Глава 62
Собирать ракушки, бродя по песчаной отмели, было куда приятнее, чем бегать по джунглям. Это Мэнсон понял сразу. Вода едва доходила до колен, и нападений со стороны речных чудовищ ожидать не приходилось. Нет, Мэнсон, конечно, знал, что Лала не даст его в обиду, и все же на отмели ему было спокойнее.
Лала подробно проинструктировала Мэнсона, какие раковины следовало собирать, а какие нет, но он все равно ухитрился набрать много несъедобных.
– Жефа, я же тебе говорила: розовые точки на раковинах – значит, бери, желтые точки – не бери. Ты не различаешь эти цвета, Жефа?
– Почему не различаю? Различаю. Просто непривычное занятие, – оправдывался Мэнсон.
Лала проверила и собранные им кувшинки, но тут Мэнсон оказался на высоте. Все клубни были без изъяна. Сборщики повернули к берегу, и только тогда Мэнсон заметил, что они с Лалой удалились от острова метров на триста.
«Отсюда, если постараться, можно увидеть базу», – подумал он, вглядываясь в заросли на далеком берегу. Хотя строений видно не было, две радиомачты просматривались довольно хорошо.
– Что ты там заметил? – спросила Лала.
– Я смотрю, не видно ли базы.
– Ты имеешь в виду поселение воинов?
– Ну да, – кивнул Мэнсон. – У вас с ними все нормально? Конфликтов не было?
– Не было, – сказала Лала и протянула ему длинный корень цвета кофе с молоком. – Возьми поешь, ты ведь не завтракал.
Мэнсон взял корешок и понюхал, но корень не имел запаха. Тогда он осторожно откусил маленький кусочек – корешок был крепкий, как морковка. Разжевав его, Мэнсон удивился – у него был вкус сыра.
– Неплохо, мне нравится, – кивнул он. – Эта штука очень напоминает сыр.
– Что такое сыр? – спросила Лала.
– Ну это такой продукт, который получают из квашеного молока.
– Из чего?
– Из молока.
– А что такое молоко? – снова задала вопрос девушка.
Мэнсон хотел было начать с коровы, но потом вспомнил, что коров здесь нет.
– Ну вот у вас женщины кормят младенцев грудью?
– Ну да. Материнскими соками, – кивнула Лала.
– Вот это и называется молоко.
– Вы что, выдавливаете из своих женщин это молоко? – удивилась Лала.
– Это называется не выдавливать, а доить.
– Вы доите своих женщин? – еще больше удивилась Лала и невольно дотронулась до своей груди.
– Да с чего ты взяла?! – начал сердиться Мэнсон. Непонятливость Лалы его раздражала.
Под ногами проскочила стайка маленьких рыбок. Это на секунду отвлекло внимание Мэнсона, но потом он снова вернулся к просветительской лекции.
– Видишь ли, Лала, существуют такие специальные животные. Они называются коровы.
– Коровы, – старательно повторила Лала.
– Правильно, – кивнул Мэнсон. – Так вот эти коровы дают молоко. Ну то есть не дают, а мы их доим. Мы, люди.
– Злые люди, – на свой манер поправила Мэнсона Лала.
– Пусть будет так. Но мы их доим, этих животных.
– Но это же отвратительно, Жефа, – сморщилась Лала. – Вы выдавливаете соки животных.
– Но ведь и вы здесь выделываете не пойми что! – пошел в наступление Мэнсон. Он доел корень и взял у Лалы следующий. – Ну что, рассказывать дальше?
– Конечно, Жефа. Мне это интересно, хотя и немного странно. – В глазах Лалы горело искреннее любопытство, было видно, что она захвачена рассказом Мэнсона.
– Ну так вот. Мы надаиваем молоко. Потом сквашиваем его и получаем простоквашу. Ты следишь?
– Да, – кивнула Лала.
– Потом отделяем влагу и получаем творог. Творог хорош и сам по себе. Из него можно делать творожники, пудинги и вот такие вот сырные палочки. – Джеф доел второй корешок, и Лала тут же с готовностью подала ему еще один. За разговорами они прошли метров двести, до острова уже было рукой подать.
– Затем творог подсаливают, потом что-то там варят – точно я уже не помню, но в конце концов получается сыр. Вкусный, вот как эти корешки.
– Это очень сложно, – сказала Лала.
– Конечно, сложно – технология, – важно подтвердил Мэнсон.
– У нас все легче: поймал песчаного червяка, и не нужно никакой коровы.
До Мэнсона не сразу дошло, что она сказала, а когда дошло, его энергично жевавшие челюсти стали двигаться медленнее, рот начал наполняться слюной, а желудок спазматически дернулся, угрожая извергнуть все свое содержимое.
«Спокойно, Джеф. Все, что не ядовито, – съедобно. Все, что не ядовито, – съедобно».
Стараясь не делать резких движений, Мэнсон выпустил недоеденный «корешок» в воду и выплюнул то, что успел разжевать. Затем встал на колени и тщательно прополоскал рот.
– Ну вот, теперь мне лучше, – поднимаясь из воды, сообщил он.
– Зачем ты выбросил песчаного червяка? – спросила Лала, с недоумением наблюдавшая за Мэнсоном. – Ты же говорил, что тебе нравится.
– Просто я уже сыт, – объяснил Мэнсон. – Так ты говоришь, это был песчаный червяк?
– Не совсем, это была его двухнедельная личинка.
При слове «личинка» к горлу Мэнсона снова подкатила тошнота, он с трудом сглотнул, подавляя ее.
Где-то ударил хвостом лиматокус. В лесу пролаял шакал. Мэнсон вдохнул речной ветер и зажмурился от ласкового солнца, стараясь не думать о том, что он съел.
«Хотя, если разобраться, некоторые едят живых моллюсков. Мало того, говорят, будто есть целые народы, пожирающие лягушачьи ноги». Мэнсон не особенно верил в это, хотя так утверждалось на полном серьезе в каком-то журнале.
– Пойдем купаться, Жефа, – сказала Лала, поудобнее пристраивая свою сумку.
– Опять на то же место?
– Конечно.
– А может, лучше здесь? Туда далеко идти.
– Нет, здесь нельзя.
– Почему нельзя?
– Потому что здесь не купаются, да и положенное время еще не наступило, – пояснила девушка.
– А что, разве время имеет значение?
– Такие вопросы, Жефа, у нас не задают даже дети.
Мэнсон пожал плечами и замолчал, пропуская Лалу вперед.
Спустя полчаса они уже были на закрытой кустарником полянке, в двух шагах от места купания.
Мэнсон сбросил сумку и начал было раздеваться, но Лала его остановила:
– Постой, Жефа. Время купания еще не наступило. Сядь отдохни.
– Ну хорошо. Когда будет можно, ты мне скажешь, – согласился Мэнсон и сел напротив Лалы.
Внезапно откуда-то сверху спикировала чайка. Она пролетела над самой головой Мэнсона, он вздрогнул и с запозданием отмахнулся, как от мухи, а Лала снова обрадовалась и с улыбкой сказала:
– Ты видишь, Жефа, Котти любит тебя.
Мэнсон молча улыбнулся и кивнул головой.
Наконец Лала поднялась и начала раздеваться. Мэнсон тоже взялся за свою одежду, но Лала его удержала:
– Подожди, Жефа. Сейчас тебе нельзя – это опасно. Когда будет можно, я позову.
– Ну хорошо, Лала, – согласился Мэнсон и оставил свои штаны в покое.
Девушка спокойно разделась, постояла перед Мэнсоном во всей красе, затем повернулась и исчезла в зарослях кустарника.
«Да, эта девчонка умеет произвести впечатление, – подумал Мэнсон. – С такими данными это нетрудно».
Он вспомнил некоторые подробности ее телосложения, а потом, увлекшись, позволил себе определенные фантазии.
«Стоп, Джеф, стоп, – спохватился Мэнсон. – Ты на работе».
Лала отсутствовала не больше пяти минут, потом она снова появилась на полянке – с мокрыми волосами, вся в капельках воды.
Присев перед Джефом на корточки, она посмотрела куда-то мимо него, а затем сказала:
– Ну вот. Теперь не опасно, пойдем купаться.
