Глава 4
Струи света лились сквозь просветы ветвей. Солнце было таким же ласковым, как в конце лета, а утро умиротворяющим. Чувствовалось, что настроение сегодня у природы было замечательным.
Чего нельзя было сказать о настроении следователя Наполеонова. Он уже в который раз перебирал и рассматривал снова и снова фотографии с места преступления, надеясь найти в них что-то новое. И ругался про себя на Легкоступова за его отвлекающие внимание художества. Вот, например, зачем Валерьян снял крупным планом эту лежащую на боку чашку с ярким пятном красного гороха. Отпечатков на чашке не было… А красное пятно гороха действовало на нервы.
Или зачем на фотографии с вмятиной в грунте каблука зеленый жук, куда-то спешащий по своим делам? Или пара листьев, которые объектив фотографа успел поймать на лету.
«Устрою я ему нагоняй», — мрачно думал следователь и снова углублялся в детали, продолжая поиск.
Хотя чего искать-то? Все найдено. Графологическая экспертиза подтвердила, что записка написана рукой Маргариты Максименковой. Сигареты из дома Маргариты идентичны найденным на даче. На сигаретах следы ее помады, пальцев, ДНК слюны подтвердило, что и те, и другие сигареты курила она. В мусорном контейнере возле ее дома найдена вторая туфля…
А чертов адвокат Максименковой, кстати, хороший знакомый Наполеонова, этим не доволен!
Следователь вспомнил свою первую встречу с Максименковой, ее ноги… Тогда ему на ум пришла собака-бульдог Паулина. Впору было найти у себя способности предвидеть. Ведь именно хозяин Паулины и стал адвокатом Маргариты.
Зазвонил телефон, следователь машинально поднял трубку:
— Алло.
— Александр Романович! — услышал он голос дежурного снизу, — тут к вам какая-то женщина просится, говорит, что по делу Максименковой.
— Кто такая?
— Не говорит…
— Фамилию-то она хоть назвала?
— Да, паспорт предъявила.
— Ну, и?
— Зинаида Павловна Ерастова.
— Ладно, сейчас Элла спустится.
— Элла!
— Да, Александр Романович?
— Спустись, пожалуйста, приведи Зинаиду Павловну Ерастову. Вот пропуск.
— Бегу, бегу, — пропела Элла.
— Хорошо, что хоть не добавила «мой маленький», — фыркнул Наполеонов в манере кота Мирославы Дона.
Через несколько минут в дверь постучали, и Элла, приоткрыв ее, впустила в кабинет седую миловидную женщину в тщательно отглаженном костюме, из-под которого виднелся воротничок белой несколько старомодной блузки.
Следователь прикинул, что женщине никак не меньше семидесяти.
Он встал из-за стола и представился:
— Следователь Александр Романович Наполеонов.
Серые глаза женщины внимательно оглядели следователя, и она представилась, в свою очередь:
— Зинаида Павловна Ерастова, учительница.
— Учительница? — переспросил следователь удивленно, пытаясь быстро сообразить, зачем это он мог понадобиться пожилой учительнице.
— Не удивляйтесь, пожалуйста, — проговорила она мягким голосом и, пытаясь скрыть волнение, достала идеально-белый платочек и сжала его в руках.
— Садитесь, пожалуйста.
— Спасибо.
— Я вас внимательно слушаю.
— Я когда-то была классным руководителем в классе, где учились Маргарита и Анечка, — Зинаида Павловна посмотрела на следователя.
Наполеонов ободряюще кивнул.
— Я хорошо знаю обеих девочек. Живу недалеко от Маргариты. И вот вчера встретила ее соседку и узнала о несчастье…
— Какую именно соседку? — уточнил Наполеонов.
— Таечку.
— Таечку?
— Да, Таисию Бекбулатову.
— Понятно, — следователь пометил что-то у себя в блокноте.
— Тая мне все рассказала.
— Что все?
— Что Маргошу схватили и обвиняют в убийстве мужа Анечки.
— Не схватили, а задержали, — поправил Наполеонов.
— Неважно, — обронила женщина и печально вздохнула, — я была у Анечки. Но она меня почти что выгнала.
— За что?
— Я сказала ей, что Маргарита не могла убить ее мужа.
— Почему вы так думаете?
— Просто она не такая!
— Что значит не такая?
— Понимаете, — Зинаида Павловна с силой скомкала платочек, — Маргарита, конечно, не ангел!
— Плохая девочка, — тихо произнес следователь.
— Что? — запнулась Ерастова.
— Говорю, не ангел, а плохая девочка.
— Откуда вы это знаете?
— Что знаю?
— Ну, что Маргариту звали в школе плохая девочка, а Аню — хорошая девочка.
— Ничего я не знаю, — отмахнулся следователь.
— Но вы же только что сами сказали, — растерянно проговорила Зинаида Павловна.
— Это я в том смысле, что хорошие девочки не уводят и не убивают мужей своих закадычных подруг и тем более кузин. Они вообще в принципе не убивают! — выпалил Наполеонов и тут же сам себя осадил, — ну, это я, конечно, загнул.
— Может быть, вы и правы… — грустно согласилась седая учительница.
— В чем?
— В том, что Маргарита вела себя с мужчинами необдуманно. Да, она могла увести мужа Ани. Но убить — нет!
— Все улики указывают, что именно она это и сделала.
— Ваши улики ошибаются, — уверенно ответила пожилая учительница.
— Улики не могут ошибаться, Зинаида Павловна, — наставительно проговорил следователь.
— Ошибаться могут все, — не отступала Ерастова.
— Все возможно, — невольно улыбнулся Наполеонов, — но улики — нет, так как они неодушевленные предметы.
Зинаида Павловна помотала головой:
— Маргарита не убивала этого мужчину.
— Почему вы в этом так убеждены?
— Его убили на даче?
— Ну.
— Маргарита в принципе не любила дач.
Наполеонов фыркнул и проговорил уверенно:
— Значит, на этот раз она сделала исключение.
— Нет.
— Это все?
— Еще Рита никогда не ездила к мужчинам.
— В смысле?
— Они всегда ездили к ней.
— Откуда вам это известно?
— Мы продолжали общаться с девочками. И эта привычка у нее еще со школы.
— То есть?
— Маргарита, несмотря на всю ее взбалмошность, предпочитала встречаться на нейтральной территории.
— То есть?
— В кино, в парке, в кафе…
— В школе, может быть. Но она давно уже выросла и стала женщиной. А между мужчиной и женщиной, — Наполеонов посмотрел на учительницу и внезапно замялся, — ну, сами понимаете, — наконец промямлил он.
— Конечно, понимаю, — ответила та, — я же не старая дева. Между мужчиной и женщиной происходят интимные отношения.
— Вот! Так что не в парке на скамейке.
— Конечно, нет. Маргарита приглашала мужчин, которые ей нравились, к себе.
— Да?
— Да.
— Но, может быть, на этот раз…
— Если бы даже она не захотела видеть его у себя, то встретилась бы с ним в какой-нибудь гостинице.
— А если она с самого начала решила избавиться от него?
— Зачем?
— Он мог шантажировать ее…
— Чем?
— Фотографиями.
— Маргариту этим не проймешь, — отмахнулась пожилая женщина.
— Ее новый поклонник мог из-за них отказаться от знакомства с ней.
— Ерунда. Маргарита никогда не печалилась из-за расставаний с мужчинами.
— Но, насколько мне известно, нынешний поклонник Максименковой очень обеспеченный человек.
— Ну и что?
— То, что убивают и за гораздо меньшие деньги.
— Я не знаю, как мне вас убедить, что Маргарита не убивала, — белый платочек выпал из рук Зинаиды Павловны и, совершив круг, опустился на пол.
Наполеонов грустно взглянул на него и тихо спросил:
— Зинаида Павловна, можно мне задать вам один вопрос?
Она кивнула:
— Конечно.
— Почему вы так переживаете за Маргариту? Вам что, не жаль хорошую девочку Аню?
— Жаль, конечно, — вздохнула женщина, — но я переживаю не за Маргариту, а за справедливость.
— За справедливость? — улыбнулся следователь, встал, поднял платочек, вложил его в руки Ерастовой и сказал, — за справедливость вам не стоит переживать, Зинаида Павловна. Она все равно восторжествует.
— Вы думаете? — встрепенулась женщина.
— Не сомневаюсь. И от себя добавлю: у Маргариты превосходный адвокат.
— Дай-то бог, — тихо вздохнула Зинаида Павловна и поднялась со стула, — я пойду.
— Идите, вот, не забудьте пропуск.
Когда за Ерастовой закрылась дверь, Наполеонов подошел к окну и стоял там до тех пор, пока пожилая учительница не вышла из здания и не направилась в сторону автобусной остановки.
«Сложная штука жизнь, — подумал он, — и порой необъяснимая. Почему, спрашивается, учительница переживает за плохую девочку? Ведь по логике вещей, она должна была невзлюбить Маргариту еще в школе».
И тут он вспомнил, что Ерастова сказала ему, что Анна Фалалеева чуть ли не выгнала ее из своей квартиры. Почему? Неужели только потому, что та хотела заступиться за Маргариту? Или у хорошей девочки, которая ни с кем никогда не ссорилась, с учительницей отношения не сложились еще со школьной скамьи? Но почему? Ответа на этот вопрос у него не было.
Наполеонов подумал, что это с его стороны всего лишь праздное любопытство и к делу не относится.
Он был не прав…
Хотя ответ действительно не относился к делу. Просто учительница Ерастова была человеком старой закалки и любила борцов, даже если эти борцы нередко оказывались не правы, порой набивали шишки, падали, но снова вставали и шли дальше.
А хорошую девочку Аню Зинаида Павловна недолюбливала за бесхребетность. Она честно старалась исправить характер девочки. Внушала ей, что нужно отстаивать свои интересы, не позволять себя эксплуатировать и биться за свое место под солнцем. Но Аня не прислушивалась к советам учительницы. Слушать она ее, конечно, слушала, но ничего в себе не пыталась изменить. И со временем Зинаида Павловна махнула рукой:
— Пусть, у нее есть родители, папа вон — полковник.
Однако к дружбе Ани с Маргаритой Ерастова относилась положительно. Все годы Маргарита была для сестры зонтиком, который защищал ее от всех школьных передряг.
Конечно, учительница не одобряла того, что Маргарита увела у Ани сначала жениха, а потом и мужа. Она даже пыталась в свое время воздействовать на Максименкову, благо возможность у нее такая была.
Рита охотно привечала бывшую учительницу, поила чаем, вела с ней разговоры, поздравляла с праздниками. Но, увы, от внушений Зинаиды Павловны она отмахивалась, ссылаясь на то, что сердцу не прикажешь.
— Риточка, — пыталась образумить учительница бывшую ученицу, — разве вокруг тебя нет мужчин, кроме мужчины Ани?
— Есть, — соглашалась Маргарита, — но как-то так выходит, что нас с Сашкой тянет друг к другу.
— По кругу? — спрашивала Зинаида Павловна после того, как Маргарита снова сошлась с Фалалеевым.
— В смысле?
— Ты ведь с ним уже расставалась и опять?!
— Опять, — соглашалась Маргарита, — мы с ним прямо как заколдованные.
— А по-моему, ты бесишься с жиру! — сердилась Ерастова.
— Вы не правы, Зинаида Павловна, — ласково улыбалась ученица.
— Да оставь ты Аньке ее мужа! А то доиграетесь с ним до большой беды!
— Да ладно, — отмахивалась Марго.
А учительница как в воду глядела…
Зинаида Павловна шла к остановке, с трудом переставляя ноги, ей казалось, что на ее плечи навалили мешок с песком. Разговор со следователем ничего не дал, а она возлагала на него столько надежд!
Хорошенько подумав, Зинаида Павловна решила добиваться свидания с Маргаритой, хотя понимала, что на ее пути может возникнуть много сложностей.
Но трудности Ерастову не пугали, она была педагогом советской закалки, коммунисткой, не выбросившей свой партбилет на свалку истории, а бережно хранившей его вместе с наградами, грамотами, обручальным кольцом и старенькими золотыми сережками, доставшимися ей от прабабки.
«Поэтому, полный вперед!» — приказала она себе.
