Дафна продиралась сквозь заросли, позабыв про веселье у костра. В темноте двигаться приходилось буквально на ощупь. Где-то вдалеке шумел ветер, через сумрачные ветви деревьев проглядывала бледная луна, окутанная дымкой облаков.

В лесу властвовала ночная безмятежность, но даитьянка ее ненавидела. Когда-то она могла часами бродить по лесам Суталы, наслаждаясь покоем. Сейчас же спокойствие леса казалось ей мертвящим. А ведь природа осталась прежней, значит, дело в мыслях, в состоянии души…

Невидимая тропинка вывела Дафну на скалистый выступ, возвышающийся над бескрайним лесом. Девушка остановилась, не отворачиваясь от ветра, хотя он дул довольно сильно, спутывая волосы и нагоняя стужу. Это место точь-в-точь походило на обрыв, где она встречалась с Элеутереем. Не хватало лишь бушующего моря внизу. Как и родной планеты.

– Это граница миров, помнишь, Тер? – шепнула она в пустоту и медленно подошла к самому краю, затаив дыхание.

Пустота не ответила, и Даф закрыла глаза, балансируя на кромке обрыва. Это ведь так просто – стоило сделать шаг, и граница сотрется. Один шаг. Пара мгновений. Даитьянка сдвинула одну ногу немного вперед, и каменная крошка полетела в ночной мрак.

Всхлипнув, Дафна отпрянула назад, оперлась спиной о ствол дерева и, моментально обессилев, сползла на землю. Глупо было бы репетировать здесь. С такой высоты можно разве что переломать ноги. А это лишь помешает ей отомстить Крейну.

– Позже, – кивнула Даф, успокаивая саму себя. – Чуть позже.

Она закрыла глаза и мысленно вернулась в свое спасительное убежище, утешительный сон…

…Алые лучи почти скрывшегося за горизонтом солнца освещали выложенные белой каменной плиткой широкие мостовые. Огни фонарей и гирлянд, украшавших деревья аллей, отражались в окнах окрестных домов и окутывали весь город мистическим сиянием…

– …сегодня мы встречаем новый тридцать одна тысяча сто шестьдесят четвертый год времени Трех Лун… – говорил свой неизменный тост отец. – …Давайте же выпьем за мир и за наше единство!..

Как и прежде, Дафна стояла на центральной площади. Как и прежде, Элеутерей был рядом. Вокруг мелькали восторженные лица даитьян, играла музыка.

Однако все это было неважно. На этот раз Даф не стала дожидаться окончания церемонии, а схватила Тера за руку и потащила за собой, невзирая на его возмущение.

Вскоре послышался знакомый шум прибоя, в лицо подул морской бриз, и чаща осталась позади. Отчего-то сегодня море было спокойным. Черным, как непроглядная ночь, и спокойным, как Элеутерей, стоящий теперь перед Дафной.

– Я уж думал, ты не придешь, – произнес он, чуть заметно улыбнувшись.

– Как я могла не прийти, – вздохнула Даф устало. – Мне просто нужно было отыскать укромное место.

– Как ваша экспедиция?

– В самом разгаре, – кивнула Дафна, почувствовав странный покой. Такое ощущение обычно испытываешь, когда возвращаешься домой после долгого отсутствия.

– Тропические леса похожи на наши? – спросил Тер, поправляя развевающуюся от ветра накидку ее платья. – Ирней, поди, жалуется на без спроса ползающих вокруг него муравьев?

– Не только на муравьев, – засмеялась Дафна, вспоминая, как Ирн мучился с палаткой. – А леса похожи. Но наши величественнее.

– А Аня? Так и не узнала, откуда у ее отца карта?

– Нет. Насколько я знаю, она разбила свой телефон, так что вообще не может с ним связаться. Что за дурацкое земное изобретение, если его легко сломать?

– Научи девочку пользоваться кристаллами для связи, – предложил Тер.

– Ну уж нет, – запротестовала Даф, – Эта девочка и так слишком назойлива. И постоянно притягивает к себе фоморов.

– Ты преувеличиваешь.

– Ничуть! Мне кажется, я видела Чарну в Куско перед тем, как мы отправились в джунгли. Что, если фоморы и правда где-то поблизости?

– Тогда следует поторопиться, – согласился Тер. – Вам еще далеко до Пайтити?

– Почти добрались. Мы тут нашли одного местного гида. Странный паренек, но дорогу знает. Думаю, через несколько дней книга будет у нас.

– Не слышу радости в твоем голосе, – Тер нахмурился и сделал шаг навстречу любимой, но та отстранилась, не позволив себя обнять.

– Я хочу кое-что спросить, – призналась Даф, взглянув ему прямо в глаза.

– Все что угодно.

– В одну из наших последних встреч ты сказал, что у фоморов были причины, чтобы развязать войну… Что ты имел в виду?

Лицо Элеутерея помрачнело. Задумчиво посмотрев на Дафну, он молча отошел к обрыву. Его русые волосы опять растрепались, хотя ветер стих.

– Я говорил, что на все бывает причина, – не оборачиваясь, произнес он после долгой паузы. – Если мы не знаем причину поступка, это не значит, что ее не существует.

– Ты изменился, – грустно заметила Даф. – Я беспокоюсь за тебя.

– Беспокоишься? – Элеутерей печально усмехнулся. – За меня уже не нужно беспокоиться.

– Раньше ты не искал причин, чтобы оправдать фоморов.

– Раньше? – Тер покосился на нее. В его глазах не осталось и капли от прежнего жизнелюбия.

– Раньше, когда… ты был жив.

Взгляд Тера скользнул через ее плечо на бледно-голубой камень с гравировкой, лежавший у одинокого дерева. Увидев это, Дафна подошла к возлюбленному, чтобы загородить собой могилу, и погладила его по щеке.

– Я не… – начала было она, но Тер резко отдернул ее руку.

– Прекрати! – холодно сказал он. – Каждая наша встреча сводится к одному и тому же. Ты ищешь повод, чтобы уцепиться за прошлое, убедить себя, что все может быть, как прежде. Но Элеутерея больше нет.

– Но ты здесь, – прошептала Даф, глотая слезы.

– Дафна, Элеутерея, которого ты знала, больше нет, – не пытаясь смягчить свои слова, повторил он. – Не ищи оправданий собственным сомнениям. Для них есть причина.

– Что ты хочешь сказать? Я не могу верить своим снам?

Дафна окинула взглядом окружающий пейзаж. Астральный мир начинал буквально трещать по швам. Не слышалось шума моря, ветер больше не касался ее кожи, а лес выглядел сплошной темной массой, так что невозможно было различить ни единого дерева.

– Конечно, можешь, – снисходительно улыбнулся Тер, но в следующую секунду его лицо переменилось и вновь стало серьезным и напряженным. – Мы не одни здесь.

Дафна тоже заметила у леса отчетливые контуры человеческой фигуры. Мало этого, кто-то посторонний пытался пробиться в ее мысли. Кто-то знакомый, но чужой нарушал покой ее сна.

– Дафна? – раздался удивленный голос. Фигура приобрела очертания брата.

– Здравствуй, Никк, – спокойно отозвался Тер, но тот не отреагировал на приветствие.

– Дафна, что он здесь делает? – с тревогой спросил Никк, не глядя на Элеутерея.

– Тебя не учили, что нехорошо подглядывать чужие сны? – воскликнула Дафна, испепеляя брата взглядом.

– Я, пожалуй, пойду, – кивнул Тер и, обращаясь к возлюбленной, добавил: – До встречи.

– Подожди! – крикнула девушка, но Элеутерей шагнул в темноту и бесследно исчез.

– Да-а-аф? – снова окликнул брат.

Даф вздохнула и открыла глаза среди тропического леса. Она сидела на земле, прислонившись спиной к дереву и подтянув колени к груди, в той же позе, в которой уснула, сбежав в мир своих фантазий.

– Какого черта?! – возмутилась она, увидев перед собой озабоченное лицо Никка.

– Ты ушла, когда я рассказывал историю про портал на Землю, и тебя долго не было. Я думал, что-то случилось, – попытался оправдаться брат и, немного помедлив, добавил: – Ты что – плакала?

– Не твое дело! – прошипела сестра, смахнув с глаз соленую влагу.

– Не мое дело? Вот куда ты постоянно пропадаешь! Чтобы сбежать в астральный мир? – не унимался Никк. – Чтобы встретиться с Тером? Нельзя жить воспоминаниями, Даф!

– Это не было воспоминанием, – огрызнулась та и тут же пожалела о сказанном.

– Что ты хочешь сказать? Ты меняешь воспоминания?

– У меня все под контролем.

– Не мне тебе объяснять возможные последствия таких вещей, – укоризненно покачал головой Никк. – Это опасно. Так можно разучиться отличать реальность от вымысла.

– Нет, ты не понимаешь! – отчаянно выкрикнула Дафна. – Он не плод моего воображения! Не фантом. Он не делает того, что я ему прикажу.

– Ты создала тульпу? – Глаза Никка расширились, он с ужасом посмотрел на сестру. – Дафна, ты не хуже меня знаешь, что нельзя наделять астральных двойников силой воли. Это одно из основных правил создания сновидений!

– Он не двойник, Тер настоящий. Ты даже не взглянул на него!

– Мне понадобилось много времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что его больше нет, – не глядя на сестру, ответил Никк. – Я не хочу переживать все снова.

– Но это правда Тер, клянусь, – умоляюще начала Даф. – Ты ведь знаешь, что во сне можно мысленно связываться с другими людьми. Аня же как-то проникла в твой сон, помнишь? Почему же Тер не мог прийти ко мне?

– Хочешь услышать мой ответ?

– Где бы ни была теперь его душа, это она приходит ко мне, – устав спорить, вздохнула Дафна и опустила голову на колени.

В темноте хрустнула ветка. Брат с сестрой насторожились, но из-за деревьев показалась всего лишь Аня.

– Да вы издеваетесь, – процедила Даф. – Все решили узнать, как у меня дела?

– Мне уйти? – слегка обиженно спросила землянка.

– Оставайся, раз пришла. – Дафна не хотела продолжать спорить с братом, воспользовавшись весьма удобным предлогом – появлением любопытной девицы.

Даф подняла глаза к небу. Облака рассеялись, теперь было отлично видно звезды. Здесь, вдалеке от цивилизации, огни городов не затмевали их блеск. Звезды сияли, нет, пылали, излучая энергию во множество миров.

– Расскажу вам одну суталскую сказку, – добавила Даф. – Никк наверняка слышал ее много раз, но это ничего.

– Это ту, что мне не нравится? – уточнил брат.

– Именно. Мою любимую.

Аня молча уселась рядом, то ли в ожидании еще одной интересной истории, то ли боясь получить очередной колкий комментарий от Дафны.

– Жил на свете один странник. Он был слеп. Слеп от рождения, – медленно начала даитьянка. – Где бы он ни был, обычно просил людей описать окружающий мир. Ему рассказывали, что вокруг ходят другие люди, растут цветы, летают птицы. Кипит жизнь. Ему рассказывали про множество оттенков и форм, про необъятные леса и глубокие моря, про то, что над его головой светит солнце. Он каждый день представлял все это, но сам никогда не видел.

И вот однажды случилось ему повстречать колдуна. Колдун этот сказал, что может дать страннику на время способность видеть. «Что же ты хочешь за такое чудо?» – поразился странник. Колдун засмеялся в ответ. «Лишь одно, – сказал он, – когда ты опять ослепнешь и встретишь меня, назови мой дар чудом еще раз. Если ты этого не сделаешь, то умрешь». Удивился слепой столь малой цене за столь щедрый дар и согласился без колебаний.

Никк заерзал и принялся выгребать из-под ног сухие ветки, делая вид, что хочет устроиться на земле поудобнее. Он никогда не любил эту притчу и говорил, что она глупая и неправдоподобная. Даф же, наоборот, считала, что эта история, как никакая другая, точно описывает простоту и глупость реальности. Она продолжила, не обращая внимания на попытки брата отвлечь ее:

– И вот странник прозрел. Своими глазами увидел мир, как и было обещано. Мир оказался гораздо ярче и больше, чем он только мог вообразить. Он увидел поляны с цветами, увидел города и населявших их людей, увидел звезды над головой. И не мог он представить ничего лучше всего этого. И понял странник, что раньше, когда он не видел, жизнь бурлила в стороне от него, а теперь он стал ее частью. Он наконец начал жить. Почувствовал настоящее счастье.

Но время летит быстрее, когда хочется его остановить. И вот час настал – странник снова ослеп. Казалось бы, что такого? Ведь он привык жить вслепую. И вновь пришел колдун, как предрекал, и спросил: «Готов ли ты назвать мой дар чудом, как и обещал?» Понял странник, как он сглупил, согласившись. Понял, почему смеялся колдун. «Нет, – ответил слепой, – теперь я понимаю, что дар твой был не чудом, а проклятьем. Я всегда считал, что лучше увидеть однажды, чем никогда. Но это обман. Я больше не смогу жить как прежде. Зная, что вокруг меня целый мир, которого я больше никогда не увижу, я задыхаюсь. Я снова на обочине жизни. Один. Вновь привыкнуть к пустоте можно, а забыть блеск звезд – никогда. Ты пришел убить меня, если я не выполню обещание. Я готов умереть». И ответил колдун: «Я не говорил, что убью тебя. Я лишь сказал, что ты умрешь. Обретя зрение, ты стал счастливым, потеряв его, ты потерял счастье. Ты уже мертв. Не слепота убила тебя, а воспоминания о прозрении».

Дафна замолчала. Какое-то время все трое сидели в тишине, вглядываясь в ночную тьму.

– Интересная сказка, – наконец выдавила Аня. Было понятно, что она разделяет мнение Никка и не видит в этой истории ничего схожего с реальной жизнью.

– Ты ведь знаешь про Тера, не так ли? – поинтересовалась у землянки Даф. – Амариллис тебе наверняка разболтала.

– Кое-что, – призналась та.

– Ты думаешь, я ненормальная? Что убиваюсь по человеку, который умер так давно?

– Нет, ты была бы бездушной стервой, если бы осталась равнодушна, – честно ответила Аня и, подумав, добавила: – Когда мы только познакомились, мне казалось, что ты ко всем и всему равнодушна.

– Ну и скажи, что считала меня стервой, – грустно усмехнулась даитьянка. – Хотя так, наверно, было бы проще. Но сколько бы я ни пыталась, что бы ни делала, я не могу забыть его.

Снова воцарилась неловкая пауза. Боковым зрением Даф видела, как Аня поглядывает на нее, хочет что-то сказать, но не может подобрать нужные слова.

– Вообще-то, это еще не конец истории, – вступил в разговор Никк и испытующе посмотрел на сестру.

– Рассказывала я, и в моей истории это – конец, – категорично заявила Дафна. – Воспоминания убили странника.

– Но в воспоминаниях и есть смысл, – вдруг произнесла Аня. – Странник был готов умереть, но не отказаться от того, что увидел.

– После того как колдун преподал страннику урок, – сказал Никк, – он подарил ему зрение навсегда. И странник стал самым счастливым на планете человеком, потому что узнал истинную цену счастью.

– Теперь финал правильный, – согласилась Аня. – Без прошлого нет будущего. Воспоминания и есть сила, которая делает нас теми, кто мы есть.

– Пойдемте спать, – Дафна поднялась на ноги. Она не хотела обсуждать чьи бы то ни было воспоминания, тем более собственные. – А то Синчи подскочит на рассвете. Ему точно хочется отделаться от нас как можно скорее.

– Дафна, – окликнула ее Аня, но, встретившись взглядом с ней, отчего-то передумала говорить. – Спокойной ночи.

– Можно просто Даф, – ответила та и невольно улыбнулась, заметив обескураженное выражение лица землянки.

– Мы тебя догоним, – кивнул Никк Ане и задержался рядом с сестрой.

– Знаешь, а она, оказывается, иногда говорит мудрые вещи, – призналась Дафна и добавила с запоздалым сарказмом: – Для землянки, конечно.

– Знаю, – улыбнулся Никк. – И чаще, чем ты думаешь.

– Прости, – выпалила Даф.

– Что?

– Ты слышал.

Никк внимательно посмотрел на сестру.

– Не преувеличу, если скажу, что ты впервые на моей памяти извиняешься по собственной инициативе, – он улыбнулся, – и я даже не знаю почему.

– Ты действительно хочешь, чтобы я произнесла это вслух? – фыркнула Даф. – Ну, хорошо. Прости, что пыталась выгнать Аню, когда она пришла к нам с посылкой, – подняв руку и загнув один палец, начала перечислять Дафна. – Прости, что хотела отправить ее домой, когда она была в Келасе. – Еще один загнутый палец. – За все мои колкие комментарии в ее адрес и все ядовитые замечания, что я еще скажу, – Даф согнула оставшиеся пальцы, продемонстрировав брату кулак. – Но знай, что я делала это лишь потому, что очень переживаю за тебя, Никк. Я же вижу, с какой безвольной преданностью ты на нее смотришь и как привязываешься к Ане все сильнее с каждым днем.

– Что? Да я… Аня ведь… – щеки Никка заалели, и он растерянно вытаращился на сестру. – Мы просто друзья, Даф!

– Конечно, вы друзья, братик. С этого и начинается любовь. – Даф заставила себя улыбнуться, выталкивая горькие воспоминания из своего подсознания. – Ты встречаешь друга, лучше которого нельзя никого вообразить, и он наполняет твою душу сладчайшим медом. Медленно, но верно вы привязываетесь друг к другу. И однажды вдруг понимаете, что не можете жить друг без друга, вы связаны невидимой силой. Ты зависишь от меда в своей душе.

Лицо Никка стало пунцовым до самых ушей, но Даф продолжала:

– Каждая ваша беседа, каждое слово, каждое прикосновение… Это дороже, чем вся прошлая жизнь. Это важнее, чем воздух, которым ты дышишь.

– Это самый неловкий разговор сестры с братом, какой я только мог вообразить. – Никк начал растирать лоб, надеясь скрыть свое смущение.

– Но не любовь пугает людей, – Дафна схватила его за руки, заставив смотреть прямо ей в глаза. – А вероятность оказаться нелюбимым. Или – что еще хуже – оказаться разделенным со своей родственной душой. Если Аня тебя отвергнет, ты все еще можешь двигаться дальше, зная, что она в целости и сохранности. Она может быть на другом конце Вселенной, но, если ты знаешь, что она счастлива, – ты счастлив, Никк. Но когда… – голос Дафны дрогнул. – Если что-то с ней случится, и ты останешься один в этой Вселенной, твоя жизнь кончена. Это хуже смерти.

Дафна поняла, что не может продолжать. Из ее глаз покатились слезы.

Смерть. Мертвое тело Элеутерея вспоминалось настолько ярко, словно это случилось вчера. Сердце защемило, будто в него вонзилась стрела.

– Эй, – Никк успокаивающе обнял сестру. – Все хорошо, ты не одна во Вселенной, Даф. – Она всхлипнула, уронив голову ему на плечо. – Я всегда с тобой.

Обнявшись, они стояли в ночной тишине. Не проронив больше ни слова, Никк прижимал сестру к себе, пока она не перестала плакать. «Хорошо, что он молчит», – думала Дафна.

Они вернулись на поляну, где по-прежнему тлел костер. Из палатки доносилось сопение Ирнея, а на земле, закутавшись в пледы, спали Рилл и Синчи. Никк с Аней решили потеснить привередливого приятеля, а Даф погасила огонь кристалла и легла под звездами.

Впервые за долгое время она просто уснула, не пытаясь вызвать в памяти спасительные видения.