Глава 6
Разговор с Томилиным можно было бы перенести на субботу. Но существовало одно «но» – Мирославе не хотелось предоставлять Григорию возможность все завтра же хорошенько обсудить с друзьями и таким образом основательно подготовиться к разговору с ней. В том, что Лазарев и Логачев расскажут завтра о своей встрече с Мирославой и заинтересованности ее в нем, она не сомневалась.
Поэтому решила поговорить с ним сегодня. Она села в машину и поехала к дому, где провел свое детство и юность Артем Солодовников, где ушла из жизни вслед за сыном его мама и где по-прежнему проживал Григорий Томилин.
Добралась она до спального района за час с небольшим. Было видно, что район был построен на месте прилегавшего некогда к окраине города леса. Сохранились старые дубы, местами были заметны следы стяжек на местах трещин и расщеплений в древесной коре. Видимо, кто-то из жителей или даже власти города заботились о древних древесных старцах. Но основную массу зеленого массива составляли клены, вязы и березы. В отдаленье темнела группа достающих почти до неба сосен. Но в самом дворе царствовали вездесущие тополя и кусты сирени. Газоны заполонили золотые шары. А возле подъезда, где жил Григорий Томилин, отцветали высокие разноцветные мальвы. Мирослава любила эти цветы и знала, что по-научному они называются шток-роза, но название мальва ей нравилось гораздо больше.
Не выходя из машины, Мирослава набрала номер сотового Томилина, представилась и кратко изложила суть проблемы.
– Где вы сейчас находитесь? – спросил Григорий.
– В машине возле вашего подъезда.
Через минуту он спросил:
– В серой «Волге»?
– Да.
– Выезжайте из двора и остановитесь у бровки, я сейчас спущусь и подойду к вам.
– Хорошо.
Мирослава сделала так, как он просил, и через несколько минут увидела подошедшего к ее машине мужчину среднего роста с летней кепкой на голове, в клетчатой рубашке и слегка потертых джинсах. Он наклонился к открытому окну.
– Мирослава?
– Она самая, садитесь в машину.
Он удобно устроился рядом с ней, положил кепку на колени, и она увидела, что его каштановые волосы коротко острижены. Серые глаза внимательно рассмотрели ее лицо. И, видимо, остались довольны увиденным, потому что он мягко улыбнулся и спросил:
– Куда поедем?
– Можно в кафе, – сказала она. – Что тут у вас есть поблизости?
– Кафешек у нас в округе несколько, но, может быть, нам лучше заехать в лесок и там спокойно поговорить, не выходя из машины? – предложил он.
– Можно и в лесок, – не стала спорить Мирослава.
Свернув на достаточно широкую грунтовую дорогу, она проехала метров тридцать. Дальше можно было продвинуться, только мастерски лавируя между стволов деревьев. Но Мирославе показалось неэтичным вторгаться на автомобиле в глубину лесочка. Она отвела машину немного в сторону и остановилась.
– Годится, – одобрил ее выбор Томилин.
Мирослава сняла руки с руля и повернулась к собеседнику.
– Я уже знаю, что обычно вы выходили из проходной вчетвером и все вместе пересекали дорогу.
– Так и было, – кивнул Григорий, – до того момента, как Солодовниковы переехали в Новое городище. Но и тогда мы продолжали ходить вместе. А я нередко провожал Артема на автобус, а потом уже ехал домой.
Заметив ее вопросительный взгляд, он объяснил:
– Мне-то торопиться особо было некуда, семьей не обзавелся, детей не нажил. К тому же мне хотелось хоть какое-то время проводить наедине с Артемом. Мы ведь дружили с детства и привыкли обсуждать все свои проблемы друг с другом.
– А что, тогда были проблемы? У вас или у него? – спросила Мирослава.
– Глобальных проблем не было. Артема доставал только транспорт. Не имея личного автомобиля, добираться до Нового городища хлопотно.
– Можно было купить старенький недорогой автомобиль.
– У Солодовникова двое детей и ипотека, – пожал плечами Григорий.
– А родственники им не помогали?
– У Артема была только старенькая мать.
На слове «была» Томилин тяжело вздохнул.
– Зато у его жены родственников достаточно.
– Да, они сейчас помогают Марине. А тогда…
– Что тогда?
– Не знаю, поймете ли вы меня…
– Я очень постараюсь.
– Понимаете, Артем отказывался брать деньги у отца Марины и у ее братьев, тем более у свояка.
– Почему?
– Так гордость же! Вроде молодой здоровый мужик, должен сам обеспечивать семью.
– Понятно…
– Ведь и я предлагал ему взять деньги на какую-никакую машину у меня.
– А он?
– Отказался, – вздохнул Григорий.
– Простите, – сказала Мирослава, – а у вас откуда деньги?
Григорий рассмеялся:
– Вы забываете, что я не женат, траты у меня минимальные. Конечно, я не говорю, что у меня есть деньги на «Мерс» или «БМВ», но уж на такую, как у вас, если поскрести по сусекам, наберется.
Мирослава приняла его ответ к сведению и не стала распространяться о том, что под капотом ее «Волги» мотор и все прибамбасы, как у автомобилей экстра-класса. Вместо этого она сказала:
– Я понимаю, что гибель друга была для вас огромной личной трагедией.
– Не то слово, – тихо отозвался Томилин.
– И вы надеялись, что виновник будет наказан.
Мужчина кивнул.
– Но когда этого не случилось, вы, наверное, испытали чувство разочарования.
– Какое там, к черту, разочарование, я был в ярости! Я этого гада готов был задушить голыми руками!
– Но не задушили, – констатировала Мирослава.
– Не задушил, – поник головою Томилин.
– Почему?
Он пожал плечами.
– А потому, что разрабатывал более изощренный план.
– Я что-то вас не понимаю. – Он посмотрел ей в глаза.
– Вы же хотели наказать Шиловского?
– Ну?!
– И наказали.
– Не успел я! – вырвалось у Томилина. – А если быть до конца честным, то духу не хватило! – выпалил он.
– А где вы были… – Мирослава назвала день и примерное время убийства Шиловского.
– Зря стараетесь, – неожиданно ухмыльнулся Томилин.
– И почему же, разрешите спросить.
– Разрешаю и сразу отвечаю – алиби у меня на этот день. Полиция уже допрашивала меня сразу же по горячим следам.
– И все-таки, где вы были?
– Я был на юбилее кума и никуда весь вечер не отлучался. Подтвердить это могут тридцать пять человек.
– Ну, что ж, неплохо, – проронила она.
– Теперь вы испытали чувство разочарования, – уколол он ее.
– Есть немного, – открыто улыбнулась Мирослава.
– Значит, вы думаете, что Шиловского раздавили, как гусеницу, из мести?
– Да, я так думаю.
– Так я слышал, что он не с одной девицей путался, имел связи с криминалом.
– Полиция все это проверила и отмела эти версии.
– После того как Шиловского не посадили за убийство моего друга, вы хотите, чтобы я верил полиции?!
– Не все так однозначно, – сказала Мирослава и отвела глаза. У нее было сейчас такое ощущение, что это она лично отвечает за уход Шиловского от наказания.
Томилин, вероятно, догадался о ее чувствах, потому что сказал:
– Вам-то себя винить не в чем, вы же не отпускали его.
– Не отпускала. Но я ищу его убийцу. И многим это кажется не только неправильным, но и аморальным.
– Я их понимаю…
– Ну вот видите.
– В то же время я и вас понимаю. Если все начнут творить самосуд, то на улицу будет страшно и днем выходить.
– Типа того, – вздохнула Мирослава.
– Как я понимаю, Решетниковых вы уже всех просеяли через мелкое решето.
– Просеяла, – не стала скрывать она.
– И убедились, что они не причастны.
– Убедилась.
– Надеюсь, вы не дошли до того, чтобы подозревать Марину в том, что она наняла киллера?
– До этого не дошла. Но мысль о причастности жены Солодовникова у меня возникала, – призналась она.
– И что?
– В Марине никто из свидетелей не признал девушку, с которой Шиловский ушел из клуба в день своей смерти.
– Вы что же, подозреваете, что девушка выволокла Шиловского из машины, положила на дорогу и переехала?
– Она могла заманить его туда, где их поджидали ее сообщники.
– Круто!
– А какие версии у вас?
– Думаю, что его бандиты убили за долги.
– Увы, отец дал Константину деньги, и он расплатился со всеми своими долгами.
– Значит, эта была случайность.
– Случайность?
– Ну да, не поделил с кем-то дорогу, нарвался на такого, как он сам, и в результате проиграл.
– А где же девушка?
– Он мог высадить ее раньше. Или ее тоже убили…
– Навряд ли.
– Почему вы так думаете?
– Если бы ее убили, она лежала бы там же. Бандитам нет смысла скрывать трупы. Одним меньше, одним больше, какая им разница?
– Тоже верно.
Они помолчали пару минут, а потом Мирослава спросила:
– Вы были единственным близким другом Артема?
– Должен вас огорчить, – грустно улыбнулся он, – единственным. Были, конечно, у нас приятели, знакомые, но они в счет не идут.
– А девушка у Артема до встречи с Мариной была?
– Была, Лика Татаринцева. Они с ней с десятого класса дружили.
– А потом?
– А потом Артем ушел в армию, а Лика замуж выскочила.
– И он узнал об этом?
– Разве такое скроешь, – пожал плечами Григорий, – правда, к тому времени, как Артем вернулся из армии, Лика уже развелась с мужем.
– И попыталась вернуть Артема?
– Попыталась, но он не простил.
– И она отступилась?
– Какое-то время бегала за ним, просто прохода не давала, но Артем ни в какую.
– А потом?
– Потом он встретил Марину, и все другие перестали для него существовать.
– Вот как?
– Понимаете, я думаю, что с Ликой у него было не так уж серьезно. Первая школьная любовь…
– Но если бы Лика дождалась Артема из армии, он женился бы на ней?
– Откуда же мне знать? – удивился Томилин.
– И все-таки.
– Может, и женился бы, но долго вместе они бы все равно не протянули, – проговорил Томилин уверенно.
– А где эта Лика теперь?
– Выскочила за военного и теперь, по-моему, живет во Владивостоке.
– И давно она за него выскочила?
– Сразу после свадьбы Артема и Марины.
– И больше у Артема не было девушек?
– Не было.
– По всему выходит, что мстить за него было некому?
– А я вам о чем толкую!
– Квартира матери Артема сейчас пустует? – перевела Мирослава разговор на другую тему.
– Пустует, – вздохнул Томилин.
– Мне говорили, что за ней ухаживала сноха.
– Да, Маринка. Больше-то некому.
– А вы навещали ее?
– Конечно, навещал, и мама моя часто к ней наведывалась. Они же были хорошо знакомы, раз сыновья дружили.
– Мне сказали, что ваш отец тоже нездоров, – осторожно проговорила Мирослава.
– Да, батя наш здоровьем похвастаться не может. Но скрипит понемногу, и то слава богу.
– Марина, наверное, теперь не часто посещает пустующую квартиру.
– Конечно нет. Когда ей разъезжать-то. Дети, работа, домашние хлопоты.
– Но за квартирой кто-нибудь приглядывает?
– Тетя Маша приглядывает.
Мирослава посмотрела на него вопросительно, и Григорий пояснил:
– Мария Геннадьевна Федоскина. Соседка она Солодовниковых. Сколько лет на одной площадке прожили.
– Ну, что ж, Григорий, спасибо, что уделили мне внимание.
– Не за что.
– Сейчас я довезу вас до дома.
– Только до двора.
– Как хотите.
Высадив Григория Томилина вблизи его двора, Мирослава тронула машину с места и помчалась в сторону шоссе. Ей хотелось как можно скорее вернуться домой. Но до коттеджного поселка она доехала только тогда, когда сумерки уже начали брать под свою власть все окружающее. Въехав в ворота и выбравшись из салона, Мирослава увидела несущегося ей навстречу Дона.
– Соскучился, мой маленький, – прошептала она в мягкое ухо кота, запрыгнувшего ей на плечо.
На крыльце появился Морис.
– Как вы поздно сегодня, – проговорил он, – мы заждались.
Он осторожно снял кота с плеча Мирославы и прижал к себе. Дон недовольно заворчал.
– Тихо-тихо, – проговорил Миндаугас, – дай хозяйке хотя бы вымыться с дороги.
Но кот вырвался из его объятий и умчался прочь. Через пять минут он уже сидел возле душевой кабины и время от времени издавал скрипящие звуки, видимо, информируя хозяйку, мол, я тут рядом, охраняю тебя и жду.
На кухне Мирославу встретил Шура.
– Явилась наконец-то! И где ты только пропадаешь?
– Работаю вместо тебя, – ответила Мирослава, принимаясь за салат, поставленный перед ней Морисом.
– А чего ты ей жаркое не положил? – спросил Шура.
– А то ты не знаешь, что на ночь она мясное не ест.
– Ой, да все я знаю, – отмахнулся Шура, – просто беспокоюсь, что подруга детства с голоду ноги протянет и бегать вместо меня будет некому.
После того как Мирослава принялась за чай, давно ерзавший от нетерпения на стуле Наполеонов спросил:
– Ты что, так ничего и не скажешь другу детства?
– Другу детства я ничего не обязана сообщать о ходе расследования дел своих клиентов, – отрезала Мирослава.
– Имей совесть, – заныл Шура.
Мирослава залезла в карман своих домашних брюк, потом в другой, затем стала хлопать себя по свободно струящейся блузке.
– Чего ты там ищешь? – не выдержал Наполеонов.
– Совесть, – ответила она и рассмеялась.
Шура сделал вид, что обиделся, и принялся за очередное пирожное.
– Он не объестся? – спросила Мирослава у Мориса.
– Не должен…
– Какое это за сегодняшний вечер?
– Четвертое.
– Тогда хватит, убери блюдо.
Морис послушно убрал блюдо с пирожными в холодильник.
– Нет, один вред от тебя! – не выдержал Шура и метнул в Мирославу сердитый взгляд.
– Шура, – неожиданно сказала она, – вот если бы на меня кто-то покусился, что бы ты сделал?
– Пристрелил бы из табельного оружия, – не раздумывая, ответил он.
– Спасибо тебе, – улыбнулась она.
– За что?
– За то, что ты меня так любишь.
– Я-то люблю, – вздохнул он, – но последнее время все чаще замечаю, что без взаимности.
– Ты ошибаешься, мой маленький!
– Ну вот.
– Слушай, Шур, расскажу тебе как следователю…
– Рассказывай. – Наполеонов тут же подобрался и навострил уши.
– Я к этому времени уже переговорила со всеми Решетниковыми – отцом, братьями и даже со свояком Марины Солодовниковой.
– И что?
– Пусто.
– Вот и полиции ничего узнать у них не удалось.
– Потом я пообщалась с теми парнями, с которыми Солодовников шел в свой последний день. Выяснилось, что Артем всегда спешил, чтобы не пропустить автобус, отходящий в Новое городище.
Наполеонов кивнул.
– Но в тот день с ними не было еще одного человека. Григория Томилина. Обычно он ходил с ними, но в тот день находился в отпуске.
– Ты подумала, что он причастен к убийству Шиловского?
– Была у меня такая мысль. Ведь Томилин дружил с Солодовниковым с детства и был к нему очень привязан.
– Алиби у него.
– Да. Еще я хотела узнать, не было ли у Артема до женитьбы девушки.
– И что?
– Была. Но она вышла замуж и живет в другом городе.
– Мы о девушке не подумали, искали любовницу.
– И не нашли?
– Не нашли.
Мирослава допила чай и стала гладить кота.
– Слав, замкнутый круг какой-то получается, – жалобно проговорил Наполеонов.
– Завтра хочу еще с соседкой поговорить, что за квартирой матери Артема приглядывает.
– А чего сегодня не поговорила? Ты же там была.
Мирослава замялась, а потом все-таки сказала:
– Я не хотела, чтобы Томилин узнал о моем желании наведаться к соседке.
– Почему?
– Сама не знаю, – призналась она.
– Опять интуиция? – ухмыльнулся Наполеонов.
– Можно сказать и так, – вздохнула она и добавила: – Вы как хотите, а я ухожу к себе.
– Уже спать? – удивился Наполеонов.
– Может, и не спать, но мне нужно побыть одной.
– Нужно, так иди, а мы еще посидим, да, Морис? – обратился он к Миндаугасу.
Тот согласно кивнул.
– Может, партию в шахматы?
– Можно и в шахматы, если ты поможешь убрать мне со стола.
– Ну и эксплуататоры же вы со Славкой, – пробурчал Шура, однако принялся таскать грязную посуду в мойку.
А Мирослава направилась в свою комнату. Дон спрыгнул с кресла и, высоко подняв хвост, развевающийся как флаг на башне, поспешил за ней.
