Глава 9
Мирослава выложила на стол фотографии девушки.
– Кто это? – спросил Наполеонов.
– Зинаида или, как она себя называет, Ида Болотова.
– Но она же не проходит по делу!
– Я бы сказала, пока не проходит…
– Ничего не понимаю! Я вообще впервые слышу это имя!
– Хорошо. Чтобы ты вник, мне придется рассказывать все с самого начала. Только ты не перебивай!
Шура хотел что-то сказать, но Морис приложил палец к губам, и Наполеонов, вздохнув, приготовился слушать.
– Эта история, – произнесла Мирослава, – началась задолго до нападения на Майю Дементьеву и убийства ее ребенка. Для большинства действующих лиц она началась более двадцати лет назад.
Шура открыл рот, но Морис ласково прикрыл его ладонью. Шура с досады щелкнул зубами, но не произнес ни слова.
– Для нас с Морисом история началась сразу после Нового года. В нашу дверь постучал, как показалось лично мне, не совсем адекватный гражданин. Это был Андрей Петрович Лукин. Он требовал ни много ни мало найти девушку, потерявшую туфельку в его доме.
– У них что, был карнавал? – не выдержал Наполеонов.
– Типа того. Но Лукин утверждал, что туфельку потеряла не обычная девушка, а призрак.
– Призрак?!
– Да, девушка, которой давно нет в живых.
– И что вы ему сказали?
– Что наше агентство не разыскивает Золушек.
– А что он?
– Убрался восвояси в расстроенных чувствах. – Мирослава вздохнула. – Но если бы я могла предвидеть продолжение той карнавальной ночи, то не выпроводила бы Лукина и постаралась бы разобраться в происшедшем. Возможно, тогда малыш Майи был бы жив.
– Вот только не казни себя! – горячо воскликнул Шура.
– Постараюсь. Но слушай дальше.
– Слушаю.
– Прошел месяц, и к нам пришла Бэлла Петровна Лукина с просьбой найти настоящего злодея и вытащить из заключения ее невинно обвиненного брата.
– Так уж и невинно, – усмехнулся Наполеонов.
– Она была в этом уверена. Да и ты впоследствии убедился в этом же. Сначала я, как и ты, изучила мотивы наследников. Но чутье подсказывало мне, что наследство ни при чем. К тому же Бэлла и Эльвира искренне любят своего брата и дядю. Да и Вадик, хоть и обижен на дядю из-за его непонимания, зла на Андрея Петровича не держит. Тогда мне пришло в голову, что истоки случившегося нужно искать в прошлом Лукина. Расспросив его сестру, я узнала, что Лукин уже однажды был пылко влюблен и собирался жениться. Однако, когда его невесте пришлось на время уехать, он увлекся другой девушкой, родственницей сокурсницы своей сестры. Звали девушку Зинаида Болотова. Жила она в пригороде, в Кутузово. И если для Андрея это было приключением всего лишь на одну ночь, для девушки их связь оказалась роковой. Она не только влюбилась в ловеласа Лукина, но и забеременела от него.
Он, конечно, и слышать не хотел о бедной девушке, но сокурсница его сестры Нина Васина, желая помочь родственнице, обо всем рассказала его невесте Лиде. И та, не простив Лукину измены, уехала накануне их свадьбы из города.
Окружающие жалели несчастного Андрюшу, которого невеста кинула на пороге загса. Никто не знал правды. Андрей пытался вернуть Лиду, но поначалу ее родители не пускали Лукина на порог, а потом она и вовсе уехала из города. Там, в другом городе, она встретила свою судьбу и ее жизнь сложилась счастливо.
– Поэтому ты и решила, что бывшая невеста не могла отомстить?
– Я с самого начала так думала. Надо быть больной на всю голову, чтобы мстить через столько лет. Да еще не самому Андрею, а его невесте.
– А по-моему, это соответствует женской логике, – заупрямился Шура. – Она могла узнать о том, что Лукин теперь богатый человек и женится на молодой девушке. Самое время нанести ему удар по самому дорогому.
Мирослава усмехнулась:
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
– Майя же дорога Лукину!
– До первой новой встреченной юбки, – презрительно усмехнулась Волгина.
– Ну ладно, допустим, ты права, – решил согласиться Наполеонов, – что дальше?
– Дальше я выяснила, что Зинаида Болотова умерла при родах. Но ребенок, девочка, остался жив, и его взяли родители Зины. Они дали девочке имя дочери. Девочка выросла, уехала учиться в город. Потом умерли ее дедушка с бабушкой. Девушка продала дом. Но, вероятно, прежде чем продать его, она разбирала вещи, документы и наткнулась на что-то…
– На что?
– Не знаю на что именно, – ответила Мирослава, – но она узнала, кто ее отец и где он живет.
– Тебе не кажется странным, что Лукин, разбогатев, не сменил место жительства? – спросил Шура.
– Это как раз вполне объяснимо.
– Да?
– Конечно! Не забывай, что они вместе с сестрой воспитывали осиротевших после гибели старшего брата и его супруги племянников. Бэлла Петровна полностью взяла на себя ведение дома. Лукину это было очень удобно. К тому же квартира у них большая – четырехкомнатная.
– Пожалуй. Но ты ездила в Кутузово?
– Ездила, однако с небольшим результатом.
– Она ни с кем из прежних знакомых не поддерживает связь?
– Нет.
– В университете мне дали адрес ее съемной квартиры. Но она оттуда съехала сразу после того, как оставила университет.
– Это все?
– Нет. Я узнала от Эльвиры, что дядя жаловался на слежку. Об этом упомянул и Вадик. Но кто именно за ним следил, Лукин либо не знал, либо не сказал племянникам. Мы с Морисом стали выяснять во дворе, не видел ли кто из жильцов какой-либо посторонней машины. Одна из молодых мамочек, часто выгуливавших ребенка, сказала Морису, что столкнулась с машиной в арке, но пассажиров не разглядела. А мне один собачник назвал не только цвет и марку, но и номер машины.
– Вот дает! – восхитился Наполеонов.
– Он долгое время служил в военизированной охране. Узнав, кому принадлежит машина, я вышла на некоего Парамонова Кирилла. Он не стал скрывать, что Ида Болотова, как она именовала себя, была его девушкой и несколько раз просила посидеть в машине во дворе, где жили Лукины. Зачем ей это было надо, он не знает, ее объяснения не удовлетворили его. Но он все-таки не стал вникать в это глубже, сочтя слежку девчачьими интригами.
– Но он должен знать, где она живет! – не выдержал Шура.
– Знал ее прежний адрес, а потом они расстались.
– Почему?
– На этот вопрос Кирилл ответил довольно туманно.
Мирослава решила не рассказывать Шуре о проведенной Морисом операции. Она просто сказала:
– Друг Кирилла видел девушку несколько раз в массажном салоне…
– Так она проститутка?
– Нет, она просто навещала работающую там массажисткой подругу.
– А с подругой где они познакомились?
– Жили на одной улице и учились в одной школе.
– А адрес подруги есть?
– Пока нет, но его можно установить.
– Как? Ты думаешь, она там прописана?
– Нет, я так не думаю. Но мне известно, что она живет на улице Промышленности в доме за аркой, рядом с которой магазин «Крутая авоська».
– Туманно, – проворчал Шура. – Но адрес салона у тебя хотя бы есть?
– И адрес салона, и фото обеих девушек.
– Ага, – потер руки Шура, – если мы тряхнем эту Симу, то она скажет, где скрывается подруга.
– Скорее всего, наоборот, предупредит ее об опасности. Но нам в некотором роде повезло.
– То есть?
– Симы нет в городе, она уехала в Кутузово, отпросившись у работодателей на две недели.
– И что нам это дает?
– Я предполагаю, что Болотова скрывается в ее квартире.
– Тогда мы можем арестовать ее!
– И что ты ей предъявишь? Мои догадки?
– Что же мы тогда имеем?
– Пока очень мало. Даже туфелька, которую она потеряла, пропала.
– Что значит пропала?
– После Нового года Ида дважды приходила в дом Лукиных, якобы для того, чтобы взять, а потом отдать конспекты Эльвире. И оба раза никого в доме, кроме Эльвиры не было. Туфелька же валялась в прихожей.
– Какая безалаберность! – возмутился Наполеонов.
– После задержания Андрея Петровича никто из домашних не придал ей значения.
– Значит, Болотова ее забрала?
– Я думаю, что да, тогда же она взяла и нож.
– Но ведь на нем отпечатки Лукина!
– Естественно! Ведь никто не скрывал, что мясо резал только Андрей Петрович и больше никто из домашних этот нож не трогал.
– Что же делать?
– Рассуждать. У Иды был мотив и возможность взять нож. Мы можем доказать, что она дочь Андрея Лукина. Я просила тебя сохранить отпечатки, снятые со всех поверхностей возле места, где стояли ножи. Ида не могла находиться в доме Лукиных в перчатках, иначе она привлекла бы внимание Эльвиры.
– Это уж точно.
– Я показала фотографии Иды Майе и ее подруге Лене Малиновской. Обе считают, что Ида следила и за Майей. Хотя Майя не уверена в этом до конца. Зато Лена говорит, что следящая за ними девушка была в светлой шубке.
– Но доказательств у нас почти никаких. Если даже совпадут отпечатки с поверхностей на кухне с отпечатками Болотовой, то адвокат разобьет обвинение вдребезги. Свидетелей, видевших Болотову в тот вечер рядом с домом, нет.
– Может быть, и есть свидетели, – сказала Мирослава.
– Но где их найти?
– Шура, нужно проверить все камеры слежения недалеко от дома Майи.
– Возле самого дома камер точно нет.
– Но там есть крупный торговый центр и он как раз почти рядом с домом Майи.
– Точно! – воскликнул Шура.
– Пошли завтра оперативников, пусть просмотрят все записи. Не помешает поискать и другие камеры. Вдруг они есть?
– Сделаем.
На некоторое время воцарилась тишина, а потом Наполеонов проговорил задумчиво:
– Но я все-таки не могу понять…
– Чего? – спросила Мирослава.
– Почему она ударила ножом не Лукина, а Майю?
– Точнее, не Майю, а ребенка. Девушку она убивать не собиралась.
– Но а ребенок-то что ей сделал?
– Ничего. Наверное, Ида считала, что, лишив Лукина наследника, она сделает его несчастным.
– Я сомневаюсь, что Лукин так уж сильно переживает потерю ребенка. По крайней мере, у меня он интересовался только самочувствием Майи.
– Да, Ида совершила ошибку.
– Какая глупая девчонка! – в сердцах проговорил следователь. – Покарала совсем не того, кто был виноват в ее бедах. Теперь ей придется ответить перед законом. Только на Лукине это никак не отразится!
– Какие нужно принять законы, – произнес Морис, – чтобы ограничить возможности бессердечных людей ломать чужие жизни?
– Боюсь, что ограничить бессердечие Лукина нам не удастся, – проворчал Наполеонов.
– Как знать, как знать, – отозвалась Мирослава.
* * *
За окном в каком-то готическом танце кружился снег. Снежинки падали так медленно и были такими пышными, что казалось, будто это дамы в роскошных кринолинах грациозно переступают с ноги на ногу. А ветер – верный паж дремал в кисее переплетенных березовых ветвей.
Рассвет, отодвинув тонкий серп месяца, несмело глянул на мир сквозь тонкий серебряный налет сплошных облаков. А в кабинете следователя уже горел свет, Наполеонов просматривал изъятые из камер торгового центра дискеты. На одной записи было хорошо видно спешащую, почти бегущую девушку в светлой шубке. Сравнив изображение с фотографией, Наполеонов перестал сомневаться, что это Ида Болотова.
По-видимому, девушка не любила смотреть современные детективы и не подумала о том, что в наше время часто свидетелем преступления выступает именно камера. А не так давно установленные фонари под старину вкупе с многочисленными светящимися рекламами буквально заливали светом пространство перед центром.
К тому же оперативникам удалось найти крупную аптеку, работающую круглосуточно и тоже имеющую камеру слежения. На ней было видно, как Ида замешкалась и посмотрела на что-то на своей шубе.
– Не иначе заметила кровь, – пробормотал Наполеонов.
Девушка вытащила бумажную салфетку и потерла ею мех, потом бросила ее в снег и побежала дальше.
Наполеонов набрал номер телефона Мирославы, на этот раз она отозвалась сразу.
– Слава, я просматриваю запись с камер. Там есть девушка с фотографии. Ида Болотова. Мне кажется, что ей на шубу попала кровь Майи.
– Ты уверен?
– Как я могу быть уверен, глядя на изображение с камеры? Но думаю, что это так. Она что-то пыталась затереть бумажной салфеткой.
– Так, – сказала Мирослава, – я уверена, что она не выбросила шубу. Это просто нереально для большинства женщин, и там должна остаться кровь, как бы она ее ни затирала и ни замывала. Нужно срочно брать Иду Болотову. Вы выяснили, в какой квартире проживает Серафима Усатова?
– Да. И даже поговорили с ее квартирной хозяйкой. Оказывается, уезжая, Серафима просила ее позволить там пожить ее подруге. Хозяйка согласилась.
– Надеюсь, вы взяли у нее ключи?
– Взяли. Выяснили также, что дверь закрывается на два ключа. Внутри нет никаких задвижек и засовов. Так что постараемся обойтись без большого шума.
* * *
Когда Ида услышала, что кто-то открывает дверь ключом, она, скорее всего, подумала, что это вернувшаяся из Кутузова Серафима. Девушка выбежала в прихожую, в которой уже зажегся свет, и увидела группу крепких мужчин. Она ойкнула и побежала обратно в комнату. Но дверь закрыть не успела. Один из мужчин толкнул ее на тахту и спросил:
– Зинаида Болотова?
– Я Ида! – вскрикнула она, как раненый заяц. – А вы кто? Бандиты? Здесь нечего брать!
– Полиция. – Перед ее лицом развернулось удостоверение оперативника.
Ида подняла глаза и увидела лицо мужчины с высокими скулами, темно-карими, почти черными глазами и плотно сжатыми губами.
– Я не понимаю, – прошелестела она испуганно.
Тут вперед пробрался невысокий молодой мужчина и представился:
– Следователь Александр Романович Наполеонов. Сейчас у вас будет проведен обыск, – бесстрастно проинформировал он и крикнул кому-то из своих: – Пригласите, пожалуйста, понятых!
– Нашествие Наполеона! – захохотала Ида. У нее началась истерика.
Кто-то накапал в стакан с водой отвратительно пахнущую жидкость и заставил ее выпить. Она немного успокоилась, но соображала по-прежнему плохо, мысли в ее голове путались. Ей хотелось то плакать, то спать.
Она попыталась встать, но смуглый оперативник с недобрыми глазами сказал:
– Будешь себя плохо вести, надену наручники.
И она сникла.
В шкафу отыскалась шуба, которая после осмотра эксперта была изъята.
– Ее явно замывали, – пробормотал высокий, как воротный столб, эксперт, которого маленький следователь называл Афанасием Гавриловичем.
Потом следователь произнес:
– Незовибатько, ты скажи мне сразу, есть ли там кровь?
Ида не поняла сперва, при чем тут чей-то батька. Вот у нее он есть и как бы его нет. Но потом она сообразила, что это фамилия эксперта.
А Незовибатько тем временем пробубнил:
– Сразу не могу, я должен экспертизу провести.
– Я ее мыла порошком, – тихо проговорила Ида, – и была уверена, что следов не останется.
На миг все присутствующие замерли. А потом следователь спросил:
– Вы признаёте, что ударили ножом Майю Дементьеву?
– Признаю.
– Зачем вы это сделали?
– Я хотела, чтобы у моего отца не было ребенка. – И тут же добавила: – Никакого другого ребенка, кроме меня.
– Почему?
– Не хотела, и всё! – отрезала девушка. – И вообще я надеялась, что его посадят!
– Это вы звонили в полицию?
– Да! – И добавила: – Я не хотела, чтобы умерла она, только его ребенок.
– Но это был и ее ребенок! – не выдержал кареглазый оперативник.
Ида ничего не ответила.
– Вы звонили с телефона Лукина?
Ида молча кивнула.
– Как он оказался у вас?
– Я вытащила его из пальто отца в прихожей.
– Отца?
– Да! Лукин мой отец! Я же вам говорю!
– Как вы попали в квартиру Лукиных?
– Повезло! Мы учились с племянницей отца на одном курсе и на Новый год зашли к ним…
– Почему вы переименовали себя в Иду? – спросила девушка-оперативник, до этого молчавшая.
– Я хотела изменить свою судьбу, – передернула плечами Ида.
– То есть?
– Имя Зинаида оказалось несчастливым для моей матери, и я решила, что мне его лучше не носить.
– При чем здесь имя, – тихо вздохнула девушка-оперативник.
В ходе обыска оперативники обнаружили старую потрепанную тетрадь.
– Не трогайте! – закричала Ида и хотела вырвать тетрадь из рук державшего ее мужчины, но ей не дали сдвинуться с места.
Наполеонов открыл тетрадь и с удивлением посмотрел на Иду.
– Так это дневник вашей матери.
Она ничего не ответила.
– Именно из него вы узнали, кто ваш отец?
– Не ваше дело!
– Было бы не мое, если бы вы не набросились с ножом на ни в чем не повинную девушку и не убили ребенка. А теперь это мое дело, – жестко проговорил он, – и вам придется ответить на все мои вопросы.
Она отчаянно замотала головой. Однако позже, на первом же допросе в кабинете следователя Ида рассказала, что после смерти бабушки и дедушки, когда разбирала старый хлам, нашла пожелтевшую тетрадь. Это оказался дневник ее матери, Зинаиды Болотовой, в нем она подробно описывала, как познакомилась с парнем на вечеринке, отдалась ему, полюбила его, а он ее бросил. Через некоторое время она с ужасом поняла, что беременна.
И далее на многих страницах описание ее каждодневных переживаний и страданий. Обрывался дневник неоконченной строкой – «кажется, я не переживу…»
Ида после прочтения дневника матери потеряла покой. Она уже жила в городе, и для нее не представляло труда найти своего отца. Тем более что в дневнике были не только его имя, фамилия, но и адрес.
К своему изумлению, Ида догадалась, что Эльвира Лукина, которая учится вместе с ней, племянница ее отца, и она живет вместе с ним, теткой и братом в одной квартире. Ида решила, что ей нужно каким-то образом подружиться с Эльвирой.
Она начала следить за своим отцом, а узнав, что у него есть невеста, стала следить и за невестой.
Зачем она это делала?
Ида удивилась непонятливости следователя и снизошла до объяснения:
– Чтобы разработать идеальное убийство.
«По ней психушка плачет», – подумал Наполеонов и спросил:
– Так в чем же идеальность?
– В том, что за преступление, совершенное мной, должен был сесть мой отец! Он убил мою мать! И он должен был быть наказан.
– Да, но вашу мать не убивал ребенок, которого убили вы. Где логика? Логичнее было бы предположить, что вы убили свою мать.
– Не смейте! – закричала Ида и бросилась на следователя с кулаками.
Но несмотря на свой маленький рост, он оказался неожиданно сильным и легко скрутил ее, не вызывая конвоира.
– Не советую вам бузить, – проговорил Наполеонов, усаживая Болотову на прежнее место.
– А вы не смеете, не смеете, – всхлипнула она.
– Значит, вам все-таки удалось проникнуть в дом Лукиных, – как ни в чем не бывало продолжал следователь. – Сначала помог случай, вы оказались в их доме на новогодней вечеринке и напугали Андрея Лукина.
– Я не собиралась его пугать! Это вышло случайно!
– А вот потерянная туфля была вашим проколом…
– Я забрала ее потом!
– Да. Так же как и нож из дома Лукиных.
– Там пальцы только его!
– На ноже, увы, да. Но на подставке и ваши тоже.
– Ну и пусть! – воскликнула Ида. – Зато я добилась своего!
– Чего?!
– У него нет других детей, кроме меня.
– Какая вы глупая, – не удержался Наполеонов, – ваш отец еще достаточно молод, чтобы завести не одного, а нескольких детей.
– Майя не вернется к нему… – тихо проговорила Ида.
– Вот чего не знаю, того не знаю. Но и кроме Майи полно девиц, мечтающих об обеспеченном женихе. Так что у вашего отца большой выбор.
Ида стукнула кулаком по столу и сказала:
– Надо было убить его!
– Уведите задержанную, – пригласил конвоира следователь.
Несмотря на то, что преступление было раскрыто, на душе у него было как-то муторно. Или, как порой выражался Незовибатько, погано.
За окном снова повалил снег, и Наполеонов затосковал об уютном ужине в доме Мирославы и о посиделках допоздна возле горящего камина.
* * *
И уже после ужина он спросил Волгину:
– Ну и зачем она это сделала?
Всем было и без упоминания имени Иды ясно, о ком он говорит.
– Мы живем в мире соблазнов, – тихо произнесла Мирослава, – и для многих месть – один из самых сильных из них.
– У слова «соблазн», – тихо сказал Морис, – очень интересная и сама за себя говорящая трактовка.
– Ну-ка, – произнес Шура, – просвети.
– В дословном переводе с греческого языка соблазн – это «колышек, поддерживающий дверцу ловушки».
Наполеонов присвистнул и проговорил:
– И как, оказывается, просто угодить в эту ловушку.
Ранним утром Морис позвонил Кириллу.
– Твоя машина готова. Я заеду за тобой часиков в десять, идет?
– Идет.
– Поедем и заберем ее.
– Спасибо тебе.
– Не за что.
Колосветов вывел «Ниву» из гаража и с наслаждением наблюдал, как округлились глаза Кирилла.
– Ты не шутишь, – Парамонов недоверчиво посмотрел на Иннокентия, – это моя машина?
– Ну не моя же, – усмехнулся Кеша, и его глаза запылали, как костры, в которые подбросили поленья.
Он был доволен произведенным эффектом.
– Я дяде скажу, – обрадовано проговорил Кирилл, – чтобы он только здесь свои машины ремонтировал.
– В нашем сервисе мастера загружены под завязку, если кто только протекцию окажет. – Иннокентий подмигнул Морису.
Кирилл, в свою очередь, устремил на Миндаугаса умоляющий взгляд расстроенного мопса.
Иннокентий не выдержал и хлопнул Кирилла по плечу:
– Не расстраивайся, дружище, я пошутил, можешь обращаться.
– Правда? – обрадовался Парамонов.
– Правда, правда, – ответил Миндаугас, – но мне пора.
– Я тоже поеду, – проговорил Кирилл.
– Ладно, парни, пока, – помахал им Кеша.
– Ты в какую сторону поедешь? – спросил Кирилл Мориса.
– До шоссе и на выезд из города.
– А ты разве не в городе живешь?
– Я живу в коттеджном поселке.
– В своем доме? – удивился Парамонов.
– Не совсем. Коттедж принадлежит частному детективу Мирославе Волгиной.
– Кому? Постой! Я, кажется, слышал где-то это имя. – Кирилл на минуту задумался. – Я вспомнил, она искала Иду.
– И нашла, – тихо добавил Морис.
– И ты тоже? – недоверчиво спросил Кирилл.
– Тоже. Извини, ничего личного. Работа.
– Да, я понимаю, – сник Парамонов.
Морис хотел сесть в машину, но Кирилл остановил его:
– Погоди.
– Да?
– Что с Идой?
– Ты ошибся, она не работала в массажном салоне.
– Но я сам видел!
– Она приезжала к своей подруге.
– А где Ида сейчас?
– Ее задержали.
– Зачем?!
– По обвинению в убийстве.
– Я ничего не понимаю, – растерянно проговорил Кирилл.
– Это запутанная история, – уклончиво ответил Миндаугас. Он не имел права раскрывать детали расследования никому, и уж тем более бывшему возлюбленному обвиняемой в убийстве.
– Я хочу ее видеть! Я должен ее увидеть! – закричал Кирилл.
– Ну что ж, – пожал плечами Морис, – попробуй добиться свидания.
– А она точно виновата? – растерянно спросил парень.
– Увы. Хотя вину у нас определяет суд.
– Я все равно хочу ее увидеть, – прошептал Парамонов и зашагал к своей «Ниве».
Дома Морис сказал Мирославе:
– Жалко парня. Он, кажется, любит ее.
– Пусть наймет ей хорошего адвоката.
– Вы прекрасно знаете, что у Кирилла нет на него денег.
– Пусть стрясет с Лукина.
– Шутите?
– Почему же, – пожала плечами Мирослава, – она его дочь.
