Глава 4. В разведке.

Когда я уже подходил к своему взводу, то прозвучала команда "становись", и мы продолжили свой путь. Идти было не далеко, и через три часа колонна батальона уже втягивалась в небольшой лесок у деревни Плеханово. На марше так ничего интересного и не произошло, за исключением пролёта одиночного самолёта в наш тыл. Команду воздух подали вовремя, но увидев звёзды на крыльях, отменили. Я рассказал взводному про комбата, а он мне про "зенитных пулемётчиков" из нашей пульроты. Так и не дождавшись меня, он сам сходил к пулемётчикам, и всё у них разузнал. Оказалось, что специальные прицелы и треноги у них были в укладке, на каждый третий пулемёт. Но на марше толку от них немного, одна маета, и только в обороне есть смысл установить их для отражения воздушной атаки. Так как наша дивизия находилась во-втором эшелоне, то и занимать рубеж обороны и окапываться, никто не спешил. Лишь штабные и сапёры проводили рекогносцировку и намечали рубежи будущей обороны. Целые сутки наши подразделения приводили себя в порядок и отдыхали после маршей, в части был устроен парко-хозяйственный день, и организована помывка личного состава. Вперёд выдвинулся лишь дивизионный разведбат, да зенитчики заняли позиции для прикрытия войск и штабов. В ночь с 17 на 18 июля наш батальон совершил форсированный марш для занятия предполья в район станции Нелидово. Для этой цели нам выделили десять грузовиков марки ЗИС-5, на которые мы и загрузили все лишние боеприпасы и тяжёлое вооружение, которое с одной из стрелковых рот они и перевезли первым рейсом. Остальной батальон, двигался в пешем порядке, зато налегке. Вторым рейсом забрали обе наших пушки с частью "бэка" из зарядных ящиков и остальной личный состав, оставив лишь три ручника для прикрытия оставшегося конного обоза. Облегчённые повозки весело пылили по ночной дороге, и где-то к восьми утра мы прибыли на станцию. Стрелковые роты ушли занимать позиции и окапываться, нам же пока никаких приказов не поступало, и мы, позавтракав, легли спать.

В час по полудню нас подняли и послали оборудовать позиции. Так как рубеж обороны батальона проходил по берегу реки Межа, то единственным танкоопасным направлением на нашем участке был железнодорожный мост через эту речку. Вот туда-то нас и направили. А позиция нам досталась шикарная, прямо как нарочно созданная для обороны: с запада на восток проходила железная дорога с мостом через реку, к востоку от реки местность повышалась, а в трёхстах метрах от берега, правее железки, располагалась небольшая высотка, местами поросшая кустарником. Вот на этой-то высоте нашему взводу и предстояло оборудовать свои позиции, чем мы и занялись. На следующий день к нам присоединился стрелковый взвод, с двумя станковыми и четырьмя ручными пулемётами, и мы на два дня превратились в натуральных кротов, ископав всю высотку вдоль и поперёк. Но зато были оборудованы основные и запасные огневые, а также укрытия для личного состава и ровики для снарядов.

Пока мы копали землю, 143-й ОРБ, заняв станцию Земцы и сделав её своей базой, вёл разведку, посылая группы в различных направлениях. Разведгруппы формировали не однородного состава, а для каждой задачи разные: где дороги были хорошие, туда высылали разведку на бронеавтомобилях, туда где похуже, отправлялись грузовики с мотопехотой, для форсирования водных преград использовали плавающие танки, ну и пешие дозоры проходили везде. Единственным недочётом было то, что в мотострелковой роте батальона, не было тяжёлого вооружения, поэтому-то комдив и приказал выделить в распоряжение разведбата, взвод станковых пулемётов и наши сорокапятки. Приказ пришёл двадцатого числа, и утром на следующий день мы собрались в дорогу. Пулемётчики прикатили к нам на четырёх повозках, мы тоже взяли с собой две наших пароконных повозки с боекомплектом, правда часть снарядов пришлось оставить в расположении, а на их место, догрузили гранаты, ну и весь наш запас консервов, предварительно упакованный в ящики от снарядов. Для перевозки же личного состава, освободили пару подвод из обоза и, получив ещё и энзэ на двое суток, позавтракали и тронулись в путь. Пешком никто не шёл, поэтому до места мы добрались за два с половиной часа, и доложились командиру разведбата о прибытии. Осмотрев наше "войско", поздоровавшись с красноармейцами и поговорив с командирами взводов, майор очень обрадовался, и сразу же велел зачислить нас на довольствие. Пока наши командиры оформлялись в хозчасти разведбата я, увидев возле здания штаба скамейку и, сидящего на ней человека с умным лицом и сержантскими треугольниками в петлицах, пошёл туда. Достал папироску, замял на ней гильзу, и соответствующим жестом попросил прикурить. Сладко затянувшись, — эх, прощай здоровые лёгкие, – я обратился к сержанту с "дежурным вопросом".

– А что, невесты в вашем городе имеются? – На что последовал незамедлительный ответ.

– Кому и кобыла невеста. – Ух ты, товарищ дружит с юмором, и знает нашу классику, это хорошо, пожалуй поговорим.

— А у вас что, кобыла в невестах?

— На счёт кобылок, я не знаток, а вот девки тут ядрёные. — Девки мне не нужны, во всяком случае в данное время, а вот информация о батальоне, пожалуй не повредит.

– Не возражаешь, если я присяду, а то устал с дороги.

— Садись, место не куплено, а в ногах правды нет.

– В жопе она тоже не водится, — отвечаю я, присаживаясь рядом.

— Это смотря в чьей, некоторые до самой задницы раскалываются, когда хорошенько надавишь. – Оба-на, вот это поворот, я думал это простая штабная крыса, а тут "ещё этот тип, из второго батальона".

— И кого же вы с таким усердием давите, что аж правда лезет. – Пытаюсь я на косвенных, прокачать оппонента.

— Да гадов всяких ползучих, змей там, тараканов, всяких разных вредителей "полей и огородов". -- С усмешкой на губах говорит он.

– А понял, вы из санапедстанции, – включаю я дурака. – Вы лошадок наших не посмотрите? А то одна храмлет.

– Санэпидемстанция, это тебе не ветлазарет, так что извини, ничем помочь не могу, – сворачивает разговор мой собеседник, вставая. Я тоже встаю, выбрасываю папироску и, делая вид, что никуда не тороплюсь, прощаюсь с собеседником, протягивая ему руку.

– Ну, будете у нас на Колыме, милости просим, всегда рады хорошим людям. – Тот немного подумав, отвечает.

– Лучше уж вы к нам. – Пожав друг другу руки, мы расходимся.

Вот это поворот, я что, опять ногами в жир попал, пошёл по грабли, а пришёл грабленный, – и что это за фрукт такой? Так, начнём с самого начала. Когда я подошёл, он сидел и курил папиросу, оружия при нём не было, или было, точно, на ремне справа висела кобура с наганом. Что дальше, петлицы малиновые с двумя треугольниками, значит сержант-пехотинец, возраст лет двадцать пять, для призывника многовато, значит сверчок, обут в сапоги, – а вот походка!? Точно, походка кошачья, нет скорее тигриная, лицо худощавое, фигура поджарая, движения не суетливые, но в тоже время резкие. На особиста вроде не тянет, слишком молод, – а вот на погранца, или спецназера!? Точно из этих, тех которые в зелёных фуражках, скорее всего из халхингольцев, которых набирали для пополнения нашей дивизии, когда мы ещё на финскую ехали. К нам тогда прислали этих "партизан", для замены расчётов. Из памяти Николая я помню, как они всю дорогу до границы нехрена полезного не делали, а только спали, пили, пока была водка, играли в карты, в общем, морально разлагались, в отличие от нас срочников, которые и несли службу. Фууу!!! Отлегло, точнее, пронесло – и ещё как пронесло, "еле до туалета добежал" – шутка, это просто сержант из разведки, ну если у них в разведке все сержанты такие, тогда ой. Хана Гитлеру, точнее песец. Ну, все это вряд ли, таких много не бывает, товар как говорится штучный. Пока я рассуждал таким образом, подошёл взводный с красноармейцем из штаба, и нас определили на постой.

Отцепив пушки, и спрятав их в какой-то развалюхе, мы стали обустраиваться на месте нашей дислокации. До обеда ничего интересного не случилось, а вот после. После обеда началась суета. Сначала прибежал посыльный с вызовом для взводного, когда тот вернулся, то приказал готовиться к маршу всему личному составу взвода, за исключением приданных из обоза двух ездовых (их мы оставляли для присмотра за лошадьми), а также выделить четырёх бойцов, для погрузки боеприпасов. Вот этих-то извозчиков мы и послали, а ещё Разведфедьку, который болтался поблизости, и старшим команды моего наводчика Задору, а то эти такого нагрузят, что потом будем стрелять учебными, или салют гансам давать. Приготовив своё снаряжение, и осмотрев всё моё оружие, я взял ППД и подошёл к взводному пообщаться. От него я узнал, что нам предстоит отправиться в разведпоиск, на юго-запад, где в шестидесяти верстах от нас находилось село Ильино. Дороги туда были, но предстояло форсировать пару речек, да и в каком состоянии эти "автобаны", никто не проверял, поэтому в состав группы вошли следующие подразделения. Второй взвод мотострелковой роты на своих грузовиках, взвод плавающих танков Т-38, а для поддержки выделили наш взвод, и два станкача. А так как командовали этими взводами сплошь лейтенанты, то и старшим назначили капитана Алексеева – командира роты. Для дальней связи нам дали автомобиль с радиостанцией. Командование не поскупилось, и выделило что нам, что пулемётчикам, по два ЗИСа, к своим мы, догрузив укупорки со снарядами из передков и кое-что ещё, сразу же прицепили наши пушки, а пулемётчики на каждый свой грузовик поставили станкач на зенитной треноге. Ещё один ЗИС-5 загрузили бочками с бензином и канистрами с маслом, а также некоторыми запчастями и запасными колёсами. Получив сухпай на четверо суток, мы двинулись в путь.

Впереди пылили четыре наших танчика, сразу за ними эрзац-зенитка, потом мы, следом за нами грузовики с мотопехотой и все остальные. В замыкании шли, вторая "шилка" и "последний из могикан". Первые десять километров, мы проскочили на довольно приличной скорости – 30 км/ч, дальше дорога пошла похуже, но скорость практически не снизилась. Первый привал сделали на берегу речки, у деревни с говорящим названием Козлы. Долили в радиаторы воду, заправили технику, слезли с машин и сами оправились. Танкисты, осмотрев свои агрегаты и заправив машины, залезли в свои гробики и быстро форсировали реку. Пока мы переправлялись вброд через эту "козлячью" речушку, танкисты ушли вперёд на разведку. А название действительно говорящее, мы насилу переправились в этом месте. Речка-то по колено, и шириной метров тридцать в районе брода, но дно заилено, и шедшая первой "зенитка", встала на середине реки, но совместными усилиями "пулькоманды" и нашего расчёта, машину вытолкали на тот берег. Наш же грузовик с пушкой на прицепе, вытягивали уже при помощи зенитки. Потом водилы посовещались и, прикинув буй к носу, поступили следующим образом. Согнали всех лишних со своих пепелацев и, отцепив нашу сорокапятку, они соединили все грузовики тросами, и без особых проблем переехали реку. Правда, когда передний начал пробуксовывать, его цепанули к зенитке, и как в сказке "внучка за бабки, бабка за дедку, дедка за ..." вытянули на дорогу. Наше же оставшееся орудие, взял на буксир, следовавший в хвосте танчик, и недовольно урча мотором, перетянул на ту сторону. Бойцы же перешли речку по колено в воде и, отжав портянки и перекурив накоротке, расселись по машинам. Свои танки мы догнали возле деревни Баево, там же встретили кавалеристов из 29-й армии, и переговорив с молодым летёхой, уже в полном составе попылили к месту назначения. Где-то к семи часам вечера наша колонна не доезжая до села Ильино километра два, заехала в лес, и мы тихонько затихарились там, выслав пешие разведдозоры в направлении моста через реку Билейка, и поближе к селу для наблюдения.

Примерно через час от дозорных прибежали посыльные с докладом. В деревне противника обнаружить не удалось, не было там и своих войск, и лишь только местные пейзане занимались своими делами. А вот на мосту!? Мост охраняли солдаты в форме бойцов НКВД, но старший дозора заметил, что они как-то странно себя вели, и на контакт с ними не пошёл (да и приказа не было), а решил понаблюдать, как он выразился "издаля". И вот с результатами этих наблюдений, он и отправился доложить по начальству, строго настрого приказав оставшимся бойцам, "не высовываться и во все шары глядеть за чужаками".

Выслушав младшего сержанта, ротный приказал личному составу выдвигаться на опушку леса, оставив всю технику на месте, а сам, прихватив с собой "лица особо приближенные к императору", поспешил за дозорным к месту наблюдения. Наш взвод тоже оставили на месте, но я отпросился у взводного и, прихватив с собой для связи "дядю Фёдора", побежал за разведчиками, чтобы засветло увидеть этих непонятных "коварных типОв", благо бинокль у меня был свой. Добравшись до опушки, мы залегли в густом кустарнике и стали осматривать местность. Сразу перед нами, на расстоянии четырехсот метров с юга на север, проходило асфальтированное шоссе, дорога была широкая и прямая, с высокой насыпью. В пятистах метрах в направлении на юго-запад от нас находился мост через небольшую реку, а так как трасса была Союзного значения, то и мостик был хоть и недлинным, но капитальным. Судя по крутым берегам, глубина реки в этом месте была приличной, ну а ширина всего метров двадцать пять тридцать, но просто так через неё техника пройти не сможет, поэтому и мостик имел хоть и не стратегическое, но тактическое значение. Вот этот-то объект и охраняли доблестные войска НКВД, судя по их форме. Ну, с формой всё понятно, а вот с её содержимым. Первая странность заключалась в том, что справа от моста параллельно дороге был отрыт окоп на отделение, с пулемётной точкой, смотрящей в сторону леса, то есть на восток. Точно такой же окоп просматривался и слева от моста, хотя логичней было бы отрыть позицию параллельно реке, но видимо у охраны свои причуды, "каждый по-своему с ума сходит". А вот причуды ли, и есть ли окопы с той стороны насыпи, надо будет проверить. Ещё раз, внимательно осмотрев мост, и по привычке наметив ориентиры, я решил подойти по лесу ближе к реке, чтобы присмотреть удобную позицию для нашего орудия. Немного оттянувшись от опушки вглубь леса, мы встали во весь рост, и пошли в южном направлении. Не доходя сотни метров до берега, нос к носу столкнулись с моим утрешним собеседником.

– Это куда это мы такие красивые намылились? – сходу спросил разведчик.

– А с какой целью интересуетесь? – чисто по-еврейски ответил я.

– Ну раз интересуюсь, значит мне по должности положено. – Начинает грубить сержант.

– Во-первых, должности у нас одинаковые, а во-вторых – болтун находка для шпиона. Ты что шпион? Если хочешь узнать военную тайну. Если шпион, тогда руки вверх, – навожу я свой ППД на разведчика. Фёдор смещается вправо, и тоже берёт его на прицел своего карабина.

– Всё, один – один, уймись артиллерия, убери свои пушки, а то наделаешь отверстий, потом не запломбирУешь. – Поднимает и разводит руки в стороны в знак примирения мой оппонент.

– Ладно, проехали, – говорю я и вешаю автомат на плечо.

– А всё-таки, зачем вы сюда пришли? – уже в нормальном тоне спрашивает он. Ну, ежели с нами по человечески, то и мы по-людски. Достаю портсигар и приглашаю разведку перекурить.

– Давай перекурим, а заодно и поговорим. Если у тебя время есть?

– Для хорошего человека пятнадцать минут всегда найдётся. – Мы присаживаемся под деревом и закуриваем. Чтобы не тянуть кота за все подробности, я первым начинаю разговор.

– Посмотрели мы на твоих бывших сослуживцев, и чем-то они нам не понравились.

– С чего это ты взял, что они мои, а уж тем более сослуживцы? И чем они это вам не понравились?

– Раз ты бывший пограничник, то и принадлежите вы к одному наркомату – НКВД, вот ты сам со своими странными охранниками и разбирайся.

– Это кто тебе сказал, что я бывший пограничник? И давай расскажи мне, что такого странного ты разглядел.

– А ходишь ты тихо, да и подкрадываешься незаметно, вон Федос у нас хоть и разведчик, а топает своими сапогами как слон, его за версту слыхать. – Дядя Фёдор краснеет. – Ну а по этим, окопы у них не так расположены, фронтом на нас, точнее на восток, – а кто на них из тыла нападёт? А ещё надо на ту сторону дороги как-то посмотреть, что у них там, на дерево что ли залезть.

– Да уж, приметливый ты мужик, как я погляжу. Ладно, давай знакомиться, потом пойдём к ротному, с ним поговорим. Филатов Сергей – протягивает мне ладонь сержант.

– Николай Доможиров – отвечаю я и жму его руку.

– Изотов Федя – говорит наш разведчик. Затушив папиросы, мы пошли к опушке леса. Увидев подходящее дерево, Сергей с проворством рыси влетел на него и минуты через две спустился.

– Ты прав, слева от моста за дорогой, только одна пулемётная точка с круговым обстрелом, а справа землянка и два грузовика, скорее всего ЗИСы. – По дороге Сергей рассказал, что служит "замком" во взводе лейтенанта Бабиновского. Дальше шли уже молчком, так как подлесок подходил ближе к шоссе, а заросли ивняка тянулись вдоль реки, почти до самого моста. Вот в этом-то подлеске мы и встретили командира мотострелков, наблюдающего за "противником". Нашептав что-то ему на ухо, "погранец" пристроился рядом, ротный же внимательно посмотрев на меня, показал жестами, что через десять минут уходим. Разместившись неподалёку, я расчехлил свой бинокль, и с помощью оптики стал высчитывать расстояния и определять ориентиры. До первого окопа было метров триста.

– Ну и хари у этих "вохравцев", об лоб поросёнка убить можно, и чем только их кормят, – автоматически размышлял я, прикидывая, где мне разместить орудия. Когда мы удалились на достаточное расстояние от реки, комроты подробно расспросил меня обо всём, что я увидел. Я ему всё рассказал, и пояснил где лучше установить наши сорокапятки. Решив провести совещание на месте, и пока не стемнело выбрать позиции, капитан Алексеев послал связных за взводными командирами. Когда все собрались, командир роты обрисовал общую картину и, сопоставив все факты, а так же выслушав мнения взводных командиров, принял следующее решение. Разведвзводу и пулемётчикам занять позицию по опушке леса; наши орудия прикатить туда же; всю технику оставить на месте и замаскировать; экипажам танков быть в готовности, и далеко от машин не отлучаться. С наступлением ночи выдвинуть усиленные дозоры, по левому и правому берегу реки как можно ближе к мосту и послушать разговоры караульных. А картина вырисовывалась следующая. С той и другой стороны моста стояли часовые, и останавливали все транспортные средства, проходящие через мост, у водителей одиночных машин проверяли документы сами, а для пропуска колонн вызывали "офицера".

Местных же пейзан, что пеших, что конных, пропускали беспрепятственно, сопровождая молодых женщин сальными взглядами. На все попытки любопытных крестьян завести с ними разговор, отвечали отказом и велели проезжать и не задерживать движение. Небольшое село находилось в полукилометре от моста, а скажите мне, – какой нормальный русский солдат будет сидеть в сыром окопе, когда рядом столько "вкусного"? Давно бы уже выставив парочку часовых, махнули в деревню, эти же сидят и даже носа туда не кажут. И что самое странное, часовых, которые дежурили на мосту, было всего четверо, то есть две смены, и менялись они через каждый час, хотя народу был целый взвод (человек 30), и несли службу только у пулемётов по одному, а на замену вставали тоже через час, но разные бойцы. Остальные хоть и бодрствовали, находились рядом и были с оружием, но службу не несли, а занимались своими делами, и лишь при приближении военных колонн, моментально занимали свои места, согласно боевому расчёту. Дорога была рокадной, и в основном по ней передвигались одиночные грузовики и посыльные на различной технике, а так же небольшие колонны снабжения, войск проходило мало. Бои шли где-то под Смоленском и Великими Луками, от которых до нас было километров семьдесят, это до Лук, до Смоленска же больше сотни. Это нам сказали ещё вчера, на обязательной политинформации, но с того момента прошло уже больше полутора суток, да и всей обстановки батальонный замполит знать не мог, а прочёл только сводки Советского информбюро. На самом же деле немцы были в тридцати километрах от нас, на реке Западная Двина, где и окружили остатки 134-й стрелковой дивизии. Выслав щупальца своих разведподразделений в восточном направлении, не последнюю скрипку играли и диверсанты, а так же парашютисты, занимая мосты, и важные перекрёстки дорог. Видимо на одну из таких диверсионных групп мы и наткнулись. Все наши подозрения ещё больше подтвердились, когда один из выставленных секретов, привёл местного жителя, который предъявив свои документы, по делу пояснил следующее.

Солдаты приехали на переправу вчера после обеда, выставили караул, и сразу начали копать окопы, а к вечеру закончили оборудовать свои позиции, но в деревню так никто и не пошёл, все остались на месте. Поэтому-то, Егор Сергеевич как председатель сельсовета, взяв гостинцы, пошёл знакомиться с новыми соседями. Когда он подошёл ближе, ему навстречу вышел немолодой командир с кубиками лейтенанта и спросил.

– Что тебе нужно, отец? – На что бывший солдат ответил.

– Да вот сынки, с гостинцами я к вам, да и в гости хотел позвать, познакомиться поближе, "чайку крепкого" попить, домашнего похлебать.

– Спасибо отец, но извини, насчёт чайку не получится. Служба. Но за подарок спасибо, – сказал командир.

– А надолго вы к нам? – поинтересовался, неугомонный старик, Егору Сергеевичу было под шестьдесят, и с окладистой бородой, он выглядел значительно старше.

– Надеюсь, что такое военная тайна тебе объяснять не надо, уважаемый, – усмехнулся военный и отвернулся, чтобы позвать одного из бойцов.

– Так точно! Известно товарищ командир. – Гаркнул старый служака и осёкса. Пропустивший это выражение мимо ушей "офицер", ответил.

– Ну, ты потише солдат, а то оглушил совсем, ты, судя по годам ещё с япошками воевал? – пошутил он.

– Никак нет! – Уже специально сказал Егор, наблюдая за реакцией сорокапятилетнего лейтенанта. – С япошками не пришлось, а вот на германской, я лиха хлебнул.

В это время подошёл красноармеец, и командир передал ему корзинку, что-то негромко сказав на ухо.

– А может всё-таки баньку истопить, баня для солдата первое дело. – Не унимался бывший чоновец. – Я сейчас скажу бабам, вмиг сладят.

– И германец нас возьмёт голыми руками за голые задницы. Ты этого хочешь? – Начал проявлять нетерпение непонятный энкавэдэшник.

– Ну что вы, товарищ командир, и в мыслях не было, я же из лучших побуждений, ну не хотите как хотите, тогда я пойду.

– Подожди отец, ты не обижайся, но у нас приказ, и нарушить его я не имею права, а ты вот возьми, – передал он почти пустую корзинку от подбежавшего бойца деду Егору, – выпей за наше здоровье. Прощай.

С этими словами офицер демонстративно посмотрел на часы, отвернулся и пошёл на позиции. Что-то тут не так? Подумал председатель, развернулся и потрусил в деревню, с жадностью поглядывая на корзину, на дне которой плескалось две бутылки портвейна и две пачки махорки. И только повернув за угол ближайшего дома, он избавился от ощущения злобного чужого взгляда, смотрящего ему в спину. Придя домой и, бросив ни в чём неповинную корзинку под лавку, Егор Сергеевич достал бутыль чистого как слеза крепчайшего самогона, налил полный стакан и в два глотка осушил его, не ощущая ни вкуса, не крепости. Окончательно он пришёл в себя только после второго двухсотграммового "граника", но не опьянел, а только мозги встали на место.

Такую вот историю рассказал нам Егор Сергеевич Сомов – в молодости лихой рубака из Первой конной, который в дальнейшем гонял разных бандитов, служа в ЧОНе, и после ранения вернувшись в родное село, так и остался там. Сначала помог создавать колхоз, а потом работая на разных должностях в своём районе. Сегодня, с раннего утра достав из сундука свой бинокль и забравшись на чердак сельсовета, он целый день наблюдал за странными охранниками у моста, и только лишь убедившись в своих подозрениях, решил позвонить в район. Но связь почему-то не работала, и когда вездесущие мальчишки сообщили о том, что в лес за дорогой приехало много красноармейцев на танках и машинах, хитрый дед, понаблюдав за нами в течение часа и заметив все наши телодвижения, якобы случайно набрёл на секрет. И когда его отвели к командиру, всё ему рассказал. Отдав все необходимые распоряжения, ротный пошёл к машинам, чтобы связаться с батальоном, ну а я за своими орудиями. Когда подошли к лагерю, уже практически стемнело, капитан связался с батальоном и получил приказ: " Наблюдать за противником и действовать по обстановке". Лесной массив начинался где-то в километре от реки, и поэтому мы, выехав из леса, двинулись вдоль опушки, и немного не доезжая до кромки леса, остановились, отцепили орудия, разгрузили боеприпасы, но не все, а только по полбыка на орудие, плюс по ящику гранат и покатили наши пушечки уже по лесу. Позицию для Мишкиной пушки выбрали в семистах метрах от реки, прямо напротив деревни, там мы остановились и пошли за боеприпасами.

Первым рейсом забрали двенадцать укупорок и утащили на позицию, а вот вторым всё остальное, перекурили, и расчёт второго орудия, стал устанавливать свою пушку, а так же копать ровики для снарядов. Примерно через полчаса, командира взвода вызвали на очередное совещание, вместе с ним увязался и я. На совещании решили следующее, пока нет известий от штаба и разведдозоров, личному составу, выставив часовых от каждого отделения, отбиться прямо на позициях. На вопрос взводного, что делать со вторым орудием, командир разведроты сказал, чтобы поставили свою пушку рядом с первой, но не окапывали, а просто приготовили к стрельбе. К трём часам ночи от дозорных поступили доклады с результатами разведки, из которых следовало, что после восьми утра через мост проследует разведка противника на бронетехнике. Сержант Филатов услышал эту информацию из разговора двух хохлов, которые дежурили в ночной смене у пулемёта, и от нечего делать, трепались между собой на "западенской мове".

В очередной раз, собрав всех командиров, капитан Алексеев стал вырабатывать решение на бой. Как это принято в разведке, начали с младших по званию, то есть с меня и замка из разведвзвода.

Я предложил организовать засаду в лесу и, заперев колонну выстрелами по крайним машинам, если получится уничтожить всех гансов в центре походного "ордера". Сергей поддержал меня, но добавил свои пять копеек, предложив снайперскую засаду. Всё дело в том, что когда 119-я стрелковая дивизия была на финской войне, потери в основном были от действий "кукушек", а так как дивизия стояла во-втором эшелоне, то и для зачистки тылов от вражеских диверсантов и снайперов, привлекали в основном разведбат. И когда прибыли на место постоянной дислокации, то в полках развернулось настоящее снайперское движение, снайперами хотели быть все, вплоть до поваров. Командование решило поддержать инициативу, и комбриг Березин выбил из округа пару десятков снайперских винтовок Мосина и СВТ. Комбат 143-го ОРБ немного подправил структуру мотострелковой разведроты, и теперь состав взводов, немного отличался от штатного. Подробнее остановлюсь на втором взводе этой разведроты.

1. Командир – лейтенант Бабиновский (ТТ, ППД-40); заместитель командира – сержант Филатов (наган, СВТ-40).

2. Стрелковые отделения.

Первое отделение: 1) командир – сержант (ППД-40); 2) пулемётчик – рядовой (ДП-27); 3)помощник пулемётчика – рядовой (СВТ-40); 4) снайпер – рядовой (снайперская винтовка Мосина); 5) помощник снайпера – рядовой (СВТ-40 со сн. прицелом); 6) шесть стрелков – рядовые (СВТ-40); 7) водитель – рядовой (карабин Мосина). 12 человек, грузовик ГАЗ-АА.

Второе отделение: 1) командир – мл.сержант (АВС-36); 2) пулемётчик – рядовой (ДП-27); 3) помощник пулемётчика – рядовой (АВС-36); 4) два автоматчика – рядовые (АВС-36); 5) шесть стрелков – рядовые (СВТ-40); 6) водитель – рядовой (карабин Мосина). 12 человек, грузовик ГАЗ-АА.

Третье отделение: 1) командир – мл.сержант (ППД-40); 2) пулемётчик – рядовой (ДП-27); 3) помощник пулемётчика – рядовой (ППД-40); 4) два стрелка – рядовые (СВТ-40); 5) шесть автоматчиков – рядовые (ППД-40); 6) водитель – рядовой (карабин Мосина). 12 человек, грузовик ГАЗ-АА.

3. Миномётное отделение: 1) командир – мл.сержант (наган); 2) три рядовых (карабин Мосина). 4 человека, один 50-мм миномёт.

4. Итого: 42 человека; 3 пистолета; 1 сн. винтовка; 6 карабинов; 3 пулемёта; 1 миномёт; 10 ППД-40; 16 СВТ-40; 4 АВС-36. Транспорт 3 грузовика ГАЗ-АА.

И ещё, сержант Сергей Филатов, как один из лучших стрелков в дивизии, раздобыл на свою "Светку" оптику и считался снайпером. Дураков в разведке не оказалось, и поэтому нашу инициативу поддержали, а так же "углУбили и расширили". Лишь только командир танкового взвода заикнулся об атаке, но ему сразу напомнили, что его коробочки прошьёт навылет любая винтовка бронебойной пулей, не говоря уж о пулемёте, и он сразу сник. Но когда ротный объяснял ему задачу, тот повеселел и, уяснив всё, после получения приказа чуть ли не вприпрыжку убежал к своим керосинкам.

Выслушав всех, капитан Алексеев отдал нам боевой приказ. А начал он его следующими словами.

– Значит, все мы тут посоветовались, и я решил:

– Организовать засаду на приближающегося противника.

– Позицию для обороны занять по опушке леса.

– На флангах разместить противотанковые орудия.

– Станковые пулемёты в пятидесяти метрах от орудий, ближе к центру, у пулемётов оставить по два номера расчёта, остальным оборудовать позиции в общей цепи.

– Первому отделению без снайперской пары, скрытно выдвинуться в село и занять позицию для уничтожения противника с другой стороны шоссе. Старшим сержант Филатов.

– Второму отделению занять оборону по опушке леса.

– Третье отделение расположить в засаде, с другой стороны реки, в лесу как можно ближе к противнику, ручной пулемёт отдать второму отделению. Старшим лейтенант Бабиновский.

– Снайперам занять позиции: одному в центре обороны, второму на левом фланге.

– Минометчикам выбрать позицию на левом фланге.

– Водителям после начала боя выдвинуться ближе к позициям, с целью эвакуации личного состава.

– Фельдшеру организовать перевязочный пункт, для обработки раненых.

– Танковому взводу быть в готовности и ждать дальнейших указаний.

– Связистам обеспечить связь с батальоном.

– Сигнал к открытию огня, первый выстрел из пушки или ракета красного дыма.

– К подготовке приступить в 4:00 утра 22 июля 1941 года.

Выслушав боевой приказ, мы немедленно приступили к его выполнению.