Глава 15

Если честно, мне раньше всегда было интересно как именно выглядят любовные отношения в реальной жизни, а не в книгах. Как пара видится днем, при всем белом свете, так сказать? Все же весьма просто целоваться в ночи, когда даже сам лунный свет нашептывает разные глупости. А вот потом?..

Но, как оказалось, в отличие от меня Сибэль четко знал чего хочет и почему-то не стеснялся это демонстрировать.

На следующий день, когда я появилась в приемной после занятий, он спокойно обнял меня за талию и поцеловал в щеку. Навь сидела у двери с отвисшей челюстью и остановившимся багровым взглядом.

– Там распоряжения на столе, – спокойно проговорил Сибэль и после вручил мне небольшую картонную коробочку с маркировкой известной кондитерской. – Это тебе к чаю. Хорошего дня, Фэй.

И скрылся в кабинете.

– Как ты это сделала? – спустя несколько минут тихо спросила Таль.

– В том и прикол, – повела плечами я, рассеянно открывая коробку и глядя на две красивые корзиночки с кремом и фруктами. – Это не я. Это он сам…

– Ну да… никто не может совратить мужчину лучше, чем он сам. И это, Фэй…

– Что?

– С детьми я сидеть не буду. Так что заранее не рассчитывайте!

И покуда я с отвисшей челюстью смотрела ей вслед, эта собаченция, гордо задрав голову, удалилась вослед за хозяином.

Ну нормально…

Какие дети?! Мы тут еще даже не целовались толком!

Вспомнив как именно мы «толком не целовались», я мучительно покраснела и опустила взгляд в бумаги. Работа, Фэй. Ответственность там и прочие пряники.

И выкидывай мыслишки о том, как могли бы выглядеть эти самые дети! И что фамилия избранника так себе на самом деле… Особенно та, что в миру уже. Оригинал-то вполне себе нормальный.

Долго пребывать в резонансе у меня не получилось – работа звала!

Когда я все закончила, то осознала, что осталось одно распоряжение – передать обратно подписанные бумаги в руки Цая.

Ладно, прогуляемся, почему бы и нет?

Я собрала все в стопочку и вышла из приемной. Итак, нужно выйти из главного здания и перейти в соседнее. Раскланялась с призраками, махнула рукой горгульям и подумала, что мне действительно нравится в этом месте. Нет, не учиться, мне не особо интересно то, что преподают на факультете Долга и Чести хотя бы потому, что основные дисциплины мне преподавали еще лет семь назад учителя дома.

А вот работать… работать оказалось неожиданно занимательно. И я бы, наверное, даже подумала о том, чтобы остаться. В конце концов, что меня зовет обратно в Эльзитур? Долг перед родом? Отец видит его в том, чтобы я исполняла его распоряжения, забыв про свои интересы. Выйти замуж? Не хочу это делать по указке рода.

Да, возможно меня лишат наследства, но, в конце концов, сколько молодых эльфов ищут свой путь в большом мире?

С другой стороны, Фэй, давай-ка закругляй эти мысли. Ты уже распланировала дальнейшую жизнь, хотя пока вообще неизвестно, что будет дальше.

Я прикусила нижнюю губу, болью прогоняя бредни, которые поселяются в головах всех излишне романтичных девиц, когда объект романтической привязанности начинает демонстрировать внимание.

Включай снова стервочку, дорогая. Это полезно для жизни.

Зашла в здание, поднялась на нужный этаж и, отловив первого попавшегося призрака, спросила как найти нашего нового главного целителя. Он буркнул нечто неразборчивое, но я отважно пообещала пожаловаться на него нави. Дух недовольно на меня зыркнул и сказал, что это подло сразу опускаться до столь низких угроз. Но объяснил как добраться до дальней башни.

Я со вздохом осмотрела винтовую лестницу, что вилась все выше и выше, и подобрав подол платья, отважно ринулась покорять высоты.

Шла неторопливо, тихо и по-эльфийски, прокатывая стопу по камню и ощущая его, казалось, даже сквозь обувь. В чем причина невесомого шага остроухого народа? В том, что мы «слушаем» землю, камень, траву, деревья… все, чего касаемся. И они сами показывают, говорят нам как по ним ступать.

Так что я просто наслаждалась единением с окружающим миром и наблюдала за тем, как кружатся в золотистом столбе света пылинки.

Именно благодаря этому созерцательному настроению я и уловила какие-то странные звуки на лестничном пролете чуть выше. Остановилась, прислушалась… и окончательно слилась с окружающим миром, скользя все выше и выше, пока не увидела на площадке возле окна тонкую девушку с пепельными волосами.

Суккуба стояла чуть сгорбившись, зябко обхватив себя ладонями за плечи, и была бледна настолько, что практически сливалась со своими волосами. Это производило странное, жутковатое впечатление, также как и выражение ее лица. Загнанное, жалкое, на грани отчаяния, но с застывшей гримасой надежды, что смотрелась как последний оплот умирающего.

– Не хочу… – бормотала Нарвиэль и даже помотала головой, растрепывая еще больше и так небрежную прическу. – Я не хочу обратно!

Внезапно отчаяние на ее лице пропало так быстро, словно его выключили. Переставили где-то рубильник, сменили музыкальный кристалл в шкатулке… нацепили на лицо совсем другую маску. На ней тоже была печать отчаяния, но какая-то злая, яростная.

– Ты так и будешь блеять, словно овца, и позволять делать с собой все, что они захотят? – резко склонила голову набок девушка и продолжила отрывисто бросать слова. – Использовать так, как захотят! О да, папенька нас любит, маменька нами дорожит, и они никогда не позволят случиться чему-то плохому. Дура! Они пичкали тебя травами и…

– Они усмиряли тебя! – выражение лица у суккубы снова сменилось на жалкое. – Ты, ты всегда мешала, ты…

– Я всегда была тобой! – яростно откликнулась та, вторая часть личности. – Ты совсем дура? Я – это то, что естественно и правильно. Я – истинная природа. Они не будили в тебе способности, а усыпляли их, потому что учить юную суккубу – это слишком опасно, не так ли? Она может и взбрыкнуть, может подумать, что не желает класть свою жизнь на алтарь государственных интересов. Гораздо проще иметь в подчинении безвольную девчонку, которой промыли мозги все, кто мог это сделать.

Длинная пауза, во время которой девушка на лестничном пролете задыхалась и давилась рыданиями, перемежающимися руганью, а я лихорадочно пыталась уложить в голове то, что у бедняжки действительно две личности. Мать Природа, как же так? Это что нужно было пережить, что сделать, чтобы такое получилось?

– Нам нужно к Цаю, – вновь всхлипнула Нарви. – Он даст лекарство и…

– Лекарство?! Лекарство от чего, идиотка?!

– От тебя! – закричала эльфийка и разрыдалась, сползая по стене и закрывая лицо руками. – От тебя, от тебя, от тебя. Я так не могу больше, я безумно устала. Я хочу, чтобы ты уснула, и в моей голове наконец-то воцарилась тишина. Я хочу спокойствия, мать природа, неужели этого так много?

– Дурочка, – выражение лица истиной суккубы смягчилось, и подняв руку, она погладила саму себя по голове. – Я же ты. В каждой личности есть разные стороны. Ты домашняя, а я нас защищаю. Они нас разделили, раздробили и усыпили меня, потому что за инстинкт самосохранения и подвиги в состоянии аффекта отвечаю тоже я. Все сделали для того, чтобы оставить тебя слабой и беззащитной. Это не плохо… это просто ты. Я без тебя тоже неполноценна. Нам нужно стать снова целым, вылечиться… а не избавляться от части своей же сути.

– Приехал наставник, нужно пойти и решить что делать, так как порошки почти закончились и мне все хуже и хуже. Мы уже почти дошли…

Голос снова упал почти до шепота.

– Хуже?! – вновь взвилось альтер-эго эльфийки.

– Хватит злиться, – устало попросила она сама себя.

– Тебе самой не надоело быть ресурсом, который в любой момент могут использовать, не оглядываясь на наши интересы? Пока мы под юрисдикцией Эльзитура, так и будет продолжаться. Что касается твоего доверия к отравителю, то где он был когда нас сюда отправляли?

– В отъезде… сдавал экзамен на Хозяина Ядов.

– Да плевать! Главное, что не рядом! Ладно… Что касается наставника, то Цай на службе Леса. Я вообще уже предлагала тебе таки выпить остатки усиливающего усыпленную способность зелья и попробовать все же охмурить ректора. Нужно менять покровителя.

– Мне плохо.

– Твое плохо – это интоксикация после сдерживающих зелий. То, от чего ты бежишь – нормальное суккубье состояние, и в нашем случае все наоборот, истинную суть забивают и не дают быть в активном состоянии. И плевать, что упырь с ума бы сходил, главное, чтобы смог защитить.

– Он слишком сильный. Опасный. Боюсь.

– Если он будет наш, то страшно не будет. Станет делать все, чтобы мы были счастливы.

– Ты его видела? Он… и будет идеально слушаться? Плюс не забывай, одно дело обычный мужчина – там действие наших сил понятно и уже проверено. А тут нечто совершенно непонятное. Он еще тогда должен был разлечься половичком у ног, а не драпать с Фэй на руках.

– Нравится мне эта эльфа, – вдруг развеселилась суккуба. – Помнишь, как она решительно его отвоевывала? Боевая девочка. В общем, дорогая, я все же советую нам отважно игнорировать Цая и сейчас спокойно вернуться в свою комнату.

– Нет, – вновь воспротивилась, судя по всему, основная личность и рывком, как кукла на сломанных шарнирах поднялась. – Мне кажется, что ты ошибаешься на его счет. Я настаиваю на том, чтобы поговорить.

– Вот упрямая…

Эльфийка не ответила, лишь отряхнула юбку и быстрым шагом отправилась выше.

А я за ней.

В конце-концов послушать беседу суккубы и Хозяина Ядов тоже будет очень, о-о-очень интересно.

К несчастью, стать великим подслушивателем мне не светило. Да что там, мне не светило даже хоть как-то проявить себя на данном поприще. Суккуба зашла в отданную под нужды целителей лабораторию, в который ныне, по иронии судьбы окопался отравитель, а я крадучись проследовала к тяжелой двери и насторожила ушки.

– Ага… судя по искрам злости, я уже понимаю с кем имею дело, – иронично протянул голос рыжего эльфа. – Уймись пожалуйста, нам нужно серьезно поговорить. Очень многое поменялось. Но для начала – вот несколько флаконов и…

– Мне не нужна твоя бурда, – дерзко откликнулась суккуба. – Пей ее сам, если хочешь, а мне больше этой отравы не нужно.

– Ага… как понимаю, я снова могу поприветствовать Эль?

– Нарви временно недоступна, – нагло согласилась с этим выводом суккуба. – Ты опять одним своим появлением довел ее до невменяемого состояния.

– К твоему сведению, исключительно благодаря мне вы обе относительно нормальны. И я был против того, чтобы использовать вас на этом задании.

– Нарви это все рассказывать будешь, она у нас охотно верит во всякие лживые глупости.

Ой, какое выяснение отношений…

Но как следует насладиться новой информацией я не успела. Из-за дверей раздалось «Погоди-ка…» а после торопливые шаги. Створка распахнулась, и я влетела внутрь, рискуя позорно растянуться на полу.

Эльфийская ловкость! Еще никогда ты не была так кстати!

Я быстро и, надеюсь, элегантно выровнялась, даже не растеряв листы, что несла рыжему отравителю.

– Доброго времени! – с достоинством поздоровалась я, глядя прямо в зеленые глаза эльфа.

Эти самые зеленые глаза очень, ну о-о-очень подозрительно смотрели на меня в ответ.

– Фэйниэль, – ласково улыбнулся Цай, от чего у меня почему-то прошел мороз по коже.

Холодок решил остаться, глядя на то, как Хозяин Ядов неторопливо закрывает за мной дверь, а после прислоняется к ней спиной и скрещивает руки на груди с вопросом:

– Драгоценная Фэйниэль, позвольте поинтересоваться… а что вы тут делаете?

– Бумаги вам принесла, – невозмутимо ответила я и даже показала эти самые бумаги. Коленочки предательски дрожали, а ноги подкашивались, но юбка надежно скрывала всю эту физиологическую палитру страха.

– Прекрасно, просто прекрасно. Какой в Академии Триединства сервис! – напоказ восхитился Цай.

В этот момент ко мне крадучись двинулась Нарвиэль, притом, судя по выражению лица, это была отнюдь не та бедная, несчастная, запуганная сторона личности.

– А мне кажется, что ты подслушивала.

– Тебе кажется, Нарвиэль, – улыбнулась я в ответ.

Если честно, в тот момент, когда тебя с двух сторон зажимают явно недоброжелательно настроенные остроухие личности, все, чего хочется, это кинуть в рыжего документами и повторить подвиг суккубы с выпрыгиванием в окно. Но не за мужиком, а от него!

– Так это из-за тебя я в кусты роз свалилась? – ласково осведомилась суккуба, вспомнив тот же эпизод. Я нервно сглотнула, а она продолжила. – А это, знаешь ли, было болезненно. И вообще, бегать босиком по парку за мертвым мужиком, который от тебя очень резво удирает, вовсе не предел моих мечтаний. Обычно все было ровным счетом наоборот.

– Я тебе очень сочувствую, – чистосердечно отозвалась я, и на всякий случай отошла в сторону, а потом и вовсе быстрым движением скользнула за высокий, прямоугольный стол, уставленный баночками и скляночками.

Если честно – нет, не сочувствую! Как вспомню всю палитру эмоций, которую я испытала благодаря этой девице, так разом перестаю сочувствовать! После таких потрясений самооценку лечить и лечить!

– Эль, остановись, – вдруг резко скомандовал Цайран, почему-то с настороженностью во взгляде наблюдая за нами.

– Вот еще, и не подумаю! – гневно фыркнула суккуба и прищурилась, многозначительно ухмыляясь.

Иррациональным чувством, интуицией именуемым, я почему-то осознала, что сейчас эта неадекватная на меня бросится. Вот как лицо исказилось, ноздри раздуваются, а губы подрагивают.

Нет, я, конечно, все понимаю! Бедная девочка, которую наверняка с детства не особо любили и не позволяли забыть, что она плод насилия и вообще ошибка природы, а не создание. А после стали использовать способности и наверняка изучать.

Но кажется, вторая, агрессивная часть очень плохо себя контролирует!

– Эль, стоять! – рявкнул отравитель, но девушка только отмахнулась и широким жестом смела с разделяющего нас стола реактивы. Склянки с оглушающим звоном разлетелись по полу, усеивая его разноцветными разводами и сверкающими осколками. А сверху, медленно кружась, торжественно оседала лиловая пыль, медленно высыпающаяся из какого-то лежащего на краю стола мешочка.

Суккуба рассмеялась настолько радостно, что от этого безумного звука стало страшно.

Глаза засверкали, а ногти удлинились, трансформируясь в когти. В голове мигом всплыло, что у демонов изнанки, к которым относятся и суккубы, есть боевая ипостась. И что она не только мужиков совращать умеет и комплексы в женщин вселять!

Но Нарвиэль схватил за талию бесстрашный Цай, стянул со стола и быстро нажал на какие-то точки на шее, от чего буйная эльфийка закатила глаза и обмякла на руках отравителя.

– И вот так всегда, – недовольно процедил Хозяин Ядов, быстро, но осторожно опуская девушку на пол и разворачиваясь ко мне с приказом. – Не дыши?

– Почему? – запнувшись спросила я, но тотчас схватилась за горло.

Такое ощущение, что в воздухе оказалась рассыпана металлическая стружка, и я, забывшись, втянула ее в себя во время вдоха. Она царапала горло, словно обдирала изнутри слизистую.

Пошатнувшись, я почувствовала, как по губам и подбородку потекло что-то теплое, и коснувшись влажного рта, неверяще уставилась на красные от крови пальцы.

А после сознание начала медленно затягивать сверкающая пелена, оставляя меня наедине с болью.

Боль.

Я оказывается раньше так мало знала об этом слове. А оно огромное как лес и всепоглощающее. Оно имеет миллионы разных оттенков и словно стремится продемонстрировать тебе каждый, прозванивая нервы все новыми и новыми оттенками.

Она карабкается по внутренним органам, обдирает с тебя кожу и периодически милостиво отступает, позволяя краем сознания оценить все, что происходит вокруг.

А вокруг сразу разгорелась немеренная активность.

Вспышками я ощущала, как отчаянно ругающийся на идиоток-суккуб Цай что-то в меня вливает, а после подхватывает на руки и, разбивая невероятно ценный телепортационный кристалл, заходит в пространственный переход.

Во время следующего прояснения я вижу себя на кровати в больничном крыле, и надо мной до хрипоты спорит дриада-главный врач и все тот же Хозяин Ядов.

– А я говорю, что она умрет, если влить ей универсальный антидот! Я создавал эти составы, вы действительно думаете, что не знаю в какую реакцию они вступят с этим веществом?!

– Хорошо! Ваши предложения, – скрестила руки на груди дриада. – Но, господин ректор, я предупреждаю, что то, что предлагает наш новый, с позволения сказать ЦЕЛИТЕЛЬ, скорее всего убьет девочку.

– Скорее всего, – с нажимом повторил за ней Цай. – А если ничего не делать или лечить ее традиционными методами, то она умрет совершенно точно.

– Так… – голос Сибэля я узнала сразу и безошибочно. – Мне плевать как именно вы это сделаете, но она должна выжить. Иначе оба рядом ляжете, все понятно? Конкретно ты, Цай, ляжешь по частям.

– Погрызенным частям, – мрачно добавила свое веское слово находящаяся вне поля зрения Таль. – Кстати, почему это данный яд не подействовал на тебя и суккубу?

Ответ я уже не услышала, мир вновь растворился в боли и всех ее оттенках.

Раньше он всегда думал, что смерть – это красиво. Этакая своеобразная эстетика отвратительного, доступная не каждому, но если ты однажды оценил всю ее темную прелесть, то сложно отказаться лицезреть ее снова и снова.

Но сейчас, глядя на то как мечется на окровавленных простынях хрупкая эльфийка, Король Нежити понимал, что ошибался.

Убийство – да, это красиво. Потому что в этом танце со смертью ты ведешь сам, и расставляешь декорации так, как тебе хочется.

Смакуешь детали. Или наоборот, делаешь все быстро и решительно. Наверное после гибели именно это заменило любовный танец с женщиной, во всяком случае, лишь убийства приносили моральное удовлетворение.

Раньше. Раньше кровь приносила практически эстетический оргазм. Особенно так красиво рассыпавшиеся алые капли, что в следующий момент были размазаны тонкой рукой.

Сейчас же горло сжималось так, что было нечем дышать. А ведь ему снова, впервые за столько сотен лет требовался воздух.

Фэй с длинным стоном выгнулась на кровати. Тело девушки прогнулось настолько сильно, что это уже казалось неестественным. Золотистые волосы прилипли к шее и лбу, а невидяще распахнутые зеленые глаза, казалось, выковыривали ему душу.

По кусочкам. Маленьким, окровавленным кускам, что вырезались десертным ножом.

Демонов отравитель что-то говорил. Спорил с дриадой и вообще отчаянно пытался что-то сделать, а где-то в соседней палате сходила с ума суккуба, на которую смесь разных веществ подействовала прямо противоположным образом. Бодрая была до безобразия.

– …. подействовало только на Фэйниэль потому, что я – создатель и на меня вообще не действуют все мои смеси. А Нарвиэль очень долго принимала аналогичный состав для того, чтобы держать себя в узде, и у нее тоже выработался иммунитет.

Несколько секунд в палате царила тишина. Дриада пыталась влить в девушку одобренное успокоительное.

Во время очередного, полного боли стона побледневший Цай тихо сказал:

– Мне нужны… некоторые запрещенные травы и… совсем не распространенные компоненты. И очень, очень быстро.

– Дай мне список, – отрывисто бросил упырь, подходя вплотную к рыжему отравителю. Широко, до оскала улыбнулся и протянул руку к горлу эльфа. Наследник рода Ядовитых Роз попытался было перехватить запястье Короля Нежити, но не преуспел. Разница в физической силе была слишком большой. Серая ладонь сжала гортань Хозяина Ядов и, склонившись к самому лицу собеседника, Сибэль тихо сказал: – А теперь послушай. Я не шутил, совсем не шутил, когда говорил о том, что ты не выживешь, если девочка погибнет. И поверь, все самые жуткие твои фантазии окажутся детским лепетом по сравнению с реальностью. Дай мне список и делай все, чтобы она дожила до того момента, когда я вернусь. Иначе я не только тебя на ленточки порежу, но и всех, кто тебе дорог.

– Зверь, – хрипло выплюнул Цайран, с ненавистью глядя на некроэльфа.

– Я лишь держу слово. Из-за тебя пострадала та, с которой мое сердце бьется быстрее. Мне нравилось это ощущение, и я не собираюсь его терять.

Спустя минуту Король Нежити взглянул на первый пункт, и хмыкнул:

– Сердце высшего лича? Серьезно?

– Средство запретное, – повел плечами что-то смешивающий в колбе Цайран, а после попросил: – Пусть мне пришлют санитаров. Она мечется по кровати так, что все иглы из вен повыдергивает сейчас.

– Все будет.

А сам упырь жестом позвал за собой удивительно молчаливую навь и скрылся в портале. Магический вихрь выплюнул их в темном коридоре. Сразу потянуло сыростью и холодом. Беспроглядный мрак лишь немного рассеивало тусклое свечение от мха, что тонким слоем покрывал каменные стены.

– Катакомбы Падали? – хмыкнула Таль, брезгливо переступая лапами по влажному полу. – Вариант неплох, но ты уверен, что она отдаст сердце?

– Я очень проникновенно попрошу.

Сибэль стремительно шел вперед, мягко ступая по каменным плитам, но сколь бы не был легким шаг эльфа, звуки все равно далеко разносились по каменным коридорам. Из боковых ответвлений сверкали красные и зеленые глаза, раздавалось сначала агрессивное шипение, а после униженное поскуливание, что складывалось во фразу «Король идет…»

Таль стелилась следом, и багровые угли ее глаз тускло светились удовлетворением.

– Я уже почти забыла каково это… идти по следам Короля посреди его армии.

– Не привыкай. Живой Король Нежити – это моветон даже для меня.

Спустя несколько минут они вышли из прохода посреди огромного зала. Он освещался лишь тремя огромными люстрами, в которых плавились красные свечи, и воск медленно стекал по металлическим изгибам и капал на пол, превращаясь в алые лужи.

– Я смотрю – Падаль по прежнему склонна к атмосферности, – философски заметила навь, оглядев картинку и потрусила к одинокому саркофагу.

Упырь подошел к последнему пристанищу неведомой Падали с другой стороны и осторожно отодвинул крышку. Внутри покоилась хрупкая девушка невероятной красоты. Бледная до прозрачности кожа, черные ресницы, что полукружьями лежали на нежных щеках, ярко алые губы, из-под которых виднелись клычки. Впрочем, они ничуть не портили красавицу, скорее придавали пикантности.

Как и весьма фривольное ночное одеяние, в которое была облачена обитательница гроба.

Она длинно вздохнула и приоткрыла глаза. Из-под ресниц сверкнул знакомый багровый огонь высшей нежити, а по губам скользнул раздвоенный язычок:

– Оу, ты пришел… а я в постели, – низким, чуть хрипловатым голосом протянула девушка и томно потянулась, отчего пеньюар слегка разошелся.

– Ничего, можешь даже не вставать, – щедро разрешил ей Сибэль и… с размаху ударил сомкнутыми пальцами в грудную клетку.

Падаль выгнулась и оглушительно завопила, и этот крик подхватило многоголосое воинство в катакомбах, что ринулось вперед, высыпая в зал и скрежеща когтями по граниту. Но почти сразу они шарахнулись обратно, так как за спиной у господина встала в два раза увеличившаяся в размерах шипастая навь.

Сердце Король Нежити достал быстро и уверенно, а прекрасная дева обессиленно рухнула в свой саркофаг… С нее медленно сползала фальшивая красота, открывая сухую, пергаментную кожу, что обтягивала кости черепа и выбеленные, редкие волосы.

– Мда, – прокомментировала навь. – Когда ты говорил про «проникновенно», я, если честно, считала, что это будет выглядеть как-то иначе.

Падаль спустя несколько секунд с трудом приподнялась на локтях и, сплюнув кровавую слюну, спросила:

– Ты что творишь, психопат?

– Сердце забираю, – спокойно ответил упырь, складывая орган в мешочек. – Ты помнится раз пять говорила, что оно и так мое.

– Идиот остроухий! – рявкнула в ответ девушка, щелчком пальцев восстанавливая иллюзию неземной красоты. – Я же фигурально выражалась! Фигу-раль-но!

– Ну, тебе фигура речи, а мне действительно нужно было сердце лича. Тут очень пригодились твои особенности! И цени, я же только одно взял. У тебя осталось второе.

– Умереть не встать, какой щедрый. Уйди из моего дома, чтобы я тебя не видела в ближайшее столетие! Ты мне больше не начальник!

– Да я собственно больше заворачивать и не собирался.

Портал затянул Короля и навь, оставив в просторном зале отчаянно ругающуюся девушку-лича.

– Знала же, ну знала, что Сибэль – это к неприятностям. Нет, подумала, что снова эротический сон и можно расслабиться. А он подло, коварно пришел в реальности! Нужно повесить тревожных ловушек на переходы, не только от живых, но и от мертвых. Сердец у меня теперь запасных нет.

В палате, где лежала Фэй, стало спокойнее. Мертвенно бледная девушка больше не выгибалась и не рвалась из пут, а кровь давно стерли санитары.

Отдав сердце шокировано расширившему глаза отравителю, некро-эльф подошел к кровати и, встав рядом с ней на колени, запустил обе руки в волосы Фэйниэль.

Навь посмотрела на эту замечательную картину, нервно икнула и бочком-бочком вышла в коридор. Сразу же за ней последовал и Цайран.

Впрочем, Королю Нежити было решительно плевать, есть у его слабости свидетели или нет. Хотя бы потому, что эмоции не расценивались как уязвимость. У него была слабость, да. И она сейчас умирала.

Как тот, кто стоит на грани мира живых и мертвых, Сибэль отчетливо ощущал, как капля за каплей девушка медленно переходит из одного состояния в другое.

Порывисто выпрямившись, упырь вышел в коридор и спросил у Цая:

– Когда ты сделаешь зелье?

– То первое – через полчаса. Все остальное уже готово. Но… я не хочу загадывать, но стоит сразу подумать о том, что делать, если не удастся. Никто не сможет сделать из нее высшую нежить, если она окончательно умрет, возможно имеет смысл уже се…

– Заткнись, если язык дорог, – бесстрастно бросил упырь и, развернувшись, скрылся в очередном портале.

На этот раз он вынес его к берегу океана. Он был в этих же краях совсем недавно, когда заходил спрашивать у закадычного друга о том, что с ним произошло. А теперь… теперь все совсем иначе.

На этот раз в спальне Эдана Хрона было по прежнему многолюдно, но сейчас еще и функционально. Прекрасные девственницы, судя по всему, утратили свою вторую характеристику.

Сибэль подошел к кровати с распластанными там тремя телами и уже собрался было ее пнуть, как лис поднял темноволосую голову и прижал палец к губам.

– Иди на…, – кратко откликнулся эльф. – У меня там женщина умирает. Мне нужен твой доступ в дворец шаха Тарсидийского. Если пойду я, то разрушу всю оранжерею, а мне нужна оттуда только Мертвая Жемчужина.

Спустя минуту полностью одетый Эдан Хрон, которого кратко ввели в курс дела, создал переход по известным ему координатам, и оба мужчины скрылись в золотистых искрах.

Сказать, что шах Тарсидийский не обрадовался ночным визитерам – это ничего не сказать!

Шах предпочитал спать в одиночестве, но в безопасности и в комфорте. То есть возле двух дверей спальни дежурили воины с саблями наизготовку, а возле огромного круглого ложа на узких циновках спали прекрасные рабыни.

Воины попытались было дернуться, когда в комнате вспыхнул портал, но прошло буквально несколько секунд и упырь осторожно уложил на пол последнего часового, и крадучись прошел к правой стороне кровати. Возле левой уже стоял Эдан Хрон.

Наложницы оказались умными. Они проснулись и, не вставая, организовано отползли к дверям, а после и скрылись за ними.

– Очень мудрые женщины, – одними губами проговорил Эдан Хрон.

Упырь согласно кивнул, а после оглушительно громко хлопнул в ладони, активируя световое заклинание и рявкнул:

– Подъем!

На Короля Нежити очень укоризненно посмотрел бывший ректор и уже нормальным голосом спросил:

– Ну и стоило ли так красться изначально?

– У меня нет времени, – кратко ответил упырь, и присев на постель к ошалело хлопающему глазами молодому шаху, спросил: – Жить хочешь?

– Д-д-да, – с легкой запинкой ответил парень.

– Предлагаю бартер. Ты мне Мертвую Жемчужину, а я тебе твою жизнь и… кое-что из личной коллекции артефактов.

– Но это реликвия моего рода! – возмутился молодой правитель. – Этот цветок можем сорвать только…

– Слушай, а дети у тебя уже есть?

– Дочка…

– Так вот, если ты прямо сейчас не отправишься в сад срывать свою реликвию, то имеешь все шансы не увидеть сыновей.

Получить заветный цветок оказалось просто. Особенно если ты умеешь правильно мотивировать людей.

Вернувшись в Академию Триединства, упырь выругался, заметив, что телепорт вопреки ожиданию привел его не в больничное крыло, а в один из залов в паре коридоров от него.

– Интересно, – протянул черный лис, выходя следом за другом. – Это что же там делает наш новый преподаватель, если активировали даже защиту от пространственных колебаний.

– Если учитывать список материалов – нечто грандиозное. Надеюсь, что поможет.

На какой-то момент на лицо Короля Нежити набежала тень, и заметивший ее Эдан Хрон даже остановился от неожиданности и неверяще спросил:

– Ты… боишься? Ты?!

– Я не знаю, что стану делать, если она умрет, – вдруг тихо и честно сказал некроэльф, и на какой-то момент его пальцы сжали тонкий стебель Жемчужины сильнее, но, к счастью, не сломали. – Действительно не знаю, и это удивительно. И у меня сейчас нет времени, чтобы анализировать свои чувства, сначала надо спасти девочку, а потом уже разбираться.

По коридорам они почти бежали, и с каждым шагом самый могущественный представитель нежити в этом мире ощущал, что минуты утекают сквозь пальцы.