Нордлин был одним из немногих городов Авелора, где зимой иногда выпадал снег. Крошечные прозрачные снежинки впервые опускались на город белой пеленой перед новогодней ночью, укутывая праздничные улицы мягким покрывалом. К Великому празднеству в честь Четырех богов столица всегда готовилась знатно. С каждым днем зажигалось все больше огней, и после наступления темноты казалось, что даже снег становился светящимся и цветным, будто радуга.

С самого утра ни один горожанин не мог сидеть спокойно. Ярмарки, оживлявшие перед праздником почти каждую, даже самую отдаленную улицу, кишели людьми, а несмолкающий гомон распространялся далеко за пределы городских стен.

Те счастливцы, которым не требовалось в этот день идти за покупками (коих, кстати, было крайне мало), продолжали суетливо носиться по улицам или по собственным домам, непроизвольно поддаваясь всеобщей веселой праздничной суете.

В этот день городские ворота практически не закрывались, в город пропускали всех, желающих участвовать в ночном действе. С самого утра отстраненные лица стражников светились радостью и гостеприимством, что было, скорее, результатом действия дармовой выпивки, принесенной поутру одним из офицеров, чем добродушного склада характера. Но наплыв гостей в этом году не стихал до самого вечера. Лишь незадолго до полуночи уставшие служащие водрузили на ворота огромный засов, умудрившись с пьяных глаз не попасть во все петли и грохнуть его прямо на землю. Четырехметровые деревянные двери слегка качнулись, но остались закрытыми. И, к сожалению, ничем не скрепленными на всю ночь.

Градоправители Нордлина считали, что каждый год столица должна превосходить все другие города Авелора, да и соседних стран тоже, размахом отмечаемого торжества. Поэтому на внушительных просторах главной площади тратилась пятая часть городского бюджета.

Бесчисленное множество музыкантов, нанятых или вольных, исполняли свой репертуар, тщетно пытаясь не потеряться в какофонии окружающих звуков. Там же ютились всевозможные фокусники, факиры, бродячие цирки, стараясь урвать побольше зрителей. В толпе обывателей, которым повезло прорваться на саму площадь, рассредоточивались штатные маги, которые ровно в полночь должны были стартовать с основной программой праздника – красочным представлением в воздухе.

Около девяти вечера граф Дорс Велен с дочерью умудрились прорваться к королевскому дворцу. Мартин виртуозно правил каретой и чудом не зацепил ни одного зеваку.

В прошлом году Эрин все праздники безвылазно провела в академии. У нее почти не было знакомых в городе, да и первое Великое празднество без родных не добавляло хорошего настроения. Поэтому на этот раз девушка с энтузиазмом разглядывала столицу из окна кареты, махая приветливым прохожим. Впервые за последние полтора года она позволила себе беззаботно улыбаться и по-детски ждать зимнего чуда.

Сам граф не позволил себе на публике даже добродушной улыбки, но Эрин чувствовала, что отец тоже доволен. Хотя его вид был немного нервозным, она списала это на долгую разлуку с королевским двором и волнение перед предстоящим возвращением в свет.

Когда подъезжали к дворцу, девушка еле смогла усидеть на месте. Широкая аллея пока не была заполнена каретами, а значит, они прибыли одними из первых. Предельная пунктуальность всегда являлась отличительной чертой ее отца.

Эрин попыталась уговорить графа выйти чуть раньше и прогуляться вдоль аккуратно выстриженной в форме причудливых узоров изгороди, чтобы полюбоваться на дворец и парк, окружавший его. Но это противоречило этикету, поэтому отец строго посмотрел на дочь и промолчал. Ей оставалось любоваться красотами из небольшого окна, не позволявшего окинуть взглядом всю картину.

А посмотреть было на что. Столичный дворец короля затмевал красотой не только ее родное поместье, но и все строения, когда-либо виденные Эрин в жизни. Четыре остроконечные башни, обрамленные тонкими каменными арабесками, устремлялись в небеса. В паре десятков метров над землей их связывали длинные полукруглые мосты. Основная часть дворца была выполнена в форме ротонды неимоверных размеров. Множество башен поменьше, казалось, вырастали из самой крыши здания. Все это великолепие было щедро подсвечено огромным количеством белых магических шаров, парящих на территории дворца и по всей территории парка.

От размаха и роскоши у Эрин перехватило дух. Девушка впервые сожалела, что за все месяцы, проведенные в столице, так и не отправилась на прогулку в это удивительное место. Осматривать дворец сегодня ей никто не позволит. Этикет порой противная штука. Он принуждает держать на лице вежливую улыбку и ничему не удивляться.

Карета остановилась перед огромной узорчатой аркой, служившей входом. Мартин распахнул дверцу и, приветливо подмигнув, галантно подал Эрин руку. Графиня улыбнулась в ответ и еле слышно вздохнула. Она никогда не любила балы.

– Граф Дорс Велен с дочерью! – громко провозгласил герольд в полупустом зале. Гости только начинали съезжаться, и король со свитой все еще не объявились. По традиции, принимая бал в собственном дворце, они обязаны были выйти последними.

Эрин доводилось видеть королевскую семью всего однажды, когда правящий монарх Эрольд де Травин и его младший брат Гаррон охотились в их краях около трех лет назад и остановились в родовом поместье Дорс Веленов. В их честь, конечно, был дан еще один скучнейший бал. Ее младшая сестра весь вечер дрожала ресницами и не спускала глаз со второго наследника престола. Что невероятно выводило Эрин из себя, ведь о помолвке Гаррона и Матильды было объявлено на весь Авелор. На что она надеялась?

Сам же король со скучающим видом восседал в одном из шикарных, расшитых золотом кресел и едва ли проронил за весь вечер несколько слов. Он был довольно молод и хорош собой (даже горбинка на орлином носу не сильно портила мужественный профиль), все еще холост, но не вызвал в Эрин ни малейшего интереса. И, несмотря на все уговоры матери развлечь его величество беседой, девушка так и не смогла переломить себя. Было в его отрешенном облике нечто неприятное. Да и замужество, даже столь выгодное, мало интересовало юную графиню, уже в те времена задавшуюся своей главной целью – побегом в Астанскую академию.

Граф окинул зал привычным взглядом и направился в сторону двух мужчин в черных фраках, беседовавших неподалеку. Эрин вырвалась из воспоминаний о доме, поправила складки нежно-салатового платья, расшитого тончайшим белым кружевом, и поспешила за отцом.

Мужчина постарше оказался герцогом Жерцким, правителем огромных земельных наделов около Нордлина. Он бывал в Велене много лет назад и видел Эрин совсем маленькой. Герцогу не хватало такта в общении с окружающими, поэтому он долго восхищался, как девушка подросла, при этом сально посмеивался и недвусмысленно утопал взглядом в неглубоком вырезе. Его собеседник, старший сын, молчал, но взгляды, устремленные на Эрин, носили весьма красноречивый характер и были под стать взглядам его отца.

Заметив недовольство дочери, граф быстро и умело перевел разговор в хозяйственное русло. Эрин вздохнула с облегчением и оглядела зал, отметив несколько знакомых лиц.

Авелор был разделен на пять герцогств, управляемых дальними родственниками королевской династии. И лишь одна часть, в которой находилась столица, подчинялась младшему брату короля, герцогу Гаррону Травинскому. Детей в дворянских семьях сызмальства заставляли зубрить сведения о правящих герцогских и графских династиях наизусть. Поэтому Эрин знала, что свободных мужчин, подыскивающих себе достойную партию среди высшей знати, не так уж много. Интересно, кого же родители наметили ей в женихи перед побегом? Неужели этого приторного младшего герцога Жерцкого?

Графиня еще раз оглядела невысокого коренастого собеседника, который до сих пор не проронил ни слова, и ее внутренне передернуло. Белесые, почти бесцветные маленькие глазки на слишком широком лице не делали его женихом мечты, а что уж говорить про их выражение! Нет, отец не мог так жестоко над ней подшутить!

Тем временем зал продолжал заполняться, герольд все громче объявлял имена новоприбывших гостей, пытаясь перекричать гул, но на него никто не обращал внимания. Вот величественно прошествовал директор академии, по случаю наряженный в серебристую мантию, расшитую золотыми звездами, и издали отвесил явно и чрезмерно благодарный поклон графу Дорс Велену. Эрин удивленно взглянула на отца, но он лишь улыбнулся ей в ответ, продолжая обсуждать слишком поздний урожай этого года с посмеивающимся герцогом. Неужели он успел профинансировать академию?

– Магистр Адалия Нимира со спутником! – вырвал Эрин из раздумий отчаявшийся быть услышанным герольд. Девушка обернулась и успела вырвать взглядом из толпы знакомое ярко-алое платье, а затем и строгий взгляд изумрудных глаз, устремившихся на нее.

Магистр Нимира приветливо улыбнулась и, взяв спутника под руку, отчего последний едва заметно поморщился, направилась в их сторону. В этот момент герцог Жерцкий наконец откланялся, пожелав графу с дочерью приятного отдыха, и дернул сына на другой конец зала, где на праздничном столе уже разливали по бокалам игристое вино.

– Граф Дорс Велен, я полагаю? – все еще улыбаясь, грациозно поклонилась Адалия. Эрин мельком оглядела ее спутника, сделавшего легкий церемонный поклон, положенный барону перед вышестоящим в иерархии титулов графом. При этом длинная рыжая челка почти скрыла его глаза.

– Чем могу быть полезен? – вежливо поинтересовался граф. – Кажется, мы еще не представлены.

– Преемница ковена, магистр Адалия Нимира. Я имею честь преподавать несколько дисциплин в академии. – Она сделала небольшую паузу и взглянула на Эрин. – И принимать экзамены по специализации после первого года обучения.

Эрин в ответ смущенно улыбнулась. Этим летом магистр Нимира была ее вторым экзаменатором. И, по заверениям старшекурсников – самой огромной неудачей для новичков. Половина отсеянных студентов не прошла именно ее строгого контроля. Сказать, что в академии адепты боялись Нимиры, как огня, – то же самое, что сказать «заяц немного опасается волка».

Но юной графине полгода назад повезло гораздо больше многих. С первых же тестов она умудрилась чем-то приглянуться грозному магистру. Поэтому девушка стала одной из немногих избранных, не испытывавших перед Адалией благоговейного страха.

Погрузившись в свои мысли, Эрин пропустила положенную по этикету церемонию знакомства, так и не расслышав имени рыжеволосого барона. Она бросила на него короткий взгляд, и где-то в глубине души ее кольнуло смутно знакомое чувство, определить природу которого Эрин не смогла.

– И как обстоят у моей дочери дела с обучением, госпожа магистр? – в шутливо-строгой манере улыбнулся граф.

– У вас есть повод для гордости, ваше сиятельство! За эти полтора года графиня успела попасть в мои любимые ученицы. – Обычно холодный тон наставницы был непривычно приветливым.

– Какая приятная новость, – сдержанно ответил отец Эрин. Он мог сколько угодно не одобрять ее побега, но, безусловно, втайне гордился отличными результатами в учебе. – Я надеюсь, такая прекрасная рекомендация от наставницы не спровоцирует леность моей дочери.

– Отец, – шепотом одернула его Эрин.

– Что вы, милорд. Я планирую дать Эрин несколько дополнительных занятий в следующем году, если она не против. – Магистр Нимира с лукавой улыбкой взглянула на ученицу. – Ее старательность и прилежание в теоретических занятиях дают пример всему курсу.

– К сожалению, лишь в теоретических, – вежливо улыбнулась Эрин.

– Не отчаивайтесь, графиня, стихия духа не так плоха, как кажется на первый взгляд.

На последних словах ее рыжеволосый спутник бросил удивленный взгляд на Адалию. Но узнать причину его замешательства Эрин так и не довелось. Наконец-то усталый герольд объявил о появлении королевской семьи, грянула долгожданная музыка, а графиню пригласил на танец первый кавалер. Она попыталась все-таки рассмотреть лицо барона, поймать его взгляд, но тщетно. Зудящее, волнующее чувство так и не покинуло ее.

– Особенная девочка, – улыбнулась Нимира, когда они с бароном вновь остались вдвоем. – Жаль, ее выбрала стихия духа.

– Адалия, – презрительно фыркнул ее спутник. – Ты мне будешь рассказывать про стихию духа? Я не хуже твоего знаю, что ее не существует.

– А значит, ты не хуже моего знаешь, что о запретных стихиях говорить недопустимо, – раздраженно ответила магистр.

– И насколько же повезло юной графине? – с иронией поинтересовался барон. – Некромантия, демонология?

– Понятия не имею, такие вопросы по-прежнему решает ковен за закрытыми дверьми, – задумчиво произнесла Адалия, гадая, чем же вызван интерес собеседника. Обычное любопытство – или он уже начал строить свои планы? Ведь девочка вполне могла оказаться демонологом, и это стало бы скверной новостью…

– Из нее выйдет отличный алхимик или заклинатель. У графини выдающиеся таланты. – Она попыталась отвлечь внимание спутника.

– У нее выдающийся дар, которым ей никогда не дадут воспользоваться.

Адалия бросила короткий взгляд на собеседника, заметив, что он выискивает взглядом графиню, которая как раз завершила танец с очередным кавалером и присела отдохнуть.

Барон направился в ее сторону, но Адалия поймала его за рукав.

– Ты же понимаешь, что не имеешь права ей рассказывать?

– А зачем мне это делать? – улыбнулся он и вырвал руку.

– Миледи, позвольте пригласить вас на следующий танец? – Немного запыхавшаяся девушка подняла голову и неожиданно обнаружила перед собой рыжеволосого барона, спутника Адалии. В первую секунду она даже растерялась. Его глаза более не скрывала длинная челка, а зрачки, обрамленные непроницаемо-черной радужкой, смотрели выжидающе и будто бы с легкой усмешкой.

– Э… разумеется. – Эрин, наконец, подала руку.

Мужчина слегка обнял девушку за талию и уверенно повел в танце. Танцевал он превосходно.

Первые минуты барон вежливо молчал. А настойчивое чувство в груди Эрин все росло, не давая покоя. Кажется, тренированная годами выдержка скоро начнет ее подводить. И самое ужасное – графиня никак не могла понять, что не так с ее кавалером!

– Барон, простите, я не разобрала вашего имени, когда госпожа Нимира нас знакомила.

– Барон Ривский к вашим услугам, миледи.

Он без труда лавировал в заполненном бальном зале, казалось, по наитию плывя на волнах музыки. И с каждым шагом, с каждым новым пируэтом сердце графини ускоряло свой ритм.

Бал в честь Великого празднества был в самом разгаре. Слегка подвыпившие дворяне усаживались за столы для карточных игр, а их отпрыски с радостью кружились в центре зала. Праздничная атмосфера пропитывала каждое слово, окутывала каждый звук ожиданием предстоящего чуда и наступающей полуночи, когда яркими красками должна была взорваться сама реальность.

Но Эрин более не ощущала этого нагромождения людских эмоций, шума голосов, танцующих пар вокруг. Ей казалось, что зал абсолютно пуст, и она осталась наедине с пронзительными черными глазами барона, утонула в самой их глубине. На той отметке, где люди прячут своих мнимых демонов.

Но в мире был лишь один человек, который прятал там настоящее чудовище.

– У меня голова закружилась, не могли бы вы проводить меня подышать свежим воздухом?

Ее спутник плавно остановился и галантно подал руку, не произнеся ни слова. Эрин неуверенно взяла его под локоть и направилась к выходу из зала. По пути краем глаза она уловила настороженный взгляд своей наставницы. Адалия сделала пару шагов в их сторону, но какой-то маг в мантии с нашивкой академии отвлек ее разговором.

А в следующую секунду ее кавалер уже распахнул стеклянные двери, ведущие на открытую террасу, и в лицо девушки ударила струя свежего морозного воздуха, привела мысли в порядок и вызвала легкую дрожь. Графиня приподняла подол пышного платья и шагнула на усыпанную первым снегом брусчатку.

Терраса была на удивление пустынна. Барон усадил ее на ближайшую скамейку и плотно затворил двери. Теперь ни единая душа не услышит их разговор.

Эрин собралась с силами и постаралась придать своему голосу максимум уверенности. Не к месту снова вспомнилась их первая встреча, и руки опять предательски задрожали.

– Даниэль?

– Если кто-то и мог меня узнать, то только ты, – усмехнулся маг, стал напротив и в мгновение ока принял естественный облик.

За полтора года он почти не изменился, лишь темные волосы, ни разу не стригшиеся за это время, теперь спадали чуть ниже плеч. Бальный фрак сидел на нем как влитой, будто он носил подобную одежду всю жизнь.

– О боги, Даниэль… – снова прошептала Эрин и впилась взглядом в черные глаза, чувствуя, что тонет, а земля уходит из-под ног.

Как много всего ей хотелось рассказать! Рассказать, спросить, узнать. Но голос более не слушался, а губы растянулись в глупой улыбке. Он рядом, наконец-то рядом с ней. Все не сказанные себе самой слова стали очевидными, а сомнения бессмысленными.

– Приятно, что ты все еще помнишь мое имя, – с привычным ехидством выдал маг.

– Что ты здесь делаешь?

– То же, что и ты – получил королевское приглашение на бал.

– Работа? – шепотом спросила графиня.

– Ну что ты, скорее консультация. Можно сказать, разведка.

Ледяной профессиональный тон задел Эрин за живое. Ведь она столько времени ждала этой встречи… Неужели ошиблась в своих догадках, и маг настолько бесчувственный, насколько хочет казаться? Но ведь там, в лесу, у развалин, он был совсем другим!

Эрин уже открыла рот, чтобы съязвить, сказать наглому выскочке, что убийцам не место на королевских балах, но вовремя себя остановила. Может, по неведомой ей причине он снова притворяется?

– Почему ты ни разу не навестил меня? – Против ее воли голос прозвучал обиженно.

– А зачем? Никто не оплачивает мне исполнение графских капризов, – как ножом, отрезал Рид.

Эрин дернулась, будто от пощечины. Но быстро придала лицу непроницаемое выражение и поднялась.

– Тогда не смею вас задерживать, барон, ибо очередной мой каприз велит мне быть как можно дальше от вас. И впредь, если хотите позлить вашу спутницу, выбирайте, пожалуйста, другую кандидатуру!

Она постаралась как можно скорее отвести глаза от Рида, чтобы он не смог уловить закипавших в уголках слез, и резким шагом направилась в сторону выхода с террасы.

– Эрин, – негромко окликнул ее маг после секундного замешательства. – Постой.

– Что-то еще? – резко бросила графиня, останавливаясь.

– Вам с отцом следует на время покинуть столицу.

– Зачем? – все еще стоя спиной к собеседнику, гневно спросила она.

– Здесь скоро станет небезопасно.

Наконец, Эрин не выдержала и повернулась. Слезы исчезли из прекрасных голубых глаз графини, теперь наполненных напускным презрением и обидой.

– И сколько будут стоить эти сведения для зажравшихся графьев?

Из-за неожиданной реакции девушки Рид слегка опешил. Но краем глаза уловил, что снег вокруг подошв Эрин начал таять, образуя едва заметное серое облачко.

– Разве на первых занятиях в академии вас не учили контролировать свой дар? – тоже злобно ответил он.

– О чем ты? – Теперь пришла очередь Эрин растеряться.

Маг молча указал на абсолютно сухую, будто почерневшую землю у ее ног.

– Я так не умею, – прошептала она в ответ. – Мой дар слишком слаб, мне никогда не приходилось его контролировать…

– Значит, это не так, и тебе надо учиться. – Голос Даниэля заметно потеплел.

Эрин наклонилась и потрогала пальцами почерневший песок, некогда бывший брусчаткой.

– Она будто обратилась в прах, – тихо произнесла девушка и все-таки расплакалась.

А спустя мгновение Рид аккуратно протянул руку и поднял ее на ноги. Нежно коснувшись щеки Эрин, вытер выступившие слезы.

– Зачем ты так со мной? – еле слышно, одними губами произнесла девушка.

– Дружба со мной плохо отразится на твоей репутации, – ласково улыбнулся маг.

– Мне наплевать, – неожиданно для самой себя сказала Эрин и почувствовала, что ее прорвало. Она больше не плакала, но тоска по магу, копившаяся в ней полтора года, выплескивалась наружу, разрывая сердце жгучей болью. – Какое мне дело до чужих мнений?! Я хочу знать только твое. Мне было тяжело все эти месяцы, тяжело и одиноко, и единственным моим спасением являлись мысли о тебе, они ежедневно въедались в мое сознание. Я старалась быть смелой, сильной, умной. Старалась быть такой, какой смогла бы наконец понравиться заносчивому магу, чтобы вновь растопить ехидную усмешку на его лице… Чтобы быть вправе попросить его остаться, чего не смогла тогда. Ты ведь знаешь! Ты просто не можешь не знать, что я люблю тебя, Даниэль!

На секунду глаза мага вспыхнули неподдельным страхом.

А затем их тихое уединение нарушили резкие звуки, донесшиеся из бального зала. Сначала истошно и отчаянно закричала женщина, а потом ее голос утонул в какофонии паники.