Глава 5. Боевое крещение.
В первую очередь подняли бойцов и покатили моё орудие на позицию, стало уже светать, да и лес был редкий и ещё молодой, а так же вычищенный местными жителями от хвороста и валежника. Поэтому мы почти не матерились, когда пробирались между деревьями, но всё равно, на то, чтобы пройти эти пятьсот метров, у нас ушло полчаса, да ещё и ручей пришлось «форсировать», не бог весь какая преграда, но повозиться пришлось. Хорошо хоть часть снарядов нам помогли принести бойцы из Мишкиного расчёта.
Орудие окапывать не стали, а только прикопали сошники, вырыли ровики для снарядов и для укрытия личного состава. С левого фланга, я разместил троих человек с карабинами из своего расчёта, а ещё левей, нас прикрывал дядя Фёдор, они отрыли окопы для стрельбы лёжа. Ящик с лимонками, взяв себе десяток штук, мы отдали пехоте, у них были и свои гранаты, но лишняя карманная артиллерия, думаю, не помешает. Где-то к половине пятого утра мы закончили землеройные работы, и очистили от оружейного сала снаряды из ящиков. В это время к нам и подошёл ротный. Осмотрев позиции, а также посоветовав в первую очередь уничтожать броню, капитан напомнил мне про "беспроводной телефон" в виде связного красноармейца и ушёл на свой наблюдательный пункт. Мы могли бы и раньше оборудовать огневую и окопы, но пришлось копать аккуратно, да и корни деревьев попадались в самых неожиданных местах. Егор Сергеевич, показав третьему отделению удобное место для переправы, провёл первое по небольшой ложбинке в село, и показал старый амбар, стоящий на окраине и смотрящий своими маленькими оконцами на юг.
Ровно в шесть утра наши танки выехали из леса на просёлок, и не от кого не таясь, двинулись к шоссе. Первый танчик проскочил прямо в деревню, а остальные повернули налево и остановились, громко рыча моторами. Подождав, пока первый их собрат скроется за домами, они разгоняясь, двинулись вперёд. Набрав максимальную скорость, малютки не притормаживая, и чуть не сбив ошалевшего от такой наглости часового, проскочили мост, и, "пролетев" два километра, свернули в лесной массив справа по ходу своего движения. На танке командира взвода была радиостанция и, замаскировав свою машину на опушке, он стал вести наблюдение за дорогой, остальные же рассредоточились параллельно шоссе.
Примерно в семь часов утра, движение со стороны Смоленска прекратилось, точнее оно совсем не начиналось, ну не считать же одиночные подводы крестьян интенсивным движением. С севера же перекрыли шоссе уже мы, выставив пикет из местных жителей и одного милиционера и раздав им по гранате, правда без запала, но охотничье ружьё плюс граната за поясом, действовали на некоторых бОрзых тыловиков отрезвляюще. А известие о том, что "немецкие танки прорвались", вызывало у многих медвежью болезнь, и они вперёд штанов бежали, точнее ехали обратно. Ничего, чем больше паники они поднимут в тылу, тем быстрее начальство с большими звёздами отреагирует.
Около восьми утра из батальона пришла радиограмма о том, что части НКВД в этом районе присутствуют, но никакой охраной мостов, а тем паче мостиков они не занимаются. А также приказ "Действовать по обстановке". И ещё обнадёжили, что подкрепление уже в пути. Ещё через полчаса от лейтенанта Васи Орехова пришло сообщение, что мимо него следует колонна противника на бронетранспортёрах в количестве двенадцати штук, один из которых с пушкой и три грузовика, а также вопрос, — что ему делать дальше? Ротный приказал оставаться на месте и ждать дальнейших указаний. Сразу после сообщения Васи, по цепи в обе стороны побежали связные, с приказом приготовиться к бою. Диверсы же наоборот расслабились, и стали собираться, их грузовики выехали на дорогу, встав на обочине. Увидев приближающуюся колонну, офицер вышел на мост, и что-то скомандовал, после этого солдаты стали занимать места "согласно купленным билетам".
– Ну уж мы постараемся выписать вам билет в один конец, – подумал я, и скомандовал.
– К бою! Зарядить бронебойным. – Что грузовику, что бронику однозначно кирдык.
Через пять минут я услышал шум моторов, а потом и увидел головной бронетранспортёр, который остановился у моста. Переговорив о чём-то с ряженым энкавэдэшником, и подождав растянувшуюся колонну, "гробик на гусеницах" поехал вслед за грузовиками, которые оторвались на добрую сотню метров. Начало нам по барабану, главное для нас это хвост. Шедший последним БТР был с пушкой, вот его-то мы и взяли на прицел. Но гладко было на бумаге, да забыли... Про три тентованных грузовика едущих в хвосте колонны сразу за бронеходами, которые почему-то остановились на переправе, причём крайний, не доезжая моста, и из них стали выпрыгивать солдаты в фельдграу. Даю команду.
– По бронетранспортёру огонь! — Хорошо пошло, только брызги в разные стороны. И сразу же взорвалась огнём наша опушка леса. Ну и мы добавим.
— Бронебойным заряжай! Кеша, бей второго, стрельба по готовности. — А пулемётчик молодец, не стал пытаться продырявить броню, а выбрал для себя доступную мишень – грузовики с пехотой. Тявкнула наша пушка. Наводчик и в этот раз не подвёл, второй встал и задымил. Что там у нас за мостом? А там хреново. Фрицы уже спешились и залегли.
— Левее ноль два осколочным, четыре снаряда беглым, – и после клацанья затвора.
— Орудие!
— Выстрел!
– Откат нормальный!
Прозвучали ответы хорошо обученного расчёта. И понеслось. Банг. Банг. Банг. Банг. Почти со скоростью автомата заговорила наша сорокапятка, наводчик едва успевал подправлять прицел.
Я смотрю за результатами и считаю разрывы.
— Первый, второй, третий, четвёртый. Пятый, шестой? Седьмой?? Восьмой??? – Не понял? На четыре выстрела восемь разрывов. Кто это нам решил помочь? Ах вот оно что, это миномётчики пристрелялись, калибр хоть и небольшой, всего 50 мм, но на асфальте вещь убойная вдвойне. Вместе с осколками ещё и камешки разлетаются. А гансам заметно поплохело, живые поползли прятаться на ту сторону насыпи, самые хитрозадые, правда, давно уже там, вот там они и останутся. До самой смерти. Как говорил один "хороший" человек. "Скоро живые позавидуют мёртвым".
Потом прошлись по грузовикам перед мостом, влепив в мотор каждого по бронебойному гостинцу и, добавив гранатами для полного счастья, уже по кузовам и колёсам. Хотя с видимостью там не ахти, кустарник возле речки закрывает полотно дороги, но ветки не помеха для осколков снарядов. Пока разбирались с фрицами на левом фланге, нам прилетело справа, пули как горохом прошлись по щиту орудия. Это кто там у нас такой прыткий? Оказалось, что немецкие ганомаги в количестве пяти штук, высадив десант, рванули в нашу сторону, открыв ответный огонь по опушке. Крайний слева вырвался вперёд, и был уже в ста метрах от нас, да ещё и пристрелялся сучонок.
— Левее ноль пять. Зарядить бронебойным. Кеша, бронетранспортёр видишь?
-- Вижу Коля! – Судорожно вращая маховик, наводя по стволу, говорит мне наводчик, и только после грубой наводки приникает к прицелу. – Ещё секунда... Вот он, гад!
– Тогда огонь!
– Выстрел!
– Откат нормальный!
– Бронебойным! Цель та же. Огонь! – После второго попадания, остановившийся Sd 250, начинает дымить, а потом и горит. Осматриваю поле боя. Слева чисто, противник затаился. Справа картина немного другая, прикрывшись от нас корпусом горящего собрата, другой такой же, хлещет из своего пулемёта по позициям разведвзвода. – Что делать? Менять позицию? Но дорога каждая секунда. Спрашиваю наводчика.
– Попасть сможешь?
– Не могу, дым застит, да и корпусом он прикрылся.
– Пох, бей через корпус, только в мотор не стреляй. – Говорю я и тут же командую.
– Зарядить бронебойным. Цель та же, бить сквозь корпус, три снаряда. Огонь! – Стреляем болванками. Первый снаряд прошёл чуть выше, второй попал в движок подбитому бэтэру, а вот третьим снарядом, прошившим кабину, горящего гробика, проломило борт хитровыделанного. А тот, запаниковав, начал сдавать назад и получил наш бронебойный подарок, прямо в "гычу". Снаряд, пробив капот, рванул в "салоне".
Ба-бах!!! Близким разрывом хлестануло по ушам, и на головы посыпались сухие сучья с деревьев, и ещё раз – ба-бах. Справа на опушке вспух куст разрыва. Скомандовав бойцам.
– В укрытие! – Сам же пытаюсь рассмотреть нашего обидчика, привстав на колено. Ещё два подарка с неба с интервалом в десять секунд, заставляют меня упасть на дно окопа для стрельбы лёжа, но дымок от выстрелов я всё же засёк. Из-за дороги по нам работал немецкий миномёт, но не ротный, а среднего калибра – 81 мм. И как нам его достать? У нас же не гаубица, и бризантных снарядов у нас тоже нет. Хорошо, что эта падла спряталась прямо напротив нас, и местность ближе к лесу идёт на подъём, поэтому горизонт орудия находится вровень с асфальтом. Можно попробовать накрыть гниду. Через две не лучших в моей жизни минуты, стрелять по нам перестали. Скомандовав.
– Расчёт к бою! – Объясняю Иннокентию его задачу.
– Ты что такое стрельба на рикошетах, знаешь?
– Что-то слыхал, но на практике ни разу не видел.
– А блинчики ты по речке пускал? Вот и представь, что шоссе это река, а вместо камней у тебя снаряды. Короче старайся попасть в асфальт. Понял?
– Понял, надо попробовать.
– Ты не пробуй, а ешь, точнее, сделай вещи.
– Заряжать осколочным, огонь по готовности. – Говорю я, и комментирую результаты попаданий.
Первый снаряд ушёл выше, второй попал в насыпь дороги, третий и четвёртый, разорвались где-то в районе цели, отскочив от асфальта. После того как мы выпустили десяток гранат, миномёт заткнулся, добавив ещё пяток, я задробил стрельбу.
В очередной раз осматриваю поле боя, считая чадящую и подбитую бронетехнику противника, начиная с правого фланга. – Да уж, теперь ориентиров добавилось, хотя и видимость ухудшилась. Насчитав с десяток горящих, а так же раскиданных по всему лугу консервных банок, я сделал перекличку личного состава. Не откликнулся только один – Евгений Столбов. Бегу в ту сторону, да, тут уже ничем не поможешь, прямое попадание в окоп миномётной мины, не оставило скромному парню с Урала никаких шансов. Возвращаясь на свой НП, даю команду.
– Расчёт к бою! Осколочным зарядить. – Ищу цели, и стреляем на каждую вспышку от выстрела, а также на малейшее шевеление со стороны противника. И только истратив десяток осколочных гранат, я немного успокоился и пришёл в себя. Сразу стало тише, и даже слышно как обгоревшая краска отщёлкивается от раскалённого ствола орудия.
Минут через пять на левом фланге за мостом, раздаётся интенсивная пулемётная стрельба, потом взрывы гранат, и очереди из наших автоматов. Пытаюсь рассмотреть, – что там случилось, и кто это так развоевался? Но мешают растущие вдоль речки кусты ивняка, и даже стоя за деревом, видно только площадку в десяти метрах за мостом. Не выдержав, оставляю за себя Задору и, дав команду вырыть могилу, иду к реке. По пути беру с собой нашего разведчика Фёдора, и уже вдвоём пробираемся опушкой леса. Пройдя сотню метров, наткнулись на отрядного снайпера. Спрашиваю у него.
– Что там случилось, браток?
– Да это наши танчики развоевались, а потом и "засадный полк" присоединился, сначала закидали гранатами, а потом рванули через дорогу и накрыли автоматным огнём сверху.
– Как думаешь, всех положили?
– Из десятка стволов сверху вниз, да ещё и почти в упор, однозначно капец им всем. – Да уж, не хотел бы я оказаться на месте этих фрицев, сначала гостинцы сверху в виде лимонок, а потом ещё и старуха с косой, да не простой, а с темпом стрельбы 800 выстрелов в минуту, шансов выжить ноль целых, ноль десятых и хрен сотых.
– Мы сходим, поближе посмотрим, ты нас прикрой если что.
– Хорошо, прикрою, но и вы сами ушами не хлопайте. Слышь, артиллерия, – это вы что ли кашу у моста заварили?
– На той стороне мы, ещё и миномёт поддержал, а на этой станкач порезвился. А что не нужно было?
– Наоборот всё в ёлочку, гансы уже к нам намылились, заняли бы окоп и хана всем нашим планам, а тут вы, результат на дороге валяется, ну и пяток самых прытких уже я приземлил.
Взяв оружие на изготовку, по едва заметной тропинке меж кустами крадёмся к переправе. При выходе из зарослей ивняка залегаем, чтобы осмотреться и прислушиваемся. До мостика тридцать метров, до окопа вырытого диверсантами, всего пятнадцать. Разведка окаянит где-то на той стороне дороги, отлавливая и достреливая недобитков. Через несколько минут, замечаю в окопе непонятное шевеление. Что делать? Если там фрицы, тогда понятно, сначала граната потом зачистка. А если наши? Ну, это уже их проблемы. Кто не спрятался, я не виноват. Достаю лимонку и, не выдёргивая чеки, с криком.
– Гранатен! – закидываю её в окоп, а следом несусь сам. Когда я почти добегаю до окопа, навстречу мне с воплями.
– Алярм! Алярм! – выскакивает тело в форме противника. Не останавливая своего движения, сшибаю его прикладом своего ППД и, подбежав к окопу, сверху вниз несколькими очередями зачищаю его от непрошеных гостей, осматриваюсь и, заменив магазин, спрыгиваю на дно. Подбежавшему Фёдору говорю, чтобы он приглядел за моим крестничком, а сам в это время изучаю небольшой окоп и его содержимое. Кроме мёртвого трупа в фельдграу, больше ничего интересного не нахожу, подобрав свою гранату, убираю её на место и окликаю "дядю Фёдора".
– Эй санитар, что там с моим пациентом? – боец сначала удивляется, а потом врубившись в мой чёрный юмор, отвечает.
– Пациент скорее мёртв, чем жив.
– Ну, раз врач сказал в морг, значит в морг, – констатирую свершившийся факт я, и уже серьёзным тоном командую.
– Забери у него документы, жетон, боеприпасы с оружием, и тащи всё сюда. – Сам же, помахав рукой прикрывающему нас снайперу, показав, что у нас всё в порядке, досматриваю своего упокойника. Для этого приходится перевернуть на спину, лежащего ничком фрица. Ого, на ремне болезного нахожу любимый пистолет Остапа Бендера, "Парабеллум", правда с кисами у нас напряг, да и с Остапами, не фонтан. Забрав документы из карманов, а также оружие и патроны вместе с ремнём, ищу ранцы гансов и нахожу их, а также один МП-40 и карабин Маузера, валяющихся на дне окопа. Открываю солдатскую книжку и пытаюсь хоть что-то прочитать, хотя из немецкого знаю только, "хенде хох" и "дас иш фантастиш", английский учил в школе, и хотя бы латинские буквы знаю.
– Ого, а ганс то не рядовой, – с трудом удалось прочитать звание, что-то типа фельдфебеля, а зовут его Гансом, точнее звали, а ещё точнее никто вас, уродов, сюда не звал, сами пришли, ну и нашли, что хотели. Хотел землю – получи, будешь ты в ней удобрением, причём вонючим. От фрица и правда начало подванивать, но не трупным запахом, а содержимым кишечника, поэтому отхожу в другой конец окопа и зову Федьку, нехрен ему на виду маячить. Собрав заработанное непосильным трудом, и распихав это всё по ранцам, вылазим, и прихватив оружие, бежим к пушке. На позиции застаём своего взводного, который начинает ругаться из-за нашего отсутствия, но когда я отдаю ему трофейный пистолет, Ванька, с горящими как у пацана глазами, рассматривает его, а потом убирает себе в командирскую сумку. Я же молча достаю из своего кармана комсомольский билет Жени Столбова и протягиваю его лейтенанту. Потом хороним нашего первого двухсотого, хотелось бы надеяться, что и последнего, но на такой войне вряд ли. Достав из вещмешка убитого котелок, я ножом выцарапываю на нём фамилию, имя отчество, год рождения, а также номер дивизии, и закапываем вместе с погибшим.
Через пять минут после похорон, наблюдаем следующую картину маслом: с опушки леса в сторону шоссе, выстроившись редкой цепью, идут разведчики и зачищают территорию, по несколько минут задерживаясь у каждого подбитого бронетранспортёра, раздаются редкие выстрелы из винтовок, и короткие очереди из автоматов.
– Товарищ лейтенант, – говорю я Ивану – а не мешало бы пройтись и проверить результаты наших попаданий по этим консервным банкам, да и патронов к трофейному оружию поискать.
– Пожалуй, стоит, – говорит он, поглаживая свой планшет, – да и ротный разведчиков просил их поддержать.
– Тогда пошли, пока махра всё не снюхала.
– Идём. Задорин за старшего. – Приказывает взводный. Вооружив Разведфедьку немецким автоматом, высыпав содержимое одного из ранцев, и взяв его с собой, прихватив ещё пару бойцов, небольшой цепочкой идём на зачистку территории, а заодно и подсобрать трофеи, и немного "помародёрить".
До первой нашей "сладкой парочки" добираемся довольно быстро. С ближним всё понятно, одни головешки, а вот со вторым – "хитрожопым", будем посмотреть. С первого взгляда почти целый, по крайней мере, не горелый. Подходим ближе и, заглянув через борт, вижу следующее. Да, зрелище конечно не для слабонервных, весь "салон иномарки" забрызган какими-то ошмётками, и сгустками крови. Пулемёт целый, но труп пулемётчика опознать будет трудно, и водила сидит на своём месте, почти как живой, правда без головы, но ему уже пофиг, он в валгалле. С бэтэра забираем два пистолета, один МП-40 и пулемёт с лентами, а также запасной ствол и все прибамбасы к МГ-34. Пока мы осматривали трофей и прилегающую местность, второе отделение разведчиков дошло до трассы, и там соединилось с первым, "встреча на Эльбе" произошла буднично, без эксцессов, и даже дружеским огнём не обменялись. На этом наша миссия по фланговому прикрытию "наступающих войск" прекратилась и, найдя пару цинков с патронами, и прихватив небольшой ящичек с красным крестом, нагруженные этой поклажей как ослы, прём всё назад. Придя на место, застаём там связного с запиской от ротного. Передав нам приказ, а на словах сказав, что машина за нами уже выехала, боец побежал дальше на левый фланг.
В послании комроты приказывал, выдвинуть наше орудие за мост и контролировать подступы к переправе. Немецкий МП-40 я презентовал Кеше за отличную стрельбу, оба же пистолета отжал себе, были у меня кое-какие мысли, кому их отдать. Упаковав всё захомяченное в пустые ящики из-под снарядов и, приготовив орудие к транспортировке, стали ждать машину. Через пять минут к нам подкатил зисок, и мы, загрузив имущество и оставшиеся боеприпасы в кузов, подцепили нашу пушку, залезли сами и, подсадив по пути миномётчиков и снайперюгу, двинули к переправе. С трудом поднявшись на шоссе, наш тягач рванул ещё быстрее, и даже пришлось застучать по кабине, когда впереди показались немецкие грузовики и трупы врага, валявшиеся на полотне дороги. Когда наш "Шумахер" остановился, мы, выскочив на дорогу, быстро освободили проезд, скидав трупы на обочину, и поехали дальше. Проскочив через мост и отцепив нашу сорокапятку, мы стали выбирать позицию и разгружать снаряды.
Ящики с боеприпасами сложили в окопе, вырытом диверсантами, а пушку поставили прямо на обочине, рядом с одним из наших танчиков. Второй разместился в ста метрах правее, а вот третий, видимо подбитый, лениво дымил неподалёку. Спрашиваю у вылезших и сидевших на броне своего Т-38 танкистов.
– Эй, чумазые. Кто это ваш танчик подстрелил, вроде пушек тут нет? – в ответе танкиста слышится сожаление.
– А в наших консервных банках и без пушек можно дырок насверлить, броня-то картон, всего сантиметр.
– Экипаж-то хоть жив?
– Да живы все, успели выскочить, одна пуля в мотор, а вторая в аккурат между ними прошла.
– И где они?
– Да вон неподалёку, смотрят, из чего их машину продырявили. Снизу поднимались два мужика в чёрных комбезах, неся в руках какую-то винтовку с длинным стволом на ножках.
Когда танкисты подошли к нам, стали уже сообща разбираться, – что это за хрень? Достав один патрон из коробки, немного прихамели, – это же сколько забойной травы надо выкурить, чтобы такого наизобретать? Нет, пуля-то привычного для гансов калибра 7,92, а вот гильза, по сравнению с обычной винтовочной, ещё та штучка, раза в четыре поболе. Ну, раз есть ружо, то оно должно выстрелить, солдаты – они же как дети, только с настоящим оружием. Установив этот слонобой в заботливо выкопанный диверсами окоп и, зарядив его, плотно прижимаю приклад к плечу, и нажимаю на курок. – Ба-бах! – Больно лягнув меня в плечо, ружьё выстрелило, – а нахрен оно мне было надо, – подумал я, молча вылезая из окопа, и освобождая место для желающих пострелять. Сам же покрутив башней, и заметив кое-что интересное, отпрашиваюсь у взводного и, поговорив с безлошадными танкистами, всей толпой вместе с незаменимым Федькой идём к миномётной позиции, которую мы накрыли своим огнём.
Когда подошли ближе, я увидел БТР с миномётом и трупы солдат противника, лежащие вокруг. Проходящая разведка, от пистолетов их конечно освободила, но обстоятельно пошарить в бронетранспортёре видимо не успели, да и что там найдёшь кроме боекомплекта к миномёту, всё свободное место было заставлено лотками с минами. Ганомаг стоял мордой к дороге, и на первый взгляд казался абсолютно целым, когда я заглянул внутрь, то и на второй взгляд, кроме экипажа, посечённого осколками, никаких видимых повреждений не обнаружил. Без всяких церемоний выкинув бывших владельцев из "транспортного средства" и, протерев сиденья, танкисты стали изучать устройство, теперь уже своего нового "пепелаца". Мы же с дядей Фёдором, занялись привычным уже для нас делом, забрали у бывших владельцев, "деньги, часы и документы", а также всю сбрую, оружие и боеприпасы. И когда после нескольких неудачных попыток броник всё же завёлся, мы с помощью танкистов, загрузили, лежащие на земле укупорки с минами, а также все вещи внутрь "салона". Потом прицепили на антенну красную косынку, "достали баян, гармошку и балалайку и, распевая революционные песни", рванули к видневшемуся в двухстах метрах впереди БТРу противника, застывшему в позе пьющего оленя в ручье.
Подъехав к месту встречи "подводной лодки" с её родной стихией, увидели там, прибывших раньше нас спасателей из разведроты, которые и потрошили невезучих сухопутных фрицев, решивших стать подводниками. Всё дело в том, что параллельно дороге, в двухстах метрах от неё, протекал ручей, впадая в речку, ручеёк так себе, зато водой промыло противотанковый ров, неглубокий, но с крутыми берегами. Растущие вдоль него кусты ивы, видимо дезориентировали водителя, и он со всего маху нырнул на своём бронике в воду, воткнувшись бампером в противоположный откос, а передними колёсами опустившись на дно. Если бы этот утюг умел летать, то возможно он бы и перепрыгнул через ручей, но «рождённый ползать, летать не может», так что экипажу сильно поплохело, когда они сначала пытались пробить головами лобовую броню, а потом их присыпало лотками с минами. Когда подоспела наша разведка, они даже не очухались, их пришлось извлекать как шпроты из консервной банки. Был здесь и мой недавний знакомый, сержант Серёга Филатов, и вот что он мне рассказал после допроса одного из очухавшихся пленных.
На нас напоролся один из взводов, немецкой разведроты на бронетранспортёрах, усиленный миномётным отделением. А также мотопехотный взвод, направленный для охраны моста. Немецкий разведотряд, должен был захватить переправу через Западную Двину, расположенную в десяти километрах от нас, и после этого дать сигнал основным силам для дальнейшего продвижения.
На вопрос же о том, как они оказались в реке, пленный сначала замялся, а потом пояснил следующее.
– Сначала всё было хорошо, они вовремя успели съехать под откос, установили миномёт и стали стрелять. Но потом сверху стали прилетать камни и осколки снарядов, и убивать миномётчиков. Оставшиеся в живых доблестные солдаты фюрера, заскочили в бронетранспортёр и рванули в укрытие (куда глаза глядят) а этот думмкопф Вилли не заметил речку и нырнул, а дальше он ничего не помнит.
Так, выходит это после нашей стрельбы на рикошетах, эти немчики так обосрались, что с разгона рухнули в ручей, значит этот БТР – наш законный трофей, а пленных, всех троих, пусть разведка себе забирает. Объяснив всё Серёге, я также поведал ему о наших подвигах. Он рассказал о своих. Короче мы договорились. Пока разговаривали, танкисты времени зря не теряли и, зацепив тросом "бронекатер", поставили его на ровный киль, и стали пытаться заводить. Поначалу ничего не получалось, но когда сержант Филатов, привёл бывшего водилу, и тот под присмотром механика-водителя, немного покопался в моторе, движок весело загудел. Немного прибравшись в бронеамфибии, и распихав по местам боекомплект, мы вместе с разведчиками расселись по нашим тачкам, посадили на пол связанных пленных, и небольшой колонной тронулись в обратный путь. Второй танкист тоже умел водить, не только танк, но и автомобиль, так что недостатка в "таксистах" у нас не было, во всяком случае, пока. Возле моста мы остановились, разведчики спешились и, забрав пленных, увели их в землянку, где капитан Алексеев разместил свой КП.
Я же угнал броневики за мост, пока не отняли, и доложил взводному о трофеях, потом мы уже вместе стали думать, как их отжать себе, и кое-что придумали. Время приближалось к полудню, когда лейтенант пошёл на доклад к начальству, а я взял с собой двух человек из расчёта, и мы, подогнав БТР к самому ЗИСу, сначала перегрузили в кузов мины к миномёту, а на их место, уже из грузовика, оставшиеся 45-мм снаряды. Закончив работу, перегнали наш бронетягач поближе к орудию. Во-второй же бэтэр мы установили на своё место миномёт и, посадив туда расчет из двух ездовых, поставили его рядом с первым. С танкистами договорились, и они заняли позицию неподалёку от второго танка, там был небольшой пригорок поросший кустарником, где они и замаскировались. Когда мы всё закончили, к нам подошёл взводный, а вместе с ним командир разведроты который решил взглянуть на наши трофеи. Объявив благодарность расчёту, за хорошо выполненную работу (разгромленную колонну противника) он поинтересовался, умеем ли мы стрелять из затрофеенного оружия. Я сказал, что в учебке стрелял из нашего миномёта, а с немецким у них разница калибров всего в один миллиметр, а всё остальное практически идентично. Капитан усмехнулся, подумал и распорядился временно передать в распоряжение нашего взвода миномётное отделение. Так в нашем отряде появилась нештатная батарея из двух стволов, могущих вести навесной огонь. Миномётчики были рядом, и поэтому передача надолго не затянулась, а уже через десять минут бойцы сидели в кузове нашего грузовика, и мы все выдвигались на новые позиции.
