Глава 18

Так уж получалось, что в последнее время встречи с Братьями не несли для меня ничего хорошего. Я бы сказал, даже наоборот. Увидишь на горизонте Вратаря – жди беды, Седьмой. Оттого чувства от появившейся троицы были, мягко выражаясь, смешанные.

Джагг, который понимал, что среди Вратарей есть только один нормальный парень и тот сейчас стоит позади него, тоже слегка растерялся. И несмотря на короткие ноги, довольно быстро допятился до меня. Пробурчал что-то скорбное про свой молот, точнее посетовал про его отсутствие и сжал кулаки.

– Кто ты? – выдвинулся вперед один из троицы.

– Вратарь, – прозвучал ответ, который сам напрашивался.

– И как твое имя?

Вот подобного вопроса я точно не ожидал. Мне постоянно твердили, что у нас не должно быть имен. Брат он и в Ядре Брат. А вот новые знакомцы хотели от меня обратного.

Я запоздало заметил, что Вратари довольно сильно внешне отличаются друг от друга. К примеру, говоривший был без шлема. И при этом его грубое, четко очерченное лицо выглядело живым. Как у обычного смертного. Ростом он превосходил всех остальных, что говорило либо о преимуществе изначальной матрицы, либо о множественных инициаций.

Тот Брат, что слева, был поменьше. И тоже без шлема. Я почувствовал, что в развитии он недалеко ушел от меня. Думаю, даже только-только перешел от обычного послушника к Вратарю. Копна его темных длинных волос закрывала часть лица, но в глазах плескался некий озорной задор. Более того, он в нетерпении постукивал пальцами по доспеху. И этот металлический звук меня совсем смутил. Вратари должны стоять неподвижно, не выказывая нетерпения!

Не меньше удивил и последний Брат. Начнем с того, что в его доспехи были вплетены разноцветные ленты. И смотрелось они, развеваемые на ветренном плоскогорье, довольно странно. Джаг и вовсе скривился, при виде этого Вратаря, и недоуменно посмотрел несколько раз на меня, ища поддержки в своем неодобрении. А потом негромко произнес слово, которое никаким образом не могло относиться к Брату. Причем здесь «сидор»?

– Седьмой. Меня отправил сюда…

– Мы уже догадались, кто тебя сюда отправил. Хорошо, Седьмой, – чуть поколебавшись (да что это за Вратари такие?) сам себе кивнул тот, что в центре, – будем знакомы. Я Авич.

Здоровяк протянул мне руку и еще один шаблон рухнул. Мы не обмениваемся рукопожатиями! Но, видимо, в странном мире действуют не менее странные обычаи. Поэтому противиться я не стал.

– Это Рунд, – указал Авич жестом на Вратаря справа, – а это Свет.

Малыш с задорным взглядом кивнул и пожал руку, а вот с последним Братом произошло забавное. Вратарь подал ладонь тыльной стороной вверх, отчего рукопожатие вышло неловким.

– Признаться, к нам уже много лет не прибывали новые… Братья, – последнее слово далось Авичу с трудом. Точно он не произносил его долгое время. – Более того, не думал, что кто-то приведет сюда и Ищущего.

– Кстати, уважаемый, а у вас тут ничего пожевать нет? Голоден просто жуть, – подал голос Джагг, раз уж ему представилась возможность.

Кирдец понял, что прямо сейчас убивать нас никто не собирается. Скорее даже наоборот, новые знакомые расположены поговорить, оттого Ищущий сразу стал прощупывать границы дозволенного. Ну, и, наверное, у смертных действительно была сильная зависимость от еды. Помнится, об этом в библиотеке упоминалось лишь вскользь.

Авич не ответил, махнул рукой, развернулся и отправился в пещеру. Джагг, на удивление, пошел намного быстрее меня. Он, видимо, рассудил так – если бы нас хотели убить, то сделали это раньше. А так есть вероятность, что тебя покормят. Меня напрягало, что Свет пошел (в данный момент мне необычайно хотелось почему-то сказать «пошла») следом за мной, но говорить вслух я ничего не стал. Мы и так здесь гости, потому и вести себя должны соответствующе.

Я ожидал как минимум подземного города с сонмом ходов, помещений, множеством других Братьев. Все оказалось гораздо прозаичнее. Пещера была пещерой. Ни больше, ни меньше. Чуть подальше она расширялась до внушительного зала с тусклыми прорехами в горе, откуда исходил свет. Без него бы Джаггу было совсем худо. Он не обладал Вратарским зрением. А так мог хоть что-то разглядеть. Из-под земли пробивался небольшой ручей, чуть подальше снова уходящий в недра горы. Оттого здесь было достаточно влажно. Капли срывались с потолка, оглушительно разбиваясь о камни в тишине. Замечательно, ну, хоть от жажды мой Ищущий не помрет.

По поводу других Братьев – они тут были. Только всего двое. Причем, один из них лежал на камнях в весьма странном состоянии. Половина руки у него отсутствовала, точно она была давно отсечена и со временем зажила. И без того не такое уж приятное лицо Вратаря оказалось испещрено глубокими морщинами, напоминая расползающиеся в разные стороны ущелья. Но тело оставалось недвижимым. Казалось, последние силы оставили Брата.

Второй Вратарь, самый обычный, сидел подле первого. Без доспехов, лишь в длинной рубахе и свободных штанах. Самый что ни на есть обычный Брат. Может даже слишком обычный.

– Это Фрей, – указал Авич на обернувшегося Брата, – а тот, что лежит, Бурс. Это Седьмой, – слова адресовались уже Фрею, – и его Ищущий…

Произошла заминка, потому что имени Джагга никто не знал. Благо, смертный был довольно сообразительным, когда находился не под «парами» и представился сам.

– Джаггернаут. Так и где у вас тут можно поесть?

– Вон, – вытянул руку Авич, указывая на стену пещеры.

– Эт че? – брезгливо и вроде бы даже обиженно выпятил нижнюю губу Джагг.

– Карифус гейре, они же кирельские грибы… Не ядовитые, – чуть поколебавшись, добавил Вратарь.

– Спасибо, что не камни, – буркнул Ищущий, но все же подошел к стене.

Он сорвал гриб, повертел в руках его огромную шляпку и кастанул

Струю огня

, принявшись поджаривать будущую еду. От Джагга исходили эманации злости. Видимо, кирдец ожидал немного другого. Но это всяко лучше, чем ничего.

– Что с ним? – указал я на лежащего Брата.

– Он прекращает существование. Или, как сказали бы смертные, умирает. Вратари более зависимы от пыли, чем все остальные существа. Она дает нам силу и одновременно отнимает.

– Я не совсем понимаю.

– Как ты думаешь, Седьмой, кто мы?

– Ну… Братья. Вратари то есть.

– И что мы здесь делаем?

Вопрос был интересный. У меня имелось несколько версий, но я озвучил наиболее очевидную.

– Скрываетесь?

– Именно. Мы – Вратари-отступники. Те, кто не вписался в общую концепцию Ядра. В ком возобладала старая матрица. Кто начал задавать ненужные вопросы. Кто стал думать, а не исполнять волю других Вратарей. Ты, наверное, знаешь, что делают с такими Братьями?

– Их уничтожают.

– Верно. Подобное должно было случится и с нами. Но Драйк помог нам. Он видел, что мы не представляем опасности. Называл нас лишь овцами, отбившимися от стада. Долго пытался убедить, что можно оставаться собой и одновременно Вратарем. Как он. Но это был не наш путь.

По эманации, которую Авич вложил в имя Вратаря, я понял, что Драйк – это Добряк. Однако… Получается, что Старший Брат тоже испытывает определенные эмоции? Впрочем, понятно, почему он так благосклонно относился ко мне.

– Когда Старшие Братья проголосовали за наше уничтожение, Драйк предупредил прежде, чем нас нашли. И вот мы здесь. Пытаемся существовать столько, сколько позволят нам запасы пыли в оболочках. Пока последняя не станет разрушаться.

Так вот что происходило с тем Вратарем, что лежал. Собственно, его можно было бы сравнить со стариком-смертным, который тихо угасает. Я удивился правильно подобранному слову. Да, мы именно угасали. Но в то же время в нашем случае все проще. Брата можно возродить.

– Почему бы не отправиться в Ядро? Не наполнить Вратаря снова?

– Мы предлагали Бурсу. Он отказался. Когда мы переместимся в Ядро, нас заметят. А приговор по всем давно вынесен. Бурс не захотел жертвовать нашим существованием. К тому же, он не боится конца. Но ему грустно…

– Грустно, – я попробовал на вкус странное слово, как Джагг свои жареные грибы.

– У каждого существа есть цель существования. Кроме Вратарей.

– Почему? У нас она тоже есть.

– Нет, нам просто сказали, что она должна быть именно такой и не иначе. Рунд хотел путешествовать и изучать миры. Свет разгневал своего инструктора постоянными вопросами о возможном родительстве среди Вратарей. Бурс желал изменить мир. Он чувствовал, что создан для чего-то большего, чем просто стоять у алтаря. И именно потому, что никто из нас не исполнил своего предназначения, нам невероятно грустно.

Я задумался. Слова Авича были странными. Но он прав хотя бы в том, что никто из Братьев никогда не говорил о подобном. Нам отвели определенную роль, за границы которой мы не должны были выходить. И там и оставили.

– И что вы здесь делаете? Просто доживаете?

Лицо Авича приобрело странное выражение. Только потом я понял, что он усмехается.

– Весь парадокс в том, что мы хотели быть собой. Но не можем. Потому что нас тогда сразу найдут. Все наше оставшееся существование обусловлено лишь тем, что нас вроде как и нет. Вратари забыли или сделали вид, что забыли о нас. А мы остаемся здесь, чтобы продолжать существовать. В этом случае мы довольно сильно похожи на смертных. Они тоже всю жизнь пытаются быть не теми, кем хотят или являются. Только срок им отведен гораздо меньший.

– И стоило оно того? – изумился я.

Авич потер лоб, будто бы тот вспотел. Так обычно делают смертные, когда им задают неудобные вопросы, но никак не Вратари.

– Что ты хочешь? Ради чего прибыл сюда? Уверен, что не для праздной беседы о нескольких отверженных этой вселенной.

– Да, но рассказывать придется долго.

Я говорил о том, что знал и помнил, начиная с самого первого дня бытности Вратарем. К удивлению, слушали меня все, включая Фрея, развернув сухое, потрескавшееся лицо в мою сторону. Он по-прежнему не отходил от угасающего Бурса. На счет последнего имелись некоторые сомнения. Думалось, что у него нет сил ни на что, но на этой мысли я не стал концентрироваться.

Еще я заметил одну особенность – у местных Братьев не было как такового предводителя. Конечно, больше всего говорил Авич, но любой другой мог прервать меня на интересующем их моменте для уточнения. К примеру, Свет очень любопытствовал по поводу моих эмоций на протяжении всего повествования, а Рунд – как раз увлекся описанием Их, увиденных в Кирде. За это я испытал огромную признательность Брату, поэтому начал с увлечением и некоторой образностью рассказывать о стычке с иномирцами.

– Добряк, то есть Драйк, говорит, что грядет война, в которую Вратарям надо будет ввязаться. Потому что у нас нет другого выбора, – да, Старший Брат говорил не совсем так, но вектор послания был подобным. – По сути, мы уже воюем. И у нас пока нечего противопоставить Им. Поэтому хорулы…

– Нет выбора, – усмехнулся Авич. – Мы должны… Новые Вратари говорят так же, как и старые.

– Подожди, я правильно понимаю, – поднял палец Фрей, – тебя объявили вне закона. Старшие проголосовали за уничтожение, но ты решительно до сих пор пытаешься выслужиться перед ними?

Я поколебался. Вообще, мне действительно хотелось вернуться в Ядро. Как бы там ни было, это был дом. Но вместе с этим после слов Добряка я действительно начал верить, что на моих плечах судьба не только кучки Ищущих.

– Ты не понимаешь, Брат. Дело касается уже не только Вратарей, а всей Вселенной. Ищущих и обывателей, разумных и неразумных существ. Отсидеться, конечно, получится, но вы лишь оттянете срок.

– Седьмой дело говорит, – подошел Джагг. – Видел я этих тварей. Еще более мерзкие, чем ваши грибы. И с Вратарем тем расправились, как с…

Кирдец замолчал, увидев мой взгляд. Вот о чем сейчас действительно не стоило говорить, так о смерти Брата. Уверенности моим потенциальным союзникам данный факт точно не придаст.

– Думаешь, будет какой-нибудь толк от нескольких Вратарей, у которых каждый грамм пыли на счету? – спросил Фрей, но не дал мне ответить. – Ты слишком многого хочешь от нас.

Он прервался, потому что впервые за все время лежащий Вратарь поднял руку и притянул к себе Брата. Движение далось угасающему с трудом. И было видно, что он потратил на него последние силы. Бурс говорил неторопливо и с долгими перерывами. Но Фрей ни разу не перебил его. Больше того, остальные тоже двинулись к парочке. Лишь Авич сказал напоследок.

– Подожди, Седьмой, нам надо переговорить.

– Фуфло это все полное, – встрял Джагг, как только мы остались вдвоем. – Не помогут они нам. Лишь время теряем.

– И что, предлагаешь отправиться выручать хорулов вдвоем?

– Больной что ли? Мне эта девчонка, нравится, конечно, но не до такой степени. Ты про хорулов забудь. Им кранты.

– Значит, будем ждать, что скажут братья.

– Да ничего не скажут. Так и будут меньжеваться. Видно, что яиц у них нет. В смысле, внешне не видно, но, блин, короче, ты понял. Ладно, разбирайся, я пойду куда-нибудь присяду.

– Присядешь?

– Бомболюк открою. Что называется, не приняла родина жертвы патриотов. Хотя мне эти грибы сразу не понравились.

И Джагг потопал в сторону выхода из пещеры. Я задумался, удерет? Едва ли. Во-первых, клятва, во-вторых, куда он отправится? Думаю, мои Братья точно не пропустят его в Кирд. А оставаться в здешнем мире, где он станет парнем со свисающей изо рта слюной, Джагг едва ли захочет.

Вратари тем временем совещались. Очень странно, присев на корточки, словно какие-то… гопники. Я даже не поверил своей матрице, что ловко подсунула данное слово. Образ всплыл, но слишком уж расплывчатый. Это что, какая-то очередная неизведанная раса с низким центром тяжести? Жалко, что ответ мне никто не даст.

Пока выдалась свободная минутка, я решил заняться плодами неожиданного повышения. Уж прости, ченек, но ты сам попал под горячую руку. Что там с заклинаниями, которые открыло

Оружие Эха

?

Силовая волна – высвобождение чистой энергии, которая наносит незначительное повреждение ближайшим смертным и оглушает их на непродолжительное время. Стоимость изучения – 3 очка распределения.

Зеркало – полное отражение урона, нанесенного смертным. Стоимость изучения – 3 очка распределения.

Надо же, редко, когда захотелось сразу взять и то, и другое. Жалко, что очков распределения всего четыре. Но, помнится, я изучил Вихрь. Значит, и в способностях должно было прибавиться. Так и оказалось.

Карнавал – визуальное изменения оболочки Вратаря, путем превращения ее в одного из смертных, окружающих Вратаря, на непродолжительное время. Стоимость изучения – 3 очка распределения.

Шквал – окружение Вратаря сильными порывами ветра, сбивающим с ног ближайших врагов. Стоимость изучения – 3 очка распределения.

А вот способности, мягко говоря, не обрадовали. Как-то что ли большего я ожидал. Поэтому и обратил все свое внимание исключительно на заклинания. Что мне может помочь в ближайшее время, чтобы отбить хорулов? Разум как-то сам остановился на

Силовой волне

.

– Все совещаются? – прервал мои размышления Джагг, подходя странной походкой, широко расставляя ноги. – Мерзкое место, ни листочка в окрестностях.

– Были бы растения, ты бы опять превратился в замедленную версию себя.

– Вот и не поймешь, что хуже, то ли быть слюнявым дебилом, то ли с Ищущим с грязной ж… О, щас че-то будет, я тебе зуб даю.

Я не стал спрашивать Джагга, зачем он хочет подарить мне свой зуб. Может, это знак какого-то особого расположения? Душа кирдца – потемки. Но совещание Вратарей действительно закончилось. И все они, включая Фрея, подошли к нам. На своем месте остался лежать лишь Бурс, который теперь даже не шевелился.

– Я против того, чтобы помогать тебе, – сказал Авич. – Думаю, данный поступок лишь приведет к нашему скорейшему уничтожению.

– Я тоже против, – добавил Свет.

– Я за, если тебе интересно, – хитро посмотрел на меня Рунд. – Думаю, лучше погибнуть так, чем рассматривая эту пещеру изнутри.

Я сдержался, чтобы не улыбнуться. Один Вратарь – это лучше, чем ничего. Хотя оставался еще Фрей. Но чуда не случилось. Брат был лаконичен.

– И я против.

– Что ж, спасибо за то, что выслушали. И большое спасибо, Рунд, что согласился пойти со мной…

– Ты не понял, Седьмой. Мы пойдем все, – прервал меня Авич. – Я просто обозначил, что не считаю эту идею хорошей.

– Все? – не верил я своему счастью.

– Чтобы меня горбатые гномы … – закончил свою фразу отборной бранью Джагг, тоже довольно сильно удивившись.

– Это последняя воля Бурса. Если бы он мог, то пошел бы сам.

– Я хочу выразить большую признательность и вам. И ему, – сказал я так громко, что эхо разошлось от стен пещеры. Хотя все равно сомневался, услышал ли меня лежащий.

– Мы пойдем с тобой, – повторил Авич. – Только у нас есть одно условие.