Глава 32
Перо ворона

Жители Редхуда, когда им помогали выходить из грузовика, были зеленоватыми, но, к счастью, все остались целы. Я спустился из кабины, помедлив под колонкой. Колокола гудели, изгоняя демонов. Всех, кроме моего. Я глубоко вздохнул и посмотрел на величественный дом перед нами. После нескольких недель скитаний по домам с привидениями и разрушенным тюрьмам, украшенным черепами, трехэтажный коттедж больше не наводил на меня ужас.

Я шел по садовой дорожке к парадной двери и думал, что здание, кажется, стало немного меньше, пока меня не было.

Жители Редхуда в изумлении бродили перед домом. Мало кто из них хоть раз в жизни добирался хотя бы до въезда в переулок.

– Я думал, у входа должна быть золотая статуя госпожи Реддинг, – прошептал кто-то.

– В смысле, здесь процентов на восемьдесят меньше горгулий, чем я ожидал, учитывая, какие они все злые, – послышался другой голос.

– Что мы здесь делаем? Это что, они во всем виноваты? Они привели сюда монстров?

– Да они и сами не хуже монстров.

Я огляделся. Жители Редхуда не торопились уходить со двора, несмотря на то, что Барби активно им показывала, куда идти – в приветливо открытую дверь дома. Многие так натерпелись, что уже ничего не понимали, оглядываясь на забор, за которым вдалеке слонялись чьи-то тени.

Глухое постукивание ознаменовало появление седого дворецкого, которому, кажется, было несколько не по себе от вида исцарапанных грязных людей, покрытых синяками. Он оперся на трость и склонил голову. Его лицо так и не потеряло выражения легкой неприязни.

– Ужин готов. Вас разместят на ночь. Доктор Фини в кухне осмотрит всех, кому необходима медицинская помощь, сначала – тяжело раненных. Миссис Реддинг просила уведомить тех, кто предпочитает стать ужином иных существ и не желает принимать пищу, приготовленную в этом доме, что выход с территории осуществляется через те же ворота, которые вы использовали для входа. Остальных мы приглашаем воспользоваться гостеприимством дома Реддингов, пока проблема с монстрами не будет решена.

После слова «ужин» можно было уже ничего не говорить. Жители города рекой полились в дом, огибая дворецкого, как камень, который стоял в ее устье с начала времен. Мы с Барби дождались, когда поток людей иссякнет, и тоже зашли.

Наступала ночь, насыщенная синева неба потемнела. Над входом висел массивный фонарь, который замигал, когда мы проходили под ним. Барби обошла дворецкого, и когда пришла моя очередь, Рейберн встал у меня на пути. Я пытался обойти его, но он двигался вместе со мной. Он подошел так близко, что я мог рассмотреть пучки седых волос у него в ушах и в носу.

– Привет, Рейберн, – сказал я. – Давно не виделись.

Он не помнил нашей последней встречи в школе в Салеме, когда Нелл бросила ему в лицо пригоршню одурманивающей пыли, но кто-то ему явно об этом рассказал.

Обычно он смотрел на меня, как на муху, которую нужно отогнать. Но, кажется, сегодня я в его глазах был пауком, которого необходимо было любой ценой раздавить.

– Проспер!

Я увернулся от Рейберна, пролез под его вытянутой рукой и вбежал в теплый дом, полный знакомых запахов: легкой плесени, отполированного дерева, старого ковра.

Нелл бежала ко мне через большой холл, не обращая внимания на горожан: кто-то снимал верхнюю одежду, кто-то получал еду.

Жаба, размером с обычную кошку, несся, пытаясь не отстать от девочки. Я ничего не успел понять, а она уже повисла у меня на шее. У Нелл были мокрые холодные волосы. Видимо, она успела принять душ. На ней была одежда моей сестры.

– А Прю здесь? – спросил я.

– Да! Где ты был? Было страшно потерять Флору и Захария, но мы чуть с ума не сошли, когда и ты куда-то подевался! Жаба заставил нас прилететь сюда, а потом не давал никуда выйти. Где же ты пропадал?

Я решил, что лучше уклониться от ответа, чем откровенно врать.

– Ты связалась с Мисси?

– Магия вывела из строя все телефоны, – сказала Нелл. – Нам велели поесть и идти спать.

Я с недоумением посмотрел на нее.

– Ну да. Возможно, так и стоит поступить.

Нелл вздохнула.

– Прю съела сэндвич и заснула в библиотеке в тот самый момент, когда объясняла, почему ей не следует спать. А мне нужно подождать еще хотя бы пару часов, пока ко мне не вернутся силы. А еще… – она так больно ущипнула меня за руку, я тихонько вскрикнул. – Как ты мог не сказать мне, что твоя бабушка принадлежит к прославленному ковену «Перо Ворона»? И почему я сама не поняла?

– Как же ты догадалась? – спросил я.

– Узнала остальных. И Риббит. Серьезно? Я вообще не ожидала такого поворота!

– Я тоже, – признался я. – А чем знаменито «Перо Ворона»?

– Эта линия восходит к основателям Массачусетса! Я думала, что они давно ушли на запад, но, видимо, нет. Мисси обзавидуется! Она так любит сочинения Агаты Деннард…

Разговаривая, мы не заметили, как обошли особняк и снова оказались на подъездной дорожке. Барби залезла в кабину грузовика за корзинкой и уже закрывала дверь, когда увидела нас. Нелл замерла как вкопанная.

– Это же… – прошептала она.

– Я знаю, – сказал я.

– Да ты не понимаешь. Это…

– Я знаю.

Нелл выглядела так, словно сейчас упадет в обморок или расцарапает себе лицо.

– Привет-привет, – сказала Барби, подходя к нам. – А это твоя подружка?

Нелл прикрыла рот руками, чтобы не ляпнуть лишнего. Так что мы услышали только тихий писк.

– Это Нелл Бишоп, – представил я Нелл. – Ее мама состояла в Салемском ковене, а другая мама все еще там состоит.

– О, ты, должно быть, дочка Табиты, – сказала Барби, перекладывая корзинку из одной руки в другую. – Слышала, твоя мама покинула нас. Мне ужасно жаль, маленькая ведьма. Я тоже рано осталась без мамы, она не дожила до моего выпускного.

Нелл медленно отняла руки от лица. Ее губы плотно сжались. Барби положила руку ей на плечо, прижала к себе.

– Поможешь мне проверить запасы и понять, чего не хватает? – предложила она. – Буду рада, если ты расскажешь мне о маме и о том, что случилось.

Нелл кивнула, но потом замерла и обернулась ко мне.

– Я найду Прю и проверю, как она, – сказал я. – А тебе, наверное, хочется рассказать Барби, что изменилось в Нижнем Королевстве, чтобы она смогла написать третье издание.

Барби подмигнула мне из-за кудряшек Нелл. Мы зашли в дом вместе и разбрелись в разные стороны. Барби с Нелл пошли в малую гостиную, где обычно принимали гостей, которых не хотела видеть бабушка. А я пошел дальше, мимо комнат, в которых у каминов расположились семьями наши соседи, укрытые пледами.

Мне вспомнилось, как семьи демонов ютились в тюрьме. В Салеме Прю сказала, что Реддинги разделились и отправились искать меня. Судя по всему, почти никто не успел вернуться в Редхуд до нашествия демонов.

Здесь я увидел парочку троюродных родственников, которые посмотрели на меня с ужасом, но ни сестер и братьев родителей, ни моих кузин и кузенов нигде видно не было.

Я шел по лестнице и смотрел вперед, не обращая внимания на внимательные взгляды со всех сторон. Боковым зрением я заметил, как дрожит пламя свечей на стенах.

Я посмотрел назад, но мерцающий свет исчез. По моей спине пошел холодок, с каждой следующей ступенькой он усиливался. Снизу доносился шепот десятков разговоров, подобный легкому ветерку. Но я так и не мог понять, живые это говорят или призраки Дома.

Даже учитывая, что в доме было полно ведьм, и вся прилегающая земля была защищена заклинанием, я не мог решиться лечь спать. Я сходил в душ, переоделся и стал просто бродить. По этажам – вверх и вниз; и по комнатам – туда-сюда. От подвала до чердака. Прошло уже несколько часов с того момента, как после деликатных пояснений о нашествии демонов сытые люди отправились спать. Поэтому я удивился, когда нашел в большом холле еще одного бодрствующего.

Нелл сидела на пушистом ковре в центре комнаты в лунном свете. Мягкие серебристые лучи падали на девочку, которая рассматривала портреты множества Реддингов, висевшие на стенах.

Она взглянула на меня, когда я подошел к ней, по выражению ее лица нельзя было ничего понять.

– Ого, твоя семья… – тихо сказала она, – такая… большая.

– Можно и так сказать, – сухо ответил я.

Нелл не улыбнулась. Она запустила пальцы в теплый ковер.

– А нас было только трое: я, мама и Мисси. И их ковен. Генри говорил, что он последний из рода Белгрейвов, но видимо, теперь это я?

Несмотря на то что род Белгрейвов восходит к основателям штата, никогда не будет стен, увешанных их портретами. Не будет картин, которые написали знаменитые художники, гордо носящие их фамилию. У них не будет родового поместья, в которое родственники каждый год съезжаются на праздники.

Аластор и Онор сделали все, чтобы этого не было. Вместо того чтобы сесть, я подошел к портрету в массивной золотой раме. Железный браслет соскользнул с моей правой руки, когда я тянулся за ручкой. Она лежала на гостевой книге, которую моя бабушка заставляла вести. Я открыл ручку и постучал ею по губам. И до того, как я успел подумать, я уже стоял на носочках и подрисовывал рога и завитые усы к недовольному лицу Онора Реддинга.

У Нелл вырвался смешок, и я нарисовал еще и хвост.

– Ну вот, – сказал я. – Наконец-то этот портрет похож на модель.

Я плюхнулся на ковер рядом с Нелл, любуясь своей работой. Мы помолчали. Нелл сидела, прижав колени к груди, и смотрела на свои пальцы в отливающем бирюзой свете луны.

– Я… Я все обсудила с Барби. Она убедила меня признать свои ошибки и предстать перед Верховным Ковеном. Будь, что будет. Она сказала, что и она, и все «Перо Ворона» встанет на мою защиту.

– Это же здорово, – искренне сказал я.

– Будет, конечно, не так здорово, если они все-таки решат лишить меня силы, а не отправить доучиваться в Академию полумесяца, – продолжила Нелл. – Но Барби сказала еще кое-что, о чем стоит подумать. Она сказала, что познакомилась с моей мамой, когда они обе предстали перед Верховным Ковеном в один и тот же день, и вынуждены были объясняться. Барби пробралась в Нижнее Королевство, но обошлась только временным лишением магии, потому что она принесла полезную информацию; а мама вылечила оборотня, который попал в ловушку в нашем мире, чтобы он смог вернуться домой.

– Ты этого не знала?

Нелл покачала головой.

– Нет. Но это помогло мне понять, что некоторые из наших правил устарели. Она сделала что-то, что сотни лет назад считалось «плохим», но они отказались принимать во внимание, что она совершила свой проступок из добрых побуждений, а оборотень из нашего мира, в итоге, ушел.

– Ее наказали? – поинтересовался я.

– Да. Ей предложили присоединиться к Верховному Ковену, она была бы самой молодой ведьмой в истории, которую туда приняли. Но после этого разбирательства предложение отозвали из-за ее «неспособности рассуждать здраво». Не знаю, какое решение они примут по моему делу, но у меня хотя бы будет шанс лично сказать им все, что я думаю об этих правилах. И я смогу попросить об изменениях от лица всех ведьм.

– Если и есть человек, который может предоставить им обоснованные, бесстрастные доводы и отлично их изложить, так это ты. – Хочешь моральную поддержку? Я могу тебя поддержать, если их здание не зачаровано и не превращает всех входящих в лягушек.

Нелл закатила глаза, но улыбнулась.

– Ты хороший друг, Проспер Реддинг.

– А ты лучший, Нелл Бишоп, – ответил я. – Ты была права, когда накричала на меня там, в канализации. Извини… Просто я хотел измениться, поступать правильно. А поступил как придурок.

Нелл легонько толкнула меня плечом.

– Я знаю. Но поверь мне, со старым Проспером все было хорошо. Если ты не против, можно мне откатиться на предыдущую версию?

Я закрыл глаза и помахал руками перед лицом.

– И… Готово.

Когда я снова открыл глаза, на меня из золоченых рам смотрели недовольные мрачные лица многих поколений Реддингов, живших до меня. Легкость в мыслях пропала, когда я кое о чем вспомнил.

– Пока я не забыл, пока не набежала очередная орда демонов, я должен тебе сказать кое-что еще, – начал я. – Я узнал истинное имя Аластора.

Я почувствовал, как Аластор внутри меня сжался.

Нелл выпрямилась.

– Что? Когда?

– В башне. Оно было выцарапано на полу. И другие имена тоже. Я чуть не назвал его, чтобы заставить открыть портал. Я мог приказать ему закрыть проход. Но не стал. Пришлось надавить на условия нашей сделки.

– Почему? – спросила она.

Я снова запустил руки в волосы, крепко сжимая пряди.

– Не знаю. Он просто сказал о том, что я превращаюсь в Онора. И я… Я не смог. Извини.

– Я понимаю.

– Я понимаю, что это абсурдно…

– Вовсе нет, – попыталась успокоить меня Нелл. – Я сама все время думаю о том, что сказала Флора, что демоны раньше были частью нас. Не знаю, способны ли они на искреннее добро, но мы-то способны. Разве то, что ты решил не делать другое существо рабом, не ломать его, делает тебя плохим человеком? Ты остался Проспером. А еще, ковен настаивает на том, чтобы вернуть обратно столько демонов, сколько получится, чтобы они там дожидались Пустоты. Может быть, тогда наши контракты автоматически аннулируются…

– Если Нижнее Королевство исчезнет? – закончил я. – Звучит не очень.

– Да, – согласилась она, потирая лоб. – Совсем не хорошо.

Я лег на ковер и смотрел на сверкающее защитное покрывало на небе. Нелл смотрела туда же, сложив руки на животе.

– Все будет хорошо, – сказал я, закрывая глаза. – Что-нибудь придумаем.

Через несколько секунд мы потеряли связь с реальностью и погрузились в сон.

Аластор, Князь Третьего королевства томился в теле подростка. Ведьма и мальчишка уснули на полу, и никто не пришел их будить. Поэтому сейчас душегубу, у которого не было других вариантов, представилась возможность подумать. О мальчишке. О ключе. О своей семье. О своем королевстве. Но время его таяло на глазах, уносилось как облака, гонимые ветром.

Он боролся с железными оковами. Испытывал браслеты, которые ведьма надела на мальчишку.

Снаружи раздавался жуткий лязг церковных колоколов, а владения были защищены его же заклинанием сотни лет назад.

Аластор подумал, что мог бы по праву гордиться своей работой. С одной стороны. Были времена, когда ему не было равных по силам, а слава о его могуществе бежала впереди него. Никто не осмеливался противостоять ему. Никто, кроме Пиры. План его сестры был безупречным. Все, что ей оставалось – выбрать существо, в котором он не увидит угрозы – человека, посеять в нем мысль о предательстве в обмен на исполнение желаний.

И вот Аластор снова в этом великолепном доме, построенном на фундаменте обмана и жадности Онора, на демона смотрел испорченный портрет этого человека.

Когда Аластор впервые увидел его, Онор с женой жили в простой деревянной лачуге. Его просьбы были такими скромными. Но со временем он отрастил клыки, и Аластора это расстроило. Убить всех Белгрейвов. Обеспечить бесконечное богатство и процветание. Процветание. А что попросил Проспер? «Помоги спасти мою сестру». Демон снова попытался пошевелить конечностями. Он почувствовал боль в плече мальчика. Как досадно. Раненое плечо помешает ему, даже если демон придумает способ избавиться от железных оков. Душегуб отправил маленький вихрь целительной магии на рану. Этого хватит, чтобы она затянулась. Тело мальчишки украсят еще несколько шрамов.

Ведьмы, которые извлекли город из обычного потока времени человеческого мира, конечно, будут некоторой проблемой. Но он готов был решить эту задачу ради того, чтобы выполнить свои обязательства перед Пирой, и спасти свой дом.

Аластор не видел своей сестры, но чувствовал, что она где-то рядом, обходит по периметру гигантское владение. Она непреклонна, как черное небо в Нижнем Королевстве. Демоны сплотились вокруг нее, чтобы устроить свирепую бурю.

Но было кое-что еще, чего Аластор желал куда сильнее, чем разорения Реддингов, их унижения и мольбы о пощаде, чем спасения своего королевства. Он не был предельно честен с мальчишкой. Несмотря на то что ни одна из сторон не может нарушить условия контракта с душегубом, сделку можно аннулировать… если обе стороны согласятся на это пойти. Но он не встречал в своей жизни душегуба, который добровольно отказался бы от магии. До этого момента.

При попытке уничтожить Аластора, Онор явно и очевидно потребовал разорвать контракт. А теперь… Теперь Аластор согласится.

За границами владения Реддингов пульсировал кровавый ключ, ему ужасно не хватало магии. Аластор все еще не вернул себе тело, поэтому не мог связаться с сестрой через сны и рассказать ей свой план. Поэтому плану придется самому себя рассказать. Наверное, его удовлетворит и то, что на глазах у Реддингов их мир развалится на части.

Пытаясь отыскать старые обязательства, Аластор думал, как долго он еще будет слышать сердцебиение мальчика. Возможно, оно теперь будет мерещиться демону вечно, как отголосок дурного сна.

Это было не сложнее, чем тогда, триста двадцать пять лет назад, когда Аластор заключал договор с Онором. Теперь же душегуб его аннулировал.