Глава  42

Башенные часы на Малостранской площади пробили одиннадцать, когда Аура и Джиллиан проникли во дворец Октавианов через окно. Аура была уверена, что ключ к тайнам Софии, а значит, и к планам Лисандра спрятан здесь. Закрывая за собой окно, Аура еще раз выглянула наружу. Одинокая собака бежала по темному переулку, куда выходили задние окна дворца. Собака с любопытством понюхала решетку, которую Джиллиан вырвал из разваливающейся стены и положил в темный угол. Она была бродячая – просто пробегала мимо и не обратила внимания на Ауру в окне. Когда собака скрылась за углом, в переулке стало совсем пусто. Никто не поднял тревогу. Никто их не заметил.

На Ауре была черная рубашка Джиллиана. Брюки еще не просохли. Волосы тоже были мокрые, и хотя Аура, как могла, отмыла их от крови, она чувствовала, как прядки понемногу снова становятся жесткими. Ее даже слегка мучила совесть за то, что она в такую минуту не могла не думать о том, как приятно было бы отмыться от этой грязи в горячей ванне.

Аура и Джиллиан оказались в одной из бесчисленных комнат дворца. Тут было пусто, если не считать трехногого стула у стены, покрытой выцветшей росписью.

Октавианы жили во дворце впятером или вшестером – неудивительно, что обжитыми были всего несколько комнат. Правда, в замке Инститорисов тоже под конец остались только Сильветта с Шарлоттой, но Аура не припоминала там комнат, походивших на древние развалины.

У Джиллиана был фонарь, одолженный у хозяйки меблированных комнат, где он остановился. Он соврал ей, что мотоцикл заглох посреди темного переулка и без света его не завести. Ауре не раз случалось проникать в заброшенные здания в поисках забытых библиотек и алхимических рукописей, так что обследовать неосвещенные комнаты и коридоры было для нее привычным делом. Но она рассказала Джиллиану о гнездах мрака, и это навело их на мысль прихватить с собой источник света.

Фонарь был тяжелый, неудобный, и выцветшие настенные росписи в его свете казались призраками давно стертых картин.

– Ну что ж, – прошептала Аура, – надо осмотреться!

– А если этой Софии и тут нет?

– Тогда не знаю, – ответила Аура. В квартиру Софии они уже стучались. – Может, она в варьете, заметает следы после людей Временщика? Хотя не удивлюсь, если об этом позаботятся ее влиятельные друзья из офитов. Чтобы никто не вздумал задавать ненужных вопросов.

– Так что мы тут ищем?

– Если найдем Софию, ей придется ответить на несколько вопросов. Если нет, попробуем вытянуть что-нибудь из Северина – он, кажется, самый разговорчивый в этом семействе. Так что, пожалуйста, не убивай его сразу, если он нам попадется.

Джиллиан улыбнулся и, кажется, обрадовался, что Аура хоть на секунду отвлеклась от мыслей о Джиане. Но конечно, она не переставала думать о сыне. При каждом шаге, каждом вздохе. И ей приходилось все время твердить себе, что тут, в Праге, есть, может быть, что-то, способное его спасти. Поэтому она все еще здесь, а не мчит к нему со всех ног.

Если им удастся предложить Лисандру то, к чему он стремится, они могут в обмен потребовать цветок Гильгамеша. Если он у него есть, если он пойдет на сделку и если Временщик – действительно Лисандр.

Тут Ауре пришла в голову одна мысль.

– Сильветта, – пробормотала она.

Джиллиан вопросительно посмотрел на нее.

– Лисандр вообще-то ее отец, – пояснила она. – Как ты думаешь, если он жив, он сообщил ей об этом?

– Они были очень близки. – Джиллиан пожал плечами. – В некотором роде.

– И она не хотела оставлять его в Сванетии. Это Лисандр тогда убедил Сильветту, что так будет лучше для всех. Я думаю, под конец он ее по-настоящему любил, несмотря ни на что. Но… нет, она бы не стала об этом молчать… – Аура и сама чувствовала, что слова эти звучат так, будто она пытается убедить в первую очередь саму себя. Они с Сильветтой на прощание поссорились – и уже не в первый раз. А кроме того, Сильветта в последнее время стала проявлять поразительный интерес к алхимии в целом и к бессмертию в частности.

Было ли это влияние Лисандра? Возобновил ли он с ней отношения? И если да, то приезжал ли он в замок сам, написал письмо или послал кого-то?

– Ты еще успеешь поломать над этим голову, – шепнул Джиллиан. – Сейчас не время и не место.

Аура неохотно кивнула, и они зашагали дальше.

Они шли по дворцу сквозь череду пустых комнат, заброшенных коридоров и лестниц с покрытыми пылью перилами. Почти все комнаты выглядели так, будто сюда уже десятки лет никто не заходил. Аура ожидала увидеть мебель под белыми чехлами, как во многих вымерших зданиях, которые ей пришлось повидать за годы странствий. Но комнаты были пусты – лишь кое-где среди подтеков и пятен плесени висели пустые рамы от картин. Может быть, Октавианы продали всю лишнюю мебель, когда Валерия едва не разорила семью своим безумным пассажем «Эмпирей»?

Через несколько минут Аура и Джиллиан наткнулись на загадочную темноту. Джиллиан замер на месте и направил фонарь на лестничную клетку, куда выходил боковой коридор. Казалось, лестничный пролет доверху залит нефтью.

Джиллиан чертыхнулся сквозь зубы.

Аура подошла ближе, борясь с желанием оттащить его подальше. Интересно, в людях, которые живут в этом дворце, тоже появляются такие гнезда мрака?

Джиллиан посветил фонарем в темноту:

– Ты когда-нибудь видела подобное? Или читала?

– Нет, никогда.

– И они тут сами не знают, откуда это берется?

– Если и знают, то не признаются.

Джиллиан присел на корточки у края лестницы и медленно погрузил фонарь в темноту. Мрак поглотил свет, словно Джиллиан обмакнул фонарь в ведро с дегтем. Он поднес палец к гнезду мрака, поколебался и сунул руку в темноту.

– Ничего не почувствуешь, – сказала Аура, но, чем глубже он погружал руку, тем сильнее она нервничала. – Я пробовала.

– А что будет, если я туда войду?

– Я схвачу тебя за волосы. Я тебя уже однажды потеряла и не хочу, чтобы ты снова испарился.

Джиллиан слабо улыбнулся и встал. Они пошли дальше по коридору, мимо новых и новых закрытых дверей. Все комнаты, куда они заглядывали, были пусты. Двери, распахиваясь, поднимали вихри пыли на полу.

– А ты уверена, что во дворце вообще кто-то живет? – спросил Джиллиан, заглянув еще в десяток заброшенных помещений.

– Мы в задней части. Передние комнаты выглядят по-другому.

Но и у Ауры тем временем мелькнула мысль, что ужин у Октавианов был спектаклем, который устроили в заброшенном дворце специально для нее.

Еще два коридора – и в здании стали появляться признаки жизни. Здесь был электрический свет, потертые ковровые дорожки, а кое-где даже натюрморты на стенах. Некоторые из дверей оказались заперты, когда Аура и Джиллиан осторожно нажимали на латунные ручки. За одной из дверей – незапертой – оказалась трофейная комната, набитая чучелами животных. Судя по запаху, здесь годами не проветривали.

Порой им волей-неволей приходилось подниматься по лестницам, потому что коридоры упирались в скрипучие деревянные ступени и дальше пройти можно было только наверх. Как правило, эти подъемы были очень короткими, так что вскоре Аура и Джиллиан уже не знали, на каком они этаже; иногда казалось, что они попали на какой-то потайной уровень, о существовании которого ни за что не догадаешься, глядя на дворец снаружи.

Снова и снова они натыкались на пятна тьмы – порой те лепились по углам под потолком, как угольно-черная паутина.

– Острожно! – прошептала Аура, заметив блик света в конце коридора. Джиллиан выключил фонарь, и вместе они вжались в дверной проем; по-настоящему тут было, конечно, не спрятаться, но все лучше, чем стоять посреди коридора и ждать, пока их обнаружат.

Из-за угла показалась фигура с керосиновой лампой в руке. Аура узнала лакея Якуба. Он напряженно вглядывался в коридор и, казалось, колебался, стоит ли туда идти. Может, услышал скрип ступенек?

– Галатея! – позвал он полушепотом, словно не решаясь произносить это имя громче. – Галатея, ты тут?

Аура и Джиллиан искоса переглянулись.

– Я… я… – тут же раздалось откуда-то. Казалось, шепчут сами стены.

Якуб шагнул вперед и стал медленно приближаться. В левой руке он держал плотницкий молоток с изогнутым раздвоенным бойком, похожим на стальной змеиный язык.

– Галатея?

– Я… я…

– Где ты? Иди сюда!

Аура заметила, как рука Джиллиана скользнула к карману брюк, где лежал револьвер; она легонько коснулась его руки и помотала головой. Сама она держалась за ручку двери за спиной и теперь тихонько нажала на нее.

Якуб был метрах в десяти от них. Аура заметила выключатель в противоположном конце коридора. Может быть, слуга не решался заходить сюда из-за тьмы? Он боится этих странных гнезд мрака? Или кого-то, кто может в них скрываться? Шарнир-дитя?

Дверь бесшумно распахнулась внутрь комнаты. Якуб приближался с занесенным молотком. Северин говорил Ауре, что Эстелла с радостью расколотила бы автоматическую куклу. Наверное, она поручила лакею отыскать ее в переходах дворца.

Аура сделала знак Джиллиану, и вместе они шагнули спиной вперед в открытую дверь.

Якуб зашагал быстрее. Еще мгновение – и он подойдет так близко, что сможет заглянуть в дверной проем. Аура поспешно схватилась за ручку с обратной стороны и закрыла за собой дверь. Щелчок получился тихий, как биение сердца.

– Галатея, – ворковал Якуб за дверью, – детка дорогая, ну где же ты?

Аура пыталась прислушаться к его шагам – но то ли дверь поглощала звуки, то ли он стоял на месте.

Джиллиан не включал фонарь, опасаясь, что луч света из-под двери выдаст их. Вокруг было темно, хоть глаз выколи, и пахло сыростью и плесенью, как и в других комнатах, куда они заглядывали. Аура сделала еще шаг назад. Под ногами тихонько скрипнул паркет. Она протянула руку, нащупывая Джиллиана, но не нашла его.

– Галатея! – позвал Якуб за дверью.

Аура не решалась прошептать имя Джиллиана. Он должен быть тут, рядом с ней, но темнота была такой плотной, что в ней не угадывалось очертаний. И тут Аура поняла: они в гнезде мрака. Тьма, похоже, заполняла комнату целиком.

На мгновение Ауру охватила паника. Она снова протянула руки, нащупывая Джиллиана, ничего не обнаружила и попыталась уловить на слух его дыхание. Но вместо этого услышала скрип двери. Якуб открыл ее не потихоньку, как до этого Аура, а резко, чтобы захватить врасплох того, кто мог за ней скрываться.

Аура слышала, как открылась дверь. Но ничего не увидела.

До двери было никак не больше двух метров, и все же Аура не видела ни входа, ни слуги на пороге. Ее охватил страх: она слышала и чувствовала присутствие человека рядом с собой, но не видела ничего, даже самых смутных очертаний, даже намека на просвет.

– Я знаю, что ты от меня тут прячешься в темноте!

Якуб говорил тихо, но с пугающей яростью в голосе. Хромое шарнир-дитя, видимо, нередко укрывалось от него в гнездах мрака. Мрак был союзником Галатеи. Ни самые яркие лампы, ни солнечные лучи не могли его рассеять.

Аура слышала, как шуршит в дверном проеме одежда Якуба и скрипит, качаясь, керосиновая лампа. Наверное, в этой комнате был и электрический свет, но слуга даже не пытался его включить. Он, надо думать, давным-давно знал, что против этой тьмы электричество бессильно.

– Ну погоди, я тебя еще поймаю, – прошептал он. – Скоро. Очень скоро.

Аура с радостью набросилась бы на этого хитрого мерзавца. Но ей не хотелось, чтобы Эстелла и Лудовико узнали, что она пробралась во дворец. Она не знала, каким влиянием обладают главы семейства за пределами дворца, но в любом случае нельзя допустить, чтобы кто-то вызвал полицию. Этот комиссар Фридрих с большим удовольствием ее арестует и тут уж точно повесит на нее убийство сестер Каскаден.

Черт, где же Джиллиан? Он должен быть тут, совсем рядом. Видимо, он тоже замер, ожидая, пока Якуб наконец уберется.

Она стояла и ждала.

– Отличная штука – молоток, – бормотал Якуб в двух шагах от нее. – Он до тебя доберется и разобьет на куски. Расплющит твою уродскую голову, как гнилое яблоко. Слышишь, детка? Ау, ты тут? Ты ведь знаешь, что не вечно тебе от меня бегать, хромоножка.

Но по его интонации было понятно, что именно это Галатея и делает уже многие годы: убегает, водит его за нос, манит и дразнит своим «я… я…», раздающимся из тьмы со всех сторон сразу, как будто эхо ее голоса непостижимыми путями распространяется от одного гнезда мрака к другому.

Наконец слуга ушел. Сделал шаг-другой, потом за ним закрылась дверь. Аура постояла еще минуту, чтобы убедиться, что он не прячется в комнате, подстерегая шарнир-дитя. Кажется, его шаги слышатся теперь снаружи, в коридоре – он, наверное, собирался продолжить свои увещевания в следующей комнате.

– Джиллиан! – прошептала Аура. – Ты где?

Ответа не последовало.

– Джиллиан?

Шорох по ту сторону двери. Ключ повернулся в замке. Слуга запер комнату.

Аура снова попыталась нащупать в темноте Джиллиана, уже догадываясь, что не найдет его. И тут же поняла, что не стоило ей вертеться в разные стороны. Теперь она не знала, где дверь: впереди или сзади.

Она снова позвала Джиллиана; на этот раз ее шепот звучал хрипло. Сердце у нее заколотилось. Может, из комнаты есть другой выход?

И вот он исчез.

Сколько времени она уже стоит тут в темноте? Три-четыре минуты? Или дольше? Существует ли вообще время в доме, где тиканье часов можно услышать только на грамофонной пластинке? Может быть, Северин Октавиан потому и прекратил делать часы, что время стало внушать ему ужас?

Все это проносилось у Ауры в голове. Полнейшая чушь, но в эту минуту она казалась пугающе реальной. Лишь пол под ногами давал ей опору, напоминая, что она все еще во дворце Октавианов, а не в черном тумане, который мог быть чем угодно. Сном. Обмороком. Или смертью.

Аура осторожно пошла вперед, не зная, что там. С каждым шагом она могла провалиться в лестничный пролет, упасть на кучу гвоздей или битого стекла – воображение рисовало ей много подобных картин. Но она просто не могла больше стоять и ждать.

– Джиллиан! – позвала она уже громче.

Рядом с ней послышался шорох. Медленные шаги, осторожные, как ее собственные.

Что-то коснулось ее локтя, заскользило вниз к пальцам. Рука, готовая повести Ауру за собой.

Рука – гладкая и неживая, словно из воска.