Глава 9

Они шли все утро и весь день. Наконец, когда на землю уже стали опускаться сумерки, путешественники добрались до Кимила.

Таким длинным день еще никогда не казался Джоанне. Она поняла, что этот самый Кимил находился далеко к северу от Лос-Анджелеса. В путешествие они отправились рано утром — в те часы, когда обычно так сладко спится. Вспомнив слова Антрига о том, что он не видел восхода солнца уже семь лет, она подумала, что сама примерно столько же времени не видела рассвета. Кому охота вставать в такую рань?

Сам Антриг вел себя, точно ребенок, которого впервые вывезли за город, — он поминутно останавливался, глядя то на лягушек греющихся в солнечном свете на берегах озер возле дороги, то на косарей. Для него все это было как бы в новинку. На Джоанну же вид крестьян с косами подействовал особенно угнетающе — возможно, именно в эту минуту она действительно поняла, что попала в чужой мир. Какой современный человек вдруг ни с того ни с сего станет облачаться в странное рубище, подниматься ни свет ни заря и косить траву косой, а не обычной косилкой? И для чего вообще?

— Разве тебе не нужна защита от солнечного света? — спросила девушка Антрига, когда они остановились на длинном деревянном мосту через узкое болото и залитый водой луг. Она принялась рыться в своем знаменитом кошеле-ридикюле. — Тебе же нужно что-нибудь от ожогов или от солнечного удара.

— Спасибо, — печально буркнул Антриг, недоуменно изучая поданный ему тюбик, — после семи лет, которые я прожил в темноте, как гриб в теплице, я и в самом деле чувствую себя не совсем уютно. Но к концу дня я пообвыкнусь.

Странно, подумала Джоанна, ей легче говорить с похитителем, нежели со своим спасителем. Возможно, потому, что она всегда испытывала некоторое недоверие к симпатичным молодым людям. К тому же Керис почти все время был сосредоточен, девушке не хотелось мешать ему думать. В кошеле же Джоанна обнаружила плитку спрессованных орехов и изюма. Разорвав обертку, она разломила плитку на три части и предложила по куску своим спутникам. Керис мгновенно проглотил свою порцию, но Антриг разломил свой ломтик еще на две части и подал один кусок Керису.

— Я думаю, что парню нужно больше еды, тем более что он потерял за эти два дня столько сил, — проговорил отставной чародей.

— Но почему? — удивилась Джоанна, непонимающе глядя на них. — Что же случилось два дня назад?

— В одном болоте объявилось жуткое чудище, — отозвался Керис. Он дотронулся до синяка, который высвечивал сквозь разорванную куртку и рубашку. Тут Керис посмотрел на Антрига и сказал: — Вот он знает, где это все было.

— Конечно, все это мне хорошо известно, — отозвался чародей. — Я почувствовал, как раскрывается Пустота. К тому же, когда я увидел тебя с этими синяками и царапинами, мне сразу все стало ясно.

— У тебя на все сразу находится объяснение, — не сдержался Керис.

— В конце концов, быстро обо всем догадываться — не слишком хорошо, как оказалось, — пожал плечами Виндроуз. — К тому же, если бы я не догадался, это все равно бы не сняло ваших подозрений, — тут Антриг подал Джоанне обертку от съеденного лакомства. — Скажи мне одну вещь, Керис: какие еще волшебники были на улице в ночь, когда был убит Тирле?

— Откуда ты знаешь, что на улице был кто-то из них, — Керис затрясся от негодования, — если ты утверждаешь, что тебе ничего не известно?

— А если это моя очередная догадка? Твой дед был одним из них.

— Нет! — мотнул головой Керис, но подозрение в его глазах не исчезло. Помолчав, он добавил, слегка нахмурившись: — Госпожа Розамунда…

— И что?

Послушник поколебался и решился.

— Да ничего особенного. Вот только… Она была уже полностью одета, явно не наспех… И появилась почти сразу после выстрелов. У тетушки Мин, например, волосы были спутаны, она и расчесаться не успела, было видно, что она прямо из кровати. А госпожа Розамунда словно не спала, а гуляла где-то.

— Так же, как и ты сам, — тихо заметил Антриг, и Джоанна увидела, как молодой человек поспешно отвернулся. — Так что тебя разбудило?

— Ничего, — выпалил Керис несколько раздраженно, — обычные сны, самые нормальные. Ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к смерти Тирле.

— Как сказать. Все явления взаимосвязаны, — живо возразил Виндроуз, засовывая руки в карманы джинсов и отфутболивая ногой камешек с дороги. — Это ведь один из главных постулатов волшебства.

— Это что, вы о колдовстве говорите, что ли? — не поняла Джоанна.

— Пусть будет о колдовстве, если тебе это больше нравится, — ухмыльнулся отставной кудесник.

— Но почему же тогда, — начала было девушка, задумалась, но все-таки докончила фразу, — почему вы говорите о волшебстве, но не хотите использовать это волшебство для того, чтобы спастись?

Керис отчего-то пришел в негодование и даже схватился за рукоять меча. А ухмылка Антрига стала еще более вызывающей.

— На это есть две веских причины, — пояснил бывший узник Башни Тишины. — Я думаю, что смогу убедить Нандихэрроу и кое-каких других членов Совета в правдоподобии своего рассказа. Мне вообще-то кажется, что я чувствовал бы себя намного безопаснее в качестве узника Совета Кудесников, нежели в качестве беглеца от Святой Церкви. По крайней мере, Совет согласится меня выслушать. А потом, — уже более печально закончил Виндроуз, — если бы я воспользовался для спасения волшебством, то маги, будь они членами Совета или Церкви, все равно отследили бы меня по подземным линиям волшебной энергии.

— Но ты забыл еще одну, третью причину, — мрачно напомнил Керис. — Если ты попытаешься удрать от меня, я тебя сразу убью.

— Да нет, — спокойно ответил Антриг, — этого я не забываю, просто это уже не совсем то, что я имею в виду.

В отличие от мрачного и погруженного в себя Кериса, Антриг был внимательным слушателем и интересным рассказчиком. К тому же он постоянно озирался по сторонам — его занимало буквально все. Вообще-то Джоанна не слишком любила разговаривать с мужчинами, но постепенно втянулась в разговор и стала рассказывать не только о компьютерах, мыльных операх и неполадках в работе коммунальных служб Лос-Анджелеса, но и о своей матери Рут, кошках и Гэри.

— Ах, этот Гэри, — говорила девушка, — от него просто не отвяжешься.

— Да, Гэри, — поддакнул Антриг, — жестокий молодой человек.

Джоанна прикусила язык — Антриг явно был одним из немногих, кто услышал едкое замечание Гэри в ее адрес.

— Возможно, он думал, что это удачная шутка, — только сказала она.

— Может, так оно и было, я даже уверен в этом, — согласился чародей, протирая рукавом рубашки стекла очков, — и вообще, это самое худшее, что о нем можно сказать.

Такой неожиданно быстрый поворот в суждениях удивил девушку, но она ничего не сказала.

Тут солнце достигло зенита, возвестив о полудне. Керис затеял переговоры с косарями — он желал купить у них провизию и питье. Наконец он договорился и о порции, и о цене. Все трое уселись на подгнивший ствол поваленного дерева и принялись жадно поглощать небогатое угощение. По соседству было одно из многочисленных местных болот, на котором водилось несметное множество комаров. Джоанне хлеб показался черствым и каким-то замусоленным. Да и мука, из которой был испечен хлеб, была крупного помола, как в старину, когда пользовались водяными мельницами.

— Послушай, — обратилась девушка к Антригу, который пил из глиняного кувшина травяной настой, — ты ведь волшебник, неужели ты не можешь превратить этот черствый хлеб в пирожные?

— Да нет, не все так просто, — отозвался кудесник-расстрига, передавая бутыль Керису, который даже за едой не спускал с него глаз, стараясь не отдалять правую руку от рукояти своего меча. Керис отрицательно покачал головой, и маг передал фляжку Джоанне. Она попробовала напиток на вкус — слаще и немного приятнее, чем обычное пиво. Маг же продолжал: — Я мог бы использовать свое волшебство для того, чтобы создать иллюзию, что вы едите пирожные. Но в желудках у вас все равно была бы самая обычная хлебная масса. А после того, как сила моего заклятья ослабла бы, вы оба наверняка почувствовали бы, что во рту у вас еще сохранились хлебные крошки. Есть волшебники и заклятья, которые умеют превращать одни вещи в другие — обычный хлеб в обычные пирожные или даже в золото, — но на это уходит столько энергии, что нет смысла делать это.

— Не говоря уже о том, — вмешался Керис, — что не стоит вмешиваться в реальный ход вещей.

— Да, — согласился Антриг мрачно, — в этом тоже есть зерно истины.

А пришли они сюда, как вскользь упомянул Керис, из юго-восточной области Болот, оттуда, где Болота граничили с холмами Сикерста. Но им еще предстоял долгий путь до Кимила. Довольно часто им на пути встречались работающие крестьяне — работали они споро и быстро, не было и намека на безделье. И еще Джоанне бросилось в глаза, что крестьяне все время бросали на них испуганно-вороватые взгляды. Неужели они крали эту траву? Но она слишком устала, чтобы спрашивать об этом своих спутников. Они шли весь день, и хотя не торопились, устать девушка успела основательно. Вообще-то она не отличалась полнотой, но просто столь продолжительные пешие прогулки были для нее делом непривычным. Обычно она ходила от порога дома до машины и от машины до работы, а потом в обратном порядке. Когда перевалило далеко за полдень, в ней стало закипать негодование на меланхоличного Кериса, который явно не устал от столь долгого перехода и продолжал тащить ее и Антрига за собой. Антриг, заметила Джоанна, тоже устал — ведь он тоже годами не делал дальних переходов. Когда она заговорила о том, что можно бы немного сбавить темп, Керис буркнул что-то нечленораздельное о том, что они все равно не успеют засветло добраться до пункта назначения.

И действительно — по пустынным улицам давно уснувшего Кимила они шли уже глубокой ночью. Девушке бросилось в глаза великое множество комаров, которые с гудением пикировали на них. Улицы города были вымощены булыжником, из придорожных канав несло помоями и экскрементами. Когда они только входили в город, девушке бросились в глаза исполинские ворота, скупо освещенные факелами закрепленными по бокам от створок, Керис позаимствовал у одного из охранников (который самым бессовестным образом спал на посту) факел, который теперь им очень пригодился, потому что темнота была очень густая, хоть глаз выколи. И нигде по пути им не встретилось ни одного подвыпившего гуляки. Джоанна с сарказмом подумала, что если и есть в империи Феррит город, подобный Лас-Вегасу в Америке, то это уж точно не Кимил.

Дом Волшебства был освещен только сверху, скупым лунным светом, а стены его были темны, резные башенки зловеще выступали из темноты. Возле входа стояло четверо стражей-послушников, которые с подозрением смотрели на неожиданных ночных гостей.

Керис некоторое время вглядывался в лица стражников, а потом с легким удивлением заметил, что это послушники церкви.

Они отошли к темной стене, и Антриг подтвердил, что это действительно люди Церкви. Они тихонько отошли по темной грязной улочке, которая окольным путем вела на другую сторону площади. Из какого-то хлева доносилось хрюканье сонных свиней.

Вдруг они оказались подле маленькой, незаметной двери. Возле нее, словно кого-то ожидая, тоже сидели вооруженные люди. Они сидели возле небольшого костерка — ночь была довольно холодной. В свете факела стало видно обеспокоенное лицо Кериса.

— Что-то в Доме не видно огней? — сказал он озабоченно.

— И даже в помещении для послушников темно, — прошептал в ответ Антриг. Он мотнул головой, и на его лицо упала прядь густых седых волос. Легким движением руки отставной член Совета смахнул прядь в сторону. Джоанна поняла, что отсутствие света в этом большом здании обеспокоила обоих ее спутников. Что бы это могло означать?

— Значит, внутри дома стражников нет, — сказал Керис задумчиво. Он посмотрел в небо, поверх безмолвных крыш Кимила. — Потому-то все так спокойно. Они не могли не… — и послушник замолчал, соображая.

— Ты сам сказал, что появление этих чудовищ не дает мне теперь права на покровительство Совета Кудесников, — пробормотал Антриг, — но, возможно, Церковь тоже пришла к этому выводу.

— Ладно, — заметил внук архимага, — мы можем перелезть через изгородь в сад, а потом перебраться на следующую улицу, там мы ни на кого не наткнемся.

Джоанна вдруг подумала, что такое обычно случается в книгах и кино — в нужное место попадают или, наоборот, покидают его через забор. Она с ужасом посмотрела на стену трехметровой высоты из толстых сосновых бревен. Интересно, как это в кино герои и героини запросто спускаются из окон замков и беззаботно преодолевают крепостные стены?

Она подумала, что ей сейчас придется лезть через эту стену куда-то в темноту, и уже от одной мысли ноги у девушки подкосились.

— Там изнутри вбиты в стену специальные скобы для лазания, — прошептал Антриг. — Керис, ты лезь первым, а я подниму Джоанну.

Керис, вернее, его темный силуэт, резко повернулся, и Джоанна увидела, что его глаза заблестели подозрением и беспокойством.

— Не беспокойся, я не собираюсь удрать от тебя в тот момент, когда ты будешь сидеть на стене, — нетерпеливо сказал Виндроуз. — Мне, так же как и тебе, нужно разузнать, что же такое произошло.

Керис открыл было рот, чтобы возразить, но раздумал и потому промолчал. Повернувшись, внук архимага нащупал сук на бревне стены и поставил на него ногу, словно примеряясь, можно ли на этот выступ опереться, Убедившись, что опора достаточно надежная, молодой человек схватился за другой, верхний, выступ, а потом, дотянувшись до верха забора, подтянулся и оказался на гребне изгороди.

— А откуда ты знаешь, что на той стороне забора вбиты скобы? — поинтересовалась Джоанна, наблюдая, как Керис по-кошачьи озирался с высоты своего положения. — Или это тоже какая-то счастливая догадка?

— Да нет… Просто семь лет назад я был… Впрочем, несущественно, кем я был… э-э-э, в общем, я был членом сообщества волшебников, — тут туча отошла от луны, и свет сразу залил изгородь и трех путешественников. Серебристые буквы на рубашке Антрига засияли. Перехватив ее взгляд, чародей сказал: — Ну что, теперь полезай ты.

Вообще Джоанна всегда ненавидела высоту и разные физические упражнения и вообще не любила делать то, что было ей не под силу. Когда она лезла на стену, в ее ладони впилось несколько заноз. Она ожидала, что Керис начнет подшучивать над ней, но он просто изучающе смотрел на нее. Керис вовсе не думал смеяться — он только помог ей спуститься вниз. Только тут девушка обратила внимание, что ночной воздух напоен ароматом каких-то деревьев — запах был очень похож на запах лаврового листа. Возможно, тут действительно росли лавры. Через мгновенье стена слегка зашаталась — это лез Антриг. Наконец и он перевалил через забор. Теперь вся группа была в сборе.

— Интересно, сильно ли мы будем рисковать, если зажжем свет? — прошептал Виндроуз, когда они зашагали по саду. — Вообще-то ближайшая дверь за углом. Там вход в бараки.

Керис кивнул. Джоанна сунулась было в свой кошель, чтобы достать оттуда спички, как Антриг опередил ее — стремительно сжав ладонь, он вдруг раскрыл ее, и на ладони заплясал крошечный голубой огонек. Огонек этот слетел с руки отставного кудесника и полетел впереди них, невысоко над землей. Девушка удивленно поглядела на него — и Антриг улыбнулся, словно нашкодивший чертенок.

— Я не стану спрашивать, что это такое, — прошептала девушка. Она и так уже поняла, что это наверняка что-то из области магии.

— Вот и хорошо, — сказал Виндроуз, — потому что я и сам не знаю, что это.

— Сюда, — прошептал Керис, выглядывая из полуоткрытой двери.

Из темноты коридора Джоанна увидела справа огромную комнату. Через широкие окна в нее свободно вливался лунный свет. Словно куски светлого шелка, он лежал на стоящих в беспорядке столах и опрокинутых скамейках. А в комнате, куда их провел Керис, царил еще больший беспорядок — почти вся мебель перевернута, на полу груды книг, какие-то медные приборы, глобусы. Ряд тоненьких резных столбиков поддерживал нечто вроде антресолей, на которых тоже были двери — наверняка в другие помещения.

— Все понятно, это дело рук Церкви, — бормотал Керис по мере того, как он обследовал комнату и открывал двери в помещения на антресолях, чтобы убедиться в том, что там царит не меньший беспорядок. — Только они могли устроить здесь разгром.

Шарик голубоватого света все это время послушно плыл впереди них, освещая путь. Антриг шел за внуком архимага, изредка наклоняясь, чтобы поднять одну из множества сваленных в кучи книг.

— Ага, так они очень спешили, — пробормотал маг-клятвопреступник. Вдруг он остановился, рассматривая следы уже засохшей крови на своих пальцах. — Нандихэрроу, — прошептал он, — но только мне понятно, почему…

Тем временем из одной комнаты вышел Керис, держа в руках пистолет. Послушник сразу направил оружие в грудь мага.

— Подойди-ка сюда! — тихо позвал он.

Антриг застыл как вкопанный, а Джоанна поспешно передвинулась поближе к Керису, чтобы не угодить послушнику под горячую руку.

— И не думай, что тебе удастся направить выстрел в другую сторону или вызвать осечку! — важно сказал Керис. — Все будет сделано как надо! Джоанна, там в комнате есть цепи! Принеси-ка их сюда!

Хорошее отношение Джоанны к отставному члену Совета заставило ее минуту колебаться. Наконец она принесла цепи, которые оказались не столь тяжелыми. Они были с дугами для захвата руки или ноги человека и замками.

— Но послушай, — начал Антриг, — по-моему, не слишком-то необходимо…

— А ну, заложи руки вот за этот столб! — грозно отозвался Керис. — Джоанна!

Думая каждую минуту о пистолете в руках Кериса, девушка надела кандалы на руки мага и ловко защелкнула их. Щелчок получился отчетливым, резким, даже холодным. Керис удовлетворенно осмотрел работу Джоанны и довольно кивнул ей — все в порядке.

— Керис, не глупи…

— Я и не глуплю! — послушник ткнул Виндроуза пистолетом в грудь. — И вообще, я не уверен в том, не должен ли я по долгу службы убить тебя здесь, прямо сейчас! Я не знаю, что здесь такое произошло, но в одном точно уверен — волшебники в городе Ангельской Руки должны быть вовремя оповещены!

— Ах, как же ты глуп, если думаешь, что сможешь вовремя их предупредить, даже если и поскачешь на самой быстрой лошади! — простонал Антриг. — У Церкви есть маги, которые хоть и клянутся, что не пользуются камнями-вещунами, но я-то отлично знаю, что они лгут на сей счет! Если епископ получила от регента разрешение на арест всех магов, то только потому, что смогла его убедить в том, что твой дед похитил меня из Башни Тишины ради достижения каких-то своих целей! И уж наверняка это мероприятие проведено во всей Империи — я отлично знаю Герду, женщина основательная! К тому же она снисходительно относится к волшебству лишь тогда, когда речь идет о его использовании в интересах Церкви!

— Ну что же, — тихо сказал Керис, — но выход все равно можно найти. — Подойдя к Антригу, послушник наставил дуло пистолета прямо ему в висок: — Ну признайся, не это ли была твоя задумка — использовать епископа в качестве своего оружия, чтобы избавиться ее руками от всех волшебников? Разве не так? Как раз после того, как ты удостоверился, что моего деда там не будет, и он таким образом, не сможет воспрепятствовать епископу применять такую меру? Или все это простое совпадение, как всегда? Не потому ли ты так беззаботно согласился стать моим пленником? И почему это ты так настойчиво стремился увести нас подальше от того места, где я обнаружил Джоанну — откуда, где ты держал архимага?

Антриг, чья голова была прижата пистолетным дулом к сухому дереву столба, удивленно смотрел на послушника. Но при скупом свете синего огонька Джоанна видела, что лицо волшебника покрылось капельками пота.

— Я вообще не имею ко всему этому никакого отношения, — прохрипел Виндроуз.

Вдруг раздалось клацанье — Керис взвел курок.

— Ну, — угрожающе потребовал он, — отвечай, где теперь находится мой дед?

— Через минуту они явятся сюда и зададут этот самый вопрос уже тебе, — тихо ответил бывший кудесник, — если ты выстрелишь. А я тогда точно не смогу дать ответ на этот вопрос — ни тебе, ни им!

Джоанна оцепенела от ужаса — ей показалось, что вконец разозленный Керис сейчас все-таки возьмет и выстрелит. К тому же она видела искаженное гневом лицо послушника — он явно был готов на любой отчаянный шаг. Затем Керис бессильно опустил пистолет и отвернулся, глядя в затянутое бычьим пузырем окно.

Только тут девушка заметила, как Антриг испустил вздох облегчения.

— Послушай, Керис, — вмешалась Джоанна, — я не знаю, имею ли я здесь право голоса, к тому же я не знаю, почему схватили всех ваших волшебников и куда исчез твой дед. Но одно я могу сказать наверняка: этот Антриг — моя единственная надежда на возвращение домой!

Тут Керис повернулся к ней, и Джоанна увидела в его глазах нетерпеливый блеск — так блестят глаза человека, которому приходится выслушивать более слабого. Но Джоанна набрала в легкие воздуха и продолжила:

— Вообще-то я ничего не знаю об этой вашей Святой Церкви, но почему-то мне кажется, что если Антриг попадет в лапы этого епископа, то тогда он уж точно не сможет тебе поведать, где искать твоего деда. Я хочу сказать, что если бы я была епископом и захотела искоренить всех волшебников, то я бы не стала возвращать архимага обратно в Империю!

Повисла тишина — Керис обдумывал слова девушки, и глаза его загорелись иным огнем.

— Да, — сказал он тихо, — ты права, Джоанна! Церковь ни за что не захочет упустить такой шанс! — Затем послушник снова замолчал. Девушка поняла, что, несмотря на свою тренированность и стойкость в бою, ему до сих пор ни разу не приходилось обдумывать стратегию борьбы. Вздохнув, парень вытер рукавом рубашки вспотевший лоб — похоже, он перенапряг свои мозги.

— Простите меня за слабость, — сказал Керис виновато, — этот мир для тебя, Джоанна, наверняка так же странен и чужд, как твой мир был для меня!

«Наверняка, — возмущенно подумала девушка, — в моем мире нет Инквизиции и улицы не утопают в конском навозе! Конечно, у нас есть свои недостатки — разное страшное оружие, бомбы с ракетами, всякие коммунальные службы, которые работают спустя рукава…»

— Как сказать… — неопределенно заметила Джоанна, чтобы не молчать.

— Э-э-э… — начал было Керис, но вовремя спохватился — воину не положено жаловаться на жизнь. Затем он сказал: — По-моему, самое лучшее, что мы сейчас мы можем сделать, — это отправиться в город Ангельской Руки. Другие члены Совета…

— Уже арестованы или забились в норы! — докончил за него Антриг. Цепи на его руках тоненько позвякивали. — Наверняка епископ уже давно известила епископа города Ангельской Руки! А с регентом все эти аресты загодя согласованы!

— Ну тогда мы пойдем прямо к регенту, — упрямо сказал Керис, — ведь Нарвал Скипфраг — друг деда! Он наверняка замолвит перед регентом словечко за меня, и я смогу объяснить ему истинное положение вещей! А уж потом пусть Инквизиция попробует разобраться с нами! Или пусть разбирается с тобой!

— А! — видя такое упрямство, пренебрежительно сказал Виндроуз, бессильно прислонясь к столбу. — Но скажи, в чем заключается правда, которую ты хочешь донести до регента?

В свете луны было видно, как сжались губы Кериса.

— Правда, — тихо промолвил он, — это то, что Инквизиция сможет выжать из тебя. — Повернувшись к Джоанне, парень передал ей пистолет и сказал: — Присмотри за ним! А перед уходом я еще раз погляжу, что тут такое, — и, повернувшись, Керис направился в темноту внутренних комнат.

Антриг снова вздохнул и прислонился лбом к столбу, постукивая по дереву костяшками пальцев, — казалось, что он медитирует.

Держа пистолет наведенным на старого мага, Джоанна пододвинула перевернутый стул тяжелого резного дуба и уселась. Только опустившись на обитое кожей сиденье, она почувствовала, как устала за день. Помолчав, она вдруг поинтересовалась:

— Но если ты действительно волшебник, тогда почему же ты не разорвешь эти цепи, не сломаешь замки?

Виндроуз посмотрел на нее и устало улыбнулся:

— Я мог бы сделать это! И замки мне открыть не трудно! Но у Церкви есть свои маги. Как только я применю свою силу, они сразу же поймут, где именно я нахожусь! И тогда они не замедлят явиться сюда. А потом… — подумав, Антриг Виндроуз явно решил не говорить, что последует потом.

Джоанна положила ногу на ногу.

— Но ведь ты уже был пленником Церкви, — сказала она недоуменно, — с какой стати им браться за тебя именно теперь?

— Вообще-то я был пленником Совета Кудесников, хоть и под охраной Церкви. Архимаг… — тут отставной кудесник поколебался, а затем продолжил, архимаг боролся за мою жизнь, как лев!

— Это дедушка Кериса?

— Да, Солтерис Соларис, так его еще зовут!

Джоанна нахмурилась, подумала немного, а затем выпалила:

— Так это с ним ты скрылся из… из тюрьмы?

— Вовсе не с ним! — неожиданно тихо возразил Антриг. — Я вообще его там не видел! Он туда и не входил, — но при этом Антриг не смотрел девушке в глаза, и поэтому она почувствовала — лжет.

В воздухе снова повисла неловкая тишина. Стояла глубокая ночь, но холодно в помещении не было. Девушка вдруг почувствовала головную боль — от голода. Оно и понятно — кусок хлеба, овечий сыр и травяной настой, проглоченные десять часов назад, придают не слишком много сил. Так, подумала она, сейчас ночь, воскресенье. Тут же она вспомнила, как ей не хотелось выходить на работу в понедельник. Что ж, ее желание исполнилось.

Но выходить на работу ей не хотелось потому, что она знала: за нею следят. И вот теперь она здесь, с человеком, который следил за ней. Следил там, на работе, и в доме Гэри. Более того…

— Но почему? — тихо спросила она. — Почему я? Я уже спрашивала об этом раньше…

Антриг спокойно оглядел ее и отозвался:

— Дорогая моя Джоанна! Если бы только я знал это, я и сам бы чувствовал себя немного счастливее!

Вдруг Виндроуз предостерегающе поднял перехваченную цепью руку — какой-то звук в тишине этого разгромленного дома привлек его внимание.

— Что такое… — начала было девушка, но Антриг быстро поднес пальцы к губам, приказывая ей молчать. Джоанна тут же превратилась в слух, но сколько ни напрягала уши, услышать ничего, за исключением шороха листьев на ветру во дворе, не могла. Синий огонек Антрига погас, установилась непроницаемая тьма.

Голосом тихим, как шелест шелка, Антриг прошептал:

— Инквизиторы!

Джоанна бесшумно соскользнула со своего уже насиженного кресла и приблизилась к чародею. Она теперь была так близко к нему, что могла ощутить запах сена, которым пропиталась его одежда.

— Но я ничего не слышу! — удивилась девушка. Ответом послужил лишь пренебрежительный вздох.

— На том конце дома! Они поймали Кериса! В верхнем ящике стола лежит ключ — Нандихэрроу всегда держал его там!

Джоанна заколебалась. Ведь сама она, как ни старалась, не слышала ни единого звука. Керис наверняка убьет ее, если она позволит обвести себя вокруг пальца, особенно если так просто. Вот Сэм Спейд на ее месте сощурил бы презрительно глаза и брякнул: «Перестань молоть ерунду, Мерлин!», или что-нибудь в этом роде. Но что же тогда делать? Стараясь говорить не слишком громко, она поинтересовалась:

— А с какой это стати Керис может понадобиться Инквизиции?

Закрыв глаза, Виндроуз в изнеможении прислонился лбом к столбу.

— Им нужен архимаг, — тихо сказал он. — Они думают, что Керису известно его местонахождение! Быстрее давай сюда ключ! — вдруг яростно прошептал он. — Клянусь, чем хочешь, что это не обман! Керис…

Она в точности, как Антриг за две минуты до этого, подняла руку, требуя тишины, и прошептала:

— Я должна сама в этом убедиться!

Он было протестующе открыл рот, но девушка уже успела отвернуться, а издавать звуки для привлечения ее внимания теперь не имело смысла.

Может быть, это уже убедило Джоанну в правоте отставного кудесника. Но как только она проскользнула в дальний конец здания, она действительно услышала там приглушенные голоса. Джоанна была ярой поклонницей шпионских романов, и потому она сразу вспомнила, какие советы там подавали авторы. Теперь почерпнутые из книг знания явно пригодились ей — она двигалась вдоль стены, чтобы не скрипели половицы, к тому же у стены наверняка не было поваленной мебели, которую в такой темноте не разглядишь до тех пор, пока на нее не наткнешься. В свете луны она увидела большой опрокинутый на пол сосуд и сразу же почувствовала запах разлитого красного вина. Постепенно она прошла в дальний конец этой длинной комнаты. Там оказался еще один выход.

— Но мой дед не имеет никакого отношения к этому исчезновению! Если бы он мог что-то сделать, он ни за что не дал бы ему скрыться!

— Послушай, мальчик! Независимо от того, имеет ли печать воздействие или не имеет, — сказал чей-то тонкий, холодный голос, — если Антриг Виндроуз оказался способен утащить за собой архимага, то сам архимаг тем более мог помешать Антригу скрыться!

Джоанна тихо переложила пистолет в другую руку и посмотрела через дверной проем в соседнее помещение, из которого и доносились голоса. Там пылал огонь — в небольшом очаге. После темноты этого дома пламя казалось неестественно ярким. Комната, судя по всему, была библиотекой — все четыре ее стены были сплошь покрыты полками, книги с которых либо валялись на полу, либо были свалены возле камина, отчего в нем и пылал огонь. Керис сидел на стуле с высокой спинкой неподалеку от огня, и девушка разглядела, что послушник крепко-накрепко привязан к стулу. Даже при столь скупом освещении Джоанна разглядела, что губы его разбиты ударом чьего-то мощного кулака. Меч Кериса и все три его кинжала лежали на низеньком столике, который стоял за его креслом. Тут же стояли еще три послушника в одеждах, чем-то напоминавших одежду Кериса. Возле камина стоял высокий худой человек в сером одеянии с капюшоном. Он заложил руки — маленькие, но сильные — за спину, и в этой позе было что-то угрожающее. На лице человека играли красные отблески полыхавших в камине книг библиотеки. Джоанна подумала, что в юности этот человек был недурен собой, но позже фанатичная вера в собственную непогрешимость наложило на лицо печать презрительно-высокомерного отношения к людям. Рядом стоял человек в подобном же одеянии. Девушка услышала, как один сказал другому тихо:

— Когда он наконец выложит, где искать Антрига, прикончи его! Нечего с такими церемониться!

Второй согласно кивнул, как бы говоря, что бешеных собак действительно нужно истреблять. Значит, они собирались убить Антрига.

— А с ним что делать? — показал один из одетых в серое на Кериса.

Инквизитор внимательно посмотрел на Кериса.

— О да, его, разумеется, тоже в расход, — поспешно сказал он, словно вспоминая какой-то забытый пустяк, — но только после того, как мы узнаем от него, где может находиться Солтерис. Почти все крупные птицы уже в наших руках, остался только Солтерис. Но поскольку нам попался его внук, мы сможем использовать его как приманку. Я уверен в успехе!

Джоанну задели за живое не столько эти людоедские слова, сколько спокойный, холодно-расчетливый тон. Как будто речь шла о вещах, а не о живых людях. Стараясь не шуметь, девушка отступила назад, чтобы ее случайно не заметили.

Когда она проскользнула обратно в первоначальное укрытие, то Антриг встретил ее настороженным взглядом. Он облегченно вздохнул, когда узнал Джоанну. При этом он стоял как вкопанный, стараясь не звенеть цепями. Если он — волшебник — мог слышать голоса, негромко звучавшие на другом конце здания, то маги Церкви наверняка также могли слышать каждый посторонний звук в этом доме. Джоанна же после секундного колебания сунула пистолет в свой кошель и, пристегнув к петелькам ремешок, повесила кошель на плечо. Когда она тихо, медленно и бесшумно выдвигала верхний ящик стола, то вдруг подумала, как поведет себя Керис или хотя бы догадается ли он о том, что если Инквизиция доберется до Антрига, то тогда он уже ни за что на свете не сможет узнать, куда исчез его дед.

Подойдя к Антригу с ключом в руке, Джоанна выразительно поднесла палец к губам, требуя соблюдать тишину. Затем она, расстегнув рубашку отставного кудесника, тихонько сняла ее через голову и сдвинула на руки, на запястья, закрыв рубашкой замки, — чтобы ткань смягчала лязг железа. Теперь дело оставалось за малым — вставить ключ в замок и повернуть, что она и не замедлила сделать. Когда Виндроуз оказался свободен, девушка кивком указала на дверь и вопросительно посмотрела на него.

— Костолом! — выразительно прошептал чародей. — Главный охотник за ведьмами, начальник Инквизиции. — Легким движением он снова натянул рубашку. — Этот человек идеально подходит для своей работы, но вот на обеды и торжественные приемы его почему-то не слишком часто приглашают. Впрочем, он тоже не слишком на них стремится!

Джоанна безмолвно проследовала за Виндроузом в маленькую мастерскую или ее подобие — комнатка была отделена от общей залы рваной занавеской.

Окна этого помещения выходили на ту сторону, куда лунный свет не падал, и потому тут была непроницаемая тьма. Антриг снова запалил свой огонек, который плыл теперь на уровне плеча. Расстрига-кудесник изучал шкафы и полки.

— Так я и думал, — пробормотал он наконец, — люди Церкви обшарили здесь все, но брать ничего не стали. Возможно, боялись. Я еще удивляюсь, как это они набрались храбрости зайти в помещение, где они заслышали шаги Кериса, — говоря это, Антриг снимал и клал в карман разные штучки, как-то: пакетики с порошком, какую-то безделушку, похожую на заводную игрушку, маленькую коробочку, крепко-накрепко перевязанную веревочками. Джоанна нервно подумала, что эта комната может стать для них ловушкой, если вдруг противник захочет блокировать двери, — единственное окошко тут было столь мало, что даже она при всей своей хрупкости не могла бы туда пролезть.

— Мы должны выручить его, — прошептала девушка, забывая, что у Антрига как раз есть все основания этого не делать.

— Если он попал в лапы Инквизиции, то это само собой разумеется, — прошелестел Виндроуз. Он вертел в руках при свете огонька нечто, похожее на часовой механизм, отделяя собственно механизм от футляра.

— Это что такое? — заинтересовалась Джоанна, подходя ближе. — Вроде бы похоже на внутренность часов?

— Вроде, — в тон отозвался кудесник, — как и все волшебники, Нандихэрроу интересовался не только тем, что называется чистым волшебством! Эта штука называется механизмом музыкальной шкатулки. Она приводится в действие пружиной от часов. Дорогая, ты, случайно, не захватила с собой мои славные кандалы?

Джоанна резко покачала головой — это уже становилось интересно. А Антриг тем временем раздраженно крякнул — как будто она забыла захватить деньги, отправляясь за покупками. Чародей схватил с одного стула квадратный маленький коврик и подал его девушке. Она вдруг почувствовала себя неуютно в этой комнате, освещенной лишь колдовским пламенем. Она понимала, что если инквизиторы сцапали Кериса, то они обязательно будут прочесывать здание и в конце концов обнаружат их в этой каморке — это было только делом времени. Она поняла, что должна сделать — выйдя в зал, девушка подобрала стул, на котором сидела, и потащила его в комнатку. И испуганно замерла — до нее донеслись приближающиеся шаги. Они пока что раздавались в трапезной, но ее все равно пронзил ужас. Джоанна с трудом удержалась, чтобы не броситься со всех ног обратно к Антригу.

Тихо прокравшись обратно, она сообщила бывшему члену Совета Кудесников:

— Они идут сюда!

Виндроуз безмолвно кивнул и направился к дальней темной стене, одновременно выводя в воздухе какую-то замысловатую фигуру — в точности как тогда, в компьютерной комнате Гэри, когда благодаря этому жесту на двери появился серебристый значок-символ. И вдруг Виндроуз неслышно толкнул воздух, и вместо него изменилась сама стена — в ней образовался провал. Огонек, который снова освещал им путь, вспыхнул ярче и устремился к провалу, обнаруживая своим скупым светом старые выщербленные ступеньки. Остановившись, Антриг передал девушке часовой механизм, пакетики и коробочку и, к ее ужасу, вдруг круто развернулся и ринулся с быстротой молнии обратно в кабинет-зал. Но страхи ее были напрасны — в следующий момент чародей уже стоял возле нее, запихивая в карман джинсов какой-то кожаный мешочек.

— Что это? — полюбопытствовала Джоанна, пока Антриг вел ее по тайной лестнице.

— Деньги, — последовал ответ, — Нандихэрроу обычно держит казну под нижней полкой одного книжного шкафа. Утром эти деньги нам потребуются!

— Но для чего? — Тем временем они уже поднимались по ступенькам — деревянным, как и вся утварь в доме. Ступеньки были настолько крутыми, что одна мысль о том, что с них можно свалиться, казалась девушке неимоверно ужасной. Куда ведет эта лестница?

— Конечно, для того чтобы купить еды! Я и так уже умираю с голоду! Дорогуша, нет ли у тебя ниточки или тонкой проволочки? Она нам сейчас понадобится!

Джоанна, ни слова не говоря, пошарила в ридикюле и вытащила комплект швейных игл и ниток. Антриг, проворно схватив нитки, отмотал около пяти футов и привязал нить одним концом прямо к среднему звену цепи, а другим концом обмотал какую-то деталь в том самом часовом механизме, который возбудил любопытство Джоанны. Девушка тем временем содрогнулась — оттуда, откуда они только что пришли, слышались какие-то звуки.

— Вот так! — прошептал Виндроуз. — Милочка, тебе не составит труда отнести и положить эту цепь на несколько ступенек вниз? Спасибо! Просто положи цепь на ступеньку, вот и вся работа, — отставной кудесник снова завозился с часовым механизмом, что-то подкручивая и подлаживая. Потом он выпрямился и подал руку девушке. Она подошла к нему, стараясь не наступить в темноте на нить. Одновременно она быстрым движением закинула за плечо свой кошель. Тяжесть ридикюля напомнила ей о пистолете — Антригу ведь ничего не стоило схватить оружие и использовать пистолет против нее. Но, видимо, Антриг совершенно не помышлял об этом. Тем же неуловимым движением руки Виндроуз открыл в стене новый проем, и там снова оказалась лестница. Беглецы немедленно пролезли туда. Там было не так темно — на одной из стен находились окна, и потому с освещением проблемы не было. Лестница тут была каменной, а наверху виднелась массивная дубовая дверь.

Антриг тем временем закрыл за ними проем. Теперь даже в лунном свете Джоанна затруднялась увидеть, в каком именно месте находилась потайная дверь. Взяв ее за руку, чародей повел девушку к стене. Они уже выбрались обратно в зал, когда до слуха Джоанны донеслось звяканье цепи.

— Потайная лестница похожа на колодец с эхом! — прошептал Антриг, когда они уже дошли до конца зала. — Звук слышно хорошо, только вот невозможно определить, откуда он исходит. Колеса музыкальной шкатулки будут тянуть за нитку, и цепь будет звенеть, так что некоторое время они будут разыскивать источник звука!

— Откуда такая уверенность? — спросила девушка, одновременно перебрасывая ридикюль с одного плеча на другой (один пистолет чего стоит!). Они уже прошли весь зал и теперь шли в темноту, черную и мягкую, точно бархат.

— Я же тебе уже сказал, что мне неоднократно приходилось бывать в этом доме. Вообще сейчас мало таких людей, которые уже родились с чувством волшебства. В основном все знания приобретаются позже, — тут Виндроуз высунулся из высокого стрельчатого окна. Он напомнил девушке огромного паука.

— Нам повезло, — сообщил чародей шепотом, — поскольку я не могу пользоваться своим волшебством, зато могу воспользоваться волшебством чужим! Вот! — Тут он вытащил что-то из кармана. И девушка увидела, что это та самая веревочка, которая связывала коробку. — Можешь теперь думать, что угодно, — сказал чародей, — но это уже начинается! А ты просто иди за мной. Хорошо?

— Хорошо! — выдохнула она.

— Ну молодец, хорошая девушка! — и чародей улыбнулся улыбкой этакого бесшабашного злодея. Вдруг, круто развернувшись, он швырнул коробочку куда-то в глубину сада. А потом, схватив Джоанну за руку, поспешно направился вниз по лестнице.

Они успели спуститься ровно на три ступеньки, когда Джоанна услышала то, что так ее напугало.

— Джоанна! Джоанна! — настойчиво звал чей-то голос. Никаких сомнений быть не могло — этот голос принадлежал Гэри!

Вдруг внизу послышалась какая-то возня, голос Гэри закричал:

— Нет! Нет! — а потом раздался такой звук, как будто что-то упало. Антриг остановился и удержал Джоанну. Они стояли на лестнице и видели, как два человека в черной одежде послушников торопливо пробежали куда-то вбок. Через несколько мгновений раздался треск сучьев — эти же послушники теперь блуждали по саду, а Антриг тем временем увлекал ее вниз по лестнице. Вот теперь пришла пора бежать что есть духу.

В библиотеке, куда они заскочили, Керис отчаянно пытался разорвать стягивающие его веревки. Лицо его было искажено отчаянием.

— Мой дед там! — прокричал он яростно, а Антриг тем временем схватил со стола один из кинжалов. — Но я должен…

— Это просто крикун! — пояснил Виндроуз, ударом ножа рассекая узлы пут. Он резко дернул Кериса за собой к дверям. — Это просто обычная иллюзия! Пойдем скорее!

— Но… — Керис был потрясен. Впрочем, потрясение не помешало ему на ходу схватить со стола свой меч.

— Ну как же, я ведь слышала голос Гэри, — вмешалась Джоанна. Они уже мчались к широкому окну. Сзади них по дубовым половицам загремели чьи-то шаги, потом кто-то побежал. Антриг ударом ноги распахнул окно и спрыгнул вниз, за ним, схватившись руками за свой драгоценный кошель, очертя голову прыгнула Джоанна. Приземлилась она прямо в чьи-то крепкие объятия.

Антриг увлекал ее за собой в темные заросли кустов, когда из окна наконец выскочил Керис. Тут девушке ударил в нос сладковатый запах цветущих камелий. Аромат был особенно сильным потому, что ночь была довольно теплой и безветренной. Керис, прихрамывая (боль в лодыжке все еще давала о себе знать), бросился за ними. Джоанна вдруг вспомнила, что им наверняка снова придется перелезать через забор, и ей стало дурно. Но ее привела в чувство другая мысль — воспоминание о том, как холодно звучал в библиотеке голос инквизитора. Теперь она хорошо понимала тех животных, которые, попадая в капкан, предпочитают отгрызть себе лапу, но вырваться на свободу.

— Они там, снаружи, поджидают, пока мы перелезем через забор, — прошептал Керис. И действительно — за забором на улице слышались пронзительные крики. Антриг выхватил из кармана джинсов один из пакетов, оторвал зубами уголок, высыпал на ладонь немного порошка и бережно убрал пакетик обратно в карман. Потом он сорвал с кустика цветок камелии и растер его вместе с порошком на ладони. Затем он сорвал второй цветок, который просто окунул в полученную смесь.

Оглянувшись на окно, Виндроуз швырнул цветок за забор. Как только цветок взлетел над забором, он сразу превратился в огненный шар. Крики снаружи усилились, теперь к ним примешивались удивленные вопли тех, кто находился позади них, в доме. Они бросились в сторону, и Джоанна краем глаза успела заметить, как один из послушников указывал другому на огненный шар над забором.

А Антриг тем временем, подведя своих спутников обратно к дому, открыл очередную потайную дверцу и ввел их в разгромленную церковниками приемную. Пересекая комнату, они обратили внимание на царивший тут беспорядок. Затем через большую дверь они вышли на соседнюю, безопасную улицу, где их явно никто не ждал.

Да, действительно, Церковь не расставила здесь часовых. Пройдя метров десять по улице, они свернули в мощенный булыжником, совершенно темный переулок, где могли позволить себе перевести дух.