Глава 8
На следующий день Мирослава снова поехала к тетке и провела с ней почти весь день. И лишь в субботу она решила заняться делами.
Поздно вечером в пятницу, почти уже ночью, она позвонила Григорию Томилину и назначила ему на утро субботы свидание в кафе «Заячья лапка» на окраине города. Томилин попробовал возражать, ссылаясь на неотложные дела. На что Мирослава ему заявила:
– Тогда вас вызовут повесткой к следователю в кабинет и разговаривать уже будут с вами совсем по-другому.
– Да в чем вы меня, собственно, обвиняете? – вспылил он.
– В сокрытии информации!
– Какой такой информации?!
– Узнаете завтра утром в кафе!
– Хорошо, я приду, – вздохнул он.
День с утра был ветреным. Казалось, что ветер решил опять пригнать откуда-то стадо тучных туч и заставить их пролиться обильным дождем. Мирославу это не слишком радовало, но, как известно, человек против планов небесной канцелярии бессилен. Поэтому она, прежде чем отправиться на встречу с Томилиным, положила в машину ветровку и зонт.
…Тихо шумел старый парк. На одном из дубов сидела огромная ворона и зорко следила за всеми въезжающими и входящими.
«Попробуй только накаркай», – мысленно погрозила ей Мирослава. До назначенной встречи оставалось еще двадцать минут, но, когда Мирослава вошла в кафе, первым, кого она увидела, был Григорий Томилин. Он стоял возле барной стойки и неторопливыми глотками поглощал какой-то коктейль.
– Вы уже здесь? – слегка удивилась Мирослава.
– На такси приехал, – буркнул он.
– Отлично. Идемте, займем столик у колонны. Там никто не будет нам мешать.
– Я вообще не понимаю… – начал Григорий. Но видя, что она его не слушает, оборвал реплику и пошел следом за детективом.
– Вы завтракали? – спросила Мирослава.
– Не успел!
– Тогда закажите себе что-нибудь.
Сама Мирослава была сыта, Миндаугас просто не мог выпустить ее из дома голодной. Поэтому она заказала только чай и пару пирожных с белковым кремом. Григорий же жадно накинулся на принесенный официантом густой ароматный борщ с пампушками. А потом уписал порцию тушенной с бараниной картошки. После этого он спросил Мирославу:
– Вы не знаете, почему кафе называется «Заячья лапка», если здесь готовят борщ с говядиной и тушат картофель с бараниной?
Мирослава пожала плечами и высказала предположение:
– Может быть, потому, что здесь раньше был лес, в котором бегали зайцы.
– Тогда логичнее было бы назвать «Заячий след».
– По этому вопросу вы можете обратиться к администратору или директору кафе.
Томилин сердито фыркнул. Выпил чай и спросил:
– Ну и зачем вы притащили меня в такую даль?
– Чтобы поговорить.
– Мне казалось, что мы уже всласть наговорились с вами в прошлый раз.
– Вам от того разговора, может, и была сласть, а у меня одно сплошное горькое послевкусие.
– Это еще почему?
– Потому что вы не были со мной достаточно откровенны.
– А вы что, пастор или доктор, – набросился он на нее, – чтобы я распахивал перед вами свою душу?
Проигнорировав его выпад, она спросила:
– Почему вы мне ничего не рассказали о двоюродной сестре Артема Александре?
Он впал в ступор, а потом выдавил:
– А что, должен был?
– Должны.
– Вы не спрашивали о ней.
– Не спрашивала, – согласилась она, – потому что не знала о ее существовании.
– Но Сашка не имеет к этим событиям никакого отношения, – неожиданно горячо заверил он ее.
– Это еще почему?
– Потому что она давным-давно уехала из этого города.
– И не появлялась?
– Представьте себе! Она даже на похоронах Артема не была!
– Почему, как вы думаете?
– Думаю, что она не знала, что он умер, – тихо ответил Томилин.
– А на похоронах тетки она была?
– Нет. – Он покачал головой.
– Вы думаете, по этой же причине?
Он кивнул головой.
– Но почему Александра так резко порвала общение не только с братом, но и с теткой, которая ее вырастила?
– Я не знаю.
Мирослава пристально посмотрела ему в глаза.
– Я правда не знаю, – проговорил он.
– Вы были влюблены в Сашу?
– Был. С восьмого класса, – не стал отрицать он.
– Она знала об этом?
– Все знали, – вздохнул Томилин.
– Но она не отвечала вам взаимностью?
Он покачал головой.
– А что говорил вам по этому поводу Артем?
– Сначала утешал, потом говорил – наплюй, мол, посмотри, сколько вокруг красивых девчонок!
– А вы?
– А я никого не видел, кроме Сашки. И все время надеялся на чудо.
– Но чуда не свершилось?
– Не свершилось. А когда я узнал, что она уехала навсегда, мне показалось, что меня в сердце ударили ножом. Я думал, что я не переживу этого.
– Но пережили.
– Пережил, – подтвердил он печально.
– А как ее отъезд воспринял Артем?
– Как ни странно, – задумчиво произнес Томилин, – мне показалось, что он почувствовал облегчение.
– Как это выражалось?
– Он точно плечи расправил, вернее, сбросил с них тяготивший его груз, стал раскрепощеннее, веселее.
– А мать Артема?
– И она тоже, – с удивлением проговорил Томилин, только сейчас до конца осознавая открывшийся ему факт.
– Вы заметили какие-то перемены в ее поведении?
– Инна Гавриловна стала веселее, вроде бы даже помолодела и опять стала печь пироги, приглашать к себе гостей.
– И вас все это тогда не насторожило?
– Нет, я был полностью погружен в переживание своей утраты.
– Утраты? Но ведь Саша никогда и не была вашей.
– Зато я видел ее каждый день, и это радовало меня, давало силы жить.
– Говорят, что Саша очень красивая девушка.
– О, да! – не стал скрывать эмоций Григорий.
– И посему следует, что не один вы сохли по ней.
– Да, парни часто пытались завязать с ней отношения, – подтвердил Григорий, – но она всем отказывала.
– Вы не знаете, почему?
– Представления не имею, – развел он руками.
– Может быть, ее когда-нибудь обидел кто-то из мальчиков? – осторожно предположила она.
– Ну, что вы! – искренне возмутился Григорий. – Мы с Артемом всегда были рядом, и никто просто не имел возможности обидеть ее.
– Интересно… – задумчиво проговорила она и внимательно посмотрела на нахохлившегося Томилина.
– Гриш, – позвала она.
– А, – встрепенулся он.
– Вы вот говорили, что Артема тяготил какой-то груз, и, как я поняла, его маму тоже.
– Ну…
– Это ощущение было всегда?
– Нет, что вы! Инна Гавриловна всегда была веселая и Артем тоже.
– Когда же на их плечи навалился этот неведомый груз?
Григорий задумался.
– Мне кажется, что где-то к концу девятого класса или в начале десятого что-то там у них произошло, – проговорил он не слишком уверенно.
– И это связано с Сашей?
– Наверное, если они так обрадовались ее отъезду, – сердито проговорил Григорий.
– Может, Саша была клептоманкой?
– Кем-кем? – изумился он.
– Ну, неосознанно брала чужие вещи.
– Воровкой, что ли? – обиделся он за бывшую возлюбленную.
– Это такая болезнь.
– Да уж не совсем я отсталый, знаю, что такое клептомания. Не воровала Сашка.
– Значит, никто из ваших общих знакомых не жаловался на пропажу вещей?
– Да не пропадало ничего ни у кого!
– Может, Саша была чем-то больна?
– Болезнь никто бы скрывать не стал. И уж стопудово Инна Гавриловна бы никуда от себя не отпустила Сашу, если бы она была больна. Да и Артем тоже. Не такие это были люди.
У Мирославы в уме вертелся еще один провокационный вопрос: может, Сашу интересовали не мальчики, а девочки?.. Но задавать его Григорию она не стала.
Вместо этого спросила:
– А у Саши были подруги?
– Как и у всех девчонок, – буркнул Томилин.
– То есть были, – уточнила Мирослава.
– Были.
– И кто же?
– Люська Гвоздикова, Танька Черепанова, Светка Волховая, – принялся он перечислять, – это близкие, а там еще разные по мелочи.
– А с ними Саша тоже прервала связь?
– А я знаю?
– Может, вы хотя бы знаете, где они живут?
– Знаю, где жили в школьные годы. А сейчас давно никого из них не видел.
– Хорошо, назовите их прежние адреса.
– Да зачем они вам сдались? – ощетинился Томилин.
– Гриша, детектив я, а не вы, – мягко произнесла Мирослава.
– А я, значит, кукла тряпичная! – обиделся он.
– С чего вы это взяли?
– А с того, что вы меня треплете, как хотите, и не думаете, что мне больно! Я же не бесчувственный!
– Гриша, простите меня. – Она протянула руку через стол и тихонько дотронулась до его руки. В первое мгновение он хотел отдернуть свою руку, но потом смирился и замер.
– Я правда не хотела вас обидеть, а тем более причинить вам боль. Просто работа у меня такая.
– Ладно, – сказал он, – пишите адреса.
– Вы помните их наизусть? – удивилась Мирослава.
– А чего мне их забывать, я же не дед столетний, так что на память не жалуюсь.
Она записала адреса трех девушек и предложила Григорию отвезти его домой. Он сначала ерепенился, но потом спрятал колючки и залез в салон ее «Волги». Ехали всю дорогу молча. На прощание Томилин что-то буркнул себе под нос, уже выбравшись из салона. Мирослава расценила это как «до свиданья» и тоже попрощалась с Григорием. Она не знала, суждено ли ей еще раз увидеться с этим парнем, но сочувствовала ему всей душой. Все-таки нелегко смириться с потерей лучшего друга, да и разочарование в первой любви, как казалось детективу, все еще не давало покоя сердцу Григория Томилина.
Она еще раз просмотрела адреса бывших подруг Саши, бросила взгляд на карту и поняла, что все они располагались в этом районе. «Сегодня суббота, – подумала Мирослава, – и если девушки никуда не переехали, то сейчас они должны были бы находиться дома…»
Надеясь на удачу, Мирослава отправилась по первому адресу. Дверь ей открыла высокая полная женщина и сразу же сердито спросила:
– Вам кого?
– Я Мирослава Волгина…
– Я не спрашиваю, кто вы, – перебила ее женщина, – меня интересует, к кому вы пришли.
– К Людмиле Гвоздиковой.
– Здесь такая не проживает. – И женщина с проворством, которое трудно было в ней заподозрить, захлопнула дверь перед носом Мирославы.
– Так… – протянула вслух Мирослава и хотела уже снова нажать на звонок, но вовремя сообразила, что делать этого не стоит. Навряд ли сердитая хозяйка квартиры откроет ей снова. А если и откроет, то только затем, чтобы обругать, а то и обвинить в хулиганстве. Мирослава за свою следственную работу навидалась немало таких зловредных дамочек. Поэтому она позвонила в дверь, находящуюся рядом. Ей никто не открыл. И две оставшиеся двери на этой площадке ответили ей молчанием.
«Интересно, куда люди так рано уходят в субботу», – подумала Мирослава. Если бы у нее не было срочных дел, она бы провела весь день в саду. «Точно! – сообразила она запоздало. – У жителей многоэтажек сада за окном нет, зато вполне может быть дача. Так что на нее они и отправились с утра пораньше, а может быть даже, уехали еще вчера вечером».
Кроме дачи летом можно выехать на природу на пикник или отправиться на тот же пляж, благо пляжи в их городе были усыпаны чистым, золотистым песком, отлично благоустроены и располагали различными спортивными площадками. В общем, летом всегда есть куда пойти, а вот необходимости сидеть дома у большинства горожан не было.
«Что ж, – подумала Мирослава, – придется поискать тех, у кого такая необходимость есть, или просто домоседов». Повезло ей на втором этаже. Дверь открыла маленькая, кругленькая, как колобок с ножками, старушка. Платье крупным горохом только подчеркивало ее образ. У старушки было раскрасневшееся лицо, а на голове съехавшая набок косынка, из-под которой выглядывали седые волосы.
– О! – воскликнула она, увидев Мирославу, и всплеснула руками. – А я уж испугалась!
– Чего? – удивилась Мирослава.
– Что Митька с рыбалки вернулся, а у меня почти ничего не готово.
– Извините, пожалуйста, – проговорила Мирослава, – что я оторвала вас от дела, но мне очень нужна Людмила Гвоздикова.
– Люська, что ли? – спросила старушка.
Мирослава поспешно кивнула.
– Так она здесь никогда и не жила!
– То есть?
– Гвоздиковы жили на четвертом этаже! – Старушка подняла палец вверх.
– Я там была, – принялась оправдываться Мирослава, – но дама, открывшая дверь, не пожелала со мной разговаривать.
– Это Розка, что ли, дама? – прыснула со смеху старушка. – Мымра она, а не дама, – пояснила женщина недоумевающей Мирославе. И добавила: – Гвоздиковы давно переехали.
– Куда? – спросила Мирослава, опасаясь услышать в ответ «откуда же мне знать».
Но старушка, не говоря ни слова, удалилась в глубь квартиры. Пока Мирослава раздумывала над тем, идти ли ей следом или ждать у порога, старушка уже выкатилась обратно и протянула Мирославе неровно вырванный откуда-то клочок бумаги.
– Вот видишь, – сказала она детективу, – я тут все написала, улицу, номер дома и квартиры. Сейчас, как выйдешь из подъезда, свернешь налево и упрешься в трамвайную остановку, садись на двадцатый номер, проедешь две остановки и выйдешь на Каховской. Там пройдешь два шага, и их дом стоит первым прямо с угла. Ты его сразу заметишь, он облицован синей плиткой.
– Спасибо вам! – воскликнула Мирослава, она готова была расцеловать старушку в обе щеки, но ограничилась только благодарной улыбкой.
– Ну вот и ладно, – сказала старушка, – ты беги, а мне пирожки надо допекать, а то скоро Митька с ночной рыбалки вернется. Небось, еще и дружков с собой притащит. – Она попыталась нахмурить брови, но ямочки на щеках выдавали ее радость по поводу возвращения Митьки хоть с целым полком товарищей. – А у меня еще конь не валялся, – завершила свою мысль старушка, посмотрела, как Мирослава сбегает с лестницы, и закрыла дверь.
Мирослава посмотрела на свой список и поняла, что улица Каховская дальше улиц, на которых в школьные времена жили еще две подруги Александры – Таня Черепанова и Света Волховая.
Дверь квартиры, в которой она надеялась отыскать Таню Черепанову, ей открыла молодая беременная женщина.
– Вам кого? – спросила она с любопытством.
– Мне Татьяну Черепанову.
– Татьяну Черепанову? – переспросила та и улыбнулась. – Вообще-то это я в девичестве, а теперь я Татьяна Феоктистова.
– Очень приятно. А я Мирослава Волгина, частный детектив.
– Частный детектив? – недоверчиво переспросила женщина.
И Мирослава поспешила протянуть ей свое удостоверение.
Глянув на него, женщина радостно воскликнула:
– Ух ты, прямо как в кино! – И пригласила: – Заходите!
«Надо же быть такой доверчивой, – подумала про себя Мирослава, – даже не спросила, зачем я пришла»
Женщина привела ее на маленькую уютную кухоньку, и Мирослава подумала, что это уже закономерность, что бывшие советские граждане и их потомки, не выбившиеся в нувориши, приводят гостей на кухню.
– Я тут обед готовлю, – пояснила ей бывшая Черепанова, – муж сегодня с ночной, но сначала должен к свекрови заехать, она приболела.
Судя по серьезному лицу женщины, Татьяна полностью доверяла своему супругу и не сомневалась в том, что свекровь действительно приболела.
«Хорошо, что хоть кто-то мирно живет со свекровью», – мысленно порадовалась за нее Мирослава. И спросила:
– Наследник скоро родится?
– Да уже месяца через полтора должен появиться. – Женщина нежно улыбнулась каким-то своим затаенным мыслям.
– Мальчик? – вернула ее Мирослава из мира грез.
– Если бы, – произнесла со скорбным выражением лица женщина. Но в глазах ее прыгали озорные чертики. И она не выдержала. – Девочка! И представляете, все как сговорились! И муж, и мои родители, и свекор со свекровью, все хотят девочку! И только я одна – мальчика.
– Бывает, – обронила Мирослава.
– Но вы не подумайте, – заговорила Татьяна, – что я стану сидеть сложа руки. Через годик я себе запланирую мальчика! А потом еще одного! Вот увидите, – уверенно проговорила она, – все по-моему будет.
– Вот и славно, – решила поддержать ее Мирослава.
А Татьяна только тут спохватилась и спросила:
– А вы чего пришли-то?
– Мне нужно поговорить с вами об Александре Солодовниковой.
– Об Александре Солодовниковой? – с недоумением переспросила Феоктистова.
– О двоюродной сестре Артема Солодовникова.
– О Сашке, что ли?
Мирослава кивнула.
– Так она никакая не Солодовникова, а Калитина. Разве вам никто об этом не сказал?
– Увы, – развела руками Мирослава и укорила себя за то, что не удосужилась уточнить фамилию девушки.
А Татьяна охотно пояснила причину ее заблуждения:
– Инна Гавриловна, мама Артема, не удочерила Сашу, а взяла над ней опеку, поэтому фамилия осталась прежней. Сашка и сама не хотела отказываться от фамилии родителей.
– Понятно.
– А что вы хотите узнать о ней? – спросила Таня.
– Почему она так внезапно покинула дом тетки?
– Ничего не внезапно, – не согласилась с ней Татьяна, – просто Саша решила поехать учиться в другой город, успешно сдала экзамены, поступила и там осталась.
– Она пишет вам? Звонит?
– Сейчас нет. А первое время писала.
– И вас не насторожило ее исчезновение?
– Ну почему сразу исчезновение, – рассмеялась Татьяна, – просто меняются жизненные обстоятельства, и круг общения становится другим, прежние знакомые вытесняются новыми. Это естественный процесс, – заключила она философски.
– Вы думаете? – недоверчиво спросила Мирослава.
– Ну конечно! – оптимистично заверила ее Татьяна.
– Я готова согласиться с вами в том, – проговорила Волгина, – что человек забывает старых знакомых, постепенно обрастая новыми. Но родных!? Как можно забыть тетку, которая тебя вырастила, и двоюродного брата, с котором росла вместе.
Татьяна пожала плечами:
– По-всякому бывает.
Мирослава была с ней категорически не согласна, но спорить не стала, вместо этого спросила:
– А какие отношения были у Саши с Артемом?
– Отличные у них были отношения! Саша всегда смотрела на брата с восторгом и обожанием.
– А он на нее?
– Он всегда оберегал ее, заботился, как о младшей сестренке, помогал делать уроки.
– У них была большая разница в возрасте?
– Нет, что вы, – отмахнулась Татьяна, – всего год. Но Артем вел себя с Сашкой так, словно он старше лет на десять.
– То есть поучал? Командовал?
– Совсем нет! Просто заботился о ней, как взрослый заботится о ребенке.
– И Сашу устраивали такие отношения?
– Не совсем… – подумав, ответила Татьяна.
– Она выказывала свое недовольство? Протестовала?
– Нет, такого не было. Просто не знаю, как это точнее выразить.
– А вы попробуйте, – улыбнулась Мирослава.
– Ну, тогда скажем так: Сашка по-тихому обижалась.
– То есть молча?
– Молча, – согласилась Татьяна.
– А Артем замечал недовольство девочки?
– Ну что вы! – хмыкнула Татьяна. – Все мужчины такие толстокожие!
«И ваш муж?» – хотела спросить Мирослава, но не спросила, а только проговорила:
– Думаю, что не все.
Татьяна пожала плечами. Мирослава поняла, что больше ничего нового от Татьяны Черепановой-Феоктистовой ей узнать не удастся, и покинула квартиру.
Теперь ее путь лежал к дому Светланы Волховой. Мирослава хотела сократить путь, но натолкнулась на живую изгородь из постриженных зубцами кустиков акации. Пришлось объезжать по дороге.
Детективу сильно захотелось пить, и она сделала остановку возле небольшого продуктового магазинчика, купила бутылку «Волжанки» и уже хотела выходить, как кто-то крикнул:
– Эй, Волховая! Там фермеры подрулили, говорят, что мы вроде бы договаривались о приеме у них продуктов.
Что ответила неведомая Волховая, Мирославе не было слышно. Но она подошла к кассиру и спросила:
– А вашу Волховую зовут Светланой?
– Да, Светланой Ивановной, – удивленно ответила та.
– Она директор магазина?
– Нет, администратор. А что?
– Мне очень нужно с ней поговорить.
– Вы из налоговой? – встревожилась кассир.
– Нет, я детектив.
– Час от часу не легче, – пробормотала женщина и, вытащив сотовый, набрала номер. Через несколько секунд она проговорила: – Светлана Ивановна, тут вас детектив спрашивает.
Что ответила Волховая, Мирослава не услышала, но кассир развернулась к ней всем корпусом и сказала:
– Светлана Ивановна вас ждет. Идите до конца зала, там будет дверь, откроете ее и окажетесь в коридоре, вторая дверь налево – администратор.
– Спасибо, – поблагодарила Мирослава.
– Да не за что. – И вдогонку пробормотала: – И когда вы уже нас кошмарить перестанете. Не дают людям спокойно бизнесом заниматься.
Мирослава сделала вид, что ничего этого она не услышала, поторопилась в конец зала и толкнула почти незаметную дверь в его конце. Коридор, в котором она оказалась, назвать коридором можно было только с натяжкой, а так – куцый предбанник длиной не больше трех метров. На левой стороне было всего две двери и, как ей было велено кассиром, Мирослава постучалась во вторую.
– Заходите уже, открыто.
Мирослава вошла в крохотный кабинет. Из мебели в нем был только стол с компьютером, высокий шкаф за спиной сидящей за столом шатенки и несколько стульев.
«Надо признать, что обстановка скудная», – подумала про себя Мирослава.
И женщина, точно угадав ее мысли, проговорила:
– Мы только обустраиваемся.
– Да, я вижу, – ответила Волгина и спросила: – Вы Светлана Ивановна Волховая?
– Она самая, – улыбнулась женщина, – а вы нас потрясти пришли?
– В смысле? – удивилась Волгина.
– Вы в детстве фильм «Буратино» видели?
– Видела, – призналась Мирослава недоуменно.
– Так вот там лиса Алиса и кот Базилио берут Буратино за ноги и трясут, чтобы вытрясти из него золотые монеты.
– А! – улыбнулась Мирослава. – Вынуждена вас разочаровать, тряски не будет.
– А что же будет? – улыбнулась Волховая, но глаза ее оставались колючими. – Поощрение?
– Ничего не будет. Я не из того ведомства. Я частный детектив Мирослава Волгина и пришла поговорить с вами о вашей подруге юности Александре Калитиной.
– О Сашке? – удивилась Светлана.
– Да, о ней. Вы давно с ней виделись?
Мирослава заметила, как в глазах Волховой мелькнуло беспокойство, но ответила она спокойным голосом.
– Сашку я лет сто не видела.
– Разрешите вам не поверить.
Беспокойство снова плеснулось в глазах Волховой, когда она спросила:
– Почему?
– Потому что до этих лет редко кому удается дожить. А вам уж точно раза в четыре меньше.
– Ну, предположим, не в четыре, – неопределенно ответила Светлана и спросила: – А почему вас заинтересовала Саша?
– Два года назад погиб ее двоюродный брат.
– Я знаю, Артем.
– А не так давно был убит тот, кто виновен в его смерти.
– Да, я слышала, передавали в новостях. А почему вы думаете, что его убили?
– А как же иначе?
– Вполне могло быть так… – Волховая задумалась.
– Как? – поторопила ее Мирослава.
– Может быть, у него заело что-то в машине. Он остановился и пошел посмотреть.
– Интересная версия. А потом машина сама поехала?
– А почему нет? Такое бывает! Шиловский был пьян и не успел отскочить.
– Машина не просто сбила Шиловского, она переехала его, как гусеницу.
Волховая пожала плечами. Весь ее внешний вид говорил: «Тоже мне, велика потеря».
– Следствие предполагает, что с Шиловским расправились из-за мести.
– Было бы кому мстить, – фыркнула Светлана, – что дружок Артема, что родственники его жены все как один рохли, – проговорила она презрительно.
– Но есть еще его двоюродная сестра Саша Калитина.
– Очень нужно Сашке мстить за Артема. Она уехала сразу после школы и больше никогда здесь не появлялась.
– Почему?
– Откуда я могу знать? Может, с теткой поругалась.
– Из-за чего?
– Из-за квартиры!
– Из-за квартиры? – удивилась Мирослава.
– Конечно! Свою квартиру Инна Гавриловна завещала Артему. А Сашкину продала, деньги положила в банк под проценты. А банк возьми и сгори! Так что денежки тю-тю. И осталась Сашка и без квартиры, и без денег.
– Откуда вам это известно?
– Так Сашка сама и рассказала.
– Когда?
– Еще когда в школе учились.
– Но в любом случае с банка средства должны быть взысканы.
– Вы прямо как вчера на свет родились, – усмехнулась Волховая, – должны, да не обязаны. К тому же Инна Гавриловна позарилась на большие проценты и проложила деньги в банк, который не удосужился войти в страховую систему. Так что я точно знаю, что Сашины деньги пропали.
– Грустно. Но в таком случае Инна Гавриловна могла бы поделить в завещании квартиру между сыном и племянницей.
– Могла, но не поделила, – холодно заключила Волховая. – Вероятно, Солодовникова решила, что и так много средств затратила на воспитание Саши.
– Если она была опекуном, то ей государство доплачивало.
– Доплачивало, – согласилась Светлана, – но денег, как известно, всегда мало.
– Значит, Саша ссорилась с теткой?
– О ссорах между ними мне ничего не известно, так что врать не буду.
– А какие отношения у Саши были с Артемом?
– Нормальные, – Волховая неожиданно улыбнулась, – Сашка была слегка влюблена в Артема, а он ее за малявку держал, хоть разница в возрасте у них всего ничего.
– Калитина была влюблена в Солодовникова?
– Влюблена громко сказано, – пошла на попятную Волховая, – просто так, детские глупости. – Она внимательно посмотрела на Мирославу, прикинула ее возраст и добавила: – Вы, наверное, прекрасно помните, как это бывает в школьные годы между девочками и мальчиками.
– Но Артем Сашин брат.
– Подумаешь, двоюродный! Вы что, в юности классиков не читали?
Мирослава не стала сообщать Волховой, что классиков она и сейчас читает. Вместо этого вспомнила своего брата Виктора. Тоже двоюродного, и у нее в мыслях не укладывалось, что она могла бы испытывать к нему не горячую сестринскую любовь как к самой родной кровиночке, а воспринимать его как постороннего мужчину, объект вожделения. Нет, это невозможно! Но уже спустя мгновение она подумала о том, что в мире существуют множество комбинаций, и то, что невозможно для них с Виктором, вполне возможно для других. Вон взять хотя бы Древний Египет. Там фараоны женились на родных сестрах. Впрочем, не они одни. С точки зрения современного здравомыслящего человека – тихий ужас! Но вполне себе доказанный исторический факт.
Поблагодарив Волховую за беседу, Мирослава покинула ее кабинет и отправилась искать Людмилу Гвоздикову.
Сидя в машине, она вспомнила обеих своих теток. Строгую и сдержанную тетю Зою, которую в семье все ласково называли Заей. Даже сын Виктор, двоюродный брат Мирославы, время от времени так называл мать. Муж тети Зои был военным и давно погиб в одной из горячих точек. Сына она растила одна, помогали, конечно, родители Зои, бабушка и дедушка Мирославы. Но тем не менее Виктор тяжело переживал отсутствие отца, что же говорить о Зое, крепко любившей своего Богдана. Мирослава была уверена, что тетя и сейчас любит мужа…
Как же ей нелегко было смириться с тем, что сын пошел по стопам отца.
– Упрямый хохол, – шептала она в минуты отчаяния. И Мирослава обнимала тетю Заю и целовала ее в сухие, блестевшие от выплаканных слез глаза.
– Он только наполовину хохол, – всякий раз шептала Мирослава в ответ на тихую жалобу тетки, и сама была готова расплакаться, потому что с детства они с Виктором почти не разлучались и чувствовали себя чуть ли не сиамскими близнецами. Даже думали и чувствовали одинаково. У них не было друг от друга тайн. Он ей первой и, скорее всего, единственной рассказывал о своих влюбленностях, делился планами на будущее и вслух рассуждал, и советовался то ли с ней, то ли с самим собой. Но вот о том, что он собирается стать офицером, Виктор не говорил никогда. Поэтому его решение о поступлении в училище было громом среди ясного неба не только для матери, дедушки с бабушкой, близкого друга Шуры, но и для Мирославы.
Она хорошо помнила тот день и его признание. Несколько минут она стояла с широко открытыми глазами и думала, что она ослышалась. Точно издалека до нее донесся голос брата:
– Слав, я тебе первой говорю.
И тут она точно очнулась, бросилась к нему и стала трясти его изо всех сил.
– Витя, нет! – причитала она. – Нет!
Он несколько минут терпел, потом оторвал от себя ее цепкие руки и твердо сказал:
– Я уже все решил.
Она посмотрела на него и поняла – да, он все решил. И никто не может заставить его изменить решение.
– А как же тетя Зоя? – тихо спросила она.
– Я вот и хотел попросить тебя. – Он замолчал.
– О чем?
– Подготовить ее как-то…
– Дурак! – закричала Мирослава. – Разве к этому можно приготовить?!
– Чего ты орешь? – спросил он.
– Не знаю, – призналась она.
– Пойми, я должен! Понимаешь? – Он посмотрел ей в глаза. – Ты ведь всегда меня понимала, – прошептал он чуть ли не просительно.
– Я постараюсь, Витя, – честно пообещала она, – я очень постараюсь.
– Я всегда знал, что на тебя можно положиться, – и направился к двери.
– Ты куда, Вить?
– Пойду Шуру обрадую. – И он ушел.
А Мирослава еще долго стояла на месте и думала о том, как же ей приготовить тетю Зою к решению ее единственного сына. Ведь оно может убить ее! Но тетя Зоя все вынесла мужественно и сделала вид, что смирилась. Если и плакала, то только тогда, когда никто не видит ее горючих слез.
А вот тетя Виктория приняла решение племянника эмоционально. Она только что матом его не крыла. Зато Виктор узнал, что он эгоист и вообще та еще сволочь. Виктор пытался утихомирить тетку, заключить ее в объятия, но она изо всех сил отталкивала племянника и продолжала ругать его до тех пор, пока не выбилась из сил.
У тети Виктории не было своих детей, и Мирослава знала, как сильно она привязана к племянникам, оба они были ей дороги, как собственные дети. К тому же она очень сильно переживала за старшую сестру. Ведь если Виктория могла облегчить душу криком и даже швырянием предметов, то Зоя все переносила молча. И нередко случалось так, что сестры сидели обнявшись, Виктория всхлипывала, а Зоя ласково гладила ее и утешала.
Мирослава любила обеих теток, но встречалась чаще с тетей Викторией. Возможно, потому, что она тоже жила в коттеджном поселке, по соседству, до него Мирославе было нетрудно добраться на машине. А тетя Зоя ни за что не хотела покидать город и жила одна в квартире, которую когда-то дали ее мужу Богдану Романенко.
К тому же яркая эмоциональная Виктория притягивала к себе, как магнитом, не только родную племянницу, но и абсолютно чужих людей. Взять того же Мориса Миндаугаса, который сразу же был очарован шармом Виктории. Хотя теперь, пожалуй, ни тетка, ни тем более сама Мирослава не назвали бы Мориса Миндаугаса абсолютно чужим человеком. Не говоря уже о Шуре и коте Доне.
Подумав о Доне, Мирослава сразу вспомнила о Луи, и сердце ее заныло. «Бедный котик, – подумала она, – он так напоминал веселое рыжее солнышко с пятью лучиками – четыре лапки и хвост. Невыносимо больно сознавать, что его больше нет. А каково тете…» – вздохнула Мирослава мысленно и решила, что сегодня вечером нужно обязательно навестить тетку. На этот раз она захватит с собой и Мориса.
Незаметно для себя Мирослава доехала до нового дома Люси Гвоздиковой. Дверь ей открыл седой мужчина и любезно сообщил, что Люся с сыном и мужем отдыхает в Ялте, и вернутся они домой только во вторник на следующей неделе.
– Спасибо, – поблагодарила Мирослава.
– А что ей передать? – спросил мужчина.
– Передайте ей, что приходила Мирослава Волгина и что придет снова. Так как мне очень нужно поговорить с вашей дочерью.
– Вообще-то Люська мне не дочь, – смущенно улыбнулся мужчина и поспешил пояснить: – Я ее дедушка.
– О! – вырвалось у Мирославы. – Как же повезло вашей внучке. Такой молодой и обаятельный дедушка.
Мужчина слегка смутился, но было заметно, что комплименты детектива пришлись ему по вкусу.
– Я все передам Люсе, – горячо заверил он Мирославу, – и она будет вас ждать! Приходите непременно.
– Приду. – Попрощавшись, Мирослава, отправилась наконец к себе домой.
