Глава 61

Стопка расшифрованных сообщений легла полковнику Кельвину на стол, и он тут же начал их сортировать, раскладывая по степени важности.

«Так, это потерпит. Это тоже. Это вниз».

Тут внимание Кельвина привлек один листок, и он погрузился в чтение, позабыв про остальные бумаги.

Это донесение полковник ждал давно. И пусть оно было подписано не самим Смышленым – такое случалось сплошь и рядом, но все же это был вразумительный ответ. Значит, операция не накрылась, значит, все шло по плану.

Агент Кайман сообщал, что были проблемы с «Би-Экс» и он забрался в дикую глушь – на Хинган. Агент нуждался в деньгах для организации своей собственной группы.

«Что ж, правильное решение», – сказал себе полковник и позвонил в службу финансового обеспечения.

– Пинчер слушает.

– Привет, Гэри, это я.

– Здравствуйте, сэр.

– Гэри, проект 23–40 получил продолжение. Нужно послать им деньжат. Тысяч шестьдесят. Куда послать, тебе скажут в шифровальном бюро.

– Сэр, а не обойдутся ли они тридцатью тысячами? – В Пинчере заговорил прижимистый бухгалтер.

– Нет, Гэри. Это не тот случай. Я не хочу, чтобы ребята были вынуждены грабить банк и на этом попались.

– Как скажете, сэр.

«Ну и ладненько, – подумал Кельвин, кладя телефонную трубку. – А что же наш Смышленый? Где он и что с ним? Агент Кайман упоминал о проблемах с «Би-Экс». Не погиб ли Смышленый из-за этого?»

Безусловно, в сжатом донесении всего было не рассказать. Это потом, в случае выполнения задания и возвращения хотя бы одного из агентов начнется восстановление всех известных деталей. Задним числом будет проводиться анализ своих ошибок и просчетов противника.

«Мы думали – то, а случилось это. Они сделали так, а мы предполагали эдак».

Громоздкие пошаговые схемы, отметки красным карандашом, компьютерные распечатки и, наконец, одна из точек на общем графике негласного соревнования, который показывал общую тенденцию тайной войны: мы их или они нас.

Часто общая тенденция складывалась очень неясно – на месте многих точек оставались пробелы. Это означало, что группа уходила на задание и не возвращалась. Случалось, что спустя какое-то время всплывали обрывочные сведения. Иногда по ним можно было определить, где или как погибли агенты. Редко когда группы исчезали бесследно, но и такое, увы, случалось. Проходило время, а о них ничего не было слышно – ни плохого, ни хорошего.

Полковник Кельвин не любил такого исхода. Он не терпел неизвестности. Неизвестность напоминала ему о человеческом бессилии. Да, именно о бессилии – пока он работал и суетился, у него создавалось впечатление, что все под контролем и он успешно управляет событиями, но, стоило возникнуть «черной дыре», и приходило понимание, что ничего особенного он собой не представляет. Он, полковник Кельвин, обычная тля, каких миллиарды, он такая же бесконечно малая величина в течении вечных рек пространства и времени.

Кельвин тяжело вздохнул и взялся за следующее донесение. Практически это был донос.

Инспектор одной из агентурных сетей сообщал о том, что некий агент Аляска выполнил четыре задания подряд. Выполнил успешно. Это были задания категории В-4 – очень высокой категории сложности. Такой показатель успеваемости в корне противоречил выводам существовавшей статистической базы. То есть агент Аляска был либо гением, либо «червяком» – перевербованным агентом. И в одном и в другом случае такого специалиста ликвидировали. Разбираться, гений он или нет, было весьма накладно, да и опасно.

Богатый опыт полковника Кельвина говорил о том, что самые управляемые и полезные агенты – далеко не гении.

Полковник взял донесение и поставил на полях резолюцию: «Начальнику оперативного отдела. Вопрос решить».