Глава 9
Все дело в складе

– Жрать охота так, что я бы даже вчерашний овес схавал, – сказал Антон. – Может, Петрович сообразит чего?

То, что он «сообразил», стало ясно, едва мы распахнули дверь бани. По дому благоухал такой аромат, что у нас заурчало в животах. Запах привел нас на кухню, и мы остолбенели: нас ожидал накрытый стол, роскошью не уступающий самому жилищу. Мой голодный взгляд метался от блюда к блюду, выхватывая какие-то салаты, мясо, рыбу… Я только теперь понял, насколько проголодался.

– Я держу небольшое хозяйство, – ответил на наши вопросительные взгляды восседающий во главе стола Петрович. – Вот, решил вас побаловать.

С трудом сдержав порыв немедленно наброситься на еду, мы с Антоном чинно сели за стол, взяли вилки и принялись манерно набивать животы. Ведь в таких барских хоромах и вести себя нужно подобающе. При этом краем глаза я отметил, что обстановка в кухне столь же роскошна, как и все в этом доме. Стены уложены белоснежным кафелем с золотистым орнаментом. Вдоль стен столь же белая, сверкающая полировкой мебель. А такую бытовую технику: вытяжку, микроволновку, огромную блестящую плиту, посудомоечную машину – я и вовсе до этого видел лишь на картинках в глянцевых журналах.

– Не стесняйтесь вы так, – сказал Петрович, заметив нашу неловкость.

Я же в очередной раз отметил, что его заношенная, некогда белая майка, армейские потертые штаны и расстегнутая рубашка цвета хаки никак не сочетаются с окружающей нас роскошью.

– Скажите честно, чьи это хоромы? – не выдержал Трошников. – Наверняка ведь это какая-нибудь генеральская дача, а вы лишь за ней присматриваете. Ведь таких апартаментов нет даже у командира нашего полка.

– Скажем так, этот дом действительно принадлежал когда-то весьма важному человеку, – уклончиво ответил Петрович. – Командиру особой воинской части.

– Но ведь тут нет поблизости никаких частей! – воскликнул я.

– Сейчас нет. Когда-то была.

– Ее что, расформировали?

Петрович не ответил. Вместо этого встал и молча поставил на стол бутылку и три стопки:

– Выпейте, ребята. Вам надо.

Мы выпили, затем еще.

– Курить можно? – спросил Трошников. И когда Петрович молча выставил на стол пепельницу, добавил, глядя на выглядывающую из кармана его рубашки пачку: – Есть сигарета?

Это притом, что я видел, как мой приятель оставшиеся в бане полпачки сунул себе в карман. В этом весь Антон. Будь он каким-нибудь прапорщиком-начпродом, уверен, воинская часть бы разорилась: бойцы сидели бы голодными, а содержимое складов перекочевало бы на прилавки магазинов местных торговцев-барыг, ну а выручка – в карман доблестного прапорщика Трошникова.

Щедрый хозяин дома улыбнулся и протянул Антону сигареты. Когда он доставал пачку, вместе с ней из кармана выскользнула какая-то бумажка. Петрович попытался поймать ее на лету, однако та спланировала на пол и опустилась аккурат у моих ног. Я поднял ее. Это оказалась черно-белая фотография, слегка пожелтевшая от времени и помятая. С нее, улыбаясь, смотрели мужчина, женщина и прижавшийся к их коленям мальчик на вид лет пяти. Мужчина на фотографии был явно Петровичем. Он мало изменился с тех пор, видимо, времени прошло не так много. Только сейчас отросшие густые усы внешне прибавляли лет. Одетой в летнее платьице женщине – блондинке с длинными вьющимися волосами – было на вид лет двадцать пять. Мальчик, скорее всего, их сын, так как внешне был похож на обоих.

– Петрович, это кто, ваша семья? – спросил я, вернув ему фото.

Тот вскользь глянул на фотографию и тут же спрятал ее обратно в карман, при этом не проронив ни слова. Лишь взял стопку и молча выпил.

«Если у Петровича есть семья, кто знает, быть может, та девушка какая-нибудь его родственница?» – подумал я. У меня все не выходило из головы недавнее видение.

– Они тоже тут живут? – как бы невзначай спросил я.

– Нет, они не здесь, – ответил Петрович.

– Неужели вы один обитаете в таких хоромах? – довольно нагло не сдавался я. Если она отсюда, я должен это знать!

– Один, – ответил Петрович и, пристально взглянув на меня, спросил: – А что?

– Ну… Просто мне показалось, что я кое-кого тут видел…

– Да? И кого же?

– Девушку! – Я тоже с вызовом посмотрел ему в глаза. Давай-давай, колись!

– Я здесь один! – твердо повторил Петрович. И эта твердость насторожила. Он явно что-то о ней знает!

Петрович вдруг встал.

– Мне нужно кое-куда сходить, прогуляться, – сказал он, сняв с вешалки плащ и взяв вещмешок. – А вы пейте, ребята. В холодильнике, если что, еще бутылка.

– Но я же видел тут девушку! – воскликнул я. – Так же ясно, как сейчас вас! Она даже говорила со мной!

Петрович обернулся.

– Вполне возможно, – спокойно ответил он. – Все дело в тумане. Это газ… он очень токсичен и влияет на психику. А вы дышали им довольно долго. Так что запросто можно увидеть галлюцинации.

– Зверек, так ты был прав насчет газа! – Антон глянул на меня с уважением.

Но меня аргумент не убедил. Кто и что угодно может быть глюком, но только не она!

– В общем, я скоро вернусь, – сказал Петрович и, перед тем как захлопнуть за собой дверь, добавил: – И помните: на улицу – ни шагу!

– Ага! На улицу… – усмехнулся Трошников. – Да ни за какие коврижки!

«Токсичен и влияет на психику… – обдумывал я слова Петровича. – Выходит, кое в чем я все-таки оказался прав! Так, быть может, и монстры – лишь порождения нашего отравленного разума?» Однако тут же вспомнились слова Бабина: «Не-е, Зверек, галюны на запчасти людей не разрывают…» Так или иначе, но этот Петрович многое знает, а значит, должен рассказать!

Трошников ткнул меня в бок, прервав мои размышления, и протянул стопку. Пили молча. Не чокаясь.

Петрович вернулся примерно через час. Перепачканный и взволнованный. К тому времени я твердо решил прямо обо всем его расспросить. Да только, словно читая мои мысли, хозяин дома, едва подсев к нам за стол, вдруг сам заявил:

– Вы, я полагаю, хотите знать, откуда взялись эти… хм… звери? Я вам расскажу. По крайней мере, то, что знаю сам. Быть может, это вам пригодится, когда будете выбираться отсюда.

Он надолго замолчал, глядя на наполненную самогоном стопку. Мы ждали, затаив дыхание.

– Я, признаться, и сам не так много знаю обо всем этом, – тихо сказал он. – Уровень допуска был не тот. Зато знаю главное – эти твари изуродовали мою жизнь, а теперь уродуют ваши!

– Те жуткие монстры? – спросил я.

– Нет, не монстры! Люди!

Петрович выпил, не закусывая, кашлянул в ладонь.

– В общем, все дело в объекте. Том самом, который охраняет ваш караул. Вы его называете «складом». На самом же деле это не что иное, как давно не функционирующий научный исследовательский центр. Точнее, один из его корпусов… Когда-то жить в этих местах было просто чудесно. Условия – получше любого санатория. А природа вокруг – просто сказка! Сосновый бор, река… Сколько толковых ребят тут трудилось: ученые, военные, рабочие. Их подбирали со всех концов страны и везли сюда вместе с семьями. Так и я приехал сюда лет шесть назад. Еще до того, как… как все началось.

– Началось что? – спросил я.

Но Трошников тут же ткнул меня в бок, мол, не перебивай.

Петрович снова выпил и продолжил:

– Я прибыл сюда вовсе никаким не начальником склада, а командиром взвода. Мне предложили это место, потому что я когда-то окончил военное училище с красным дипломом и был одним из лучших на своем курсе. А сюда, как мне объяснили, отбирали именно лучших. На тот момент я был уже женат и сыну Сашке исполнилось два года. Жена любила меня и готова была ехать за мной хоть на край света, потому без особых возражений согласилась на переезд в затерянную в дебрях тайги на другом конце страны засекреченную воинскую часть. Правда, мы договорились, что сначала я поеду сюда один – осмотрюсь, получу квартиру, а через год вернусь за ними.

Когда я прибыл, увидел крохотный военный городок. На его территории располагалась небольшая казарма, в которой жила одна-единственная рота солдат, ими командовала горстка офицеров. В городке была трехэтажка – общежитие, в нем жили офицеры и гражданские. Также клуб, школа, совмещенная с детским садом, столовая, санчасть, ну и этот вот дом за территорией, в котором жил командир части. Главным же в городке было здание исследовательского института, там работала группа военных ученых. Ваш склад у них был чем-то вроде испытательного полигона, потому и выстроили его вдали. Как оказалось, это не спасло… Какого рода исследованиями они тут занимались, мы не знали. Да нас, в принципе, это мало интересовало. Нашей задачей было обеспечивать охрану и безопасность, остальное нас не касалось. И лишь однажды нам чуть-чуть была приоткрыта тайна того, какого плана проводятся эксперименты. И даже это, признаться, повергло нас в ужас.

Случилось это ранним утром. Нас разбудила сирена. Тревога была для нас явлением не просто редким, а вообще небывалым. Сирену на моей памяти включали всего пару раз, да и то лишь для тренировки личного состава. Я выбежал из гостиницы. На улице уже толпились остальные офицеры. Мы поначалу решили, что это шутка – командир части нас разыгрывает. Пока не увидели самого командира.

Все оказалось более чем серьезно. В казарме уже выдавали солдатам оружие. Когда рота была построена на плацу, командир части уже разведал, что к чему, и объявил, что в испытательном корпусе случилось ЧП. Наша задача – занять вокруг него оборону и никого не выпускать. Также он предупредил, что мы не должны поддаваться панике, чего бы там ни увидели.

До испытательного корпуса, этого самого вашего «склада», от городка было около километра. Первое, что бросилось в глаза, когда мы прибыли на место, – легкая туманная дымка, повисшая над зданием. Бойцы рассыпались по округе и заняли оборону. Я окопал свой взвод на склоне сопки, и мы принялись ждать, сами не зная чего. Наблюдали, как суетятся у лаборатории люди в комбинезонах и противогазах. Из распахнутых ворот валил белый дым.

«Вентиль! – кричал кто-то. – Нужно перекрыть вентиль!»

Вдруг раздался сильный треск. Одна из стен лаборатории прогнулась, словно резиновая, и лопнула. Кирпичи полетели в разные стороны. Из образовавшегося проема повалил все тот же дым. Из заволоченной бреши выпало что-то черное и теперь трепыхалось на земле, извиваясь, словно змея. Я посмотрел в бинокль и не поверил глазам. На дорожке у стены, шевеля множеством лапок, дергалось длинное, покрытое чешуйками черное тело. Оно походило на хвост мокрицы толщиной с водосточную трубу. Существу удалось-таки перевернуться на брюхо, и извивающийся хвост скрылся в проеме.

«Вентиль! Вентиль!» – продолжал истошно кто-то кричать.

Видимо, один из ученых наконец решился и вбежал в ворота. Что там было, мы, конечно, не видели, но вскоре дымка над зданием начала таять, пока не пропала совсем. А потом нам дали «отбой тревоги», и мы – ошарашенные офицеры – повели не менее ошеломленных солдат обратно в казарму…

Петрович смерил нас испытывающим взглядом, словно стараясь понять, верим ли мы ему или нет. Мы верили. Верили, потому что сами видели нечто подобное. И пережили.

– Вы не пытались выяснить, что это было? – спросил я.

Петрович пожал плечами:

– Конечно, некоторые офицеры и солдаты пытались докопаться до сути, выяснить, что за эксперименты тут проводят. «Ведь, если знать причины, можно понять, как в случае чего защищаться!» – объясняли они. Правда, никого это потом не спасло… Так вот, те сведения, что удалось разузнать, оказались довольно противоречивы: от самых фантастических до нереально бредовых. Но все крутилось примерно около одного: в экспериментальном корпусе время от времени появляются какие-то жуткие черные твари.

– Я же говорил – зоопарк! – воскликнул Антон.

– Так это что, мутанты? – спросил я.

– Может, да, а может, и нет, – ответил Петрович. – Никто ведь правды так и не узнал. Мы выдвигали разные версии, да только все это были ничем не подкрепленные домыслы. Кое-кто доказывал, что ученые выводят новые виды животных, чтобы потом использовать их в войсках. Другие соглашались, но утверждали, что это не новые виды, а обычные насекомые, которых яйцеголовые научились увеличивать в размерах. Кое-кто и вовсе считал, что люди пробили дыру в иное измерение и попытались заглянуть в другой мир, а в итоге тот мир теперь заглядывает сюда.

– Ну, это вообще из области фантастики, – усмехнулся Антон.

– А увеличенные насекомые – нет?

– В общем, так или иначе, но, похоже, наши ученые научились каким-то образом плодить монстров и, возможно, за годы наплодили в экспериментальном корпусе уйму таких тварей, – сказал Петрович. – В принципе, повторюсь, не нашего ума было дело, какие именно исследования проводило здесь Министерство обороны. В нашу задачу входило лишь обеспечить охрану научного городка. Мы понимали только, что ученые докопались до чего-то опасного и неведомого, а до чего именно – нам об этом знать не положено.

– После такого я бы и на минуту не остался в этой части, – заметил я.

– Ну, как я сказал, условия для службы тут были комфортные, выслуга лет – год за три, зарплата едва ли не генеральская. А что касается опасности… Так в горячих точках военные каждый день рискуют жизнью, и ничего. Тут по сравнению с зоной боевых действий был просто курорт. Хотя, конечно, нашлись те, кто наотрез отказался продолжать здесь службу. Несколько солдат и один офицер даже угрожали дезертировать, если их не переведут в другую часть. Им пообещали, что переведут, конечно же, с подпиской о неразглашении. И, уверен, сдержали бы обещание. Но не успели…

Мы с Антоном переглянулись и терпеливо ждали, пока Петрович опрокинет очередную стопку с самогоном и продолжит. «Существа из иного мира, – вертелось у меня в голове. – А ведь действительно, как бы фантастично это ни звучало, но объясняет многое. Вот общая для всех чудовищ черта – они какие-то нереальные! Таких в нашем мире не бывает и быть не может!»

– А что было потом? – спросил Трошников.

– Потом? Однажды опять завыла сирена. Все произошло так быстро… Господи боже! – Голос Петровича сорвался. Он обхватил голову руками, с минуту сидел молча, а потом снова заговорил, тихо: – Случилось это, как и тогда, на рассвете. На этот раз, выбегая из квартир, мы уже и не думали о том, что это может оказаться розыгрышем. В казарме, как и тогда, выдали оружие, бойцы выстроились на плацу. Тут я заметил, что все замерли и смотрят куда-то – в ту сторону, где за сопкой расположена испытательная лаборатория. Я тоже взглянул туда и остолбенел: на сопке, клубясь, лежала туманная шапка и медленно сползала вниз. К нашей части! Мы как завороженные смотрели на эту медленно приближающуюся белую стену. Вот она уже выросла до высоты девятиэтажного дома, вот поглотила КПП, вот волной накрыла плац… Солдаты стали в панике пятиться. Меня кто-то дернул за рукав и вывел из оцепенения: «Бежим!» Все рванули кто куда. Я сначала побежал по улице, прочь от тумана, как и все, наивно полагая, будто убежать возможно. Но потом почему-то повернул к клубу, видимо сообразив, что там есть подвал. Дверь оказалась открытой. Я запер ее изнутри и сбежал вниз по лестнице. О том, что происходило снаружи, мог только догадываться: слышал, как дико кричат люди, раздаются скрежет и шум. Было ясно: чудовища вырвались на свободу! Живой лавиной сея смерть! Несколько раз в дверь что-то ударялось, что-то скребло по металлу. К счастью, она выдержала. Даже после того, как все стихло, я долго не решался выбраться наружу. Наконец все-таки отважился покинуть убежище. Вход оказался наполовину завален, но сквозь щели я разглядел голубое небо – тумана снаружи не было! Тогда я выбрался на поверхность и обнаружил, что здания клуба больше нет – от него только и остался спасший мне жизнь подвал. Вообще наша воинская часть выглядела как после бомбежки. А еще повсюду виднелись лужи крови, истерзанные тела, оторванные конечности… Оказалось, я – единственный, кто выжил! Давайте, парни, не чокаясь…

– Ну, а потом? – спросил Трошников, отставив пустую стопку.

– Что потом? Прибыли люди в противогазах и защитных комбинезонах и обнаружили меня. Передали медикам. Как я потом узнал, исследования тут свернули, освободившиеся организмы частично отловили, частично отстреляли. Вокруг лаборатории натянули колючую проволоку и выставили караул.

– Зачем?

– Ну как… Проект хоть и закрыли, но ведь была проделана огромная работа, вложены средства. Видимо, государство страховалось – вдруг когда-нибудь снова придется продолжить начатую работу. Ведь результаты были достигнуты поразительные!

– Да уж, весьма… – прошептал я, а в памяти снова всплыли черные монстры и наша разрушенная караулка.

– Почему же вы остались здесь? Почему не вернулись домой? – спросил Трошников. – Части ведь больше не существовало.

Петрович снова задумался. Прежде чем начал говорить, выпил, налил и еще раз выпил.

– Сначала меня повезли в госпиталь в Погорск – областной центр. Сообщили, что мои жена и сын уже вылетели и встретят меня там. Однако на полпути мне стало плохо. Врачи обнаружили, что тело мое покрылось странными пятнами. Медики ничего не могли понять. А потом появился какой-то профессор… и меня повезли обратно! Объяснили, что в результате аварии и выброса чего-то там мое тело получило дозу какой-то гадости. И теперь без этого вещества, которое содержится в местном воздухе, я проживу не более недели. Представляете? Стоит мне уехать отсюда – и я труп! Вот мне и придумали эту должность – начальник склада. Ну и поселили в этом доме. С тех пор я так и живу тут один среди болот. А жена и ребенок так и не дождались меня тогда в госпитале…

Петрович надолго замолчал. Он сидел, в одной руке сжимая стопку с самогоном, другой снова достал фото.

– А они не могли приехать к вам сюда? – спросил Антон.

– Честно говоря, я и сам этого не хочу… – Петрович провел пальцем по фотографии. – Воздух тут буквально пропитан этой дрянью. Не знаю почему. Быть может, внутри лаборатории остались какие-то баллоны с газом и тот понемногу выходит. Или дыру в другое измерение так и не залатали. Ведь хрен пойми, чем тут занимались ученые. И мне сюда привезти семью? Не хватало еще и их подвергать такому риску.

– А мы? – Меня вдруг поразила эта мысль. – Как же мы охраняли этот склад в течение стольких лет?

– Ну, военные же не могли оставить такой опасный объект без охраны… – Петрович горько усмехнулся и взглянул на меня. – Или тебя интересует, способно ли Министерство обороны пожертвовать горсткой солдат?

Я опустил голову.

– Понятно тогда, что за военного мы повстречали в лесу, – зло сказал Трошников.

– Вы видели военных? – удивился Петрович. – Ну, если так, значит, ЧП устраняют. Думаю, теперь надо лишь дождаться, когда туман рассеется. Ну а если к утру не исчезнет, тогда уже и будем решать, что делать дальше.

Как пошли спать, я не запомнил. Мы с Антохой хорошо, как говорится, приняли на грудь. Быть может, добрый хозяин дома потом нас перетащил на кровати. Да только посреди ночи я неожиданно проснулся.

– Как думаешь, он настоящий? – Мальчишеский голос прозвучал совсем рядом и в то же время как будто издалека.

– Не знаю, – прозвенел колокольчиком девичий голосок.

Я лежал и изо всех сил делал вид, что сплю. Но на самом деле мне просто лень было открывать глаза. Странная легкость переполняла все мое существо, словно я лежал на облаке и оно медленно парило в бесконечности. Я боялся даже шевельнуть пальцем, чтобы не развеять эти окутавшие меня таинственные чары.

– А можно я дотронусь?

– Только осторожно, – ответил колокольчик.

Моей щеки коснулось нечто легкое, словно дуновение летнего ветерка.

– Теплый, – сказал мальчик. – Конечно настоящий…

Веки мои дрогнули.

– Ой, проснулся! – тревожно зазвенел колокольчик. – Скорее, полетели!

Раздался шум, напоминающий шелест крыльев, меня обдало теплым ветерком. Я распахнул глаза. Легкость мгновенно схлынула с тела подобно оставляющей берег волне. А вместо нее навалилось нечто тяжелое, реальное: ноющие мышцы, боль от многочисленных ссадин, а также головная муть – еще не отступивший хмель и уже накатывающее похмелье. Над головой нависал темный потолок, окружали незнакомые стены, едва видимые в тусклом, почему-то розовом свете. Свет этот пробивался в комнату сквозь штору на окне. Где я? Вспомнил про голоса, посмотрел по сторонам – никаких детей. Я один.

Встал, добрел до окна, распахнул штору и оторопел. На улице все так же висел туман, но теперь он принял какой-то странный багряный оттенок. Более того, мне вдруг показалось, что туман медленно тает и за ним проступает огненно-красное небо. Чем дольше я вглядывался в алое пространство за окном, тем больше проступало деталей. Теперь я видел окрестности, но с каким-то странным незнакомым ландшафтом. Похоже, я смотрел из окна второго этажа. Внизу на каменистой, поросшей редкой бордовой травой земле торчали причудливых форм черно-красные деревья. Чем дальше от дома, тем их становилось больше, и метрах в ста уже начинался густой лес. Над кронами деревьев проглядывались бледно-розовые скалы и тянулись до самого алого горизонта. Я тряхнул головой, зажмурился, снова посмотрел на улицу. Огненный пейзаж не пропал.

Быстро натянув сапоги и китель, я распахнул дверь и побежал вниз по лестнице. Уже хотел толкнуть отделяющую меня от улицы дверь, как вдруг услышал доносящийся из-за нее голос.

– …А я тебе говорю, что ты не должна, – говорил явно Петрович. – Ты не должна вторгаться в его мир. Он для тебя закрыт! Понимаешь? Если он хоть сколько-нибудь дорог тебе, оставь его в покое!

– Но я не могу допустить, чтобы и с ним случилось то же, что с остальными. – Второй голос, девичий, оказался настолько знаком, что кровь прилила к моему лицу. Это она!

– Все они сами виновны в том, что произошло. Они сами их призвали! И уж не тебе жалеть их. Ты тоже появилась здесь не по своей воле. И тебя никто не пожалеет, поверь мне!

В ответ послышались лишь горькие всхлипывания. Она плачет!

Я не выдержал и распахнул дверь.

Округу окутывала все та же розовая дымка. Я выбежал из дома, огляделся по сторонам. Никого! Тут я заметил, что за моей спиной высится выложенная огромными темно-красными булыжниками стена. Это оказалась высоченная башня, верх ее терялся в розовой мгле. Я увидел несколько окон, видимо, около одного из них я недавно стоял. Внизу башни темнел прямоугольник двери. Что-что, но это точно не дом Петровича!

Легкий ветерок ударил в лицо, отрезвляя приятной прохладой, растрепал волосы. Я обошел башню, увидел черно-красную лесную чащу, ту самую, на которую смотрел из окна. Поймал себя на мысли, что не ощущаю веющих оттуда холода, ужаса и опасности, а скорее наоборот – этот лес, как и все вокруг, дышал миром и гармонией. Алая бесконечная небесная высь распростерлась над головой, сияя россыпью звезд. Словно кто-то рассыпал по небу сияющий горох и яркие грецкие орехи. Над лесом показался край гигантского красного светила, и оно быстро заскользило по небосводу. Это небо, лес, скалы, невообразимо огромная луна и какая-то неземная легкость… Я закрыл глаза, вдохнул полной грудью странный сладковатый воздух. Мне показалось вдруг, что я ощущаю этот сказочный мир так четко, словно он – часть меня, а я – его часть.

«Может, это сон?» – мелькнула мысль. Но все, от скрежета камней и песка под ногами до дуновения ветра, было абсолютно реальным.

Метрах в пятидесяти от меня поросшая неведомой красной травой каменистая площадка оканчивалась обрывом. Я осторожно подошел к краю и чуть не задохнулся от нахлынувших одновременно головокружения и восторга: далеко внизу плыли рваные лилово-багряные облачка, а под ними открывался вид на огненно-красный залив. На его дальнем берегу виднелись темные шпили домов фантастического города. По глади залива были рассыпаны темные точки. Присмотревшись, я понял, что это лодки. Я заметил также, что над городом кружат тысячи, если не миллионы, птиц, отчего он был похож на пчелиный улей. Я прикинул расстояние: эти птицы должны быть весьма крупными!

Вдруг совсем рядом раздался смешок, звонкий, как колокольчик. Я обернулся и успел заметить две детские мордашки, с любопытством глазеющие на меня из-за ствола огромного дерева. Но едва я взглянул на них, они пропали, раздалось хлопанье крыльев, и я с удивлением увидел, что от утеса в сторону города устремились два малыша, размахивающие белыми крыльями. Я завороженно наблюдал за их полетом, пока они не слились вдали с миллионами других таких же созданий. Выходит, над городом кружат вовсе не птицы – это люди!

«Интересно, может, это и есть тот самый параллельный мир, куда так вероломно вторглись наши ученые? – подумал я, зачарованно глядя вдаль на удивительный город. И тут же вкралась тревога. – Но если это так, значит, и те кошмарные чудовища тоже отсюда…»

Я настороженно посмотрел по сторонам. Легкость мгновенно исчезла, вместо нее вернулся страх. Наверное, безопаснее далеко не отходить от башни… Меня больше не интересовали ни небо, ни лес, ни сказочный город, ни его удивительные обитатели. Наоборот, все мне стало казаться каким-то зловещим, скрывающим угрозу под личиной легкости и безмятежности. Я пошел обратно к двери. С каждым шагом ноги несли меня все быстрее и быстрее, пока тревога не захлестнула настолько, что я побежал. До башни оставалось всего десяток метров, как вдруг я с ужасом понял, что между мной и дверью что-то есть. То, что я сразу принял за груду камней, вдруг развернулось, и в алых лучах огромной луны блеснули черные чешуйки. Существо распрямилось и стало похоже на чудовищного размера змею, брюхо которой покрывало множество коротких шевелящихся лапок. На усеянной десятком глаз голове раскрылись огромные челюсти. Я попятился и тут же понял, что выхода нет – за моей спиной обрыв!

Откуда ни возьмись белыми клочьями налетел туман и в мгновение окутал все вокруг так, что даже монстр исчез за его пеленой. Я вдруг понял, что снова нахожусь в нашем привычном мире: за моей спиной больше нет таинственного города и красного залива, а со всех сторон тянут кривые ветви, застывшие в безветрии, сосны и березы. Природа потускнела, приняла какой-то темно-серый оттенок.

«Хоть бы автомат прихватил…» – посетовал я, вглядываясь в туман и прислушиваясь к медленно приближающемуся скрежету множества ножек и треску ломаемых веток. Монстр вот-вот появится… Я не выдержал и побежал – не важно куда, лишь бы прочь. Однако не успел сделать и десятка шагов, как нечто опутало мои ноги, и я повалился в траву. Из белой мглы возник чешуйчатый змей и навис надо мной, угрожающе растопырив торчащие у самой пасти длинные лапы. Чудовище выгнулось, как перед роковым ударом, из пасти вырвался писк. Все, конец! И вдруг на монстра обрушилась черная тень, и они, сцепившись, откатились в сторону.

Я не стал разбираться, что это было. Вспомнив, что на мне ремень, а на нем – штык-нож, я рванул оружие из ножен и несколько раз ударил по все еще сжимавшему мою лодыжку чудищу. Освободив ногу, вскочил и побежал туда, где, предположительно, находится дом. Однако что-то ударило меня в спину, и я снова растянулся на сырой траве. Штык-нож отлетел в сторону. Быстро перевернувшись на спину, успел заметить блеск чешуи и уродливую пасть у самого лица, а в следующий миг челюсти монстра сомкнулись у меня на и без того уже изодранном плече. Сквозь пелену невыносимой боли я увидел, как позади впившегося в мое плечо чудовища возникла оскаленная собачья пасть. Яростно рыча, пес вцепился зубами в чешуйчатую лапу монстра. Силы оказались явно неравными – выпустив мое плечо, монстр ловко извернулся, схватил пса зубами за холку и отшвырнул в сторону. На расправу с собакой у него ушли буквально пара секунд, да только эти мгновения спасли мне жизнь, так как в этот момент в схватку вмешался кто-то третий. Едва монстр обернулся ко мне, над его головой блеснул клинок моего же штык-ножа и несколько раз обрушился вниз. Округу огласил противный писк, в лицо мне брызнула темная кровь, и в следующий миг на меня навалилось тело уже мертвого змея.

Превозмогая боль, я с трудом выбрался из-под монстра, поднялся. Плечо пылало. Тут я вспомнил о своем спасителе. Посмотрев по сторонам, увидел неподалеку восточноевропейскую овчарку.

– Граф! – позвал я, на этот раз совершенно не удивившись.

Пес качнул хвостом, повернулся и, хромая, скрылся в тумане. Я ринулся было за ним…

– Хороший у тебя друг. Уже дважды пришел к тебе на помощь.

Обернувшись на голос, я остолбенел. Из тумана навстречу мне выплыл знакомый силуэт. Все тот же серый плащ, длинные светлые волосы… Это снова она!

– Пожалуйста, не выходи больше из дома, – сказала девушка. – По крайней мере, пока не поймешь все. Иначе ты убьешь себя.

Я же словно не слышал ее слов. Ее голос звучал подобно музыке, я позабыл обо всем – и о ране на плече, и об убитом змее. Я вглядывался в ее лицо, не веря глазам и счастью. Да, это была та, что не давала покоя моим мыслям с момента таинственного появления ночью на посту. И лишь одна-единственная мысль заполняла теперь все мое сознание: «Она – не сон! Она существует!»

Девушка шагнула ко мне, протянула руку и приложила к ране у меня на плече белый платок. Я же, не обращая внимания на боль, перехватил ее ладонь и слегка сжал.

– Кто ты? – спросил я.

Она молча высвободила руку из моей ладони и вложила в нее мой штык-нож.

– Забудь меня. Выбрось из головы, – прошептала она, опустив голову. – Он прав, мы с тобой из разных миров, и я не должна была вторгаться в твою жизнь. Но ты должен жить, понимаешь? Должен! Потому я не могла остаться в стороне!..

На щеках ее заблестели слезы. Она повернулась, чтобы уйти, и в тот момент я вдруг понял – и испугался этой мысли: чтобы уйти навсегда!

– Нет! – вскричал я, схватив ее за руку.

Я притянул ее к себе, обнял, прижал к груди. Я покрывал поцелуями ее губы, мокрые щеки, шею. Она отвечала на них! В тот момент я осознал вдруг, что ради нее я готов на все. Пусть все монстры мира встанут против меня – я не могу ее потерять!

– Я всю жизнь тебя искал, – прошептал я.

– Нет, все безнадежно. – Она отстранилась. – Прощай.

Я сжал ее сильнее, но она вырвалась из моих объятий и побежала. Туман поглотил ее хрупкую фигурку.

– Пожалуйста, не бросай меня! – закричал я. – Вернись!

Я устремился было за ней, но в белой мгле растаяли даже ее шаги.

Я долго стоял, словно в пустоте. Раздавшийся неподалеку шорох вернул меня в реальность. Я вдруг вспомнил, где нахожусь. Не став дожидаться, пока из тумана вынырнет очередной монстр, поспешил к дому. Вернувшись на второй этаж, прямо в одежде упал на смятую постель и долго лежал, глядя в потолок.