ГЛАВА 13
– Вставайте, вор, рассвет уже полощется, и мерзнет завтрак на столе! – над ухом трубно прогремел голос компаньона.
До сего момента никогда не замечал у моего друга склонности выражать мысли в поэтической форме, кроме того концерта, который он закатил в грузовичке любезного Толяна. Правда, я тогда не понял ни слова, поскольку гномьего языка не разумею отроду и заниматься его изучением пока не собираюсь.
– Чего расшумелся, большая гномья литавра! – не открывая глаз, проворчал я. – Тоже мне, еще один будильник! Вы что, сговорились с лохматым – теперь по очереди будете доставать меня по утрам?
– Подъем, Коршун, нечего дрыхнуть! Ты хоть знаешь, который теперь час?
– И сколько же там натикало? – по-прежнему не открывая глаз, чтобы как можно дольше продлить блаженное состояние покоя, спросил я.
– Восемь часов. Еда на столе. Можешь искупнуться перед завтраком, наш герой-маг уже полчаса сидит в озере – вылезать не собирается.
– А Матео где?
– Их Величие изволят утренний моцион устраивать – собачку выгуливают после приема пищи.
– Не нагулялся, что ли, за ночь Его Злыднеподобие?
Брюс заржал во всю мощь своей гномьей глотки:
– Здорово ты подметил, Коршун: Их Величество с Его Злыднеподобием!
Однако нужно вставать. Моему здоровому растущему организму для полного восстановления душевных и физических сил было бы совсем нелишне еще пару-тройку часиков помять щекой подушку. Да разве дадут?!
Кряхтя, я сполз с матраса на жесткий металлический пол, с трудом поднялся на ноги и только после этого соизволил распахнуть ясные очи. Компаньона рядом уже не было – зачем-то вышел на улицу.
Я начал одергивать на себе изрядно помятый за ночь комбинезон. Когда проводил рукой по правому боку, нечто твердое и тупое неприятно уперлось аккурат в тазовую кость. Сунул руку в карман, ладонь ощутила приятную прохладную шарообразность предмета. Не веря глазам, извлек на свет чудо из чудес – «Глаз дракона» из моего ночного кошмара. На всякий случай зажмурился, а когда вновь открыл глаза, ничего не изменилось – сгусток мрака идеальной сферической формы на моей ладони продолжал выбрасывать откуда-то из своих немыслимых глубин снопы золотистых искр.
– Вот это да! – присвистнул я. – Выходит, что встреча с Шестипалым состоялась на самом деле?!
Другое объяснение странной находке как-то не приходило в голову. Не мог же я из нематериального сна притащить вполне реальный предмет? Или все-таки сумел?
Как завороженный, я впал в ступор, не в силах отвести взгляд от нежданного подарка судьбы. Перед глазами, словно на экране монитора, начали появляться страницы текста – все, что мне когда-либо довелось прочитать или услышать об этих чудесных камнях.
Пожалуй, такого экземпляра, как тот, что сейчас покоится на моей ладони, нет ни у кого. Интересно, сколько за него отвалит Орден? Не было никаких сомнений, что кроме магов вряд ли кто-то сможет предложить за него реальные деньги.
Перед внутренним взором замаячил восхитительный вид собственного острова со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами, где-нибудь в Лазурном, Срединном или другом каком теплом море. Пенные валы равномерно накатываются на ослепительно белый в лучах тропического солнца песок пляжа. Шелест пальмовых листьев над головой и разноголосье деловито порхающих между кронами деревьев пестрых птах. Неподалеку на синей глади покачивается огромная яхта – моя яхта…
«Все, Коршун, кончай мечтать! – Чтобы избавиться от наваждения, пришлось тряхнуть головой. – Ты здесь не один, и все трофеи должны быть поделены поровну между членами команды, также не забывай, что этот предмет очень опасен».
Погрузившись в ментал, я тщательно прощупал камушек и очень удивился – в нем, как в безразмерном сосуде, плескалось море, целый океан энергии, и объем этого сосуда позволял вместить еще парочку таких океанов. Если «Глаз дракона» не держать целый месяц над каким-нибудь мощным естественным источником магической энергии, можно ближайшую сотню лет не опасаться, что кристалл произведет спонтанный выброс. Естественного фона окружающей среды для его быстрого переполнения явно недостаточно.
На всякий случай я вытащил из своего рюкзака скатанный в рулон лист свинца толщиной в два миллиметра, который предусмотрительно прихватил из замка. Затем аккуратно завернул в него шар и положил на дно рядом с тремя «сосульками» внеземного происхождения. Теперь можно не беспокоиться, что Фарик или другой маг пронюхает раньше времени о его существовании.
Задвинул сумку на прежнее место и с удовольствием представил, как вытянутся лица моих товарищей, когда я им покажу находку. Сидим в каком-нибудь кабаке, хорошенько отмечаем успешное завершение предприятия, тут Коршун с видом фокусника-профессионала извлекает из кармана самый дорогой камень из всех существующих на земле. Конечно, Матео трудно удивить подобной безделушкой, а Брюс и Фарик, надеюсь, будут в полнейшем восторге.
– Ты чего столбом стоишь?! – Компаньон наконец-то соизволил вернуться и в свойственной одному ему манере начал в очередной раз отчитывать разгильдяя Коршуна за нерадивость. – Постель не прибрана, завтрак не тронут!
– Брюс, будь другом, упакуй матрас. Что-то ломает меня. Не заболел ли?
– Во дает! Чего только не придумает молодежь, чтобы припахать ветерана. Ломает, видите ли, его! – заворчал компаньон, но, посмотрев на мою страдальческую физиономию, великодушно согласился: – Так и быть, только никому об этом ни слова. Видок у тебя еще тот – будто и не спал вовсе, аж пошатывает.
– Тут не то что зашатаешься – в обморок упадешь. Явился в мой сон гость незваный – старый знакомый, еще тот козлище, и начал перспективы рисовать, прожекты разные, как лучше обустроить мир без людей, гномов и эльфов, чтобы одни мертвяки и прочая нежить населяли Землю.
Гном задумчиво почесал щеку.
– Может быть, это у тебя на нервной почве? Мне самому сегодня снилась всякая ерунда.
– Если бы!.. Всего месяц назад я и сам считал, что вещих снов не бывает. Потом ко мне зачастили боги, некроманты, да еще с шумовым и световым сопровождением. Попробуй тут, выспись! Самое главное, что во сне все они называют меня богом-координатором. Мало того, что по жизни меня Ромуальдом зовут, эти кликуху еще смешнее придумали. Дай слово, что не будешь смеяться!
– Какие базары между корешами?!
Удивлению моему не было предела – откуда Брюс нахватался блатных словечек?
– Ладно, скажу: Аэрин и хуже того – иногда Аэринчиком кличут. – Я внимательно посмотрел в лицо гнома, чтобы проверить его реакцию. Вроде бы тот даже не улыбнулся.
– Да, – согласился компаньон, – если бы меня так назвала моя любимая мамочка, застрелился бы сразу. Это же надо – повесить на человека эльфийское имя! Есть у нас в гвардии один парнишка, того мамка назвала еще смешнее…
– …это ты про Натика?
– Совершенно верно – Натаниэль его полное имя. Страдает, аж до слез жалко. Бестолковый народ бабы – если что-то вобьют в свою тупую башку – клещами не вытянешь!
– Брюс, поскольку разговор зашел о дамах, ответь, пожалуйста. Почему в королевском замке на мои глаза не попалось ни одной гномихи? – наконец-то я нашел благовидный предлог, чтобы задать давно интересующий меня вопрос.
– Нечего им там делать! Если бы была королева, обязательно путались бы под ногами. Королевы нет – баб тоже нет.
– А как же супруги министров, гвардейцев и обслуживающего персонала?
– По домам сидят и ждут, когда муженек на выходные явится. У нас с этим строго: магазин, кухня, ребенок, телевизор, разрешается с подругой словечком перемолвиться, но никаких трали-вали с чужими мужиками.
– Значит, до эмансипации и воинствующего феминизма вы еще не доросли?
– Зачем нам манцы-панцы и ифемизмы? Это у вас, людей, телки в нитках перед мужиками финтифлируют. Мы до такого не доросли и уж точно не дорастем.
Я представил, как низкорослая, коренастая гномиха дефилирует на подиуме «в нитках», и невольно улыбнулся.
– Спасибо, Брюс, – просветил! Пойду, постараюсь привести себя в порядок.
При выходе из машины я больно ударился ногой о деревянный ящик с надписью на крышке: «геологическое спецоборудование». На его боку рядом со стилизованным изображением рюмки сразу бросалось в глаза: «НЕ КАНТОВАТЬ!»
Несмотря на довольно раннее утро, было жарко даже в тени деревьев, но в гномьем спецкостюме тело жары не ощущало, только лицо обдавало теплом. Создавалось ощущение, что сидишь в предбаннике, а голову запихнул в парилку.
Фарик самозабвенно бултыхался в воде: плавал, нырял, пуская пузыри, и громко фыркал. Одежда мага кучей на бережку.
– Как водичка?
– Классная, мастер! Присоединяйтесь, не пожалеете! – Лицо юного мага светилось от удовольствия.
Превозмогая ломоту в суставах, я скинул с себя одежду и с разбегу бросился в воду.
Водичка действительно была отменная – градусов двадцать пять, но из-за контраста с температурой воздуха казалась даже прохладной.
Через полчаса, накупавшись вволю, мы упали на невысокую мягкую травку, густым зеленым ковром покрывающую все пространство между деревьями и берегом водоема. Есть не хотелось, и я решил позавтракать чуть позже, а пока немного позагорать, благо мелкие серебристые листья над головой пропускали достаточное количество света, чтобы принимать солнечные ванны безо всякого риска получить ожог.
– Учитель, какой-то вы сегодня не такой. Плохо спалось?
От неожиданности я даже приподнял голову. Вокруг никого, значит, маг обращается ко мне. Я внимательно посмотрел в его по-юношески наивные глаза. Вроде бы никакого намека на издевку.
– Фарлаф, какой я тебе учитель? После того, что я видел собственными глазами вчерашней ночью, мне самому впору идти к тебе в ученики. Молодец, здорово ты расправился с теми двумя! Одной левой сделал!
– Эльфы – слабые маги. Им практически недоступны заклинания четырех стихий: Земли, Огня, Воды и Воздуха. Я был очень удивлен, что им удалось запустить файерболы – это говорит о том, что Каэль и Эльдор весьма талантливы. Если бы у них было время и им удалось призвать лесных чудищ, тогда нам пришлось бы очень туго. На наше счастье, для того чтобы пользоваться лесным колдовством, необходимо больше времени и начальных затрат энергии. Ребята здорово подустали, пока держали над городом антимагический «зонтик». Как видите, нет никакой моей заслуги в том, что мне удалось справиться с двумя усталыми эльфами. – С минуту Фарик помолчал и, переведя дух, продолжил: – Что касается моего обращения к вам, как к своему учителю, я вовсе не шучу и не издеваюсь. Вы – достойный пример для подражания. До того, как мне посчастливилось с вами познакомиться, у меня сложилось предвзятое отношение к вашей персоне: вор, преступник, антиобщественный элемент. Однако после того как вы, не задумываясь, бросились спасать незнакомого паренька и вступили в схватку с одним из самых сильных магов Ордена, я понял, что благороднее и честнее человека раньше мне не доводилось встречать. К тому же гномы никогда не свяжут свою судьбу с непорядочным типом. Их дружба дорогого стоит. Злыдень любит вас и готов пожертвовать своей жизнью, защищая вашу. В монастыре была пара таких собак, поэтому я хорошо знаю их повадки, много читал про них. Еще ни разу за всю историю существования этой породы потомок карнакских волколаков не был привязан к человеку так, как этот пес к вам. Не магии хочу учиться, а истинному благородству, доброте, порядочности и той легкости, с которой вам удается найти общий язык с любым существом в этом мире. Пожалуйста, не лишайте меня возможности называть вас своим учителем! Клянусь, я не стану для вас обузой, все, что от вас требуется, это время от времени отвечать на мои глупые вопросы и предостерегать от неразумных поступков!
Выслушав вдохновенную хвалебную речь в свою честь, я растерялся. Мыслями устремился в далекое детство.
В приюте для сирот Ромуальд Подкидыш всегда считался белой вороной. Одноклассники сторонились меня, дети помладше боялись до дрожи в коленях и при встрече старались, опустив голову, побыстрее проскочить мимо.
Старшеклассники, наоборот, всячески цеплялись ко мне и не давали проходу. Издевались всегда компанией, били крепко, оскорбляли до слез. Однако после того как в классе восьмом я подловил несколько особо рьяных десятиклассников и жестоко разобрался по отдельности с каждым, от меня отвязались и если и делали какие-то гадости, то лишь исподтишка.
Вследствие свойственной всем детям обостренной интуиции ребята чувствовали во мне чужака, а все странное и непонятное люди, как правило, истолковывают как нечто злое и опасное. Увы, такова человеческая природа.
Преподаватели не то чтобы меня не любили или ненавидели, они смотрели в мою сторону с нескрываемым презрением. Как же: держится особняком, ни с кем не дружит – эгоист, безнадежный индивидуалист и зазнайка. Придраться за неуспеваемость ко мне не могли – по всем предметам мои показатели были самыми высокими в классе и даже в школе, но в пример остальным ученикам меня никогда не ставили.
Единственным светлым пятном в той жизни был старый пьяница – наш духовный наставник. Он первым разглядел во мне скрытые способности, но не сообщил о них, как полагалось по инструкции, орденскому начальству, а в меру своих скромных возможностей адепта первого крута, стал развивать мой магический дар. Наверное, ему было скучно среди орущей, суетящейся детворы и чопорных учителей, и он решил оставить при себе шустрого белобрысого паренька. Я ему за это очень благодарен. Пусть я не попал в монастырь, где выучился бы всему, что положено знать магу. Пусть не стал и никогда не стану великим волшебником, но я стал тем, кем сейчас являюсь – классным вором. Чародеев и колдунов пруд пруди, а такой вор, как я, всего один на весь белый свет.
Через четыре года после выпуска, посетив приют, я не нашел там отца-капеллария. Директриса не узнала в солидном, респектабельном мужчине бывшего заморыша Ромуальда и приняла меня за шишку из департамента образования. Она рассказала, что наставник за год до моего визита умер от беспробудного пьянства. Труп, согласно правилам, забрали монахи и увезли в ближайший монастырь.
В монастырь я тогда не поехал. Тело кремировано, а любоваться урной с прахом в монастырском колумбарии – удовольствие ниже среднего. Вместо этого я купил выпивки и закуски и в тишине гостиничного номера закатил в одиночестве тризну в память единственного человека, которого я мог бы называть своим Учителем, именно Учителем с большой буквы, но ни разу при его жизни не сделал этого…
– Все, прокатили! Поскольку ты являешься официальным членом нашей банды, можешь считать меня своим наставником.
– Спасибо, мастер! – поблагодарил повеселевший маг.
– Фарлаф, вчера на пляже мне впервые довелось воочию наблюдать работу настоящего боевого мага высочайшей квалификации. Не буду лишний раз смущать тебя дифирамбами и потоком комплиментарных словоизлияний, уверен, пока я спал, ты их наслушался в достаточном количестве от моего эмоционального компаньона. Скажу лишь, что я в полнейшем восхищении, Клейн не зря выбрал именно тебя!
– Премного благодарен за высокую оценку моих скромных способностей!
– Не прибедняйтесь, юноша! Такого сильного мага встречаю впервые в жизни и очень рад, что ты на нашей стороне… Фар, ответь на один вопрос.
– С удовольствием, учитель.
– Твой бывший наставник тоже мог бы расправиться с эльфами с такой же легкостью, как и ты?
– Что вы! Мастер Велль – более сильный маг, он запросто сумел бы нейтрализовать их, не покидая машины.
В том, что юноша ответит именно так, я нисколько не сомневался. Сам не понимаю, зачем задал этот вопрос. Богатое воображение нарисовало перед глазами красочную картину вчерашних событий с той лишь разницей, что вместо парочки остроухих, внутри прозрачной сферы метался некто вор по кличке Коршун, а на месте нашего Фарика стоял грозный Велль.
– Однажды на моих глазах он сотворил комплексное заклинание из трех десятков базовых, – продолжил Фарик, – я же пока более пяти одновременно контролировать не могу. Редкий архимаг Ордена обладает такими способностями, какими обладал покойный учитель.
Внезапно накатила неприятная дурнота. В голове зашумело, перед глазами завертелся хоровод огненных искр, словно в догорающий костер кто-то со всего размаху бросил тяжеленную корягу. Ноги затряслись, если бы в данный момент я не возлежал на травке, а находился в вертикальном положении, обязательно грохнулся бы, как подкошенный…
– Что с вами, Коршун?! – юный маг обеспокоенно тряс меня за плечо. – Вы так неожиданно побледнели и едва не потеряли сознание. Может быть, вас вчера продуло? – Он коснулся своей прохладной ладонью моего лба. – Вроде бы все в порядке – температуры нет.
– Все хорошо, мой друг! Это всего лишь запоздалая реакция, вызванная мимолетным знакомством с твоим ныне покойным учителем. Однажды, по младости лет, в состоянии сильного алкогольного опьянения, я совершил на спор прогулку по карнизу гостиницы «Континенталь» на уровне двадцать восьмого этажа. На следующее утро, выглянув из окна, едва не грохнулся в обморок. Если бы по моему причинному месту какие-нибудь плохие парни, воспользовавшись моим беспомощным состоянием, поводили ржавым серпом, кайф был бы вполне сопоставимым.
– Определенно с вами согласен, учитель, – Фарлаф сочувственно посмотрел на меня. – Как-то один придурковатый старшекурсник активировал рядом со мной заклинание молнии. До сих пор не могу вспоминать о том случае без содрогания. Не промахнись он тогда на пару метров…
Юноша замолчал, не завершив начатую мысль, но мне и без слов было понятно, чем мог бы закончиться для него удар электрическим током напряжением в пару миллионов вольт и мощностью несколько мегаватт.
– Фарлаф, как маг ты мог бы объяснить одну вещь? Почему тогда на берегу не он размазал меня по скале, а я его? Каким чудесным образом мне удалось с ним справиться?
– Я и сам долго думал над этой загадкой, – задумчиво начал маг. – По логике вещей, у вас не было ни единого шанса выйти победителем. Однако, присмотревшись к вам повнимательнее, я пришел к выводу, что вы обладаете огромным магическим потенциалом. Вы можете запасать столько энергии, что ее хватило бы на троих самых сильных магов. В минуту опасности на подсознательном уровне каким-то чудесным образом вы обретаете способность управлять этой энергией. Эх, мастер, если бы вы согласились после экспедиции на парочку-тройку экспериментов, какая могла бы получиться научная статья! – Голосок Фарика окреп, глазенки загорелись. В мыслях он уже засовывал бедного Коршуна под микроскоп и доставал из автоклава свои колдовские причиндалы. – Да что там статья – кандидатская диссертация на соискание степени мага пятого уровня!
– Размечтался! Прыгни в озеро и охлади свой научный запал! Наловишь в поле кроликов, на них и будешь ставить опыты! И вообще, слишком быстрый карьерный рост отрицательно влияет на характер человека. Ты сейчас кто?
– Адепт третьего круга, – юноша спустился с неба на землю и от смущения покраснел.
– Во-во! Расти нужно постепенно и не за счет здоровья товарищей, господин, посвященный третьего уровня или крута!
– Дело не в терминологии: уровень или круг – все едино, – пролепетал окончательно смутившийся Фарик и еще больше покраснел.
– Никогда! Слышишь?! Никогда Коршун не станет подопытной крысой!
– Простите, учитель, я вовсе не хотел вас обидеть.
На ученика было жалко смотреть. От смущения он не знал, куда деть глаза. Кровь отхлынула от его щек, теперь он здорово походил на покойничка, поднятого из гроба безумным некромантом. Мне стало неловко оттого, что так жестоко обошелся с юным дарованием.
– Успокойся, Фарлаф, я тебя прекрасно понимаю. Сам люблю сунуть нос, куда не следует. Оттого сейчас здесь и валяюсь рядом с тобой, а не на золотом песочке Паландры или благословенной Илирии.
– Коршун, ты будешь сегодня завтракать?! – в дверном проеме «Носорога» показалась недовольная физиономия компаньона. – Третий раз разогреваю еду! Сколько можно трепать языком?..
Пока мои шмотки крутились в стиральной машине «Носорога», я с аппетитом поглощал завтрак из стандартного рациона армии Коалиции, сидя рядом с загорающим магом на бережку в полном неглиже. Одновременно с завистью думал о том, как здорово умеют западники обустраивать жизнь военнослужащих, чтобы она в прямом и переносном смысле казалась им медом.
К примеру, боевая машина десанта – штуковина сугубо функциональная, десять минут современного боя – и нет ее. Хорошо, если успеет доставить бойцов в район десантирования. Казалось бы, какие могут быть здесь удобства? Ан нет! Микроволновка – пожалуйста, стиральная машина – извольте, кондиционер – к вашим услугам, не говоря о прочих мелочах: современной акустической стереосистеме, спутниковом телевидении и надувных матрасах, наконец. Даже для туалета и компактного душа не пожалели полезного объема десантного отсека.
Запивая три сочных бифштекса с гарниром из зеленого горошка чашечкой ароматного кофе, я с горечью вспоминал тех худющих сгорбленных солдатиков в стареньких, застиранных гимнастерках и кирзовых сапожищах не по ноге, что изредка привозили гуманитарную помощь от одной из военных частей, шефствовавшей когда-то над нашим приютом. Откуда им было набраться силы и стати, если основной рацион бойца нордландской армии до сих пор составляют кошмарное на вид пюре из сухой картошки, тушеная капуста, перловая крупа и котлеты, в которых, кроме прокрученных на мясорубке ржаных сухарей и тошнотворного на вкус комбижира, ничего другого отродясь не было.
Зато интенданты всех уровней вплоть до ротного каптенармуса и высший командный состав, вкупе с ними, будто сыр в масле катаются.
Как следствие разгула до крайности обнаглевшего ворья среди рядового состава процветает жесточайшая дедовщина. Кто имеет моральное право порицать «старослужащего» за то, что тот вырвал кусок повкуснее изо рта младшего товарища, выбив ему для профилактики парочку передних резцов? Командир? Никогда!
Голодный офицер с мизерным окладом, вместо того чтобы следить за порядком во вверенном ему подразделении, переложит обязанности на плечи сержантов срочной службы и постарается как можно быстрее убраться из расположения, с целью поиска источников побочных доходов, дабы накормить своих голодных детишек.
Время от времени ушлым журналистам удается узнать кое-что о тех зверствах, что творятся за высокими бетонными заборами войсковых частей. Вот тогда-то начинается шоу под названием «Навалимся всем миром и наведем порядок в армии». Каждый от министра обороны до самого последнего депутата парламента начинает верещать с высоких трибун о необходимости реформы вооруженных сил.
Виновных, как водится, выявляют и публично наказывают. Только сажают самих исполнителей преступлений и все тех же несчастных младших офицеров – их непосредственных начальников. Не помню ни одного случая, чтобы посадили какого-нибудь генерала за то, что тот на уворованные у подчиненных денежки устроил для себя и своих близких райскую жизнь.
Если развал армии продлится с той же скоростью, лет через пяток батальон западников под восторженные крики жителей, которым как горькая редька надоел произвол чиновников всех уровней и обожравшихся олигархов, без единого выстрела завоюет Вундертаун и весь Нордланд. Или сама армия под руководством какого-нибудь майора или капитана, объявившего себя спасителем нации, сотрет всю эту мразь с лица земли.
…От невеселых мыслей меня отвлек шершавый собачий язык, который рашпилем прошелся по моей щеке. Я не заметил, как из зарослей «баобабов» на поляне появились Его Величество и одна очень жизнерадостная псина по кличке Злыдень.
Пока я спал, на пса надели защитный костюм, о котором еще в самолете говорил Матео. Он защищал от палящих солнечных лучей и чрезмерно высокой температуры воздуха почти все его тело, кроме головы, вертлявого хвоста и нижней части лохматых лап. Судя по всему, новый прикид пришелся по вкусу четвероногому, и чувствовал себя в нем он вполне комфортно.
– Ну что, Злыдя, теперь не потеешь? – Я потрепал пса за уши. – Классный костюмчик! Жалко, кроме нас – мужиков его некому оценить. Хоть обратно в Басму возвращайся, уж там наверняка найдется пара-тройка достойных ценительниц.
– Собаки не потеют, у них язык для этого приспособлен! – безапелляционно заявил начальник экспедиции, осторожно снимая со спины объемистый ранец. – Привет, Коршун! Приятного аппетита! Как выспался на новом месте?
– Спасибо! Хреново. Опять всю ночь Шестипалый развлекал: сначала феерическое шоу организовал, затем не менее красочно расписывал, какая веселая жизнь начнется, когда на земле-матушке останутся одни упокойнички под чутким руководством его самого и кореша его – Некросера. И что противнее всего – опять меня Аэрином называл – Богом Златокудрым. В категоричной форме требовал освободить, даже ножками топал. Одним словом, с сумасшедшим пообщаешься – сам дураком станешь, – поплакался я гному. Затем перевел взгляд на загадочный ранец и спросил: – Мастер, а это что за штуковина и куда вы с ней ходили?
– Прогулялись до опушки, испытать переносной комплекс спутниковой связи – вещица весьма полезная. Слышал о таком? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Про Шестипалого подробнее расскажешь позже, а сейчас пора отправляться!
– Зачем вам понадобился именно переносной комплекс, ведь в нашем распоряжении имеется приличный стационарный передатчик «бээмдэшки»?
– Глупый вопрос, Коршун! – встрял в разговор Брюс. Ветеран, похоже, закончил все хозяйственные дела и решил перед отъездом сделать глоток-другой свежего воздуха. – Дураками надо быть, чтобы в нашем положении стационаром пользоваться. Во-первых, сразу же засекут, во-вторых, моментально прихлопнут ракетой. Другое дело наведенный лазерный луч – его ни одна зараза не обнаружит.
Тут до меня дошло, зачем Матео понадобилось выходить на опушку леса. О подобных приборах связи я имел некоторое представление. Оптическое устройство – весьма дорогостоящее из-за сложнейшей системы электронного наведения передающей антенны на спутник. Единственный недостаток – им можно пользоваться только на открытом пространстве. Зато полная конфиденциальность всех переговоров и невозможность пеленгации источника излучения любыми современными средствами радиообнаружения. Так вот какое «геологическое оборудование» было в том деревянном ящике.
– Выходит, вы с кем-то уже успели пообщаться? – с нескрываемым восхищением я уставился на ранец. – Ну и что же нам пишут?
– Пока все спокойно. Мы оторвались от основной погони. Вчерашняя атака на город была спонтанной и, как следствие, с треском провалилась. Враг никак не ожидал столь скорого нашего появления на Саландоре, поэтому не успел тщательно подготовиться. Оккупационные власти и руководство повстанческого движения уже договорились считать ночной инцидент случайным недоразумением. Значит, начало крупномасштабных боевых действий между партизанами и западниками откладывается на неопределенный срок. – Кратко отчитавшись, Матео обвел всех присутствующих внимательным взглядом и весело скомандовал: – А теперь по коням, орлы! Курс на юго-восток!
Когда я застегивал последние пуговицы на выстиранном и отутюженном комбинезоне, в десантном отделении появился Фарик. Все недоуменно уставились на его одежду. На маге был такой же комбинезон, как на любом из нас, но, к всеобщему удивлению, сверху на плечи юноши был накинут его плащ.
– Замерз, что ль, бедняга? – с ехидцей в голосе спросил Брюс. – Щас для тебя специально печку включим, чтобы ненароком не заболел.
– Ты чего, и вправду замерз? – Правой рукой я прикоснулся к отвороту стеганого, теплого плаща, закутавшись в который можно было бы спокойно гулять холодной зимней ночью даже по улицам заполярного Вестфольда.
– Что вы, учитель, – проигнорировав ядовитое замечание ветерана, задорно воскликнул маг, – мне нисколько не холодно!
– Тогда какого хрена ты напялил эту хламиду? – Матео едва не уронил себе на ногу тяжелый ранец с передатчиком, который собирался запихнуть обратно в ящик.
– Сам не знаю, – Фарик захлопал глазами и с детским удивлением вытаращился на плащ, – машинально, наверное, привык к нему. Плащ, рубаха, шаровары и короткие сапоги – вот единственная одежда, которую мне до сих пор доводилось носить и летом, и зимой. – Неуловимым движением он сорвал с себя робу мага, ловко бросил ее на одно из сидений, расположенных вдоль борта, и весело, от души рассмеялся.
«Кажется, только теперь, после боевого крещения парнишка по-настоящему влился в коллектив, – с удовлетворением отметил я. – Впервые вижу его таким раскрепощенным и непосредственным».
Народ дружным смехом поддержал мага.
