Глава 94

По столу ползала муха. Она разгуливала по письменному прибору, купленному в антикварном магазине за немалые деньги, и даже не догадывалась об истинной ценности несъедобных вещей. На краю пустой чернильницы муха почистила крылышки, затем, заскучав, взлетела и, сделав пару кругов над головой Джефа Мэнсона, села на личный сейф полковника.

Вот уже третий час шел нудный допрос, а перед этим уже было несколько дней утомительных проверок на детекторах лжи, ПИ-сканерах и психоконекторах. И все они показали одно и то же – агент Смышленый говорил правду. Но правда, по мнению полковника Кельвина, была абсолютным бредом.

За время работы в особом отделе «Треста» он повидал многое, и теперь его интересовало только одно: кто и каким образом так обработал его агента, что никто в отделе, даже доктор Шварц, не мог понять, в чем тут дело.

«Ничего не понимаю, у него потеряна третья ступень психоморфоза. Он совершенно чистый», – удивлялся Шварц.

«Это мистика какая-то, шеф, но он говорит правду», – пожимали плечами биокодировщики.

Полковник Кельвин стоял у фальшивого окна и смотрел на далекие горы. Потом вдруг недовольно поморщился и принялся щелкать кнопкой, подбирая себе другой пейзаж.

Лужайки, озера, закаты и виды звездного неба сменяли друг друга, но все это полковнику не годилось. За изучением показаний Мэнсона он провел не одну бессонную ночь и теперь заметно нервничал.

– Безобразие, куда-то подевались мои коровы, – ругался полковник. – Габриэль! Габриэль!

– Да, сэр, – заглянул в кабинет секретарь.

– Где мои коровы?

– Какие коровы, сэр? – Брови Габриэля поползли на лоб.

– Я имею в виду пейзаж за окном – коровы, пасущиеся на лугу.

– Ах это, сэр, – понял секретарь. – К сожалению, коров поразил вирус.

– Какой еще вирус?

– По-моему, Джи-40 или Арзамас-16. Точно я не помню, но ремонтник, которого мы вызывали, удалил этот файл начисто. Сказал, что восстановить невозможно. Однако, сэр, есть возможность заменить коров на пейзаж с горными козлами или дикими свиньями, а еще…

– Не надо мне свиней. И козлов тоже не надо. Идите, Габриэль.

– Есть, сэр, – кивнул секретарь и удалился.

Полковник вздохнул и вернулся за стол. Он избегал смотреть на Мэнсона, потому что давно решил его судьбу.

– Что бы ты там ни думал, Джеф, но тебе нужно основательно поправить здоровье. Мы вылечим тебя. Вылечим, не считаясь ни с какими затратами. – Полковник посмотрел на стоящего в углу Фрэнка Горовица.

Тот отвел глаза и уставился в пол. На его лице читалась беспросветная тоска, ведь он знал об уготованной ему роли.

Смелая муха опять вернулась на стол Кельвина, и Мэнсон снова стал наблюдать за ее пешими прогулками.

Полковник мямлил что-то невнятное, а Мэнсон вспоминал, как сидел у костра в последний раз и ночные охотники стояли вокруг него, ожидая, когда он вдохнет в себя свет застывшего пламени. Свет, уносящий к звездам.

Под навесом его встретил Аюпа, и единственным, что Мэнсон запомнил, были слова: «Наша земля для тебя открыта». И все – он увидел свою летящую звездочку и спустя мгновения уже был на грязном сухогрузе.

Он не сомневался, что этот корабль идет на Пиканезо.

Потом были объяснения, и Мэнсон убедил капитана, что он всего лишь забравшийся в трюм «заяц». Бить его не стали, хотя он был готов и к этому. Просто приняли в команду, приодели и дали работу – травить распылителем живучих корабельных крыс.

Затем была посадка на Пиканезо и поездка к генераторной станции. Мэнсон был готов выполнить задание, и ему требовалась точная привязка к местности. Каково же было его удивление, когда он увидел весь комплекс лежащим в руинах – операцию провели без него.

Правда, станцию быстро отстраивали заново и на месте стройплощадки уже складировали привезенное оборудование. Увидев все это, Мэнсон еще раз задумался о целесообразности таких диверсий, ведь за пару месяцев взорванный объект отстраивали заново.

А вернувшись домой, он столкнулся с настороженностью коллег и руководителей. Долгие допросы, тесты и явное недоверие в глазах практически всех, с кем Мэнсону приходилось общаться.

«Вы мне не верите?» – задавал он один и тот же вопрос.

«А ты бы поверил? – говорили ему.

Мэнсон очнулся от воспоминаний, когда полковник Кельвин закончил свою слишком длинную речь и, кивнув на Фрэнка Горовица, добавил:

– Вот он отведет тебя в комнату, где ты поживешь пару дней. Мы должны подобрать подходящую бригаду врачей, а для этого нужно время.

Горовиц посмотрел на полковника тяжелым взглядом, будто собирался что-то возразить. «Почему я?» – такой вопрос он хотел задать Кельвину, однако и сам знал полдюжины подходящих ответов.

Мэнсон поднялся со стула и направился к двери. Руки он сцепил по-арестантски за спиной. Следом за ним от стены отделился и Горовиц.

Когда за ними закрылась дверь, полковник облегченно вздохнул. Он не любил задач, не имевших разгадок.