Глава 5
Перед тем как отправиться в свой дом, Богдан Трофимов зашел к отцу.
Юрий Евгеньевич сидел в кресле перед разожженным камином с чашкой какао в руках и смотрел на огонь.
— Это ты, Богдан? — обернулся он к сыну.
— Да вот решил зайти, посмотреть, как ты тут.
— Нормально, чего нам, старикам, сделается.
— Это ты-то старик, — хохотнул сын, — батя, прошу тебя, не прибедняйся.
— Я и не прибедняюсь. Хочешь какао?
— Нет, я на минуточку. Вот запасся продуктами. А то как бы дорогого детектива не уморить голодом.
— Кстати, как продвигается расследование? — спросил Трофимов-старший.
— Ты слишком спешишь, отец. Такие дела скоро не делаются.
Юрий Евгеньевич покивал в ответ.
— Как дела у Елены Павловны?
— Неважно, как все это время.
— Мирослава хочет с ней поговорить.
— Это обязательно? — встревожился отец.
— Я не знаю, наверное, профессионалу виднее. Мы же не абы кого с улицы пригласили.
— Она такая молодая, — вздохнул Юрий Евгеньевич, — у нее точно есть удачно раскрытые дела?
— Точно-точно, отец, не переживай. Вот увидишь, раскрутит она это дело.
— Дай-то бог. — Трофимов-старший допил какао и поставил чашку на зеркальный столик.
— Как Васька-то там? — спросил он. — Что-то не заходит ко мне давно, бродяга.
— Васька катается, как сыр в масле. Чего ему к тебе заходить? Ты дома редко бываешь. А там его постоянно дамы балуют.
— Что за дамы? — удивился Юрий Евгеньевич.
— То Лиза, то Мирослава.
— Ну, какие ж они, сынку, дамы, — засмеялся он, — они еще барышни. Ладно, иди, корми своего аса детективного дела, а я подремлю тут с журналом, вот и спать лягу.
Он прислушался к удаляющимся шагам сына, подержался за сердце, тихонько вздохнул и раскрыл лежащий здесь же на столике журнал.
Мирославу Богдан Трофимов застал в гостиной. Она что-то печатала на компьютере, но едва он вошел, девушка подняла голову.
— Добрый вечер, не помешаю? — вежливо спросил Богдан.
— Добрый, не помешаете, я уже заканчиваю, одну минуточку.
Через минуту она действительно выключила компьютер.
— Лиза еще не приходила? — спросил он, нащупывая тропинку для начала разговора.
— Еще нет, — улыбнулась она, разгадав его маневр.
— Звонить ей пока не буду, — скрывая досаду от проницательности детектива, продолжил развивать домашнюю тему Богдан, — она, наверное, еще вся в делах.
— Наверное, — продолжала улыбаться Мирослава.
— Ой, — он вскочил со стула, на который только что присел, — я же там еду принес, надо разобрать, а то Васька учует и все растормошит.
— Давайте я вам помогу, — сказала Мирослава, тоже поднимаясь.
Они разобрались с продуктами, поставили воду для пельменей на медленный огонь, надеясь, что Лиза вот-вот подойдет. А пока пили чай с нарезанными на скорую руку бутербродами.
— Как у вас прошел день? — спросил Богдан, не в силах более удерживать желание войти в курс дела.
— День прошел насыщенно, — вздохнула Мирослава и коротко рассказала клиенту о том, что произошло, пропустив большую часть подробностей.
— Но выводы делать пока рано? — уточнил Трофимов.
— Выводы делать пока не из чего. Я вот хотела вас спросить, не знаете ли вы чего-нибудь об аспиранте Федоре Самсонове?
— Как не знать, знаю, только Анна Шаповалова ввела вас в заблуждение.
— Вот как?!
Он кивнул:
— Федор уже не аспирант. Аспирантуру он закончил и защитил кандидатскую диссертацию, так что теперь Федя — кандидат биологических наук.
Мирослава присвистнула.
— И чем же он теперь собирается заниматься?
— А вот сие мне неведомо, — развел руками Трофимов-младший, — может, преподавать будет в местном вузе, может быть, в столицу укатит или здесь наукой займется.
— А это правда, что Алена Саранцева наследство получила?
Богдан кивнул.
— Выходит, она теперь богатая невеста?
— Средняя, — серьезно ответил Трофимов.
За окном послышался шум автомобиля, потом каблучки зацокали по ступеням, на кухню вихрем ворвалась Лиза.
— Привет, — на бегу бросила она Мирославе и повисла на шее Богдана.
— Вы едите! — воскликнула она притворно-негодующе. — А я тут с голоду помираю!
— Надо домой пораньше приходить, — сказал Богдан и прибавил газ под закипающей кастрюлей.
Вскоре горячие пельмени были разложены по тарелкам. Кот, яростно вопя, требовал свою долю, не реагируя на увещевания:
— Подожди, Вася, они горячие.
После ужина и мытья посуды, влюбленная парочка отправилась гулять по саду, Василий счел своим долгом присматривать за ними, а Мирослава, сославшись на дела, отправилась в свою комнату, где, собственно, и погрузилась в чтение книги о Клеопатре…
А кто сказал, что чтение — это не дело?
Время пролетело незаметно, и после одиннадцати Мирослава улеглась спать.
Разбудил ее зазвеневший сотовый, Мирослава дернула за шнурок светильника. Полпервого ночи.
— Да, — отозвалась она на ночной звонок.
— Простите, — услышала она голос учительницы Алены Саранцевой, — я знаю, что уже поздно.
— Ничего страшного, Алена, вы что-то вспомнили?
— Да, я долго думала, волновалась за нас с Федей и неожиданно вспомнила разговор своих родителей о той неприятной истории в школе…
— Да, да, я вас внимательно слушаю.
— Мама тогда упомянула, что разговор подслушал сторож. — Саранцева тяжело дышала в трубку.
— И что?
— Его тут же затащили в кабинет к директору, и там провели с ним профилактическую беседу.
— Он жив?
— Да. Теперь он старый дед. Живет на даче. Сын пропил квартиру. Но я не помню его фамилию. И не знаю, где именно находится его дача.
— Алена, большое вам спасибо! Остальное я узнаю сама.
— Но вы ведь верите, что мы с Федей никакого касательства к этой истории не имеем?
— Верю.
— Честное слово?
— Честное слово, — улыбнулась Мирослава непосредственности и доверчивости педагога и отключилась.
Утром она поднялась чуть свет, чтобы поговорить с Богданом до того, как он уедет на службу.
— Вы уже проснулись? — удивился Трофимов-младший, отрываясь от чашки кофе: — Вам налить?
— Нет, с вашего позволения я заварю себе чай.
— Как хотите. Так что же вас подняло в такую рань?
— Богдан, вы что-нибудь слышали о стороже школы, в которой учился Олег Коршунов.
— О стороже? — изумился он, поняв по ее взгляду, что не ослышался. Спросил: — А что с ним не так?
— Мне нужно знать имя, отчество, фамилию этого сторожа и где он теперь обитает.
— Наверное, в своей городской квартире по месту жительства…
— А вот и нет, по моим оперативным данным, городскую квартиру сторожа пропил его сын, и ему приходится теперь ютиться на даче.
Богдан хмыкнул:
— Когда вы успели навербовать у нас агентов, которые и по ночам трудятся не покладая рук?
— Работа у меня такая, — загадочно отозвалась Мирослава, не собираясь раскрывать свой источник информации.
— Хорошо, задание понял, — отчеканил он, поднимаясь со стула, — вечером все доложу, разрешите отбыть на службу?
— Отбывайте, — махнула она рукой.
В дверях он обернулся:
— Надеюсь, вы мне потом объясните, зачем вам понадобился этот сторож?
— Всенепременно.
И вскоре серебристый «Опель» выехал со двора.
На запах яичницы с колбасой, которую решила пожарить на завтрак Мирослава, первым прибежал Василий и тотчас получил свою долю. Пока он крутился возле горячего куска колбасы, появилась и Лиза.
— Ой, Мирослава, прости меня! Я проспала!
— Знамо дело, — подмигнула та, — после ночи любви спится сладко.
— Да ладно, — отмахнулась слегка покрасневшая девушка, — это совсем не то, что ты подумала.
Мирослава не выдержала и захохотала, Лиза посмотрела на детектива и тоже рассмеялась. Наевшийся Василий махнул хвостом и удалился, вероятно, подумав: «Ох уж, эти женщины»…
— Ладно, ты можешь смеяться сколько тебе угодно, — сказала Лиза, наморщив усыпанный веснушками нос, — но я обещаю, что, начиная с завтрашнего дня, буду добросовестно кормить тебя завтраками и ужинами. А на обед буду оставлять еду, которую легко разогреть.
— Спасибо, Лизочка, — улыбнулась Мирослава, — но это не является обязательным условием.
— Знаю, знаю, ты великодушна, а мы с Богданом — два поросенка. — Она прижала указательный палец к своему и без того курносому носику и забавно захрюкала: «Хрю-хрю».
Мирослава прыснула:
— Тебе идет.
Позавтракав, они разбежались по своим делам, оставив домовничать Василия.
Семен, распахнувший перед детективом дверь в салон автомобиля, был сражен наповал ее фразой:
— Сема, сегодня мы с вами едем в бордель.
— Куда, куда? — ошарашенно переспросил он, хлопая глазами, как сова на солнце.
— В «Милый друг», у вас это заведение, кажется, называется массажным салоном.
— Ах, это, — несколько успокоился Семен и догадался, — вы хотите узнать, не вызывал ли Коршунов девиц оттуда в день своей гибели?
Мирослава кивнула, и Семен приосанился от осознания того, что оказался на высоте.
Владелица «Милого друга» — бывшая фотомодель регионального уровня Людмила Константиновна Ветрова, узнав, что к ней приехали гости, сама вышла им навстречу.
Она уже знала от своих осведомителей, что в город приехал частный детектив, нанятый самими Трофимовыми, и была уверена в том, что рано или поздно Волгина появится на ее пороге. Так что никаких неожиданностей…
Детектив и хозяйка «Милого друга» оценили друг друга в одно мгновение, и, как ни странно, обе остались этой оценкой довольны.
— Людмила Константиновна Ветрова, для вас просто Людмила, — улыбнулась бывшая фотомодель.
— Мирослава Игоревна Волгина, можно просто Мирослава, — в тон ей ответила детектив.
— Прошу вас в мой личный кабинет, там нам никто не помешает.
— Я, пожалуй, подожду в машине, — произнес Семен, о котором, казалось, все забыли.
— Зачем же в машине! — всплеснула руками Ветрова. — Пройдите с Катенькой, девочки вас накормят и напоят.
— Я при исполнении, — строго оборвал ее Семен.
— Я же не сказала, что спать уложат, — мягко рассмеялась Людмила Константиновна, — а только накормят и напоят, так что честь вашего водительского и охранного мундира не пострадает. За свою мужскую честь тоже можете не беспокоиться, — подмигнула она Семену, — девочки у меня смирные.
Сема обменялся быстрыми взглядами с Мирославой и, поняв, что предложение можно принять, произнес:
— Что ж, от чаепития я не откажусь.
— Ну, вот и хорошо, Катенька, обслужи клиента.
Семен одарил хозяйку «Милого друга» таким испепеляющим взглядом, что, если бы взгляды могли поджигать, Ветрова уже горела бы, как факел.
Расположившись в удобном кресле в кабинете госпожи Ветровой, Мирослава сразу приступила к делу, не обращая внимания на круглый столик, буквально ломившийся от выставленных в ее честь яств и напитков:
— Вы уж, наверное, знаете, зачем я к вам приехала.
— Догадываюсь.
— Скажите, Олег Коршунов пользовался услугами, — Мирослава на миг запнулась, — вашего массажного салона?
— Было дело, к чему скрывать, — улыбнулась Людмила.
— И как часто он вызывал девочек? — Мирослава решила обходиться без сантиментов.
— Как правило, раза два-три в месяц.
— Платил?
— У меня все платят, — заверила ее Ветрова.
— Когда был последний вызов?
— За три дня до того, как его затрахали, — сорвалось с ее губ прежде, чем она опомнилась, — извините.
— Ничего. Какой секс предпочитал Коршунов?
— Обычный, — пожала плечами Людмила, — были, конечно, какие-то капризы, но ничего такого экзотического не было, никаких наручников, плеток, кожаных лифчиков…
— Вы уверены?
— На все сто, я всегда выясняю, что и кто из клиентов предпочитает, и, соответственно, их пристрастиям, подбираю девочек.
— А жалоб от девушек на побои не было?
— Нет, у меня здесь не привокзальный бордель, и девочек моих никому обижать не позволено! — рыкнула Ветрова и вдруг насторожилась: — Вы, куда это клоните?
— Возможно, Коршунов нарушил ваши правила и обидел ваших массажисток?
— Вы что же думаете, что это я так ему отомстила? — неожиданно расхохоталась Людмила. — Нет, мы бы, конечно, строго с ним поговорили, но уверяю вас, дело могло бы закончиться парой сломанных ребер, не более того, а уж трахать его бесплатно никто бы не стал. Можете не сомневаться!
— Я не сомневаюсь в другом, — сказала Мирослава.
— В чем же?
— В том, что от своего последнего в жизни так называемого траха, Коршунов удовольствия не получил.
— Не смею с вами спорить, — почему-то усмехнулась владелица «Милого друга».
— Значит, вы свою причастность к убийству Коршунова отрицаете?
— Категорически!
— Ну, и где посоветуете искать заказчика и исполнителей? — небрежно спросила Волгина.
— Так вы, что же, думаете, что это заказное убийство? — удивилась Ветрова.
Мирослава кивнула.
— Обалдеть! Раньше стреляли, резали, душили, топили и прочее, но чтобы так расправиться! Ни разу не слышала.
— Все когда-то случается впервые, — философски заметила детектив.
— А вы не думаете, что его просто хотели напугать? Наказать? Но не убивать.
— Думаю.
— Тогда это месть чистой воды!
— Поэтому я и спросила, не обижал ли Коршунов ваших девочек.
— Клянусь, нет! Вы мне не верите, что ли?!
— Верю, или, вернее сказать, почти верю.
— И на этом спасибо, — усмехнулась владелица массажного салона.
Ни гостья, ни хозяйка не притронулись к выставленному на столе угощению. И когда Мирослава стала прощаться с Ветровой, та взмахом руки указала на стол:
— Вы и не попробовали ничего, зря мои девочки старались…
— Как-нибудь в другой раз, — ответила Волгина.
— Ах, Мирослава Игоревна, сомневаюсь я, что у нас будет другой раз, — проговорила Ветрова.
— Кто знает…
Зато Семен, уже ждавший Мирославу на улице, выглядел сытым и довольным.
— Как тебя накормили, Сема? — спросила Мирослава, когда машина тронулась с места.
— До пуза, — отозвался он, — а вы узнали что-нибудь полезное?
— Не думаю.
— Значит, зря прокатились? — огорчился Семен.
— Знаешь, как говорят в правоохранительных органах?
— Как?
— Отрицательный результат — это тоже результат.
— А, это, — протянул он так разочарованно, что Мирослава не сумела скрыть улыбки.
— Куда теперь поедем, — спросил водитель, — в кафе?
— Ты уже проголодался?! — удивилась Мирослава.
— Нет, я просто так спросил, — смутился Семен.
— Отвезите меня, Сема, домой.
— Есть домой, — жизнерадостно отозвался он.
Густые дымчатые облака наплывали на пронзительно-голубое небо. В это время года хочется покоя… умиротворения… Грезятся прогулки по аллеям, засыпанным разноцветной листвой, чтение классики у камина или тихие вечерние беседы за дружеским столом.
— Кажется, тихая провинция уже начала оказывать на меня свое магическое воздействие, — тихо проговорила Мирослава.
— Что? — переспросил озадаченный Семен.
— Говорю, хорошо у вас тут, спокойно…
— Это да, — охотно согласился он, — а вы переезжайте к нам насовсем.
— Спасибо, Семен, — улыбнулась Мирослава, — но я люблю свой город, свой дом, своих родных и близких.
— Да уж, — опять не менее охотно согласился он, — не зря в народе говорят: «Где родился, там и пригодился».
Мирослава стояла в саду с чашкой зеленого жасминового чая, прихлебывала ароматную жидкость маленькими глоточками и пыталась систематизировать все то, что узнала по данному делу. Неожиданно зазвонил ее сотовый.
— Да, — отозвалась она.
— Подруга! Ты куда пропала? — завопила трубка голосом Люси.
— Я в Н-ске. По делу…
— Да знаю я!
— Чего ж тогда спрашиваешь?
— Для проформы.
Мирослава молчала, и Люся продолжила:
— Заходила к твоему Морису.
После паузы:
— Ты чего молчишь?
— Слушаю…
— Пыталась его соблазнить. Но ничего не вышло.
— Сочувствую.
— Как же, сочувствует она, — хмыкнула Люся. — Какой, однако, экземпляр! Просто суперсамец!
— Тебе никогда не приходило в голову, что мужчины — тоже люди? — поинтересовалась Мирослава.
— Ты имеешь в виду Шуру и Витю?
— Нет, вообще мужчин.
— Ну, это ты хватила. Кстати, как проводишь время?
— Сегодня посещала массажный салон…
— В смысле бордель?!
— Типа того…
— Ну, ты даешь! И как они?
— Кто?
— Мальчики их?
— Я была там по работе и общалась с хозяйкой заведения.
— Фи! Неужели она никого тебе не предложила, хотя бы в знак уважения?
— Ты же знаешь, я не интересуюсь товарно-денежным сексом.
— Но она этого не знала.
— Догадалась.
— А я бы не упустила представившейся возможности, — мечтательно произнесла Люся.
— Да, ты у нас никогда ничего не упускаешь, — хмыкнула Мирослава, знавшая подругу, как свои пять пальцев.
— Я живу по формуле: «Жизнь коротка, искусство вечно».
— При чем здесь искусство?! — удивилась Волгина.
— Так хороший секс — это и есть великое искусство!
— Ты чего звонишь? — спросила Мирослава.
— Вот ты всегда так, — обиделась на минутку Люся, — соскучилась я. Ты когда приедешь?
— Пока не знаю.
— А я вечеринку задумала закатить.
— В честь чего?
— Просто собрать друзей, повеселиться. Не слышно, когда Витька объявится?
— Пока нет… — грустно ответила Мирослава.
— Ты чего, — встревожилась Люся, — я опять не то ляпнула?
— Да нет, просто писем от него давно нет…
— Наверное, скоро вернется.
— Надеюсь.
— А у тебя какие планы на Мориса? — вернулась Люся к излюбленной теме.
— Никаких…
— Не понимаю я тебя.
— Мы вместе работаем.
— Но это никак не мешает вам вместе спать.
— Люся, ты меня утомила!
— Ах, какие мы нервные. Ну ладно, я хотела тебе сказать, что скучаю, люблю и возвращайся поскорей.
— Выполню работу и вернусь.
— Очень уж ты правильная, Славочка. Ну ладно, жду, целую. Пока.
— Пока, Люся.
Мирослава подержала какое-то время в руке сотовый, тихо вздохнула, убрала его в карман. Она смотрела на сад Трофимова…
Задумчивый ветер неторопливо перебирал листву деревьев, расцвеченную в разные тона от кружевного золота до торжественного пурпура. И вспоминала свой сад…
А еще ей отчего-то вспомнился ее последний роман…
— Завтра у моего друга день рождения, — сказал Андрей.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— Встретимся в конце недели.
— Разве ты не хочешь пойти вместе со мной?
— Исключено. — Она нежно коснулась пальцами его щеки.
— Но почему?! — отстранился он.
— Мы же с тобой договаривались с самого начала, — мягко укорила она.
— Договаривались! Но все меняется. Мы встречаемся четыре месяца! И точно подпольщики! Я хочу знать почему?!
— Может быть, обойдемся без выяснения отношений? — улыбнулась она ласково и снова потянулась к нему, но он насупился и не отвечал на ее прикосновения.
— Хорошо, — сказала она, — если у тебя нет настроения…
К ее огромному удивлению, он с силой притянул ее к себе и посмотрел в глаза.
— Я так больше не хочу! — заорал он.
— Ну, что ж, я не собираюсь тебя неволить, — произнесла она холодно, сбросила его руки и поднялась.
Он вскочил на ноги:
— Ты, как нищему, бросаешь мне жалкие крохи своего времени, — в его голосе была нескрываемая обида, — почему мы не можем встречаться, как все нормальные люди?!
— Мне кажется, что я с самого начала сказала тебе — никаких возвышенных чувств. Только постель. Ты со мной согласился.
— Я думал, что это обычное женское кокетство…
Она искренне рассмеялась.
Он хотел сказать что-то негодующее и резкое, но она быстро произнесла:
— Мне пора. Извини.
— Подожди!
Однако она уже выскользнула за дверь. Когда он выбежал следом за ней, то, лишь стоя на крыльце, увидел, как она садится в такси.
«Ну вот, — подумала Мирослава, — придется заводить новый роман… Черт! Почему мужчины так непостоянны?..»
На Полевой она выбралась из такси, спустилась на набережную.
Волга как будто дремала под лучами заходящего солнца, нехотя отражая малиновые облака. Молча довольно долго Мирослава смотрела на незаметное течение реки. Потом достала сотовый, который, в отличие от рабочего, предназначался исключительно для звонков брошенного Андрея, и, почти не размахиваясь, швырнула его в реку. На месте падения взвился сноп брызг, точно Волга подняла руку и поймала грустный дар отвергнутой любви…
Мирослава еще несколько минут постояла на берегу и отправилась на стоянку такси. Она надеялась провести вечер с удовольствием, а получилась пустая трата времени.
И еще Морис…
Она заметила, как он хмурится в те вечера, когда она поздно возвращается домой. Хотя какое ему дело?! Морис Миндаугас вел себя как-то странно…
И еще она ловила себя на мысли, что думает о нем чаще, чем следовало бы. Хотя заводить с ним роман, с точки зрения Мирославы, было неразумно. Нельзя смешивать работу и удовольствие…
Незаметно пролетела суббота. А в воскресное утро Мирослава проснулась поздно. Ее разбудили вкусные ароматы, долетевшие и до ее комнаты.
Она встала, раздвинула шторы, распахнула слегка приоткрытое окно. Стояло теплое, прозрачное утро, одно из тех утр, что бывают порой не только в начале, но и в середине осени.
В дверь тихо постучали.
— Да, — отозвалась Мирослава.
— Вы уже проснулись? — спросила Елизавета, не открывая двери.
— Да, только что.
— Ну, вот и здорово, присоединяйтесь поскорее к нам. Мы сидим на кухне. Голодные! — добавила она шутливо-грозным тоном.
— Я сейчас, — отозвалась Мирослава.
Она приняла душ, оделась и через двадцать минут вошла в уютную кухню трофимовского дома. Все понятно, Лиза выполнила свою угрозу заботиться о ее питании…
— Как у вас тут хорошо, — невольно вырвалось у детектива.
— Будем завтракать, — весело отозвалась Лиза.
Богдан внимательно посмотрел на Мирославу, но ни о чем не спросил.
Волгина понимала, что Трофимова интересует, есть ли в деле подвижки, но торопить события не стала, с удовольствием уплетая блинчики, испеченные Лизой.
Василию сегодня досталась увесистая порция гусиного паштета. Кот не смог съесть всю ее сразу, но и отходить далеко от миски не входило в его планы. Он дремал, растянувшись поблизости. Время от времени кот приоткрывал то один, то другой глаз, наблюдая за окружающей обстановкой…
— Мирослава, а вы знаете, о чем я подумала, — неожиданно проговорила Лиза, доливая в чашку Волгиной ароматный горячий чай.
— О чем?
— А вдруг это маньяк?
— Кто маньяк? — слегка растерялась Мирослава.
— Ну, на Коршунова маньяк напал.
— Это были женщины… Эксперт не может так ошибаться.
— Ну и что, что женщины?! Я же и не говорю, что мужчины!
— Женщин-маньяков не существует, — заметил Богдан.
— Почему это?! — воскликнула Лиза.
— Ну…
— Просто они неизвестны криминалистике, — не сдавалась Елизавета, — может быть, раньше их и не было. А теперь эмансипация!
— Что ты хочешь этим сказать?! — чуть не подавился чаем Богдан.
— А то! У женщин те же потребности и наклонности, что и у мужчин. Просто многие века они были в подавленном состоянии по ряду разных причин, в основном из-за патриархальных устоев общества.
— Лиза! — воскликнул Трофимов: — Ты меня пугаешь!
— Нисколечко, просто нужно смотреть в глаза современным реалиям.
— Глаза бы мои на них не смотрели! — воскликнул Трофимов-младший вполне искренне.
— Но если закрывать глаза, реалии не исчезнут, — резонно заявила девушка и обратилась к детективу: — А что вы думаете по этому поводу, Мирослава?!
— Версия, конечно, интересная, и, наверное, имеет право на существование, — вздохнула Волгина, — но если это так, то, боюсь, мы имеем дело с целой группой маньяков…
— А почему бы нет?!
— Маньяки в группы не объединяются! — не выдержал Богдан.
— А если допустить?! — не сдавалась разрумянившаяся Лиза.
— Если допустить, — улыбнулась Мирослава, — то, боюсь, ловить их придется долго. И вырисовывается перспектива моего переселения к вам на год, два… Вы как на это смотрите?
Лиза понимала, что Волгина шутит, но ответила:
— Мужчины, в лице Василия и Богдана, явно не против. Да, и я не возражаю. По вам видно, что чужого вы не трогаете. — Она бросила собственнический взгляд на Богдана.
— Да уж, — рассмеялась Мирослава, — имею такую вредную привычку.
— Это из-за специфики вашей работы, — буркнул Богдан и покосился на невесту.
— Наверное…
— Значит, вам моя версия не понравилась, — вздохнула Елизавета.
— Почему же, понравилась, она подошла бы для сценария какого-нибудь лихо закрученного фильма, — отозвалась Мирослава и, заметив погрустневший взгляд Лизы, быстро добавила: — Не огорчайтесь, Лиза. Лучше давайте порадуемся, что о женщинах-маньяках миру пока неизвестно.
Лиза кивнула, а Мирослава переменила тему:
— Вы так вкусно готовите, и, если я буду есть так каждый день, то разленюсь, как Василий.
И все трое, не сговариваясь, посмотрели на кота, который снова принялся за паштет.
А Мирослава тем временем абсолютно некстати снова вспомнила Мориса, его голубые глаза, красивый голос с почти неуловимым акцентом и его кулинарные шедевры.
«Если бы Морис был женщиной, — пришла ей в голову шальная мысль, — то у нее появился бы серьезный соперник в лице Шуры Наполеонова, обожающего есть все, что готовит Морис. Кстати, как там Шурочка поживает…»
После завтрака она вышла в сад, присела на скамейку и набрала номер Наполеонова.
— Слава! — завопила трубка радостно.
— Да, что ты так кричишь?
— Радуюсь!
— Привет!
— Привет!
— Ты где?
— Не скажу.
— Почему?!
— Ревновать начнешь…
— Ясно, у меня дома жируешь на харчах Мориса.
— Не угадала, подружка! — Шура громко расхохотался.
— Шурка! Не зли меня!
— Ладно, мы в лесу.
— С Морисом?
— Да, они изволят грибы собирать.
— А ты?
— А я ленюсь. Имею право. Вчера притащился в полночь. А сегодня с утра пораньше Миндаугас меня в лес потащил.
— Шура! Я очень прошу тебя, ты там поаккуратнее…
— В смысле? — спросил он удивленно.
— В смысле жены лешего!
— А, это. Понравилась моя песенка?
— Еще бы.
— А как твои дела?
— Пока топчусь на месте…
— Да ладно?!
— Почти. Но по телефону я тебе ничего рассказывать не буду.
— Знамо дело, — отозвался Шура с сожалением.
— Ну, ладно, Шура, поговорила с тобой, порадовалась и надо за дело приниматься.
— Выходной… — обронил он.
— Ты знаешь, что в нашей работе выходных не бывает.
— Если бы я, Славка, так не любил тебя, сказал бы — типун тебе на язык.
— Не надо, Шурочка, лучше продолжай любить меня.
— Куда же я денусь?
— Пока.
— Пока, дорогая сестричка.
Влюбленной парочке, сидевшей «на крылечке вдвоем», Мирослава сказала, что хочет прогуляться по городу.
— Вы не заблудитесь? — спросил Богдан.
— Нет, не беспокойтесь.
На самом деле Волгина решила пообщаться с Ильей Ладашинским.
Дергать Семена в воскресный день ей не хотелось, поэтому она поймала такси и назвала имеющийся у нее адрес.
Выйдя недалеко от дома бизнесмена, она позвонила ему на сотовый и представилась, объяснила, что хотела бы поговорить с ним.
— Если я откажусь, — хмыкнул он в трубку, — то вы задействуете полицию с помощью Трофимовых?
— Я надеюсь, что вы согласитесь, — тихо сказала Мирослава.
— Так я и думал, — удовлетворенно констатировал он.
И после короткой паузы спросил:
— Где вы сейчас находитесь?
— Недалеко от вашего дома.
— А точнее?!
— Здесь маленькое кафе «Звездочка», напротив какой-то сквер.
— Не какой-то, — поправил он, — а имени героя Гражданской войны товарища Буденного.
— Извините, я не знала.
— Товарища Буденного? — насмешливо поинтересовался он.
— Нет, что это сквер его имени.
— Теперь знайте. Вы на машине?
— Нет, я приехала на такси.
— Неужели Трофимов даже машину вам не выделил?! Вот жила!
— Автомобиль с личным водителем мне предоставлен, но вас я решила навестить на такси.
— Понятненько. Я сейчас приеду. — И он отключился.
Мирослава не стала заморачиваться насчет того, как же господин Ладашинский собирается ее узнать.
Через пятнадцать минут возле «Звездочки» остановился белый «Мерседес» и из него выбрался вальяжный мужчина лет тридцати пяти.
«Сноб», — усмехнулась она и не сдвинулась с места.
Недалеко от нее ворковали две юные подружки, ближе к скверу катила коляску с двойняшками молодая мама, на скамейке читала книгу старушка, из-за угла вывернула дама весьма эмансипированного вида, чиркнула зажигалкой и закурила тонкую ментоловую сигарету.
Ладашинский тут же направился к ней. Неизвестно, что именно бизнесмен сказал даме, но она ударила его кулачком в грудь и закричала на всю улицу:
— Нахал!
Мирослава увидела, как Илья попятился, бормоча какие-то извинения.
— Ошибся он, как же! — кричала дама вслед поспешно ретировавшемуся Ладашинскому.
Он вернулся к своей машине и вынул сотовый. Через несколько секунд завибрировал сотовый Мирославы.
— Где вы, черт возьми, — зашипел он, — у нас не романтическое свидание, поэтому нечего опаздывать!
— С чего вы взяли, что я опаздываю? — улыбнулась Мирослава.
— Но я вас не вижу! — Тут он поднял глаза и увидел девушку, разговаривавшую с ним по телефону.
— Теперь видите? — Она едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
— Теперь вижу.
Он отключился и направился к ней.
— Значит, стояли и смотрели…
— Ну да, интересно вы ее кадрили.
— Куда уж интереснее! Не могли меня окликнуть, — проговорил он укоризненно.
— Но вы же не поинтересовались, как я выгляжу.
— Просто я изначально представил солидную даму.
— Где мы можем поговорить? — перешла Мирослава к делу.
— В моей машине. Пойдет?
— В машине так в машине.
Они сели в автомобиль, и Ладашинский заехал на стоянку возле сквера.
— Илья Григорьевич…
— Просто Илья.
— Хорошо. Илья, вы были знакомы с Олегом Коршуновым?
— Едва ли это можно назвать знакомством, — усмехнулся он, — тем более приятным.
— И тем не менее?
— Да, я знал его. Конечно, не так хорошо, как моя бывшая жена.
— Расскажите.
— Рассказывать особо нечего. Столкнувшись с ним в клубе, я узнал, что моя Рая не только с ним путалась, но и танцевала стриптиз.
— Мало ли что у кого бывает до брака.
— Может быть. Но жена Цезаря должна быть вне подозрений.
— А Цезарь — это вы? — усмехнулась Мирослава.
— В переносном смысле.
И видя, что она продолжает улыбаться, взорвался:
— Да вы понимаете, что такое вести бизнес и на каждом шагу встречаться с теми, с кем моя жена ходила в баню?!
— Нет, не представляю. У меня, как вы догадываетесь, жены нет.
— Издеваетесь? — мрачно спросил он.
— Ни в коем случае, просто пытаюсь выяснить, могли ли вы быть причастны к убийству Олега Коршунова.
— На кой он мне сдался?!
— Вы могли устранить его из-за жены, чтобы заставить замолчать.
— Так мне надо тогда полгорода перебить, — невесело усмехнулся он.
— Даже так?
Он кивнул:
— Поэтому я развелся с Райкой, и она укатила из города.
— А вы не могли уехать вместе?
— У меня здесь бизнес.
— И ничего личного…
— В смысле?
— В смысле, как вам удалось уговорить жену дать вам развод?
— Как, как, — передразнил он и добавил угрюмо: — Откупился я от нее! Так что развод мне влетел в копеечку.
— А у вас нет предположений, кто мог убить Коршунова?
— Так ведь его затрахали, — ухмыльнулся он.
— Думаете, что это был несчастный случай?
— Ну, если он не был мазохистом, то его заказали.
— Кто же, по вашему мнению, это мог быть?
— Баба, вестимо, кто ж еще может мужику такую подлянку устроить! А уж имя, фамилию сами выясняйте, на то вы и детектив.
— Спасибо, Илья, что согласились со мной побеседовать.
— А у меня был выбор? — спросил он, глядя ей в глаза.
— Не было, — честно призналась она, — но все равно спасибо.
Мирослава уже выбралась из салона, но дверь еще держала открытой и спросила:
— А в этом сквере есть бюст Буденному?
— Почему бюст, памятник есть во весь рост.
— Не покажете?
— Покажу. — Он вышел из автомобиля и поставил его на сигнализацию.
— А цветы здесь где-нибудь поблизости продают?
— Зачем вам?! — Он подозрительно оглядел ее с ног до головы.
Проигнорировав его взгляд, Мирослава простодушно улыбнулась:
— Так неудобно идти к маршалу без цветов.
— На пятачке за стоянкой продают.
Волгина направилась по указанному адресу, Ладашинский поспешил за ней. Она выбрала букет из алых и оранжевых гладиолусов, расплатилась и повернулась к Илье:
— Ведите, я готова.
Он усмехнулся и протянул ей руку:
— Прошу.
Они вошли в сквер и по главной аллее дошли до небольшой площадки, обсаженной голубыми елями.
Мирослава подошла к памятнику, минуты две вглядывалась в него, потом наклонилась и положила к его подножию цветы.
— О чем вы думаете? — тихо спросил он спустя некоторое время.
— О том, как изменчивы у нашей страны идеалы…
Он кивнул:
— Пожалуй…
— Помните Булата Окуджаву «Сентиментальный марш»: «Я все равно паду на той, на той единственной Гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной»?
— Помню, но пали не все.
— Не все, — согласилась она. — И тут уместно другое изречение…
— Какое? — Ему на самом деле стало интересно, что же скажет эта удивительная в своем роде девушка-детектив.
— Как сказал перед казнью то ли знаменитый деятель Великой Французской революции Жорж Жак Дантон, то ли лидер жирондистов Пьер Верньо: «Революция подобна Сатурну: она пожирает своих детей».
— Это вы к чему?
— Мой прапрадед был героем Гражданской войны. В одном из городов есть памятник ему.
— Он погиб тогда?
— Нет. Он остался жив и стал большим человеком.
— А потом?
— А потом тридцать седьмой год. Десять лет без права переписки. И все!
— Его расстреляли?
— Да. Потом, впрочем, реабилитировали.
— Надеюсь.
— Он не был бедным. Он хотел, чтобы все перестали жить в бедности.
Она развернулась и пошла к выходу.
Когда они почти дошли до машины, он спросил ее:
— Можно я задам вам глупый вопрос?
— Именно глупый? — улыбнулась она.
— Да, — решительно ответил он, удивляясь самому себе.
— А вы за белых или за красных?
Она не рассмеялась, как он ожидал, а ответила серьезно:
— Ни за тех, ни за других. Я за тех, кто честно трудится, не важно, в какой именно области, и честно зарабатывает себе на хлеб и на все другое. До свидания.
— Подождите!
Она обернулась.
— Мирослава, садитесь в машину. Куда вас довести?
— Если не трудно до улицы, на которой дом Трофимова. Вы знаете, где это?
— Знаю.
Он довез ее не просто до улицы, а до ворот.
— Спасибо.
— Пожалуйста. И вам спасибо, — улыбнулся он.
— За что?
— За то, что я узнал, что детективы бывают разными.
— Ах, это, — улыбнулась она в ответ, — тогда на здоровье.
— Вас никак сам Ладашинский привез, — удивленно присвистнул Богдан, открывая ей ворота.
— Он самый.
— Приятно провели время?
— Ох, уж эти мужчины, им бы только глупости болтать, — возникла за плечом Трофимова Лиза, — человек небось проголодался.
— Так я в том смысле, есть ли полезная информация! — обиделся Богдан.
— Ты сначала накорми, напои.
— В баньке попарь, — поддразнил невесту Трофимов.
Но Лиза только махнула на него рукой и пошла накрывать на стол. Моментально сообразив, в чем дело, за ней рысью помчался Василий.
Мирослава сжалилась над Трофимовым и еще до ужина сказала ему, что ничего нового Ладашинский ей не сообщил.
— Прямо заколдованный круг какой-то, — огорченно пробормотал Богдан.
— Не совсем круг, — успокоила его Волгина, — обязательно найдется ниточка и выведет на нужную дорожку.
— Вы уверены?
— Если бы я постоянно трепыхалась в сомнениях и не была настроена на удачу, то давно бы оставила детективное дело и стала выращивать кабачки.
— Насколько мне помнится, — невинно заметил Богдан, — Пуаро недолго продержался на садоводстве и огородничестве.
— Увы, увы…
Мирослава никак не могла заснуть. Легче всего бессонницу было свалить на луну, которая с любопытством заглядывала в комнату и пыталась залить ярким светом каждый укромный уголок…
Можно было зашторить окно. Но Мирослава знала, что луна тут ни при чем. Ее сияние никогда не мешало ей спать. Если она зашторит окно, то останется в одиночестве. А ей этого сейчас не хотелось. Василий не пришел… Так что пусть уж будет луна.
Она потянулась к столу и нащупала телефон, собираясь позвонить Морису. Потом вспомнила, что уже два часа ночи. Морис спит.
Девушка перевернулась на другой бок и при свете луны стала рассматривать узор обоев. Но это почему-то не успокаивало…
Мирослава приподнялась и все-таки взяла телефон.
— «Позвоню, — решила она, — если на три звонка не откликнется, то отключусь»…
Морис отозвался после первого гудка.
— Ты не спишь? — прошептала она.
— Нет, а почему шепотом? Вы не одна?
— Ну, как тебе сказать…
— Можете не говорить, — поспешно проговорил он.
— Нас двое — я и луна…
— Понятно… — В его голосе ей послышалось заметное облегчение.
— Морис! Ты почему не спишь?
— Вы позвонили, чтобы спросить меня об этом? — Она догадалась, что он улыбается.
— Нет, я позвонила, потому что сама не могу уснуть.
— Мешают мысли или луна?
— Пожалуй, мысли…
— Понятно. Вы нашли разгадку?
— Приближаюсь к ней. Новостей в агентстве нет?
— Вы имеете в виду новых клиентов?
— Ну…
— Приходили двое, но я им отказал.
— Почему?!
— Во-первых, вы отсутствуете. Во-вторых, насколько я уяснил, мы не ищем сбежавших жен и мужей.
— В принципе, это так…
— Правда, я взялся за розыски собаки…
— Кого?!
— Собаки. Приходила интеллигентная старушка и очень убивалась, у нее пропал шпиц.
— Ты шутишь?!
— Нисколько!
— И что дальше?
— При помощи Ксюши организовал местных мальчишек.
— Шерлока Холмса начитался.
— Все может быть. Но собачка нашлась. Старушка счастлива. И даже оплатила поиски.
— И не стыдно тебе обирать бедных старушек? — усмехнулась Мирослава.
— Стыдно, но она настаивала и утверждала, что она не нищая, хотя, живет только на пенсию. Короче, я взял с нее двести рублей. Сказал, что это вознаграждение нашедшему собачку.
— А сколько стоили поиски на самом деле?
— Пять тысяч семьсот пятьдесят восемь рублей.
— У нас есть специальный фонд для таких случаев.
— Я знаю…
— Откуда?
— Шура проинформировал.
— Ну что ж, спиши эту сумму на него.
— На Шуру?! — изумился Морис неподдельно.
— На фонд, — рассмеялась Мирослава.
— Фух! — выдохнул Морис, — а то я уж испугался…
— Да, если бы нам пришло такое в голову, Шура явно провел бы у нас под окнами акцию протеста и потребовал бы моральную компенсацию в виде кормления его «наполеонами» ежедневно в течение месяца.
— Он вчера забегал на чай. Ночевать не остался. Одну шарлотку съел здесь, другую прихватил для голодающего коллектива. У него было как раз ночное дежурство.
Поговорив еще минут десять с Морисом на отвлеченные темы, Мирослава почувствовала, что абсолютно успокоилась, и ей захотелось спать.
Кстати, и голос Мориса стал звучать сонно…
Распрощавшись с Миндаугасом, Мирослава тотчас заснула и даже не почувствовала, как Василий пробрался в комнату и устроился у нее в ногах.
