Глава 7
Утром Мирослава проснулась раньше Шуры.
За окном шел снег. Она стояла возле приоткрытой портьеры и смотрела на медленно падающие на землю хлопья, напоминающие лебединые перья.
Вниз она спустилась после того, как белая «Лада Калина» Наполеонова выехала за ворота.
– Доброе утро! Как спалось? – спросил ее Морис.
– Доброе утро! Прекрасно.
– А Шура весь завтрак жаловался на плохой сон.
– Значит, новая версия ему не приснилась? – улыбнулась Мирослава.
– Скорее всего, так, по крайней мере, мне он о ней ничего не говорил, – улыбнулся Морис ей в ответ.
– Давай после завтрака проедемся с тобой в город.
– Вместе?
– Да, хочу навестить клиентку.
– Вам пришла в голову какая-то идея?
– Она вертелась у меня в голове уже давно. Но сначала была смутной, – призналась Мирослава.
– Хорошо, поедем.
– И потом, я не могу понять, почему Бэлла Петровна до сих пор не привезла мне туфельку Золушки.
– Может, забыла?
– Странно. Но скоро мы узнаем причину.
Морис и Мирослава, к досаде Лукиной, приехали неожиданно, то есть без звонка по телефону.
«И что за мода такая у них?!» – сокрушалась она про себя, вспоминая визит Наполеонова, который не доставил ей удовольствия. Зато ее племянница Эльвира отнеслась к приезду детективов не только благожелательно, но и с долей любопытства.
– Бэлла Петровна, я просила вас найти туфлю, которая так смутила вашего брата.
– Я помню, – ответила женщина, – но я не смогла ее нигде отыскать.
– Может быть, ваш брат куда-то ее убрал?
– Но в его комнате ее тоже нет.
– О какой туфле вы говорите? – спросила Эльвира.
– Понимаете, ваш дядя приезжал к нам сразу после Нового года с белой туфелькой и просил найти ту, что ее потеряла.
– Вы шутите? – не поверила девушка.
– Ничуть.
– Скорее всего, дядя просто выпил лишнего.
– Я тоже тогда так подумала, – вздохнула Мирослава, – тем более что ваш дядя уверял, что эту туфельку потеряла девушка, которой давно нет в живых.
– Призрак, что ли? – удивилась Эльвира.
– Получается, что так.
– Но ведь вы, надеюсь, не верите в призраков?
– Не верим.
– Тогда что это? Розыгрыш? В то, что у дяди случилась белая горячка, я не верю.
– Я тоже, – поддержала ее тетя.
– Теперь вернемся к Новому году, – сказала Мирослава, – у вас ведь были гости?
– Да.
– Взрослые?
– Я вам рассказывала, – вздохнула Бэлла Петровна.
– Расскажите еще раз.
– Сначала были только взрослые, потом пришла молодежь – друзья племянницы.
– Да, – подтвердила Эльвира, – мы сначала и не собирались, а потом как-то спонтанно решили ненадолго заглянуть к нам.
– Спонтанно? – переспросила Мирослава.
– Да, а что?
– Может, вам кто-то подсказал эту идею?
– Вы шутите? Кто мог пригласить компанию ко мне домой, кроме меня?
– Не знаю. Но вы сами сказали, что произошло это спонтанно, то есть вы не собирались заходить к вам?
– Не собирались. Мы шли к Саше Василькову. У него родители уехали в Испанию, и квартира была свободна.
– Что же вам помешало осуществить ваши намерения?
– Да ничего не помешало! Мы у нас посидели не больше часа или двух, а потом все-таки пошли к Василькову и провели там первое января.
– Но почему вы все-таки зазвали ребят к себе?
– Я не зазывала! – Эльвира задумалась и выпалила: – Кто-то из девчонок крикнул: «Ой, пить хочу, просто умираю!» А другая рассмеялась: тебе хорошо, а я памперсы дома оставила, и куда теперь впитаются мои пи-пи? Все начали хохотать. Девчонки – пищать. Я и позвала сделать привал у нас дома.
– А где в это время был ваш брат?
– Так Вадик к этому времени уже дома не жил. После ссоры с дядей он собрал вещички и больше не появлялся.
– Понятно. Эльвира, а как были одеты ваши друзья?
– По-разному… – озадаченно отозвалась девушка.
– Они были одеты как черти! – вступила в разговор Бэлла Петровна, – на голове перья, рога, маски, сами все разукрашенные, кто в лохмотьях, кто в карнавальном платье. Как вспомню, волосы дыбом!
– Тетя! Так Новый год же!
– То есть лица были как бы замаскированы?
– Не у всех, но у многих.
– А ваш дядя ни на кого из ваших сокурсниц не обратил внимания?
– Дядя? На моих сокурсниц? Даже и не знаю… Может, просто рассматривал…
– Вспомните, пожалуйста, это очень важно, – попросила Мирослава.
Эльвира задумалась, а потом произнесла:
– Вроде дядя как-то странно смотрел на Иду. Но я это не сама заметила. Мне Нелли сказала.
– Кто это?
– Девушка с моего курса.
– А Ида?
– Тоже. Но сейчас уже нет.
– То есть?
– Ида ушла из института.
– Когда?
– Сразу после Нового года она перестала приходить на лекции.
– Почему?
– Не знаю.
– Вы с ней с тех пор не виделись?
– Она пару раз забегала к нам.
– В гости?
– Нет, просила дать переснять конспекты.
– Вы дали?
– Конечно.
– Она вернула их вам?
– Да.
– И больше вы ее не видели?
– Нет.
– И вас не беспокоил вопрос, почему она бросила вуз?
– Почему это должно меня беспокоить? – удивилась Эльвира. – Она не маленькая, сама должна решать, учиться ей дальше или нет. И потом, мы не были с ней так уж дружны.
– А почему она обратилась насчет конспектов именно к вам?
– Ида сказала, что ей ко мне ближе всего добираться.
– Где она живет?
– Не знаю.
– Ну, хотя бы фамилию Иды вы знаете?
– Конечно, – улыбнулась Эльвира, – Болотова ее фамилия.
– Как? Как? – одновременно спросили Мирослава и Бэлла Петровна.
– Болотова, – повторила Эля, – чего вы так обе удивились?
– Ничего, просто, – тихо ответила Бэлла Петровна.
– А вы видели эту девушку? – обратилась Мирослава к Бэлле Петровне.
– Не знаю, – пожала та плечами, – наверное, видела, когда они все ввалились к нам в новогоднюю ночь.
– А в те дни, когда Ида сначала взяла конспекты, а потом вернула их вашей племяннице?
– Тети тогда не было дома, – вместо Лукиной старшей ответила племянница.
– Интересно… А Ида, прежде чем прийти, звонила вам по телефону?
– Конечно, иначе как бы она узнала, дома я или нет.
– Она не спрашивала вас, дома ли ваша тетка?
– Ну… – задумалась Эльвира, – она спросила что-то типа того: ты одна? Я ответила, что да. Тем более что звонила она всегда в те дни, когда тетя отбывала по делам.
– Откуда же Ида могла знать, что именно в эти дни вашей тети не будет дома?
– Девчонки с курса предпочитали забегать ко мне, когда дяди с тетей не было дома. С дядей просто, он каждый день уходил с утра и приходил вечером. А тетя отправлялась в офис только два раза в неделю, по вторникам и пятницам, и к двум часам дня уже возвращалась домой.
– Ида тоже об этом знала?
– Конечно, все девчонки знали.
– А это правда, что дядя вам рассказывал о слежке за ним?
– Да, он что-то такое говорил.
– Почему же вы об этом не упомянули?
– Я не придала этому значения.
– Жаль.
– Но ведь напали не на дядю, а на Майю. И я вообще не понимаю, как все это может быть связано между собой? – заволновалась Эльвира.
– Я и сама этого пока не знаю.
Морис заговорил только после того, как они вышли на улицу:
– Вы думаете, что подруга Эльвиры навела преступника на Майю? – спросил он.
– Пока не знаю.
– Что будем делать? Поедем домой?
– Нет, сначала поспрашиваем собачников и мам, гуляющих с детьми.
– О чем?
– Не видели ли они во дворе кого-то чужого.
– Понятно. Что делать конкретно мне?
– Вон, видишь, две мамочки с колясками что-то оживленно обсуждают, иди и поговори с ними. Ты девушкам нравишься, – усмехнулась Мирослава.
– Я так думаю, что они уже не девушки, – отшутился в ответ Миндаугас.
– Это еще почему? – усмехнулась Мирослава.
– Включил логику – раз у них дети, то соответственно…
– Ты, Миндаугас, отстал от наших реалий, у нас теперь и шестидесятилетних дам кличут девушками.
– Ну-ну, – хмыкнул он и направился в сторону молодых женщин.
Они прореагировали на него именно так, как и предполагала Мирослава – сначала остолбенели, а после его фразы: «Добрый день, милые дамы, не могли бы вы мне помочь?» – приветливо заулыбались.
Одна из них спросила:
– Вы потерялись? – И тут же поправилась: – В смысле заблудились?
– Не совсем так, – улыбнулся он ей лучезарно. И обращаясь к обеим, объяснил: – Я детектив, – он развернул свое удостоверение, – одна из жительниц этого дома пожаловалась на преследование неизвестного ей поклонника.
– Как романтично! – выдохнула вторая женщина.
– И нас попросили узнать, кто это может здесь мозолить глаза.
– А Морис – это ваше настоящее имя? – спросила первая женщина, внимательно прочитавшая все, что было написано в удостоверении.
– Настоящее, – охотно подтвердил Миндаугас.
– Вы иностранец?
– Не совсем, – улыбнулся он.
– Он литовец, – уверенно произнесла вторая, – только у них такие фамилии.
Морис, не переставая улыбаться, кивнул и спросил:
– Так вы поможете мне?
– Конечно, поможем, – заверили они его хором.
– Так кого из посторонних вы видели во дворе за последние два месяца?
– Никого не видели, – развели они руками.
– Совсем-совсем?
– Нет, конечно, приходили разные люди. Может, к кому-то по делу или в гости, но такого, чтобы кто-то постоянно тут торчал, не было.
– Может быть, вам бросилась в глаза какая-то подозрительная машина?
– Да нет, мы все машины, что тут ставят жильцы, наперечет знаем. – Одна из женщин кивнула на явно незаконную заасфальтированную площадку в центре двора. Вторая согласно закивала.
– Но может быть, кто-то парковал машину не на стоянке, чтобы не бросаться в глаза, а, например, за углом или в арке?
– Ой, в арке! Точно! Вспомнила! Недели три назад я с коляской чуть под колеса не угодила! Пошла через арку в магазин за молоком, а там эта машина! – заговорила возбужденно одна из молодых мам.
– Какая машина?
– Я ее не разглядела. В арке сумрачно. К тому же машина стояла с выключенными фарами.
– Вы сказали, что чуть не угодили под колеса, значит, автомобиль двигался?
– Нет, это я образно выразилась. А машина просто стояла. Но когда я возвращалась обратно, ее уже не было.
– То есть вы объехали автомобиль и отправились в магазин?
– Да, мне пришлось прижимать коляску почти что к стене дома, поэтому я обругала водителя. Надеялась, что он хотя бы стекло опустит. Хотела его покрепче припечатать. Но этот гад даже носа не высунул!
– Может, в салоне никого не было?
– Был-был, – уверенно сказала женщина.
– Но лица водителя вы не разглядели?
– Нет, – вздохнула молодая мама, – я же говорю, что там было темновато, и, потом, я была в гневе!
– Жаль, – обронил Морис.
– Но зато я знаю, что их было двое.
– Двое?
– Да. Я заметила два силуэта.
– Мужчины или женщины?
– Не знаю, – призналась она с сожалением.
– А потом вы еще видели эту машину?
– Я бы не узнала ее на свету. Но в арке машина больше не появлялась.
– Спасибо вам, – поблагодарил Морис обеих женщин.
– Если что, приходите… – пригласили они.
Мирослава тем временем попыталась отыскать во дворе старушек, но, как назло, на скамейках не оказалось ни одной из них.
Тогда Волгина отправилась гулять вокруг дома и заметила в отдалении небольшую площадку, по которой носился огромный ротвейлер… без намордника. Его хозяин, субтильный пожилой мужчина, увлеченно читал какую-то газету.
«Надо же, – подумала она на ходу, – народ еще газеты читает».
Подойдя ближе, она рассмотрела, что газета была местной – освещала жизнь города и рассказывала о правах граждан. Пенсионеры особенно любили ее за разгромные статьи о ЖКХ.
– Здравствуйте, – приветливо поздоровалась Мирослава.
– Здравствуйте. – Мужчина оторвался от увлекательного чтения.
Мирославе показалось, что он хочет еще что-то ей сказать. Возможно, поделиться впечатлением о прочитанном, но тут ротвейлер галопом прискакал к Мирославе и положил передние лапы на ее куртку, уткнувшись носом в лицо.
– Хорошая собачка, – сказала Мирослава и потрепала собаку по холке.
Пес что-то рыкнул.
– Он не кусается, – испуганно проговорил мужчина, – фу, Нолик, фу!
Пес покосился на хозяина и уселся у ног Мирославы.
– Кажется, вы ему понравились, – изумленно произнес хозяин собаки.
– Кажется, да, – улыбнулась Мирослава и спросила, – а почему у него такое интересное имя?
– Вообще-то, по паспорту, – смущенно проговорил мужчина, – он Наполеон.
Мирослава чуть не присвистнула от восхищения, – вот бы порадовать Наполеонова, рассказав о Нолике!
– Но мне как-то неудобно выкрикивать на всю улицу имя императора, – тяжело вздохнул хозяин.
– А почему же вы его так назвали?
– Я не называл, – признался тот.
– Но это ваша собака?
– Теперь моя. Тут такая история, сын подарил внуку щенка, тот очень просил, но пес ему быстро надоел, и они отдали его мне, чтобы мне не было скучно, – вздохнул мужчина и объяснил: – Я давно живу один. Дети меня, конечно, навещают, но…
– Понимаю, – улыбнулась Мирослава, – вас решили избавить от одиночества.
– Типа того, – улыбнулся в ответ мужчина. Было заметно, что он чувствует к Мирославе расположение, скорее всего из-за того, что она понравилась Нолику. Ему же не было известно, что Мирославу принимают за свою все собаки.
– А вы здесь просто гуляете? – на всякий случай спросил он.
– Не совсем, – Волгина решила быть откровенной, – я детектив Мирослава Волгина и здесь по делу.
– Григорий Петрович, – приняв солидный вид, представился мужчина и добавил: – Всю жизнь проработал в военизированной охране.
– Должно быть, мне вас сам Бог послал! – обрадовалась Мирослава.
– Чем могу служить?
– Понимаете, – проговорила Мирослава, не забывая гладить макушку Нолика, по-прежнему сидящего у ее ног, – поступили сведения, что кто-то установил любительскую слежку за одним из жильцов этого дома.
– Сколько раз уже предлагал установить камеру наблюдения, – вырвалось в сердцах у Григория Петровича, – так нет, всем денег жалко.
– Может быть, вы, при вашей наблюдательности, заметили кого-то постороннего, часто шатающегося поблизости без дела.
– Пешком тут никто не ходил, мы бы с Ноликом его заметили, а вот одна машина, не принадлежащая нашим жильцам, была мной замечена.
– Вы не разглядели, какая именно?
– Как же не разглядел! «Нива» шоколадного цвета.
– А номер вы, случайно, не запомнили? – спросила с надеждой Мирослава.
– Почему же случайно? – посмотрел он на нее укоризненно и отчеканил цифры и буквы.
– Вы мой ангел! – воскликнула радостно Мирослава.
– Рад услужить такой симпатичной барышне, – смутился Григорий Петрович.
– Спасибо вам! – она охотно пожала протянутую руку. Потом наклонилась и чмокнула ротвейлера в макушку. Пес тихо крякнул.
Когда Мирослава попрощалась с обоими и ушла, хозяин сказал псу укоризненно:
– Тебе-то за что поцелуй? Умеешь ты устроиться в жизни.
Нолик задумчиво посмотрел на хозяина и потрусил с ним рядом в направлении дома. Их нынешняя прогулка подошла к завершению, и дома его ждала миска с вкусной кашей и сахарной косточкой. Григорий Петрович не признавал готовых магазинных кормов и тщательно по старинке готовил полезную еду собаке и себе.
Миндаугаса Мирослава нашла во дворе. Он раскачивал качели, на которых сидела девчушка лет четырнадцати. Девица непрестанно что-то щебетала, а Морис только кивал в знак согласия.
– Не помешаю? – поинтересовалась, подойдя, Мирослава.
– Кто это? – с любопытством спросила девчонка. – Ваша жена?
– Если бы, – притворно вздохнул Морис, – берите, сударыня, выше, начальница.
– Начальница – это серьезно, – согласилась без тени улыбки девочка, но в ее зеленоватых глазах скакали озорные чертики.
– Разрешите откланяться, – галантно раскланялся с ней Морис.
– Разрешаю, – улыбнулась она, но в голосе ее можно было расслышать сожаление.
И когда они уже прошли метра три, крикнула вслед:
– Приходите к нам как-нибудь еще!
Морис обернулся и помахал ей рукой.
– Нехорошо влюблять в себя малолеток, – хмыкнула Мирослава.
– Я и не влюблял.
– Не оправдывайся, – продолжала Волгина дразнить помощника.
– Между прочим, девочка сказала мне, что видела поблизости несколько раз «Ниву» шоколадного цвета.
– А номер этой «Нивы» девочка не запомнила?
– Увы, – признался Морис.
– Значит, мне повезло больше. Я познакомилась с собакой отставного охранника, а потом и с ним самим, и он мне не только рассказал о «Ниве», но и назвал ее номер.
– Благодаря симпатии к вам его собаки? – подмигнул ей Морис.
– Вполне возможно, – рассмеялась она, – но так или иначе, пробив номер, мы узнаем, кому принадлежит машина.
– Вы думаете, она не угнанная?
– Надеюсь, что нет.
– Но профессионал не мог так подставиться, – заметил Морис.
– А кто тебе сказал, что слежку вел профессионал?
– Вы думаете…
– Пока не знаю.
Расположившись в салоне автомобиля на кресле рядом с водителем, Мирослава позвонила своим знакомым и попросила пробить номер.
– А Шуру поставите в известность? – спросил Морис.
– Там видно будет, – неопределенно отозвалась Мирослава.
Очередной звонок Волгина сделала Эльвире.
– Эльвира, у Иды была машина?
– Шутите? – удивилась та.
– А парень у нее был?
– Я вам уже говорила, что мы не настолько были близки, чтобы она рассказывала мне о своих парнях.
– Может быть, вы помните, что за Идой кто-то приезжал к институту на машине?
– Нет, такого точно не было, – заверила ее девушка.
– Ну что ж, спасибо.
– Извините, что не смогла помочь. Но Ида всегда шла на автобусную остановку.
– А вы ездили в институт на машине?
– Как правило, да.
– Вы обмолвились, что Ида живет недалеко от вас…
– Она так сказала.
– Почему же она не просила вас подвезти ее?
– Не знаю.
Когда Мирослава отключилась, Морис спросил:
– Куда теперь?
– Домой. А завтра с утра наведаюсь-ка я в университет. Там должны знать, почему Ида ушла из вуза. Да и адрес ее у них должен быть.
На следующий день, показав свое удостоверение, Мирослава прошла на территорию университета. Она нашла факультет, на котором училась Ида. Увидев Эльвиру, она приложила палец к губам, девушка поняла ее знак и отвернулась к окну, ничем не выдав, что они знакомы.
Мирославе удалось побеседовать с несколькими девушками, которые так же были сокурсницами Иды, но никто не поддерживал близких отношений с Болотовой и не знал, где она сейчас и что с ней.
– Во всяком случае, она жива и здорова, – сказал Мирославе один из парней.
– Почему вы так думаете? – спросила она.
– Если б с Болотовой что-то случилось, то преподаватели были бы в курсе. И вообще, провели бы какие-нибудь мероприятия.
– Какие, например?
– Деньги там на венок бы собрали, – предложил вариант другой парень.
– Типун тебе на язык! – прикрикнула на него рыжеволосая курносая девчонка.
– Нет, ну правда, если б она, допустим, заболела, нас бы проинформировали, и кто-то пошел бы навестить ее, – заговорил снова первый парень.
– Убедительно, – согласилась Мирослава и пошла попытать счастья в учебной части.
Там ей повезло, если это, конечно, можно назвать везением, она узнала, что Зинаида Болотова забрала документы без объяснения причин.
– Вы сказали Зинаида? – уточнила Мирослава.
– Зинаида. А что?
– Насколько мне известно, все знали ее как Иду.
– Ну и что, – фыркнула секретарь, – вон у нас декан по паспорту Февронья Севостьяновна, а зовут ее все Фаина Семеновна. Так и Болотова. По паспорту Зинаида, а представлялась всем Идой.
– Хотя Зинаида все-таки не Февронья, – тихо проговорила Мирослава.
– Тут я с вами согласна, – рассмеялась женщина.
– А адрес Болотовой вы мне можете дать?
– Могу, пишите, но учтите, что жила она на съемной квартире.
– А почему не в общежитии?
– А я знаю? – вопросом на вопрос ответила секретарь.
Мирослава записала продиктованный адрес и после вуза сразу поехала на квартиру Болотовой.
Но, увы, на этот раз детективу не повезло. Хозяйка квартиры, румяная женщина пышной комплекции, глянув в удостоверение детектива, согласилась с ней поговорить. Она представилась Калерией Федоровной и сообщила, что Ида жила у нее два с половиной года, но съехала вскоре после Нового года.
Выходило, что Болотова съехала с квартиры сразу, как оставила университет.
– Скажите, Калерия Федоровна, а к Иде приходили гости?
– К ней приходила иногда одна девушка. Звали ее Сима.
– А мужчины?
– Мужчин не было, так как я с самого начала оговорила, что кавалеров она сюда водить не будет.
– Понятно. А адрес ее подруги Симы вы не знаете?
– Нет, конечно, я и не интересовалась им никогда. Зачем он мне?
– Мало ли что…
– Нет, – покачала головой женщина, – но думаю, что она тоже живет на съемной квартире.
– Хотелось бы знать, где эта квартира находится.
– Чего не знаю, того не знаю, – ответила хозяйка.
Мирослава уже садилась в машину, когда кто-то дотронулся до ее рукава.
Она обернулась и увидела худощавого мальчика лет одиннадцати.
– Я внук Калерии Федоровны. Поговорить надо.
– А ты не боишься, что бабушка увидит? – спросила Мирослава.
– Не боюсь, – усмехнулся он, – у нас окна выходят на другую сторону.
– Тогда, – предложила Мирослава, – садись в машину, поедем в какое-нибудь кафе и поговорим.
– У нас тут недалеко кондитерская и там продают мороженое и пирожное, – он юркнул в салон, – вы поезжайте, а я покажу.
Через два квартала действительно находилась кондитерская, возле которой они остановились.
– Как тебя зовут? – спросила Мирослава.
– Серый.
– Значит, Сергей.
– Ну, Сергей, – шмыгнул он носом.
– Пошли, – сказала она, – не на улице же разговаривать.
Они зашли в кондитерскую. Мирослава заказала мальчику два пирожных, которые он выбрал, мороженое и две чашки кофе.
– Я слышал, как вы разговаривали с бабушкой, – пояснил он.
Мирослава кивнула.
– Так вот, в квартиру Ида и правда парней не приводила, но я видел ее целых три раза с одним и тем же парнем.
– Где?
– Один раз здесь, потом еще в сквере и в соседнем дворе. Я зашел за Генкой, а они там, на лавочке с этим парнем сидели.
– Ты можешь его описать?
– Могу. Он долговязый блондин, лицо у него длинное, подбородок немного скошенный, а глаза у него карие.
– Ты и глаза рассмотрел?
– Да, они интересные.
– Чем?
– Похожи на глаза тети-Катиного мопса. Тетя Катя – бабушкина подруга, – пояснил он.
– То есть ты хочешь сказать, что глаза у парня навыкате?
– Да, слегка.
– Скажи, а ты часто в этих краях бываешь? – спросила Мирослава.
– Что значит часто? Я здесь живу!
– В этом же районе?
– А, понял, вы подумали, что бабушка сдает здесь квартиру, а мы живем в другом месте.
– Разве не так?
– Конечно, нет! Бабушка сдает свою квартиру, а живем мы в квартире моих родителей. Обе квартиры на одной площадке. Иначе как бы бабушка знала, что Ида блюдет все ее наказы? – усмехнулся мальчик, вставив в свою речь явно бабушкино словцо.
– А где твои родители? – спросила Мирослава.
– В Праге, – вздохнул Сергей, – отца туда на два года фирма сослала.
«Ничего себе, сослала», – подумала Мирослава, а вслух спросила: – А ты почему не с ними?
– Так школа же! – воскликнул он и добавил гордо: – Но на каникулах я живу в Праге.
– Сереж, – спросила Мирослава, – а ты не видел неподалеку от Идиного парня шоколадную «Ниву»?
– Нет, «Ниву» не видел.
– Что ж, спасибо тебе, – сказала Волгина. – Когда мальчуган расправился со сладостями, произнесла: – Сколько я тебе должна?
– В смысле? – удивился он искренне.
– За информацию.
– Ну вы даете! Прямо так и хочется сказать, что вы начитались американских детективов.
– Почему американских? – удивилась Мирослава.
– Потому, что я сам их иногда читаю, и там сыщики всегда платят за информацию. А я просто хотел вам помочь, когда услышал, что вы детектив.
– Не сердись, Сергей, я не желала тебя обидеть.
– Ладно, на первый раз прощаю, – лукаво улыбнулся он, – только довезите меня обратно до дома.
– Да, конечно.
Метрах в десяти от дома мальчик попросил остановить машину и выбрался из салона.
– Ладно, – сказал он, стараясь подражать взрослым, – до свидания. Был рад с вами познакомиться.
– Я тоже рада, – улыбнулась Мирослава, – пока. – Она помахала ему рукой и закрыла дверцу.
«Так они расстались вполне довольные друг другом», – констатировал мальчуган про себя с улыбкой и, расстегивая на ходу куртку, помчался к своему подъезду.
Дома на вопрос бабушки «где ты был?» он не моргнув глазом ответил:
– К Генке бегал.
К вечеру Мирослава уже знала, что шоколадная «Нива» с нужным ей номером зарегистрирована на Афанасия Захаровича Парамонова, проживающего по адресу: улица Стрельцов, дом восемь, квартира 51.
– Мне кажется, что расследование сдвинулось с мертвой точки, – сказала Мирослава Морису.
– Мне завтра поехать с вами? – спросил он.
– Нет, пока я одна потихоньку разузнаю, что там и как. Внук квартирной хозяйки Болотовой дал мне довольно точное описание ее парня.
– Интересно, какое же.
– Долговязый блондин с длинным лицом, слегка скошенным подбородком и карими глазами навыкате.
– Он так хорошо его запомнил?
– Наверное, пристально рассматривал.
– Зачем?
– Скорее всего, по той причине, что бабушка запретила Иде приводить мужчин на квартиру, и вот он видит ее с парнем сначала в кафе, потом в сквере и во дворе своего друга. Видно, в мальчишке взыграло любопытство. И потом, его поразили глаза парня.
– Чем?
– Своим видом, они напомнили ему глаза мопса бабушкиной подруги.
Морис рассмеялся:
– Никогда не знаешь, на чем попадешься.
– Вполне возможно, что на парне и нет никакой вины.
– Но зачем-то он следил за Лукиным.
– Или просто подвозил свою девушку. А она могла наплести ему сто верст до небес.
– И то верно, – согласился Миндаугас.
Афанасий Захарович Парамонов проживал в новом шестнадцатиэтажном доме.
Мирослава набрала на домофоне номер случайной квартиры и представилась:
– Почта.
Ей сразу же открыли. В подъезде приятно пахло сиренью. Вероятно, уборщица добавляла ароматизатор при мытье пола.
На лифте детектив поднялась на двенадцатый этаж. Дверь квартиры ей открыла симпатичная, хорошо сохранившаяся женщина предпенсионного или пенсионного возраста.
– Вам кого? – спросила она, оглядывая Мирославу.
– Что же вы не спрашиваете, кто звонит? – мягко укорила ее Мирослава.
– Так я думала, что это Лена, – отозвалась женщина, – это моя соседка, мы с ней вместе затеяли печь луковый пирог, а у меня яиц не оказалось, вот Лена и побежала к себе.
В подтверждение ее слов из квартиры наискосок вышла женщина, державшая в руках мешочек с десятком яиц.
– Ой, Зоя, к тебе гости? – воскликнула она растерянно.
– Нет, нет, – поспешно успокоила ее Мирослава, – мне нужен Афанасий Захарович Парамонов.
– Зачем? – спросила та, которую соседка назвала Зоей.
– По делу, конечно, – произнесла Мирослава так убедительно, что хозяйка квартиры ей сразу поверила.
– Я жена Афанасия Захаровича, Зоя Павловна, – представилась она.
– Очень приятно, Мирослава Волгина.
– Афанасий Захарович давно на работе.
– А где он работает?
– На Павловской в доме восемь у нас на первом этаже пиццерия. Разве вы не знали?
– Увы, – развела руками Мирослава, – спасибо вам и не буду вам мешать.
Не дожидаясь ответа хозяйки, она быстро скользнула в кабинку лифта и поехала вниз.
– А зачем она его искала? – спросила с любопытством Лена.
– Она не объяснила, – отозвалась Зоя.
– А ты не ревнуешь?
Зоя весело рассмеялась:
– Нет, я в своем Афанасии уверена. Пойдем лучше пирог печь. А то пока готовим начинку, тесто убежит.
– Счастливая ты, Зойка, – вздохнула завистливо соседка.
– Что есть, то есть, – лукаво подмигнула ей хозяйка квартиры.
Для нее не было секретом, что лет пятнадцать тому назад Лена делала безуспешные попытки заигрывать с Афанасием, но, потерпев неудачу, успокоилась и решила жить с Зоей дружно. А спустя два года встретила своего Степана и расписалась с ним. Живут они вроде не бедствуя, но Лене все чего-то не хватает. А чего, по всей видимости, она и сама не знает. Но Зои это не касается.
Пиццерию Мирослава нашла быстро. Витиеватая вывеска и оливковая ветвь чуть ли не во всю витрину привлекали к ней внимание, и посетители то и дело открывали дверь заведения. Волгина последовала их примеру и, едва войдя в помещение, сразу почувствовала дразнящий аппетитный аромат.
И хотя Мирослава не была поклонницей пиццы, почувствовала непреодолимое желание немедленно съесть хотя бы кусочек. Естественно, она воздержалась от его поспешного воплощения. Вместо этого она спросила официантку, как бы ей поговорить с хозяином пиццерии.
– Вы из налоговой? – переполошилась девушка.
– Нет, нет, – заверила Мирослава.
А девушка тем временем влетела в кабинет Парамонова со словами:
– Афанасий Захарович! Вас там из полиции разыскивают!
– Что ты такое городишь? – удивился хозяин.
– Я не горожу, – обиделась официантка, – идите сами поглядите, она вас в общем зале дожидается.
– Она?
– Ну да, детектив.
– Иди, позови ее сюда.
– Счас!
Официантка подошла к Мирославе:
– Пойдемте. Афанасий Захарович просил вас зайти к нему в кабинет.
Мирослава кивнула и молча проследовала за девушкой. Они прошли по коридору почти до конца, официантка распахнула перед ней дверь и возвестила:
– Афанасий Захарович! Привела!
За столом сидел кряжистый мужчина с абсолютно седыми волосами. Глаза у него были карие, но не навыкате, и мопса он не напоминал ни взглядом, ни своим видом. Если и сравнивать его с кем-то из собак, то это с опытным, поднаторевшим в жизни Полканом.
Он встал, когда девушки вошли в кабинет, и махнул рукой.
Детектив догадалась, что взмах предназначался не ей, а все еще маячившей за ее спиной любопытной официантке. В подтверждение своей догадки она услышала звук закрывшейся двери.
– Проходите, садитесь, – пригласил хозяин.
Мирослава обратила внимание на его хороший костюм, который сидел на нем как влитой.
Поймав ее взгляд, он пояснил снисходительно:
– Италия.
Она кивнула.
– Вы к нам по какому поводу? – спросил Афанасий Захарович.
Мирослава отметила его слово – к нам. Значит, хозяин к сотрудникам относится уважительно и всех как бы считает членами одной семьи. Это вызвало в ней прилив уважения к нему.
– Я, Афанасий Захарович, частный детектив, Мирослава Волгина. – Она протянула ему свое удостоверение.
– Ага, частный. – Мирославе показалось, что из мощной груди хозяина вырвался вздох облегчения. И он подтвердил ее догадку: – Знаете, нас давно обещают не кошмарить и вроде все у нас в порядке, но слово «полиция» пробуждает в душе тревогу. Извините за жалобы, – улыбнулся он, – чем я могу помочь?
– Афанасий Захарович, шоколадная «Нива» принадлежит вам?
– Официально мне. Но на ней по доверенности ездит мой племянник Кирилл.
– У него другая фамилия?
– Нет, он тоже Парамонов. А что случилось?
– Ничего особенного, просто он может оказаться свидетелем.
– Криминала? – встревожился Парамонов.
– Ну, почему сразу криминал, – улыбнулась Мирослава. – Чем ваш племянник занимается по жизни?
– Учится он, а в свободное время подрабатывает у меня курьером.
– Развозит пиццу?
– Ну да.
– На «Ниве» шоколадного цвета с госномерами? – Она назвала их.
– Да, на ней самой.
– И девушек, наверное, на ней катает?
– Не без этого, – улыбнулся Парамонов, – дело-то молодое.
– А вы знаете его девушек?
– Скажете тоже! – отмахнулся хозяин пиццерии. – Я и ухажеров своей дочери не знаю. Молодые теперь знаете какие прыткие! Не то что мы в наше время. Вот я как познакомился со своей Зоей, – тут он спохватился, – извините старика, в воспоминания ударился.
– Какой же вы старик, – улыбнулась Мирослава, – и я видела вашу жену. Очень красивая женщина.
– Да, Зоя у меня красавица, – с гордостью подтвердил Парамонов, – а какая умница! И мастерица на все руки. Хоть сготовить, хоть связать, хоть дом прибрать, хоть гостей принять. В общем, Василиса Премудрая и Василиса Прекрасная в одном флаконе, как сейчас принято говорить, – улыбнулся он.
– Повезло вам! – разделила Мирослава восторги Парамонова.
Улыбка Афанасия Захаровича стала еще шире.
– А вы не подскажете, где живет ваш племянник? Я бы хотела поговорить с ним лично.
– На Подгорной он живет. Дом восемнадцать, квартира пять. Но я не одобряю! – добавил Парамонов.
– Чего вы не одобряете? – не поняла Волгина.
– Посудите сами, у его родителей трехкомнатная квартира, у него с детства была своя комната. Так он не захотел жить с родителями и живет на съемной квартире. Вот скажите мне, разве это не баловство?!
– У меня нет ответа, – улыбнулась Мирослава, – может, ему захотелось пожить самостоятельно.
– Захотелось ему, – проворчал Афанасий Захарович, – я свою Таньку ни в жизнь от себя не отпущу, пока институт не окончит, на ноги не встанет. А лучше уж и замуж выйдет.
– За девочек родители, наверное, больше беспокоятся, – тихо отозвалась Мирослава.
– Вот вы, к примеру, – он внимательно посмотрел на Волгину, – взрослая уже, а у родителей, поди, сердечко екает, тем более что у дочери такая работа.
– Нет, у них не екает, – вздохнула Мирослава.
– Бессердечные, что ли? – свел брови хозяин кабинета.
– Нет, просто они погибли, когда я была совсем крохой, меня воспитали бабушка с дедушкой, но их уже тоже нет.
– Простите, ради бога, – расстроился Парамонов, – разошелся я совсем, как слон в посудной лавке.
– Нет, Афанасий Захарович, ничего страшного. Наоборот, спасибо вам за помощь.
– А вы поешьте у нас, ведь время-то обеденное подходит.
– Спасибо большое, – поблагодарила Мирослава и призналась с виноватым видом: – Я не большая поклонница пиццы.
– Это потому, что вы нашу не пробовали! А попробуете, так только ее и будете есть каждый день! – убежденно проговорил он.
– Я лучше сейчас куплю у вас пиццу и угощу ей своих друзей. И я даже знаю, что один из них точно придет в неописуемый восторг, – улыбнулась детектив.
– Видно, наш человек, – одобрил Парамонов и тут же возмутился: – Что значит куплю?! Разве вы не наша гостья?!
– Как сказать…
– Я уже решил, что гостья.
Мирослава поняла, что лучше с ним не спорить.
Афанасий Захарович набрал номер телефона и проговорил:
– Даша, приготовь там три самые лучшие пиццы, упакуй и бегом в мой кабинет.
Девичий голос в трубке что-то ответил, и Парамонов произнес уже мягче:
– Да, да, я жду.
Через полчаса Мирослава, нагруженная пакетами, вышла из пиццерии и забралась в салон своей «Волги». Пакеты она аккуратно уложила на сиденье рядом с собой и задумалась о том, ехать ей сначала к Шуре или к Парамонову-младшему. Пицца была еще горячей, и она решила сначала заехать в следственный комитет.
– Ой, а у них там совещание! – воскликнула встретившая ее в приемной Элла.
– А кто совещается?
– Александр Романович с операми.
– Тогда я удачно заехала, – улыбнулась Мирослава, – Элла, вот тебе две пиццы.
– Так они горячие! – воскликнула секретарь.
– В том-то и дело. Их нужно есть, пока не остыли, нарежь их кусочками и неси в кабинет Наполеонова.
– Он меня прибьет! – всплеснула руками Элла.
– За пиццу-то, – рассмеялась Мирослава, – он тебя скорее расцелует.
– Очень мне нужны его поцелуи, – отмахнулась Элла, которая уже резала пиццу, – лучше я один кусочек, нет, два, возьму себе.
– Бери, конечно, – радушно разрешила Мирослава.
Волгина услышала, какой радостный переполох начался в кабинете следователя, когда Элла внесла туда пиццу.
Она не стала дожидаться благодарности, тихонько вышла из приемной, закрыла за собой дверь, быстро спустилась по лестнице и, оказавшись в салоне своей машины, тотчас уехала. На сиденье оставалась еще одна пицца, которая предназначалась Морису.
Миндаугас тоже, как и Мирослава, не был фанатом пиццы, но относился к ней более спокойно, чем Волгина. Поэтому Мирослава надеялась, что пицца из пиццерии Афанасия Захаровича придется ему по вкусу.
«Правда, ее, к сожалению, уже придется подогревать», – подумала Мирослава.
Шоколадную «Ниву» Мирослава заметила возле одного из подъездов, едва въехав во двор, в котором жил Парамонов-младший.
«Надеюсь, он дома», – подумала Мирослава и поспешно направилась к подъезду, так как в него как раз входила пара школьниц.
Она на лету поймала уже хотевшую закрыться дверь и оказалась внутри. Дверь на третьем этаже, где, по словам дяди, Кирилл Парамонов снимал квартиру, не была железной. Обычная дверь, обитая рейкой, протравленной морилкой. Вероятно, хозяева не опасались воров, а квартирантам самим следовало позаботиться о сохранности своего добра, если таковое у них имелось.
Звонок, на который нажала Мирослава, натужно засвистел гудком паровоза. Видимо, того, что стоит на запасном пути. Звонок, как и дверь, нуждались в замене или хотя бы в обновлении.
– Ну кто там? – послышался из-за двери недовольный заспанный голос.
«Кажется, я разбудила парня, – подумала Мирослава, – и что заставляет людей спать днем?»
Вслух она сказала чистейшую правду:
– Кирилл, ваш адрес мне дал ваш дядя Афанасий Захарович.
– Но я уже все пиццы развез! – возмутился голос.
– Тем не менее.
– Сейчас я ему позвоню! – пригрозил Парамонов.
– Звоните.
Он действительно набрал номер дяди и спросил:
– Ты кого это ко мне прислал?
– Детектива.
– Кого? Ты шутишь?!
– Ты что, все еще не открыл дверь?
– Нет…
– Открывай!
– Но…
– Честному человеку скрывать нечего! – проревел дядя. – Не держи девушку у двери.
– Иду, иду, – пробормотал Кирилл.
Мирослава, конечно, не могла знать, что именно говорил дядя племяннику, но примерно догадывалась. Поэтому, когда Кирилл открыл дверь, он увидел на ее лице улыбку. А она сразу узнала его, вспомнив описание мальчика. Глаза навыкате и впрямь напоминали обиженные глаза мопса.
– И зачем я вам понадобился? – спросил он, насупившись.
– Можно войти? – продолжала улыбаться она.
– Входите, раз уж пришли.
Квартира была однокомнатной, скромной, но чисто прибранной.
«Интересно, он сам такой чистюля?» – подумала Волгина.
Парамонов смотрел на нее исподлобья, вероятно, пытаясь понять, зачем это она к нему пожаловала, да еще по наводке родного дяди. Мирослава уселась на диван.
– Скажите, Кирилл, вы давно ездите на дядиной шоколадной «Ниве»?
– Года три, – ответил парень, пытаясь понять, в чем же подвох.
– Ваш дядя сказал, что вы на ней развозите клиентам пиццу?
– Ну…
– И еще он не исключил, что вы на ней своих девушек катаете.
– А это что, законом запрещено? – огрызнулся он.
– Ни в коем разе. Просто я ищу одну вашу знакомую.
– Какую именно?
– Иду Болотову.
– Мы с ней расстались, – поспешил ответить он.
– Давно?
– Вскоре после Нового года.
– Почему?
– Просто расстались, и всё, вы не знаете, как расстаются люди?
– Люди расстаются по разным причинам.
– А мы не сошлись характерами.
– Банально, – усмехнулась Мирослава.
– Зато правда.
– А зачем вы несколько раз подвозили Иду к дому… – Мирослава назвала адрес Лукиных.
– Она хотела проследить за одним мужиком.
– За каким мужиком?
– А я знаю?! – пожал плечами Парамонов.
– Неужели вы даже не поинтересовались этим у своей подруги?
– Я спрашивал, – признался парень, – но она что-то плела про свою знакомую, которую он обманул.
– Ну и что?
– Идка хотела вывести его на чистую воду.
– Каким образом?
– Типа сфотографировать его с другой, а фотки подруге показать.
– И как, подловили вы его с другой?
– По-моему, нет, – ответил он, – и вообще я думаю, что она мне лапшу на уши вешала.
– И вы ей позволяли?
– Как видите, стряхнул.
– А у вас осталась ее фотография?
– Если только в компе, – нехотя признался он.
– Распечатайте мне ее.
– Зачем?
Мирослава не собиралась отвечать на его вопрос, и он это понял по ее взгляду.
– Выходит, что Идка влипла в плохую историю? – Кирилл нервно сглотнул слюну.
– Пока не знаю.
– Но я, честное слово, ничего плохого не делал. Просто сидел с ней в машине.
– Распечатайте мне фотографию.
– Сейчас.
Через несколько минут он протянул ей несколько изображений весьма симпатичной девушки.
– Спасибо, – обронила она и направилась к двери.
Кирилл поплелся за ней.
Когда Мирослава взялась за ручку двери, он снова заговорил:
– Клянусь, я не участвовал ни в каком криминале.
Волгина повернулась – лицо Кирилла было белым, как бумага, губы пересохли, а глаза мопса, казалось, вот-вот нальются слезами.
– Чего вы так нервничаете? – спросила Мирослава.
– Так неспроста же вы пришли! До меня только что дошло!
– Что дошло?
– Что Идка не просто так того мужика выслеживала.
– Может, она в него влюбилась? – улыбнулась Мирослава.
– Нет, – покачал он головой.
– Почему нет?
– Не влюбчивая она, – ответил он тихо.
– Но у вас же были с ней отношения.
– Вот именно отношения! – произнес он с нажимом на последнем слове.
– Вы знаете, где она живет?
– Нет.
– Вы никогда не подвозили ее до дома?
– Подвозил. Но она с той квартиры съехала.
– Откуда вы знаете?
– Проверял, – неохотно признался он.
– Может быть, вы знаете, где она бывает?
– Не знаю, – отвел он глаза.
Мирослава предположила, что парень что-то не договаривает, но решила, по крайней мере пока, оставить его в покое.
Дома, рассказав Морису о дяде и племяннике Парамоновых, Мирослава вручила ему давно остывшую пиццу.
Он разогрел ее, нарезал кусочками и поставил на стол две чашки крепко заваренного чая.
Мирослава без особого энтузиазма откусила кусок пиццы и была приятно удивлена.
– Ничего себе! – проговорила она вслух.
– Что-то не так? – спросил Миндаугас.
– Наоборот, очень даже так. Не ожидала, что пицца может быть такой вкусной.
– Мир полон неожиданностей, – улыбнулся Морис.
– Ага, – согласилась она и добавила: – Хорошо, что я Шуре завезла пиццу. Представляешь, там как раз ребята оперативники были.
– И что они сказали?
– Не знаю, я отдала Элле две пиццы и сбежала.
Морис рассмеялся.
– Ну чего ты смеешься? Я ведь просто хотела Шуре скормить пиццу, а разговаривать с ним я еще не готова.
– Судя по тому, что он не звонит и не приезжает, он тоже не готов, – сказал Морис.
– Вот и хорошо! Теперь мне надо найти Иду.
– Но вы не представляете, где ее искать.
– Я-то пока не представляю, а вот Кирилл, как мне кажется, может знать ее местонахождение.
– А вы хорошо его расспросили?
– Расспросить-то я его расспросила, да он отнекивается.
– Думаете, ему есть что скрывать?
– Может быть, он наверняка и не знает, где Ида, но имеет догадки.
– Надо будет поговорить с ним еще раз. Ничего, если это сделаю я?
– Ты?
– Вы боитесь доверить мне эту миссию?
– Почему же боюсь… Только надо придумать что-то неординарное…
– Согласен.
– Хорошо, что он не знает тебя в лицо.
– Да.
– Только тебе нужно будет завтра поехать к его дому пораньше, чтобы не упустить его.
– И проследить?
– Проследить, – согласилась она, – только я сомневаюсь, что от слежки будет какой-то толк.
– Тогда я придумаю что-то по ходу действия.
– Да, пожалуй, на этом пока и остановимся, – согласилась Мирослава. Подхватила на руки кота и отправилась спать.
На следующий день Морис уехал ни свет ни заря, оставив ей на столе записку, сообщающую о том, что завтрак в духовке.
Мирослава открыла ее и обнаружила жаровню с тыквенной кашей. Еще горячей и с золотистой корочкой сверху.
Налив из кувшина молока, она слегка подогрела его и с аппетитом поела.
Поднявшись в свой кабинет, она разложила свои записи на столе и задумалась.
Схема совершенного преступления уже нарисовалась в ее голове, она на 99 процентов была уверена в том, что знает, кто напал на Майю Дементьеву. Вот только как вычислить место нахождения преступника и доказать, что это его рук дело?
Волгина подумала и набрала номер телефона Наполеонова.
– У тебя есть новости? – быстро спросил он, увидев ее номер.
– Шур, а где твое: здравствуй, дорогая подруга?
– А оно тебе надо?
– Очень!
Наполеонов вздохнул:
– Здравствуй, моя дорогая, ненаглядная подруга детства, я век перед тобой в долгу! – Подумав, добавил: – Пицца была замечательная, спасибо!
– Надеюсь, ты не один ее съел.
– Я похож на обжору? – спросил он.
– Временами, – рассмеялась она.
– Слав, ты чего звонишь?
– Новостями пока порадовать не могу, – призналась Мирослава и тотчас успокоила его: – Наработки есть, но пока все очень зыбко.
– Ясно.
– Шура, вы ведь снимали отпечатки пальцев на кухне Лукиных?
– Их там тьма!
– А на подставке для ножей и вблизи нее?
– Там тоже есть пальчики…
– Они принадлежат хозяевам?
– Все, кроме одних.
– Шура! Береги эти отпечатки как зеницу ока!
– А что, есть подозреваемые?
– Есть.
И не успел он расспросить ее, кто же это именно, как она отключилась.
Наполеонов, чертыхаясь, перезвонил, но ненаглядная подруга детства не брала телефон, видя, что это звонит он.
– Ну, погоди! – погрозил ей Шура вслух, совсем как волк зайцу. Вот только на зайца Волгина ничуть не была похожа.
Когда телефон зазвонил у нее снова, она увидела, что высвечивается номер Мориса, и сразу откликнулась:
– Да?
– Можно, я поцарапаю наш БМВ? – спросил он тихо.
– Что?! – изумилась она.
Он пояснил:
– Для дела. – И, вслушиваясь в ее напряженное молчание, все так же тихо добавил: – Слегка.
– Постарайся уцелеть сам, – ответила она и сразу отключилась.
Волгина даже не стала гадать, что же там затеял Морис, просто положилась на его благоразумие и врожденную хладнокровность.
Миндаугас тем временем устроил аварию, как и обещал, небольшую. Он подрезал шоколадную «Ниву» и, разбив вдребезги ее фару, столкнул машину на обочину.
Надо было видеть глаза обиженного мопса, которые от ужаса почти выкатились из орбит, побелевшие узкие губы и подбородок, который, казалось, совсем ушел в одну сторону.
Морис сразу выскочил из БМВ и бросился к «Ниве». Ему удалось распахнуть дверцу. Поначалу ему показалось, что водитель машины потерял сознание. Миндаугас встряхнул его пару раз. Ощущение было такое, будто он трясет тряпичную куклу. Но никаких повреждений, синяков, крови не наблюдалось.
– Эй, парень! Ты жив?
В ответ молчание.
Морис поднес к губам парня маленькую серебряную фляжку и влил ему в рот несколько глотков живительной влаги. Тот приоткрыл глаза.
– Где я? – спросил пострадавший.
– В своей машине.
– Кто вы?
– Виновник ДТП.
– ДТП? – вяло повторил парень. – Но я жив? – тут же спросил он.
– Естественно.
Парень облизнул губы и попросил:
– Дай мне еще глоточек.
– Ну, если только глоточек, – нехотя согласился Морис, – а то, не дай бог, с дэпээсниками придется общаться.
Парень честно сделал один глоток и посмотрел на Мориса уже вполне осмысленным взглядом.
– Теперь ты в порядке? – спросил Миндаугас.
– Вроде бы.
Морис воздал хвалу небесам на родном языке.
– Ты что, иностранец? – забеспокоился парень.
– Литовец.
– Ну, это еще ладно, свой брат. Хотя вы теперь…
– Я живу здесь.
– А! – вырвалось у того облегченно. – Тебя как зовут?
– Морис.
– А меня Кирилл. – Парень вздохнул: – Я, конечно, понимаю, что со всяким такое может случиться, но машина дядина и денег на ремонт у меня нет.
– Это ерунда, – сказал Морис, – если мы решим всё миром, то я сейчас же вызову знакомых из автосервиса и завтра твоя машина будет выглядеть лучше, чем новая. Моральный ущерб я тебе возмещу наличными.
– Я согласен, – ответил Кирилл.
И они ударили по рукам. Морис замялся на мгновение.
Он мог вызвать подругу Мирославы Людмилу Степанович, которая держала совместно с отцом отличный автосервис, но видеть Люсю Морису совсем не хотелось, каждая встреча с ней была для него, по выражению остряка Шуры, как серпом по попе.
Можно было, конечно, позвонить Мирославе, но Люся, пронюхав о его местонахождении, обязательно примчится сама. Поэтому после недолгого раздумья он набрал номер Иннокентия Колосветова, который тоже работал в хорошем автосервисе, но не у Стефановичей.
С Иннокентием детективы познакомились, расследуя одно из своих дел, и так получилось, что подружились. Хотя изначально у Иннокентия были на Мирославу определенные виды, но уяснив, что его планам не суждено осуществиться, он благоразумно принял дружбу.
– Морис, привет, – отозвался Иннокентий.
– Здравствуй, Кеша, извини, что беспокою по делу.
– В кои веки, – усмехнулся тот, – всегда к твоим услугам.
– Я попал в ДТП.
– Ты?! – не поверил Колосветов.
– Представь себе.
– Не могу, – усмехнулся тот.
– Ладно, – примирительно сказал Морис, – я потом тебе все объясню. А сейчас срочно требуется твоя помощь.
– Ремонтировать твою машину?
– Нет, «Ниву», которую я случайно задел.
Колосветов присвистнул:
– Ну ты даешь!
– Сейчас можешь приехать?
– Естественно, давай адрес.
Морис продиктовал.
– Жди! – отключился Кеша.
Примчался он минут через сорок. За это время Морис и Кирилл уже успели стать почти что друзьями.
Осмотрев обе машины, Колосветов сразу все понял и, подмигнув Морису, назвал явно завышенную цену, которая предназначалась для ушей Кирилла. Миндаугас помялся для вида и согласился.
Когда Иннокентий увез «Ниву», Морис вручил Кириллу солидную сумму материального ущерба. Тот сначала отнекивался, но потом согласился и на радостях пригласил Миндаугаса в кафе.
– Да, – охотно согласился Морис, – это все нужно отметить.
– Только платить буду я! – заявил Кирилл.
Чтобы дать парню почувствовать себя значительным, Морис не стал возражать, тем более что гулять они будут все равно на его деньги.
Тут Миндаугас задумался: «Или все-таки на деньги клиентки? Скорее всего, второе, так как Мирослава не преминет внести сумму в статью расходов по расследованию».
Зайдя в ближайшее кафе, молодые люди заказали себе хороший обед, Кирилл не поскупился. Спиртные напитки тоже были заказаны. Но Морис пить не стал, сославшись на то, что он за рулем, и ему предстоит не только довезти до дома Кирилла, но и самому добраться до своего.
– Тут ты прав, – согласился Кирилл, – а я выпью, надо стресс запить.
И он запил свой стресс с лихвой.
Морису он пояснил, что пьет редко. Во-первых, потому, что почти все время за рулем, ведь он подрабатывает у дяди, развозит пиццу. А во-вторых, дешевые напитки Кирилл не любит, а на дорогие у него нет денег. Поэтому выпить удается только на праздники за дядиным столом.
И чем больше пил Кирилл, тем откровеннее он становился. Морис слушал его внимательно, не перебивал, сочувственно кивал, поддакивал.
Кирилл рассказал ему про свое детство, годы учебы в школе, про друзей, учебу в институте, благодаря которой надеялся многого добиться в жизни, про работу у дяди. И наконец терпение Мориса было вознаграждено, Кирилл спросил его, есть ли у него девушка.
Морис подтвердил, что есть, но он сомневается в ее верности.
– Как я тебя понимаю! – обрадовался Кирилл. И объяснил: – Ты свою только подозреваешь в неверности, а моя, прикинь, оказалась проституткой.
– Не может быть! – воскликнул Морис.
– Увы, – тяжело вздохнул Кирилл.
– Но как ты об этом узнал?
– Мне Игореша сказал.
– Игореша?
– Ну, да это мой дружбан.
– Может, он пошутил?
– Я тоже сначала не поверил и даже драться полез, а Игореша обиделся и говорит: иди сам посмотри.
Пошли мы с ним вместе в этот массажный салон, зашли в вестибюль. Я посмотрел через стекло и увидел их обеих.
– Обеих?
– Ну да, ее и Симку Усатову. Ее подружку закадычную. Она Идку и сбила с панталыку.
– Ты после этого поговорил со своей девушкой?
– О чем с ней после этого говорить?! Просто порвал с ней, и всё.
– Ничего не объясняя?
– Шутишь? Какие уж тут объяснения!
– А ты не подскажешь, где салон с такими красивыми девушками? – спросил Морис.
– На горяченькое потянуло? – пьяно хмыкнул Кирилл.
– Ну, бывает…
– На Краповицкой сто восемнадцать.
Морис кивнул и предложил:
– Давай я тебя домой отвезу.
– Счас, только рассчитаюсь. – Кирилл небрежно швырнул на столик несколько купюр и направился к выходу.
Морис задержался и попросил счет, взял сдачу, оставив на чай официанту, и, догнав Кирилла, сунул ему деньги в карман.
– Что это? – удивленно спросил тот.
– Сдача.
– А сдачи не надо!
– Всё-всё, идем, сдача тебе завтра понадобится.
Парень дал Миндаугасу усадить себя в машину и сразу уснул.
Когда они доехали до дома, где жил Кирилл, Миндаугас разбудил его и почти на себе втащил на этаж, нашел у него в кармане ключи, открыл дверь, в прихожей стянул с него верхнюю одежду. Потом довел парня до комнаты, уложил на диван и накрыл пледом. Взяв телефон Кирилла, он позвонил с него на свой, чтобы иметь номер, который может понадобиться. Потом покинул квартиру. К его облегчению, входная дверь захлопывалась сама. Хотя ни он сам, ни Мирослава не согласились бы иметь такую самозахлопывающуюся дверь у себя в доме.
Когда Морис приехал домой, Мирослава сообщила ему, что запекла две куриные грудки и отварила цветную капусту.
– Я потрясен, – улыбнулся он, – но сначала в душ.
Она кивнула и стала накрывать на стол.
Когда они уже сидели за столом, Мирослава спросила:
– Ты знаешь, о чем я мечтаю?
– О чем?
– Чтобы Шура не приехал.
– Почему?!
– Потому, что куриных грудки всего две. Треть своей я уже отдала Дону.
– Так в чем проблема? Я бы отдал треть своей Шуре.
И они оба рассмеялись.
