Воспитание природы и природное воспитание

Развитие мозга начинается с сознательного усилия. Пробуждая сознание и начиная сознавать себя, мы создаем новый разум. Этот новый разум создает новую мозговую структуру, отпечатывая результаты наших сознательных усилий в нервных паттернах. Если мы переведем этот процесс на следующий уровень, мозг продолжит развивать свои системы посредством опыта. Когда мы закрепляем эти нервные сети в теле и посылаем клеткам химические сигналы для активации новых генов через новый жизненный опыт, эти новые системы становятся частью генетического наследия, которое теперь будет храниться и проявляться в нашем теле. Когда физическое тело приучается знать то, что знает разум, эта жизненно важная информация передается следующему поколению. Кодируя нейрохимически повторяющиеся события путем обучения и жизненного опыта, мы становимся генетически тем, в чем достигли мастерства. Мы по своей природе кодируем то, что становится «естественным». Когда мы выполняем что-то естественным образом, это становится частью нашего естества. И тогда мы можем передавать то, что усвоили и пережили на опыте, в чистом виде, отдавая долг природе и делая вклад в воспитание будущих поколений. Такова наша работа – воспитывать свою природу до тех пор, пока она не станет частью естественной природы. Это и есть эволюция.

Разумеется, однократного опыта недостаточно, чтобы вызвать такой каскад перманентных эффектов. Мы должны быть в состоянии адаптироваться к жизненным обстоятельствам, а затем повторять этот опыт снова и снова, чтобы он мог быть передан дальнейшим поколениям. Подумайте о любых живых организмах, которые сумели преодолеть окружающую среду путем последовательного выживания в жестких условиях. Организм должен стремиться к совершенствованию существования во внешней среде путем изменения своего внутреннего химического состояния, пока это изменение не сделается для него естественным способом бытия. Неизменно воспроизводить новый уровень разума в изменяющейся внешней среде и не возвращаться к прежним привычкам – вот с чего начинается подлинная эволюция. Поэтому всякая адаптация, позволяющая особи выживать в суровых условиях, передается дальше, и не единожды, а через множество поколений, пока это не сделается характерным признаком этого вида. В случае одомашненных животных и практики селекционного разведения мы выбираем, какие специфические признаки хотим развивать, а какие искоренить. Путем тщательного отбора скрещиваемых пар мы производим животных с наиболее желаемыми признаками. И хотя мы не дошли до того, чтобы контролировать выбор половых партнеров в ходе нашей эволюции, мы должны помнить о свойствах, которые хотим передать будущим поколениям. Развитие мозга может иметь более долговременную цель, чем просто улучшение нашей собственной жизни.

Биологическая обратная связь и научная объективность

Остается вопрос: как понять, что мы можем выйти за пределы сознательной мысли к нашей высшей цели – имплицитно закрепленной нервной системе, которую мы развили по собственной воле?

Теоретики коммуникации называют все, что препятствует точной передаче сообщения, интерференцией. Интерференция подразделяется на два типа:

• Внешняя интерференция означает все, что имеет свойство нарушать коммуникацию и возникает во внешнем мире двух коммуникаторов – к примеру, громкое радио, не дающее им расслышать друг друга.

• Внутренняя интерференция означает все, что препятствует коммуникации и возникает во внутреннем мире одного из двух коммуникаторов – например, когда одного из двух человек отвлекает какая-то проблема.

Как мы знаем, значительная часть нашего успеха в коммуникации зависит от обратной связи (когда собеседник складывает руки или закатывает глаза, это многое говорит о наших успехах в его убеждении), и то же самое применимо к нашему намерению развиваться. Внутренняя или внешняя интерференция может проявиться в любой ситуации с обратной связью, когда мы пытаемся активировать нервные сети, которые развили в ходе мысленной проработки. Чтобы устранить интерференцию, мы можем воспользоваться проверенными технологиями для снижения фактора человеческой ненадежности.

Техника позволяет нам изучать работу мозга, давая все более точные его изображения. В 1940-х годах концепция обратной связи обратила внимание исследователей на новую область, кибернетику. Это была попытка провести связь между человеческим разумом и машинами. Согласно кибернетической модели, люди подобны машинам в том, что наши входящие и исходящие сигналы поддаются измерению, изменению и оценке. Кибернетика предполагала, что нас можно программировать, как машины, для более эффективной работы.

Позднее в эту теорию внесли свою лепту биологи, создав область исследований под названием биокибернетика. Этих ученых интересовало, как мозг может регулировать множество функций тела. К примеру, уровень кислотности организма должен оставаться в пределах очень малого диапазона, поддержание которого может быть трудным делом, принимая во внимание возможное воздействие пищевого рациона и других внешних факторов. В результате возник новый вопрос: учитывая, что все эти регуляторные процессы проявляются на бессознательном уровне, можем ли мы предпринять что-то по своей воле, целенаправленно, чтобы воздействовать на некоторые функции организма?

Некоторые из ранних экспериментов в области, называемой в настоящее время биологической обратной связью, задействовали людей, обученных изменять свое кровяное давление. Также они могли изменять свой сердечный ритм. В итоге их обучили изменять сердечный ритм и кровяное давление одновременно, только в противоположных направлениях – повышать сердечный ритм и понижать давление, и наоборот.

Интерес здесь представляет то, что большинство участников эксперимента не замечали разницы в своем самочувствии и не думали, что испытывают особое воздействие на организм. Мозг не мог отследить сам себя, чтобы понять, что он совершает, но результаты были налицо – люди были в состоянии выполнять то, о чем их просили. Чтобы понять такую «нечувствительность» мозга, можно обратиться к аналогичным явлениям. Например, если бы кто-то стимулировал область, отвечающую за нашу способность шевелить пальцами ног, мы бы ощутили движение пальцев, но не саму стимуляцию, вызывающую это движение. Как же в таком случае мы можем трансформировать информацию изнутри тела в некий внешний сигнал, который мог бы использовать мозг для повышения своих способностей к саморегулированию?

Поскольку активность мозга электрохимическая, ученым пришлось изобрести способ проводить ее измерение и переводить показатели в зрительные образы, которые можно было бы использовать в экспериментах с людьми. То, к чему они пришли, основывалось на цветовой визуализации. Доктор философии Барбра Браун из Медицинского центра при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе разработала устройство, испускающее синий свет каждый раз, когда мозговые волны испытуемого указывали на то, что он пребывает в расслабленном состоянии (согласно ЭЭГ, значение между 8 и 13 волнами диапазона альфа в секунду), и исследователи наблюдали появление и исчезновение света по мере того, как испытуемые входили в расслабленное состояние и выходили из него⁷. В обычных условиях не так-то просто измерить активность наших собственных мозговых волн. Мы можем считать себя расслабленными, но такая визуальная репрезентация покажет нам, так ли это в действительности, исходя из обратной связи такого вида, который мозг не в состоянии произвести.

Полагаясь на идею биологической обратной связи, ученые надеялись, что мы сможем обучаться тому, что до сих пор удавалось только восточным мистикам и йогам, – произвольно замедлять и даже останавливать собственное сердце. Они назвали такой тренинг интуитивным обучением и поставили его в оппозицию к классическим методам выработки условных рефлексов. Интуитивное обучение произвольно, тогда как условные рефлексы (вспомните собак Павлова) в основном проявляются безотносительно того, сознаем мы это или нет.