух был напоен ароматом скошенной травы, запахом близкой воды, коров и кваканьем лягушек. Поначалу она не поняла, где находится. В горле продолжало саднить, а все тело ломило от бешеной ночной гонки. И еще — чудовищно хотелось есть. — Не беспокойся. Мы отведем его в Дом Волшебников, в Кимил. Если возникнет необходимость, то Нандихэрроу, глава Дома, пошлет за представителями Святой Инквизиции. Все его постыдные деяния лишили его покровительства Совета Кудесников. Там его заставят заговорить. Он расскажет, куда запрятал архимага. И как только мой дед отыщется, он отправит тебя обратно домой.
Подняв голову, она с удивлением обнаружила, что Антриг сидит, привалившись спиной к копне сена. Сама она видела копны только на картинках. Антриг не спал — задумчивым взглядом он наблюдал, как небо на востоке начинает потихоньку светлеть. А рядом с ним, крепко сжимая в руке меч, храпел Керис.
Окружающий мир, казалось, наслаждался предрассветной тишиной. Джоанна села и стала выбирать набившиеся в волосы травинки. Она чувствовала себя как-то нереально, хотя холод был явлением вполне реальным и осязаемым. Окружающие холмы все еще окутывала ночная тьма, но было понятно, что долго она все равно не продержится. Лягушки заквакали сильнее — где-то поблизости тут явно находилось болото. Странно, что ниоткуда не доносилось гудения большегрузных автомобилей, не слышался рев авиационных моторов и стук колес вагонов о рельсы.
Тут Антриг заметил, что она не спит.
— Замерзла? — поинтересовался он. Но девушка покачала головой.
— Не слишком сильно.
Ответ был весьма неоднозначным.
Улыбнувшись, он схватил свою рубашку — серую, с серебристыми буквами и эмблемой прошлогоднего рок-фестиваля. Джоанна вспомнила, что вообще-то рубашка эта принадлежала до сегодняшнего вечера Тому Бентли — восходящей звезде тяжелого рока, а пока тоже сотруднику сан-серанского комплекса.
— Если бы я знал, что все будет так, — виноватым тоном проговорил Антриг, — я бы поосновательнее разжился там одежонкой.
Затем, перехватив ее направленный на Кериса взгляд, чародей-клятвопреступник добавил:
— Вообще-то было бы не слишком прилично убегать, пока он спит. Тем более, в таком положении. Он ведь мог бы стоять и сторожить меня еще, и тем более, что за последние двадцать четыре часа он проделал большую работу. Но мне все же хочется спокойно понаблюдать восход солнца. Я так давно не видел его.
Без бороды, с которой Джоанна увидела его впервые на вечеринке, Антриг выглядел если не молодым, то помолодевшим. Поглядев на него, девушка попыталась определить возраст этого человека. На вид ему теперь можно было дать лет сорок, но вот спутанная шевелюра была обильно пронизана сединой — ее там было едва ли не больше половины. За стеклами очков светились серые глаза — слегка безумные, но взгляд был вполне осмысленным и спокойным. Несмотря на то, что он дважды душил ее, Джоанна почувствовала, как ее страх перед этим человеком убывает.
— Послушай, — сказала Джоанна, продолжая сосредоточенно выбирать травинки из волос, — может быть, ты все-таки мне скажешь, как понимать происходящее?
Несколько мгновений умные глаза Антрига смотрели на нее с легким подозрением. Наконец он тихо спросил:
— А ты разве ничего не знаешь?
— Если бы я знала, — вздохнула девушка, — я бы не боялась прошлой ночью так сильно.
Антриг задумчиво рассматривал свои руки. Девушка перехватила его взгляд и заметила, что руки перепачканы чернилами и имеют неестественно белый цвет, как будто годами не видели солнечного света.
— Я думаю, что ты могла испугаться и гораздо сильнее, — вежливо ответил лишенный сана кудесник, — да вот только все это теперь не имеет уже значения.
— Но где мы? — Она осмотрелась окинув недоуменным взором окрашенные розоватым отблеском восходящего солнца еще дремлющие поля и холмы. — И почему это вы все время меня куда-то толкали? Что это вообще была за дурацкая игра? К чему такой продолжительный кросс? Прямо-таки марафонская дистанция.
— А что, тебя действительно толкали? — виновато осведомился он.
— Но тогда я вообще не знаю, как все это назвать, — нервно сказала девушка. — Все это, что началось еще в Сан-Серано. Это охота за мной.
— Это не игра и не дурацкая, — подал голос Керис, глядя на Антрига. Он вытер покрытое уже успевшей выпасть росой лезвие меча об одежду и с легким вжиканьем загнал оружие в ножны. Откинув со лба прядь русых волос, он посмотрел на Джоанну. — Вообще-то, боюсь, мне будет трудно все объяснить, поскольку в твоем мире волшебства не существует. Но скажу просто: тебя перенесло в наш мир, в империю Феррит, только я не знаю, для чего. А случилось это по воле этого человека. Зовут его Антриг Виндроуз, он отлучен от Совета Кудесников за клятвопреступление. И я клянусь всеми обетами, которые я дал перед Советом, что я доставлю его на суд справедливости за все то зло, которое он натворил.
Джоанна некоторое время удивленно смотрела на него, видимо, ничего не понимая.
— Да ты просто сумасшедший! — воскликнула наконец она.
— Нет, сумасшедший вообще-то я, — тихо сказал Антриг. — Керис все перепутал. Прав он в том, как это ни прискорбно, что ты уже действительно не находишься в своем мире. Неужели ты не чувствуешь, что здесь даже воздух пахнет по-другому?
Джоанна заколебалась, не зная, как реагировать на такой довод. К примеру, в долине Сан-Иоаквин было полным-полно уголков, где не ощущалось и следа промышленного загрязнения атмосферы, особенно дальше на север, но, как она знала, в любое время года, кроме лета. И к тому же, если она действительно перенеслась куда-то, на это должно было уйти много времени… Девушка схватила свой кошель и принялась рыться в нем. Так, вот и часы. Ну-ка, посмотрим, что у нас тут. Она нажала кнопку, и загорелась подсветка циферблата. Часы показывали 30 августа, а вечеринка у Гэри была 29-го, это точно. Она с досадой бросила часы на прежнее место и стала лихорадочно соображать, что же на самом деле могло с нею произойти. Вообще-то все это было похоже на один из рассказов серии «В мире фантастики». Обычно там путешествовали из мира в мир, из одного периода времени в другой…
Эта местность очень смахивала на какую-нибудь из калифорнийских долин — сенокосные угодья, болота, пустынные холмы, серебристая лента реки вдали. Только гор что-то не было видно, даже на успевшем окончательно просветлеть горизонте.
Рядом уже довольно миролюбиво беседовали друг с другом ее похититель и ее спаситель. Спаситель, Керис, очень напоминал обаятельного принца из сказки. Этот образ отчасти разрушал полуторадюймовый шрам, который пересекал щеку молодого человека. Шрам этот придавал ему несомненное сходство с одним из тех бравых молодцов, которые обычно рекламируют в рекламных роликах джинсы. Именно этот шрам не давал покоя Джоанне. Сначала она не понимала, почему именно, но затем до нее дошло — ведь в наши дни любой шрам можно убрать с помощью пластической хирургии. К тому же Керис хоть и был моложе двадцати одного года, но выглядел при этом все равно старше. Вообще-то Джоанна не слишком жаловала молодых людей этого возраста за их безоглядную самонадеянность и самолюбие, но в Керисе эти черты вроде бы отсутствовали. Во всяком случае, раскрыться они еще не успели. Сосредоточенное лицо парня говорило о том, что у него есть дела поважнее, нежели ходить и показывать, какой он крутой.
Вдруг Керис обратился к отставному кудеснику с довольно резонным вопросом:
— Для чего ты притащил ее в наш мир?
Антриг некоторое время неподвижно смотрел в одну точку, а потом словно нехотя отозвался:
— Я и представить себе не могу, как это получилось. Может быть, Джоанна сама объяснит это? Послушай, Джоанна…
Раздраженный Керис сильно встряхнул своего собеседника за плечо, когда тот начал поворачиваться к девушке.
— Нечего прикидываться невинной овечкой, — крикнул парень, — сначала ты убил Тирле, потом похитил архимага, а теперь и эту девушку. Вот и объясни, для чего ты все это сделал.
— Если сказать честно, то меня и самого это занимает, — пробормотал Антриг, убирая с плеча руку Кериса, — но я только могу предположить, что бедняга Тирле был убит потому, что он увидел ведущие в Пустоту ворота. Или же потому, что заметил того, кто из этих ворот выходил.
— Но ворота, вообще-то, многие успели увидеть, — сказал Керис. — Вот я, к примеру.
— Но ты при этом не знал, что это такое.
— Зато тетушка Мин знает. И мой дедушка тоже.
— Ладно, если уж об этом зашла речь, то были и другие свидетели. И вообще, здесь не просто важно то, что кто-то что-то увидел. Джоанна, дорогая моя, кому это — и с какой целью — могло понадобиться похищать тебя? — Тут Виндроуз посмотрел на девушку. — Кто ты такая и чем занимаешься?
— Смотри, осторожнее, — поспешно предупредил ее Керис, — он, конечно, сумасшедший, но при этом еще и чертовски хитер. Возможно, он притащил тебя сюда, чтобы что-то у тебя разузнать.
— Но я действительно ничего не знаю, — воскликнула девушка, глядя то в темные глаза послушника, то в серые глаза чародея и потом переводя взгляд обратно, — даже если предположить, что ему понадобилась какая-нибудь компьютерная программа, то у нас полно куда более сильных программистов, нежели я. Но я уже пару недель чувствовала, что за мной следят, — она повернулась к Антригу. — Что это за отметки вы оставляли на стене? Одна была в доме, еще одну я заметила тогда в Сан-Серано, в ту ночь, когда вы пытались удавить меня.
— Но, дорогая моя, — поежился Антриг, — честное слово, это был вовсе не я.
— Может, ты еще скажешь, что все эти аномалии, всех этих чудовищ вызвал к жизни не ты? — саркастически усмехнулся Керис. — Только попробуй сказать мне, что это не ты похитил моего деда.
— Конечно, не я.
— Но я видел одну из его перчаток в твоей комнате. Так что нечего заливать.
— Но он оставил перчатку в тот раз, когда вы приходили ко мне.
— Э, нет. В тот вечер обе перчатки были у него на руках. Я сам видел.
— Ты видел обе перчатки?
— Ты все продолжаешь лгать и изворачиваться, — гневно воскликнул Керис, и глаза его сузились от ярости. — Вся твоя жизнь — сплошное вранье.
— Конечно, вся моя жизнь — вранье, — неожиданно согласился Антриг. — Если бы только епископ или кто-то из ее окружения заподозрил, что дорога в Пустоту открыта…
— Что же тогда?
— Как раз из этих ворот и появляются разные чудища, — вздохнул Антриг, — когда раскрываются ворота, то воздух как бы ослабевает, разреживается, и в них может без труда влезть что угодно. И не только с нашей стороны, но и из другого мира. Наверняка, что-то такое страшное двигалось в направлении нашего мира еще за месяцы до того, как был застрелен Тирле. И когда раскрываются ворота, то появляется дыра… Дыра из одного мира в другой. И через эту дыру может проскочить что угодно в любом направлении. Часто бывает так, что попавшие в другой мир существа просто-напросто погибают, не находя привычной пищи или врагов, которых у них в новом мире хоть отбавляй. Но иногда им удается выжить. Я давно это знал, но поделать ничего не мог, поскольку изнутри Башни до Пустоты мне все равно никак невозможно дотянуться.
— Надо же, — рассмеялся Керис. — Кто бы мог подумать.
— Но знал я также и то, — невозмутимо продолжал Антриг, пропуская мимо ушей шпильку послушника, — что рано или поздно Пустота доберется и до моей Башни. Я мог только сидеть и ждать. Я даже должен признаться, что если бы я и не был сумасшедшим, то Пустота все равно сделала бы меня таким.
— Так тебе все было известно, — тихо сказал Керис, — и ты знал, откуда появляются страшилища, но архимагу все-таки ничего не сказал.
— А что бы он мог поделать? — Виндроуз даже рукой взмахнул от избытка чувств. — Он все равно бы не смог остановить их проникновение к нам. К тому же они наверняка заковали бы меня в цепи, решив, что я чего доброго и убежать от них смогу. Керис, я и так уже целых семь лет просидел в Башне Тишины. Я не видел солнечного света с того момента, как ты дал клятву на верность Совету.
Джоанна слушала этот разговор, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Слово «клятва» ей почему-то не слишком понравилось. И вдруг она поняла, что говорили они совсем не на том языке, который был ее родным языком. Ведь она пришла в чужой мир. И тем не менее все ей было странным образом понятно. С чего бы?
Тем временем солнечный свет, которого Антриг не видел семь лет, озарил всю землю. Заблестели воды находящегося неподалеку озерка. С болота, хлопая крыльями и крякая, поднимались целые стаи черных и серых диких уток.
Только тут девушка почувствовала, как сказались на ней последние переживания — ее тошнило, мутило, вообще ломило все тело. Она почувствовала себя так, как чувствует себя ребенок, который впервые пришел в школу, в совершенно незнакомый класс, где все чужие и все чужое.
— Для чего вы привели меня сюда? — закричала Джоанна пронзительно.
Керис и Антриг молчали, поскольку они чувствовали, что их спутница взывает не о помощи, не о разъяснении, а просто об утешении. Сейчас ею двигало чувство острого отчаяния, безысходности.
Наконец заговорил отставной чародей. В голосе его не было ни негодования, ни упрека, с которым он прежде обращался к Керису.
— Мне и в самом деле очень неловко, дорогая моя, — промолвил он, — но я все равно настаиваю на том, что это были не мы.
— Но вы можете доставить меня обратно?
Антриг замолчал, сосредоточенно уставившись в землю. Наконец он заговорил:
— Боюсь, что нет. Даже Керис может подтвердить тебе, что я не могу заниматься волшебством. Иначе другие волшебники, которые чувствуют подземные энергетические линии быстро догадаются, что я выбрался из Башни. К тому же я не могу просто так прикоснуться к Пустоте. Тот… тот, кто тебя похитил, знает теперь, что ты здесь. И он же будет ожидать, когда я снова прикоснусь к Пустоте, чтобы обнаружить меня. А потом он уничтожит меня, да и вас тоже.
Джоанна с отчаянием заглянула в печальные серые глаза чародея и вдруг увидела в них не безумие, а вполне осмысленное выражение. Даже космы полуседых волос теперь не придавали этому человеку вид сумасшедшего.
— Приятно слышать, — нервно рассмеялся Керис, — но скажи, если не ты ее похитил, то тогда кто же это мог сделать? Даже мой дед, хотя и был архимагом, и то знал о Пустоте и ее свойствах не слишком много. Он говорил, что, кроме тебя, в этом никто больше не разбирается, — стремительно поднявшись на ноги, Керис нервно прошелся к тому месту, где на ворохе сена сжалась помертвевшая от ужаса девушка.
Керис положил успокаивающе руку на плечо Джоанны:
