Развиваться, получая новые знания

Бывает, что, усвоив какие-то знания, мы говорим: «Я узнал сегодня что-то новое». Но что на самом деле это означает? В основном, что мы получили фактические данные, поместили их в память и можем извлекать по необходимости или желанию. На неврологическом уровне это означает, что мы организовали нервные цепи в нервную сеть, хранящую это воспоминание. Сам процесс усвоения и хранения этого факта в мозге в качестве воспоминания оставляет отметку в нашей живой неврологической ткани.

В начале 1970-х годов психолог Эндел Талвинг назвал подобное хранение знаний в мозге семантической памятью⁴. Семантические воспоминания охватывают информацию, которую мы узнали на интеллектуальном уровне, но не пережили на личном опыте. Другими словами, мы получили новую информацию в виде идеи, но еще не прочувствовали. Усвоенное нами осталось только в разуме, но не в теле. Я называю этот метод создания связей текстовым, поскольку он лишен опыта. Семантические воспоминания – это просто факты, записанные в мозге, интеллектуальные или философские сведения. Такое знание существует как возможность, а не реальность.

Так что считайте усвоение новых знаний философским освоением личного опыта других людей. Это та информация, которую кто-то другой усвоил или осознал, но мы еще не применили ее в своей жизни. Семантика – это просто факты, которые мы можем знать и вспоминать.

Например, мы можем прочитать о таком понятии, как dйjа vu. Мы можем понимать, что оно означает эффект восприятия, испытываемый человеком, когда он полагает, что переживает заново некое прошедшее событие или отрезок времени. Если мы заложим такое определение себе в память, сформировав необходимую нервную сеть, мы получим семантическое воспоминание об этом понятии. Однако когда мы сами переживаем ощущение dйjа vu, такое определение внезапно кажется плоским и не отражающим его подлинной сути.

Все мы знаем книжных умников, то есть людей, имеющих внушительный запас семантических воспоминаний, хранящихся в неокортексе. Однако не все семантические воспоминания включают такую информацию, которая сможет помочь участнику телевикторины «Рискуй». (Российский аналог «Своя игра».) Возьмите для примера телефонные номера. Если два человека захотели обменяться телефонами, но ни одному из них некуда записать номер, им придется доверить его своей семантической памяти. Мы не можем пережить это на опыте, так что акт запоминания номера остается почти полностью в области семантической памяти.

Тем не менее, полностью полагаясь на семантическую память, мы подвергаем себя риску. Большинству из нас трудно удерживать семантические воспоминания длительное время; поэтому такой тип памяти называют еще кратковременным. Мы не переживаем эту информацию во всей полноте. Когда кто-то называет нам телефонный номер, мы воспринимаем последовательности цифр на слух, но если этим наша активность ограничивается – услышать и повторить, – мы полагаемся только на один орган чувств. Часто не получается сформировать достаточно сложную нервную сеть, чтобы с легкостью вспомнить услышанный телефонный номер по прошествии какого-то времени – минут, часов или дней.

Большинство воспоминаний, которые мы усваиваем интеллектуально, в форме знаний, почти наверняка становятся кратковременными. Они доступны какое-то время, а потом словно изглаживаются из памяти, пока кто-то или что-то не пробудит их снова.

Картография наших знаний

Направляя внимание на новые идеи и удерживая их в уме достаточно долго, мы синаптически кодируем это знание в неокортексе. Цель данного действия в том, чтобы в дальнейшем усваивать новые понятия.

Читая книгу или слушая лекцию, мы обучаемся путем проведения ассоциаций между новыми сведениями и знакомой информацией. Когда мы интегрируем это знание с уже имеющимися, в мозге словно выстраивается трехмерная карта. Новые дендритные связи, формирующиеся для обработки и хранения знаний, только что усвоенных нами, действуют как проводящие пути, проложенные нашим сознательным вниманием, чтобы мы могли вспомнить эти сведения в будущем. Нервные сети, которые ассоциируются с этой информацией, теперь будут включаться в правильной последовательности, очередности и комбинации, чтобы напомнить нам об этом знании. «Вспоминать» – значит «напоминать», и эти свежесформированные нервные цепи оживляет наше сознательное внимание, вырабатывая соответственный уровень разума. И все это делает возможным фундаментальная пластичность нашего мозга.

Согласно кредо «зажигаются вместе – значит скрепляются», может потребоваться многократное напоминание для создания семантической памяти. Чтобы продлить существование любой синаптической связи, требуется многократная активация. Когда мы запомнили новую информацию, у нее появляется специальное место в мозге, чтобы наше сознательное внимание могло активировать ее снова и снова и мы могли использовать то, что усвоено нами на интеллектуальном уровне. Теперь мозг географически размечен для записи мысли.

Допустим, что у нас никогда не было собаки, но мы подумываем завести щенка. Почитав книгу о кокер-спаниелях, мы можем узнать о породе, психологических характеристиках собаки, ее предпочтениях и т. д. Когда мы рассматриваем иллюстрации в книге, они также отпечатываются в качестве воспоминаний, которые будут ассоциироваться с новыми идеями о кокер-спаниелях.

До тех пор пока у нас будет сохраняться намерение запоминать эту информацию, каждый раз, когда мы будем узнавать что-то о кокер-спаниелях, будут создаваться новые связи с соседними нейронами. Эти соседние нейроны могут иметь ограниченную ассоциативную память о собаках (поскольку у нас никогда не было собаки), однако мозг выстроит паттерны, основываясь на любых знаниях о собаках и возможном жизненном опыте, связанном с ними. В понятиях Хебба сильные сигналы (то, что нам уже известно о собаках) помогают зажечь соседние нейроны; мы пытаемся создать связи, основываясь на том, что еще только узнаем о кокер-спаниелях.

Думая о том, что мы только что узнали о кокер-спаниелях, мы в действительности зажигаем эти паттерны и закрепляем знания. Мы запоминаем и мысленно прорабатываем новые знания, укрепляя нейронные связи, чтобы подготовить себя к тому, что значит быть хозяином новой собаки. Теперь у нас имеется интегрированное понятие о кокер-спаниелях, с выстроенной нервной сетью. (Наш последующий опыт обладания собакой еще больше обогатит эту нервную сеть.)

Как мы теперь знаем, нервная сеть представляет собой миллионы нейронов, зажигающихся вместе в различных отделах и модулях по всему мозгу. Они группируются, формируя сообщества нервных клеток, действующих в унисон, сплоченных своей принадлежностью к определенному понятию, идее, воспоминанию, навыку или привычке. Целые паттерны нейронов по всему мозгу становятся связаны через процесс обучения, вырабатывая уникальный уровень разума.

Выращиваем мозг

Наша способность к обучению в действительности произрастает из возможности нашего мозга образовывать синаптические связи.

В статье, опубликованной в начале 2000-х годов в «Нью-Йорк таймс», Андерс Эрикссон, доктор философии и психологии при Государственном университете Флориды обсуждал свою работу, направленную на обнаружение факторов, определяющих, насколько тот или иной человек хорошо приспособлен для выполнения той или иной задачи. Ранние эксперименты Эрикссона были связаны с памятью. Он обращался к участникам эксперимента с просьбой прослушать ряд случайных цифр, запомнить их, а затем повторить в той же последовательности. После 20 часов тренировок один из участников эксперимента улучшил свой навык настолько, что оказался в состоянии запомнить 20 цифр вместо 7, как в начале эксперимента. После 200 часов тренировок этот участник был в состоянии запомнить до 80 цифр!⁵

Эрикссон с удивлением обнаружил, что запоминание в большей степени зависит от когнитивных способностей. Он предполагал, что генетика играет главную роль в том, насколько хорошо тот или иной человек запоминает информацию. Однако изначальные различия в способности к запоминанию, проявляемые участниками его эксперимента, были преодолены умениями каждого из испытуемых кодировать информацию.

Тщательно продуманные задания, выполнявшиеся ими, включали постановку целей, получение немедленной обратной реакции и применение концентрации внимания. Запоминание этих цифр представляло собой семантическое заучивание в чистом виде, и такая практика (приводившая к многократному зажиганию последовательностей нейронов, используемых для хранения цифр) привела к улучшению навыка.