ГЛАВА 12

До офирской саванны, или, как ее обозначают на географических картах, Бескрайней Пустоши, восемь колес военной машины домчали нашу компанию менее чем за полчаса. Влажные тропические леса, окаймляющие неширокой полосой все срединноморское побережье Огненного континента, уже на расстоянии пятидесяти километров от Басмы постепенно сменила сочная травянистая растительность.

Бескрайняя Пустошь тянется на полторы тысячи километров в южном направлении вплоть до пустыни Зан, которая, в свою очередь, восьмисоткилометровой полосой перепоясывает континент с запада на восток, а на юге граничит с субэкваториальными степями Офира. Ближе к экватору начинаются влажные экваториальные леса – область до сих пор малоизученная, полная загадок и тайн. В сердце Офирского материка, на самом экваторе, находится Ариманское нагорье или, как раньше называли это место древние народы, Обитель Черного Бога.

Орки и гоблины свято верили, что именно там давным-давно обитал грозный бог Ариман – прародитель двух этих народов. Как гласят дошедшие до нас легенды: орки вышли из его правого уха, гоблины – из левого (согласитесь, странный способ деторождения). Черный Бог научил своих созданий всем необходимым навыкам, передал шаманам тайные знания и, переселив любимых чад в места, более подходящие для проживания, с чувством выполненного долга удалился из нашего мира.

Обо всем этом мне было известно из школьного курса физической географии. До сих пор перед глазами карта из атласа, где треть всей территории материка сияет глянцевой белизной, не оскверненной типографской краской, и ниже надпись рядом с белым прямоугольником сноски: «Земли, недоступные для изучения и непригодные для проживания».

С тех пор ничего не изменилось. Экваториальные области сказочного Офира как были белым пятном на карте, так и продолжают им оставаться.

Однако, как я сам недавно убедился, гномы располагают подробным описанием «недоступных для изучения и непригодных для проживания земель». Каким образом горному народу удалось заполучить эти карты – загадка, во всяком случае, для меня. На все мои расспросы Матео в свойственной ему манере отвечал лишь: «Много будешь знать, скоро состаришься» или «Меньше знаешь – крепче спишь».

Несмотря на патологическое равнодушие мировой географической науки к Огненному континенту, вызванное отсутствием государственных субсидий на его изучение, сюда ежегодно со всех уголков Земли устремляются сотни, может быть, тысячи авантюристов. Упорные слухи о древних заброшенных городах предтеч, таящих немыслимые сокровища, – хорошая приманка для отчаянных смельчаков. Время от времени в народе смакуются слухи, будто бы кто-то из них не только возвратился живым из зеленого ада дикой сельвы, но и принес с собой чудесные артефакты, сказочной красоты драгоценные безделушки и другие вещи, принадлежавшие некогда неведомым разумным существам.

Сам я никогда не встречал таких счастливчиков, не видел никаких артефактов и безделушек и до определенного момента относился к этим сплетням с большой долей скептицизма. Теперь, когда в наших руках находится загадочная шкатулка, сомнения в правдивости этих слухов изрядно пошатнулись. Не из офирских ли джунглей попала она прямиком в сейф одного весьма уважаемого и очень состоятельного эльфа? И теперь неумолимый рок или необъяснимый поворот судьбы гонит самого удачливого вора Вундертауна, а может быть, и всего Нордланда, прямиком на юг в жаркие влажные объятия Экваториального Офира на поиски последнего дракона Земли со странным, забавным именем Громыхала.

После того как «Носорог» миновал последний блокпост армии Западной Коалиции, широкое асфальтированное шоссе резко оборвалось. Дальше не было вообще никакой дороги. Впрочем, для нашего транспортного средства это не имело особого значения. Пришлось немного сбавить скорость, чтобы в неверном свете прожекторов ненароком не налететь на отдельно стоящий баобаб или не заехать колесом в глубокую нору какого-нибудь местного гигантского сурка.

Хвала Создателю, баобабы на нашем пути не встретились, а землеройки подходящего размера, по всей видимости, дружно откочевали в другие – более удобные для обитания районы Офира.

К двум часам ночи мы выкатились к обрывистому склону правого берега Коричневой. Это означало, что еще десяток километров вдоль русла, столько же на юго-восток, и мы покинем полуостров Саландор, выберемся из зоны оккупации и окажемся на независимых землях вольных пастухов, где всяк себе хозяин и может делать все, что ему заблагорассудится.

Памятуя о скором привале, я немного поддал газу и в приподнятом настроении начал насвистывать мотив «Арии веселого шута» из популярной оперы, не забывая при этом внимательно следить за дорогой.

Мои товарищи, все без исключения, безмятежно спали на боевых постах. Пусть отдохнут. В крайнем случае, нетрудно переключить на себя управление вооружением. Интуиция подсказывала, что сегодня уже не придется повоевать, да и не с кем, мои «ментальные локаторы» в радиусе двадцати километров не фиксировали никакой опасности. Хоть события последних дней убедительно продемонстрировали, что полностью полагаться на сверхчувственное восприятие нельзя. Однако сейчас я был абсолютно уверен, что нам ничего не угрожает.

Как бы в ответ на мои мысли, сзади что-то зашевелилось, из десантного отсека показался Злыдень. Подойдя к водительскому креслу, он положил тяжелую голову мне на плечо и успокаивающе лизнул в щеку.

– Знаешь, за что я люблю тебя, Злыдя?

Пес присел на задние лапы справа от моего кресла и внимательно посмотрел мне в глаза, как бы спрашивая: «За что же, если не секрет?»

– А люблю и уважаю тебя за кроткий нрав и умение прощать мелкие обиды. Ты уж прости! Зря я тебя тогда ногой…

Не дав докончить извинительную речь, Злыдень еще раз лизнул меня в щеку, дескать, хватит, Коршун! Проехали! Кто старое помянет, тому глаз вон.

– Спасибо тебе, верная псина! – свободной рукой я обнял друга за толстую лохматую шею…

Баобабы здесь все-таки произрастали, точнее не баобабы, а какие-то корявые деревья высотой пять-шесть метров с плоскими раскидистыми кронами и толстенными жилистыми стволами. При взгляде на эти стволы невольно приходило в голову, что в процессе добывания влаги из-под земли дерево вынуждено постоянно сильно напрягаться, отчего его «мышцы» вздулись, будто у чемпиона по бодибилдингу.

Еще издали я заприметил небольшую рощицу этих «культуристов» и решил, что лучшего места для отдыха не найти. Во-первых, не нужно предпринимать дополнительных мер для маскировки «бээмдэшки» – ветви деревьев с успехом заменят маскировочный тент. Во-вторых, нам не помешает кусочек тени, когда дневное светило примется щедро поливать окрестности своими чрезмерно живительными лучами. И, наконец, из многочисленных литературных источников я почерпнул одну неопровержимую аксиому: если где-то в засушливой местности вам посчастливилось обнаружить если не лес, то хотя бы небольшой оазис – там обязательно найдется вода.

Мои предположения оправдались полностью. Когда «Носорог», лавируя между стволами, проехал пятьдесят метров в глубь рощи, свет прожекторов отразился от ровной глади небольшого озерка, по форме почти правильный круг диаметром около двадцати метров. С противоположной стороны из водоема вытекал тонюсенький ручеек и серебристой змейкой исчезал между корней «баобабов».

Неплохо – вода не стоячая, значит, риск подцепить какую-нибудь желудочную хворь при употреблении ее внутрь минимален. Искупаться также можно без опасения, что назавтра кожа покроется жгучей сыпью, а температура тела зашкалит за сорок.

– Райское местечко! Согласись, Злыдя? – заглушив мотор, я обратился к другу с риторическим вопросом.

Пес, в знак полного одобрения моего выбора, негромко тявкнул, вскочил на ноги и, виляя хвостом, пригласил на совместную ночную прогулку.

– Нет, друг, я не пойду – устал, как… – хотел сказать «собака», но вовремя осекся, – портовый грузчик после двенадцатичасовой смены. Погуляй один. Только далеко не убегай – мало ли какое зверье крутится поблизости. Дверцу на всякий случай оставлю приоткрытой. Разбудишь Брюса, если понадобится, меня не тревожь.

Дверь мягко распахнулась. Из темного проема внутрь машины вторглась влажная духота тропической ночи, потеснив кондиционированный воздух. Бдительные электронные датчики мгновенно зафиксировали изменение физических параметров внутри помещения, кондиционеры заработали с удвоенной нагрузкой, и дополнительные потоки прохлады вытеснили незваного гостя туда, где ему и полагалось находиться.

Злыдень уверенно выскочил «за порог». Постоял несколько мгновений, задрав морду кверху. Влажным кончиком своего нюхательного аппарата проанализировал окружающую среду и, собрав достаточное количество информации, испарился в шуршащей, звенящей, квакающей и ухающей на разные голоса тьме, не забыв вильнуть на прощание хвостиком.

Я хотел потихонечку вернуться на свое место, но не успел. Начальник экспедиции заелозил в кресле.

– Коршун, почему стоим на месте?

– Не беспокойтесь, мастер, мы уже на месте, – я невольно улыбнулся, оценив удачный каламбур собственной выпечки.

Протирая глаза пальцами, Матео уставился в экран. Затем удовлетворенно хмыкнул и, развернув на столике перед собой топографическую карту местности, красным карандашом что-то на ней пометил.

– Молодец, Коршун! Все сделал правильно, даже оазис нашел! – Потом он посмотрел на мою осунувшуюся от усталости физиономию и добавил: – Иди-ка, парень, поспи! В десантном отсеке найдешь надувной матрас – устроишься на полу, места на всех хватит. Не люкс в «Пещерном льве», но все же лучше, чем в кресле.

Искомая спальная принадлежность обнаружилась в одном из шкафчиков под потолком. Присоединив баллончик со сжатым воздухом к ниппелю матраса, повернул кран. Через минуту постель была готова. Едва усталое тело коснулось мягкой поверхности, в мозгу будто щелкнул выключатель, и сознание мгновенно погрузилось в кромешную тьму…

…и тут же выпало из нее. Нет, я не проснулся. Может быть, впервые в жизни, находясь во сне, я сразу понял, что сплю, и все, что со мной происходит в данный момент, – всего лишь сон. Огляделся вокруг, и моя собственная нижняя челюсть едва не отдавила мне ногу – настолько я был удивлен и не просто удивлен, а ошарашен, поражен, раздавлен окружающим великолепием.

На этот раз я угодил в мир кристаллов и ослепительно яркого света. Друзы прозрачного кварца, россыпи аквамаринов, горы кровавых рубинов, лучистых агатов всех цветов и оттенков, зеленых изумрудов и других драгоценных и полудрагоценных камней окружали меня со всех сторон. Все это чудо просто валялось на земле или было воплощено каким-то сумасшедшим дизайнером-абстракционистом в немыслимые, временами необъяснимые с точки зрения закона всемирного тяготения геометрические фигуры. Витиеватые колонны разных стилей и размеров, ажурные арки, хрустальные лестницы, уходящие ввысь, и еще многое, чему я попросту не находил подходящего названия. Само небо здесь – благородная бирюза. Вместо звезд на небосводе гигантские ограненные алмазы.

Было непонятно, откуда в голове появились столь исчерпывающие знания из области минералогии – никогда не увлекался изучением камней, хоть формально считался членом геолого-разведочной партии. Решил зря не напрягать мозги и принял все, как само собой разумеющееся бесплатное приложение к фантастическому по красоте сну.

Вокруг все искрилось и щедро разбрасывало в разные стороны острые лучи невыносимо яркого света. Где располагался его источник, мне так и не удалось определить. Возможно, каждый из камней является естественным природным светильником, одновременно отражая излучение соседних кристаллов. Может быть, сам воздух светится, как неон в газоразрядной трубке. Здесь бесполезно ломать голову, поскольку, даже выдвинув тысячу гипотез, можно запросто попасть пальцем в небо.

Опустив голову в безуспешной попытке хоть немного защитить глаза, я обнаружил, что стою на небольшой круглой площадке, выложенной крупными, размером с кулак опалами.

Издавна считается, что в ювелирной промышленности самым дорогим камнем является ограненный алмаз, но мало кому известно, что есть еще один самоцвет, стоимость которого в десятки и сотни раз превосходит стоимость любого равного ему по весу и по форме бриллианта. Это черный опал, или, как его до сих пор именуют гномы и эльфы, «Глаз дракона», и к ювелирной промышленности он не имеет никакого отношения. Вы никогда не встретите на прилавках даже самых престижных ювелирных магазинов изделия из него по одной простой причине – из этого камня не изготавливают броши, колье, подвески, его не вставляют в кольца, им не украшают драгоценное оружие. Ни один из многочисленных королевских дворов Старого и Нового Света не может похвастаться тем, что его корону когда-либо украшал «Глаз дракона». Черный опал – единственный в природе минерал, который способен накапливать и удерживать сколь угодно долгое время немыслимое количество магической эманации. Объем запасаемой энергии находится в квадратичной зависимости от размера кристалла. Все бы ничего, если бы опал был простым аккумулятором, однако в тех случаях, когда он переполняется под завязку, происходит спонтанный выброс примерно трети запасенной энергии, что грозит непредсказуемыми последствиями для любого существа, случайно или по доброй воле оказавшегося поблизости.

Если «Глаз дракона» так опасен для обыкновенного обывателя и не может быть употреблен на что-нибудь полезное, в чем же его ценность, спросите вы.

Действительно, простому человеку этот камень ни к чему, но для любого мага это – вожделенная мечта. Даже слабенький волшебник может во много раз увеличить силу своих заклинаний, если станет использовать магический кристалл в качестве энергетической подпитки. Поэтому любой искушенный в магии индивидуум даже за небольшой камушек отвалит такую кучу деньжищ, что вам не приснится в самом радужном сне.

Не удержавшись от соблазна, я нагнулся, схватил один из «булыжников» и стал его внимательно разглядывать.

Так и есть – настоящий «Глаз дракона». Непроницаемое черное око – сгусток абсолютной тьмы. Отшлифованный гладкий шар ничего не отражал от своей поверхности. Время от времени в глубине кристалла вспыхивали мириады золотистых искр, делая его похожим на зрачок какого-то дьявольского существа, наблюдающего за мной из потусторонних запредельных пространств.

Невольно в голову закралась мелкая мыслишка:

«Один такой шарик – и тебе, Коршун, до конца дней твоих ни разу не придется воспользоваться своим воровским искусством».

Перед глазами, как в кассовом аппарате, независимо от моего желания, стали появляться огненные цифры – примерная стоимость того великолепия, что было небрежно разбросано вокруг каким-то бесхозяйственным типом. Когда количество нулей после единицы улетело за горизонт, я замотал головой, стряхивая наваждение, а вслух громко прокричал:

– Не теряй голову, Коршун! Это сон, всего лишь сон! На самом деле ничего этого не существует! – Однако по укоренившейся воровской привычке, я не бросил опал обратно на землю, а сунул в боковой карман своего комбинезона.

От звука моего голоса или по какой другой причине горы драгоценностей с шумом начали разваливаться, а сами камни рассыпаться в пыль. На глазах башенки, лестницы, колонны обрушивались на землю водопадами самоцветов, которые, в свою очередь, через мгновение превращались в мелкий порошок, будто их перемололи невидимые жернова огромной фантастической мельницы. В конце этого светопреставления небо над головой пошло тысячами трещин. Звезды-алмазы, выпав из своих гнезд, с нарастающей скоростью устремились вниз.

В тщетной попытке защититься, я прикрыл руками голову и зажмурился. Но смертельного удара не последовало. Вместо него с неба упали крупные снежинки, почему-то совсем не холодные. В полном недоумении, вылупив глаза, словно баран на новые ворота, я наблюдал за тем, как звездочки-снежинки падают на мою раскрытую ладонь и с легким шипением исчезают, не оставляя после себя никакого следа. Бушующий лазерный блеск драгоценных камней больше не терзал глаза, теперь лишь бирюзовое небо источало на унылый пустынный пейзаж: свой холодный ровный свет.

– Чего орешь?! Такую инсталляцию разрушил! – прогремел за спиной до боли знакомый голос моего «друга» Шестипалого.

Медленно, чтобы успеть убрать с лица невольное выражение растерянности и страха, я повернулся к непрошеному гостю, нагло вторгшемуся в мое сновидение.

Колдун, как и во время нашей первой встречи, остался верен своей позерской манере – появляться со спецэффектами. Вид его также был соответствующим: одежда расшита золотом и усыпана драгоценными каменьями, голова где-то под куполом треснувшего неба, в руке посох размером с телебашню Вундертауна.

– В детство впадаешь, дяденька, или в маразм, что по сути одно и то же, – едва сдерживая дрожь в коленках, громко ответил я, – не наигрался еще в бирюльки и калейдоскопы?! Инсталляцию, видите ли, ему разрушили!

– Плевать на нее! Создам еще прекраснее. – Шестипалый пропустил обидные слова мимо ушей и великодушно махнул рукой. – Рад тебя видеть, Бог Златокудрый!

– Не могу сказать того же! – нарочито капризным голосом проворчал я. Мне все-таки удалось восстановить душевное равновесие, даже создать видимость весьма занятого человека, которого бесцеремонно оторвали от важных дел. – Что-то зачастил ты ко мне в гости по ночам, спать мешаешь! Говори быстро, чего нужно, и проваливай!

– Не ершись, Аэрин, – спокойно ответил маг, – скучно мне, вот я и навестил старого приятеля.

– Ага… тоску развеять, о всяких пустяках поболтать. – Разубеждать безумца в том, что я никакой не бог, на сей раз не стал, памятуя о предыдущей безуспешной попытке доказать ему что-либо.

– А ты не ерничай! Неужели за тысячу лет заточения у тебя не возникло желание просто так поговорить, обменяться впечатлениями?

– Только не с тобой, старый шизофреник! Какой разговор может быть с уродом, возомнившим себя небоскребом?! – Теперь я окончательно пришел в чувство, даже решил немного поиздеваться над непрошеным визитером. В конце концов, ничего плохого в моем собственном сне он мне сделать не мог. – Говорят, в жизни ты был коротышкой с кучей комплексов на этой почве…

– Кто же это так говорит?! – Шестипалый аж подпрыгнул на месте.

– Есть у меня один знакомый… Калина. Может быть, помнишь такого?

– Старик жив? – удивился колдун.

– Жив, еще как жив! Цветет и пахнет. Он-то про тебя кое-что и порассказал.

– И что же, если не секрет?

– Старый гном дал тебе не очень лестную характеристику. Росточком ты был невелик – едва ему по грудь, – здесь я, конечно же, беззастенчиво приврал, Калина ничего по этому поводу не говорил, – и маг из тебя так себе. Зато ты всегда был мастером чмокнуть в задницу любого, кто хоть как-то мог быть тебе полезен или от кого ты напрямую зависел.

Наблюдать за реакцией Шестипалого на мои слова было сущим удовольствием. Маска самовлюбленности и деланого величия сползла на глазах с его лица, оно стало одновременно злым и жалким.

– Подожди, божок, получу свободу, разберусь со всеми! – затопал ногами колдун. – А с этим дряхлым стариканом Калиной в первую очередь! Да поможет мне Некросер! Даже если Калина и не доживет до этого светлого дня, подниму его из могилы, тогда посмотрим, кто кому будет лизать задницу!

– Почему же твой Некросер не поможет тебе прямо сейчас и не освободит из заточения? – Если этого выжившего из ума придурка нельзя просто так изгнать из сна, оставалось использовать его визит для того, чтобы вытянуть хоть какую полезную информацию.

– Пути богов неисповедимы, – Шестипалый изрек стандартную фразу любого неудачника, пытающегося объяснить причины собственных неудач. – Наверное, ему сейчас не до моей скромной персоны.

– Может быть, ему крепко досталось от координаторов за то, что связался с такой сволочью, как ты?

– Не богохульствуй, щенок!

– Я сам бог – имею полное право, – не моргнув глазом, резонно заметил я. Кажется, мне все-таки удалось вжиться в роль.

– В сравнении с Повелителем ты червь – плюнет, и нет тебя! Он над всеми вами – заносчивыми богами-координаторами! Благодаря его безграничному терпению, вы можете творить свои беззакония! – бешено вращая глазами, как ненормальный завопил колдун. – Ждите, трепещите, жалкие людишки, гномы, эльфы и прочая мелкота! Грядет царство Некросера: всех этих ненавистных самому естеству живых тварей заменят милые моему сердцу, тихие и послушные мертвецы! Потом доберемся и до вас – богов первой ступени…

Шестипалый осекся. Мне показалось, что в порыве неуправляемого гнева он едва не выдал какую-то тайну.

– И что же дальше? – я попробовал направить ход его рассуждений в прежнее русло.

– Не твоего ума дело! – грубо ответил маг и замолчал.

– Не хочешь рассказывать – и не надо, – носком ноги я стал чертить фигуры на толстом слое пыли, оставшейся от драгоценных камней, демонстрируя собеседнику полное равнодушие к его тайнам.

Маг немного успокоился, сумасшедший блеск в его глазах померк.

Закончив выписывать очередную восьмерку, я задрал голову к небу, чтобы видеть лицо великана, и как бы невзначай спросил:

– Что в шкатулке?

– А тебе зачем?! – ревниво взвизгнул маг. В его взгляде вновь заиграли огоньки безумия.

– Как зачем? Помнишь условия договора? Мы помогаем друг другу освободиться: ты – мне, я – тебе. Чем раньше я выйду из заточения, тем быстрее ты станешь свободным.

– Не переворачивай факты, хитроумный бог, сначала ты освобождаешь меня, а уж потом я даю тебе свободу. Единственное, что могу тебе сказать: шкатулка – суть ключ, мир и лабиринт – триединый артефакт, вещица не по зубам каким-то координаторам. Побыстрее выполняй свою часть договора! За мной не заржавеет…

Фигура Шестипалого, потеряв материальность, начала таять и оплывать, будто кусок парафина в пламени костра. Подул сильный ветер, взбаламутил и поднял к небу пыль с земли, скрыв от моих глаз, чем же все-таки закончилась трансформация ночного гостя. Постепенно краски этого мира поблекли, свет померк, я вновь стал проваливаться в уютное беспамятство, так и не поняв, зачем приходил колдун. По какой-то причине мне было доподлинно известно, что этот лилипут с амбициями бога больше никогда не потревожит мой сон, но встречи с ним воочию мне никак не избежать. Чем закончится эта встреча – загадка, может быть, даже для самого Создателя.