Глава 32

Идти по берегу реки было удобнее, если б еще не донимали москиты да ядовитые слизни. Они как дождь сыпались с деревьев и, попадая на кожу, оставляли красные пятна. Эти пятна горели словно ожоги, а потом сильно чесались.

Мэнсон делал компрессы из смоченных в воде листьев, но иногда подходить к реке было небезопасно. Стоило приблизиться к воде, как из глубины всплывали темные тени. Иногда над поверхностью воды возникали черные плавники или хвосты, их размеры говорили о том, что зевать здесь нельзя.

Решив не приближаться к реке без крайней нужды, Мэнсон пользовался водой из ручьев, во множестве стекавших к главному руслу. Вода в них была чистая и прозрачная, а сновавшие среди камней рыбки казались совершенно безобидными.

Пару раз из чащи выбегали дикие звери.

Сначала появился леопард, и, хотя он оказался не больше дикого кота, с которым Мэнсон уже имел дело, клыки хищника выглядели опасно. В первое мгновение лейтенант опешил, не зная, что предпринять, а леопард уже надвигался, смело сокращая дистанцию, чтобы сделать последний бросок, но… Приблизившись метров на пять, зверь неожиданно вздыбил на загривке шерсть и, зашипев, исчез в густых зарослях, словно знал, что за поясом у Мэнсона пистолет.

«Однако про пистолет-то я совсем забыл», – удивился Мэнсон. – Захоти он меня сожрать, сожрал бы за милую душу».

Но зверь явно чего-то испугался. Что-то вогнало его в панику, и он сбежал.

«Может, просто никогда не видел людей? Но ведь он же не скрылся в кустах сразу, как увидел меня. Больше того, он решил напасть и только потом испугался и убежал», – размышлял Мэнсон. Ответа не было.

Спустя пару часов затрещали кусты и навстречу ему вышел дикий кабан. Его размеры были таковы, что Джеф, не надеясь на свой пистолет, приготовился лезть на ближайшее дерево.

Кабан остановился в тридцати метрах и начал рыть копытом землю. Но странное дело, вместо того чтобы лезть на дерево, Мэнсон почувствовал, что желает, да-да, желает схватиться с кабаном голыми руками. Почти не контролируя себя, он сделал шаг вперед, затем другой, и весивший не менее полутонны зверь начал медленно пятиться, а Мэнсон, непостижимым образом почувствовав смятение зверя, ощутил в себе некое сожаление. Сожаление от того, что никто в этих джунглях не мог помочь ему высвободить неимоверную дикую силу, которая, Мэнсон убеждался в этом все больше, была спрятана в нем самом. Она дремала до времени, скрученная в упругие витки, словно убранная в гнездо стальная пружина.

«Стоп, стоп, Джеф, – скомандовал себе Мэнсон, чтобы вернуть мысли в привычное русло. – Я должен выполнить задание. Надо добраться до Пиканезо и уничтожить генераторную станцию. Больше некому. Хотя, может быть, Фрэнку удалось выжить, и тогда он сумеет выполнить задание. Но так рассуждать нельзя, иначе я все свалю на Фрэнка. Нужно исходить из варианта, что уцелел только я один».

Где-то позади послышался отдаленный не то звон, не то журчание. Мэнсон остановился и прислушался. Звук походил на стрекот крыльев, будто летела стая саранчи. Но вряд ли стая саранчи могла лететь сквозь переплетенные лианами ветки деревьев. Тут и пройти-то можно было с трудом, а уж летать…

Мэнсон продолжал прислушиваться и наконец понял, что шелест исходит не сверху, а снизу – нечто невидимое передвигалось по земле.

Затрещали ветки, и мимо Мэнсона, совершенно не обратив на него внимания, пронеслось небольшое стадо диких коз. Потом пробежали несколько кроликов и пара пятнистых быков, на холках которых, крепко держась лапками, сидели маленькие птички.

Поминутно оборачиваясь, Мэнсон на всякий случай тоже прибавил шагу. Шелест приближался, пока наконец Джеф не увидел, как заколыхалась трава и первые вестники смерти появились на открытой земле.

Это были гигантские мигрирующие муравьи величиной с крупную мышь. Они надвигались быстро, как цунами.

Вслед за первыми рядами разведчиков следовала волна насекомых, ползущих в несколько ярусов по спинам и головам своих сородичей. Муравьи безошибочно определяли и штурмовали те деревья, где находились птичьи гнезда или замешкавшиеся змеи. Насекомые дружно наваливались на агонизировавшую добычу и вскоре возобновляли свой стремительный бег, оставляя позади лишь выбеленные скелеты.

«Неужели и меня так?» – с ужасом подумал Мэнсон, эта мысль подстегнула его и, казалось, прибавила сил. Он помчался во весь дух, не обращая внимания на падающих сверху ядовитых слизняков.

Он перепрыгивал через ползущих змей, сталкиваясь с дикими котами и обгоняя рысящих черепах. Вскоре Мэнсон уже смешался с обитателями джунглей, которые неслись прочь от муравьев, словно это был безжалостный лесной пожар.

«Неизвестно, что хуже», – успел подумать Мэнсон и в ту же секунду был сбит оленем, мчавшимся навстречу. Следом за первым оленем проскакал второй, а затем и целое обезумевшее стадо.

Ничего не понимая, Мэнсон вскочил на ноги и, держась за ушибленный бок, побежал дальше. Однако вслед за оленями навстречу бежали и другие лесные звери. На спинах некоторых из них уже сидело по десятку серых муравьев, старательно вгрызавшихся в тела своих скорых жертв.

«Они окружают нас, – дошло до Мэнсона. – Эти хитрые бестии ловят нас, как рыбу неводом».

Откуда-то сверху раздался отчаянный вой дикого кота, и бедное животное рухнуло с дерева, облепленное безжалостными насекомыми.

Оставалось только одно – река, и Мэнсон помчался к ней, чуя, словно собака, доносившийся от воды запах водорослей. Выскочив на берег, он сразу увидел, что и здесь продолжается та же бойня, только не на земле, а в воде. Над рекой стоял сплошной вой и клокотание тонущих животных, которых утаскивали под воду речные чудовища. Над поверхностью реки взлетали фонтаны брызг и разносились удары широких хвостов.

Олени ревели и на плаву пытались бить рогами по воде, когда хищник вцеплялся в них своими зубами. Иногда такие действия были успешны – в воздух взлетал подброшенный рогами агрессор. Истекая кровью, он падал в воду, и тогда его собратья принимались за него самого.

Некоторые из счастливчиков добирались до противоположного берега и на дрожащих израненных ногах пытались выбраться из воды. Но это удавалось немногим. Водные хищники не боялись выпрыгивать и на илистый берег, атакуя обессиленных животных и довершая то, чего не удалось сделать в реке.

Быстро оценив ситуацию, Мэнсон помчался к упавшему в воду дереву. Оно выдавалось в реку на добрых двадцать метров и уже было «заселено» несколькими животными.

На ходу вынимая оружие, Мэнсон запрыгнул на поваленный ствол и, подняв пистолет, выстрелил в большого кабана, стоявшего ближе всех. Вряд ли тот получил серьезное ранение, но удар пули заставил секача оступиться и сорваться в воду.

Вокруг животного сразу же появились черные плавники, и вскоре оно исчезло под водой, отчаянно взбивая покрасневшую воду.

Мэнсон выстрелил еще раз, и следом за кабаном в реку упал небольшой олень. Несколько кроликов освободили дерево сами и были мгновенно съедены, а птицы, испуганно косясь на Мэнсона, перебрались на голые ветви.

Между тем серые легионы уже пробились к реке и начали форсировать водную стихию. Мэнсон испугался, что муравьи приплывут к его дереву, однако этого, к счастью, не случилось – течение относило насекомых в сторону, и лишь некоторые из них добрались до его убежища.