Встреча за ленчем

– В большинстве жестоких преступлений повинны мужчины, разве не так? Они чаще попадают в страшные автомобильные аварии, потому что пьют и превышают скорость. Но ты, Берди, утверждаешь, что женщины не менее агрессивны? Это же неправда. – Кейт разочарованно ударила кулаком по столу. Пена сливочной волной бесшумно соскользнула с края кофейной чашки на блюдце.

Берди снисходительно посмотрела на подругу.

– Не стоит так волноваться, Кейт. И не кричи, люди смотрят. – Она аккуратно отпила капучино. – Я просто хочу сказать, что у каждого свое мнение относительно того, что считать агрессивностью. Существует несколько способов ее проявления. Даже изящная леди может убить. И то обстоятельство, что большинству женщин совсем не нравится ударять людей тупыми предметами или отрезать их пальцы тесаком, вовсе не означает, что они отстают от мужчин, когда проявляют агрессию. Господи, у тебя ведь дочь. Наверняка в ней это есть. Даже будь Зои образцом мягкости, хотя это вовсе не так, думаю, в школе она научилась всему, что касается женской жестокости. Господи, да большинство девочек ужасно агрессивны. Причем совершают они свои гадости с обворожительной улыбкой.

– Какая чушь! – Кейт принялась ожесточенно помешивать кофе.

– А еще существует множество способов убить, – задумчиво продолжала Берди. – Таких, о которых иногда помышляет даже маленькая пристойная леди. Оставь в покое свой кофе, Кейт. Он ничего тебе не сделал. А теперь послушай, мне хочется рассказать тебе одну историю. Вообще-то я никому не собиралась о ней говорить. Она случилась со мной несколько лет назад и должна остаться между нами. Хорошо?

– Да, конечно. Ни единой живой душе не расскажу! – Кейт с нетерпением посмотрела на подругу. Вот это уже интересно.

– Итак. Несколько лет назад одна моя хорошая знакомая переживала весьма непростые времена из-за плохих отношений с мужем.

– Кто? Я ее знаю?

– Весьма поверхностно. Но я была с ней очень хорошо знакома. Назову ее Розой. Тут важна суть дела, а не личность. Роза была и остается до сих пор умной и привлекательной женщиной. Она нравилась всем вокруг. Но в то время, о котором идет речь, дела у нее шли не очень хорошо. Восемнадцать месяцев назад родила ребенка и оставила работу, чтобы ухаживать за ним. Роза располнела и впала в депрессию. Думаю, она скучала по работе, хотя никогда в этом не признавалась.

– Наверное, она испытывала чувство вины, – глубокомысленно кивнула Кейт. – Считала, что хорошей матери должно нравиться сидеть дома с ребенком. О господи, я помню. Это на самом деле…

– Кейт, ты хочешь услышать мою историю или собираешься предаваться воспоминаниям? – резко оборвала ее Берди. – Мне нужно быть на работе в четверть третьего. Опаздывать нельзя.

– Ну хорошо, извини. Продолжай.

– Прекрасно. Дело в том, что муж Розы – назовем его Тим – всегда был ей помощником. Но вскоре жена начала его раздражать. Он возвращался домой после работы, а там усталая и неухоженная Роза гладит белье или делает что-то по дому. Она хотела, чтобы он поскорее съел свой ужин и выслушал рассказ о неприятности, случившейся с ней в супермаркете, или о сломанном кране в ванной и плохо закрывающейся двери. А ведь раньше они мило болтали и смеялись за бутылочкой вина, вкусно поужинав вдвоем. Тим чувствовал себя…

– А как насчет нее? – страстно прервала рассказ подруги Кейт. – Что чувствовала она?

– Кейт, я не говорю, что Роза права, а он – нет, – тихо произнесла Берди. – Я просто пытаюсь погрузить тебя в атмосферу, которая царила тогда в семье. Мы часто встречались в то время, и я понимала обоих, хотя моей подругой была Роза, а не Тим. И именно ей, а не ему я сочувствовала. Как бы то ни было, но через некоторое время Роза начала жаловаться, что Тим стал слишком много работать, задерживаться в офисе. Такое происходило даже по выходным, чего раньше за ним не замечалось. Сначала я задумалась, а потом начала по крупицам собирать информацию. Ну, ты знаешь, как это делается. Сплетни и все такое… Выяснилось, что есть женщина – мы с Розой обе были с ней знакомы, – которая вцепилась в Тима мертвой хваткой. А он, судя по тому, что я слышала, не слишком сопротивлялся.

– Красивая и без детей, полагаю, – презрительно усмехнулась Кейт. – Нет, правда, эти мужчины…

– Ты точно сказала. Она была свободна, точно птица, хладнокровна и собранна, организованная и изысканная. Именно о такой мечтают глупые мужчины, жены которых вдруг стали несчастными домохозяйками.

– Вот подлая. Как ее звали?

– Э… Ну скажем, Памела. Достаточно безлично звучит? Да, ты права. Знакомые женщины считали Памелу подлой и сразу ее раскусили. Во всяком случае, они увидели, что в ней нет ничего особенного. Но, очевидно, мужчины устроены иначе.

Кейт фыркнула.

– Но как бы то ни было, – продолжала Берди, – Роза ничего мне не сказала. И насколько мне известно, она никому об этом не говорила. Просто вдруг прекратила жаловаться, что Тим слишком много работает, перестала о нем упоминать. Роза стала очень нервной и опять начала курить. Так я узнала…

– Что она наконец поняла, что происходит.

– Судя по всему. – Берди задумчиво отпила кофе. – Я не знала, радоваться или печалиться. Много раз задумывалась о том, чтобы открыть Розе правду, но так и не решилась. Кроме того, я была уверена, что интрижка Тима скоро закончится и он наконец одумается. Ведь в Памеле не было внутреннего содержания, одни лишь прическа, одежда и макияж. А еще холодность и тщеславие. Роза же казалась такой уязвимой, и, как выяснилось, я ее недооценивала. Но мне действительно представлялось, что правда ее убьет.

– Лучше уж так, чем знать, что все вокруг чувствуют свое превосходство.

– Никто подобного и не испытывал, Кейт. Что бы ты почувствовала? Все ужасно злились.

– На мужа?

– О да. Но еще больше на Памелу. Эту профессиональную обольстительницу. Она могла заполучить любого мужчину. Так зачем ей тот, у кого есть жена и ребенок? Вот чего никто не мог понять.

– Но почему такая дискриминация? Всегда виновата женщина! Он ведь знал, что делает, верно?

– Я считаю, в данном случае мужчина – такая же жертва, как и женщина. Тим был не глуп, но Памела словно околдовала его. Подобное случалось и раньше. Памеле нравились сложности. Она любила уводить женатых мужчин. Это доставляло ей огромное удовольствие.

Кейт с минуту молча смотрела на подругу.

– Хорошо. Продолжай, – наконец промолвила она.

– Спасибо. В один прекрасный день Роза позвонила мне и пригласила в следующую пятницу на ленч – милый непринужденный девичник, ведь мы с подругами уже много лет так не собирались. Роза, я, Меган, Дебби и… Памела. Я спросила у Розы, уверена ли она относительно последней гостьи и понимает ли, что делает. Роза ответила, что для нее все ясно, и спросила, приду я или нет. Конечно же, я согласилась прийти, хотя мне совершенно не хотелось поощрять ее безумную затею, но…

– Ты не смогла устоять. Слишком сильно было любопытство, верно? – Кейт сочувственно улыбнулась и покачала головой. – Ты неисправима!

Берди почувствовала себя уязвленной.

– Совсем не так! Признаюсь, мне было любопытно. Но я не знала, что именно замыслила Роза, и подумала… что могу ей понадобиться.

Кейт задумчиво посмотрела на подругу.

– Ты пошла на ленч, чтобы оказать ей моральную поддержку, поскольку она твоя подруга и у нее проблемы?

Берди пожала плечами.

– Ты не такая бесчувственная, какой хочешь казаться, верно? – тихо спросила Кейт.

Берди снова пожала плечами, но на этот раз с раздражением:

– Дело не в этом. Просто у меня было нехорошее предчувствие. Поэтому я решила приехать в пятницу пораньше, чтобы разведать обстановку, пока никого нет. Нас пригласили к половине первого, так что я явилась в двенадцать. Судя по всему, Роза была совсем не рада видеть меня так рано. Хотя я не поняла почему. Ведь насколько могла судить, все было готово для ленча, кроме разных мелочей, которые обычно делаются в последнюю минуту. Роза отвезла ребенка к своей матери, так что в доме царили чистота и уют, стол был накрыт, сама она выглядела чудесно – красиво одета и накрашена. Хотя и казалась замкнутой и напряженной, словно пыталась сосредоточиться на чем-то, но не хотела об этом говорить. И мне это совсем не понравилось. Она усадила меня на кухне, предложив бокал вина, и продолжила готовить угощение. Роза как раз заканчивала готовить киш, раскладывая креветки с кусочками овощей. Все это время она болтала без умолку, но ее голос звучал непривычно громко и постоянно срывался, так что я задумалась, все ли с ней в порядке. Потом она поставила киш в духовку, нарезала салат, достала из холодильника масло, при этом продолжала говорить обо всем и в то же время ни о чем. Знаю, это прозвучит театрально, но я в самом деле ужасно разнервничалась. Я не отрываясь смотрела на большой нож, которым Роза нарезала помидоры. Он казался невероятно острым – разрезал плоды точно масло. Роза перехватила мой взгляд и поинтересовалась, в чем дело. Ну и что я могла на это ответить? Пробормотала что-то невразумительное, а она рассмеялась и продолжила резать овощи. Я подумала, что выгляжу просто нелепо, подозревая Розу в желании совершить нечто ужасное, хотя она совсем не такая. Однако когда Роза вышла, чтобы поставить масло на стол, я взяла нож и спрятала его в глубине одного из шкафов, на всякий случай. А еще вытащила из сушилки две тяжелые чугунные сковороды, на которых Роза тушила креветки, и убрала их в кладовку. Мне показалось, что если кинуть такой сковородкой в кого-нибудь, то непременно убьешь. Еще я припрятала стоящие возле плиты шампуры, разделочный нож и большую вилку. Я чувствовала себя очень глупо, но все же сделала это. В дверь позвонили. Это приехали Меган и Дебби, которые работали вместе с Розой. Они оживленно болтали и смеялись, выражали радость от встречи с Розой. Я немного успокоилась, даже подумала, что, возможно, это на самом деле дружеский ленч. Может быть, Роза не знает об отношениях Тима и Памелы, просто поняла, что у него кто-то есть. А сегодня она всего лишь хотела немного развлечься. Поэтому я попыталась держаться как можно любезнее с Меган и Дебби, а они в ответ были очень доброжелательны ко мне. Честно говоря, я всегда считала их обычными дурочками, а они, в свою очередь, считали меня человеком со странностями. Однако все мы ради Розы старались вести себя как благопристойные леди. Так что к тому времени, когда приехала еще одна старинная подруга Розы Джен, мы все были исполнены такого дружелюбия, что встретили ее как дорогую и горячо любимую сестру. Джен, разительно отличавшаяся по складу ума от Меган и Дебби, заметно нервничала и время от времени поглядывала на меня, вопросительно вскидывая брови. Я знала, что она пыталась сказать. Неужели Памела действительно придет? Знает ли Роза о ее отношениях с Тимом? И если знает, то что, черт возьми, здесь происходит? Привычно опоздав на двадцать минут, приехала Памела. Она выглядела словно восхитительное видение в кремовых, шоколадных и золотистых тонах, окутанное удушающим ароматом дорогого парфюма. Извинившись за опоздание, Памела с улыбкой стала расспрашивать о малыше и разве что не погладила Розу по голове – так покровительственно она себя вела. Роза же превзошла саму себя, даже бровью не повела. Она была само очарование. Восхищалась прической Памелы, ее костюмом, блузкой, туфлями и расспрашивала о работе и жизни. Затем Роза посмотрела на часы и предложила сесть за стол и поесть, учитывая, что всем потом нужно возвращаться на работу. Роза принесла большую супницу с холодным супом и разлила его по тарелкам. Суп оказался восхитительным, хотя я не могу сказать, что в полной мере насладилась его вкусом. Атмосфера в доме перед приездом Памелы была довольно нервозная. Но стало еще хуже – настоящая дамская истерия. Дебби и Меган уже выпили изрядное количество вина и теперь нервно хихикали, без конца повторяя, как вкусно угощение и вообще все чудесно. Джен едва сдерживала ярость, слишком лучезарно улыбаясь хозяйке дома и угрожающе поглядывая на Памелу. Однако Роза вела себя как ни в чем не бывало, а Памела, больше всего на свете обожающая быть в центре интриги и ставить окружающих в невыгодное положение, изысканно ела суп, отказавшись от хлеба и улыбалась, как Чеширский кот. Роза вновь взглянула на часы, собрала со стола грязные тарелки и принесла салат и киш. Она многозначительно посмотрела на меня, а потом извинилась и сказала, что ей придется разрезать пирог столовым ножом, поскольку все остальные ножи в доме исчезли самым загадочным образом. Все рассмеялись и подтвердили, что так случается всегда и нужные вещи пропадают в самый неподходящий момент. Начали вспоминать историю о том, как оказались в палаточном лагере без открывалки, но со множеством еды в консервных банках. Все отчаянно желали оказаться где угодно, но только не здесь, за столом, и с нетерпением ждали окончания этого ужасного ленча. Все, кроме Розы и Памелы. Они отлично проводили время. Я запомню это на всю оставшуюся жизнь. Они без устали подтрунивали друг над другом. Так, пока Роза разрезала киш, Памела начала хвалить ее, что та прекрасная домохозяйка и как повезло Тиму. Все это произносилось таким сентиментальным тоном: «Вы так прекрасно готовите, Роза. И вообще вы изумительно управляетесь с домашним хозяйством. Хотелось бы мне быть такой, но я совершенно безнадежна. У меня попросту не хватает терпения. В школе учительница по домоводству была такой занудой, что мне было невероятно скучно. Поэтому с тех пор у меня отвращение к готовке и ведению домашнего хозяйства. Да и к чему утруждаться? Ведь всегда можно найти симпатичного мужчину, который пригласит на ужин! Нет, честное слово, я не способна даже яйцо сварить!» – Берди картинно всплеснула руками и закатила глаза, изображая презираемую всеми Памелу. – А Роза… Я помню, что в этот момент она закончила разрезать киш и пошла вокруг стола, предлагая угощение гостям. Ее руки дрожали так сильно, что она с трудом удерживала тарелку. «О, как досадно, Памела! Возможно, если бы вы записались на курсы, то вполне смогли бы научиться даже сейчас. Нет, я вовсе не хочу сказать, что вы для этого слишком старая. Никогда не верила в глупое утверждение о том, что старого пса невозможно научить новым трюкам… или речь шла о старой…» В этот момент кто-то из несчастных гостей, кажется Дебби, вскрикнула, захихикала и сказала, что умирает с голоду, прервав таким образом весьма щекотливую беседу. Роза двинулась дальше и остановилась перед Памелой. Так она стояла с маленьким ножом и огромной тарелкой в руках, на которой осталось лишь два совершенно неровных куска киша, а я уже представляла себе душераздирающую картину: Памелу с торчащим из ее шеи ножом. Господи, подумала я, только бы Памела не улыбнулась, только бы что-нибудь не сказала.

Кейт рассмеялась:

– Берди, ты и впрямь иногда бываешь ужасно смешной. Как будто…

– Что? Как будто изящная леди, моя добрая подруга, славная женщина и мать, представительница среднего класса могла из мести зарезать соперницу столовым ножом? Что ж, наверное, она не сделала бы этого. Во всяком случае, не при четырех, не сводящих с нее глаз, свидетельницах. Как бы то ни было, Памела положила себе в тарелку кусок киша, потянулась за салатом, и гроза миновала. Но если бы взгляды могли убивать, Кейт, Роза непременно стала бы убийцей. А Дебби, Меган и Джен продолжали болтать, поедая киш, салат, чернику со сливками, выпив несколько бутылок вина, а потом и кофе. Еда была очень вкусной, и они, включая Розу и Памелу, съели все до последней крошки. Однако готова была поклясться, что несварением желудка мучилась не только я. Роза постоянно смотрела на часы, и мне стало понятно почему, лишь когда послышался шорох вставляемого в замочную скважину ключа. Пришел Тим. Вот тогда до меня дошло. Роза решила устроить решающий поединок при свидетелях. Она намеренно пригласила на ленч в день, когда Тим собирался после обеда поработать дома. По-видимому, присутствие гостей его не удивило. Если о них ничего не рассказала Роза, то уж Памела наверняка не стала молчать. Но поскольку Тим не подозревал, что жене известно о его интрижке, он решил, что им с Памелой следует вести себя как ни в чем не бывало, и все будет хорошо. Более того, этот ленч показался ему удобным способом пресечь подозрения жены, если они возникнут. А может, ему просто нравилось осознавать, что обе его женщины находятся за одним столом. Этакие мальчишеские мечты о собственном гареме. Кто знает? Что же касается Памелы, то больше всего на свете она любила причинять неприятности, особенно если при этом от нее требовалось лишь спокойно сидеть на месте и выглядеть изысканно, наблюдая как вокруг разворачиваются события. И все же глупое робкое выражение на лице Тима целиком выдало его, даже если бы никто из присутствующих не знал об истинном положении дел. Он нарочито небрежно поздоровался с Памелой, поцеловал всех, кроме нее. Тим даже поцеловал меня, хотя мы никогда не могли похвастаться хорошими отношениями. Что касается Памелы, он лишь легонько коснулся пальцами ее руки, когда наклонился, чтобы взять немного черники со сливками. Памела улыбнулась, а все остальные едва сдержались от негодования при виде того, насколько глупо поведение Тима. Но мы также беспокоились из-за Розы. Однако Роза с улыбкой предложила мужу кофе. Она поставила для него стул рядом с Памелой, не переставая оставаться любезной. Присутствующие за столом считали Розу выдержанной и храброй и от души ей сочувствовали. Излучали позитивную энергию, как сказала бы Меган. И все же я знала Розу слишком хорошо. Ведь мы дружили на протяжении многих лет. Человек не может столь кардинально измениться за какие-то восемнадцать месяцев. Роза превратилась в неуверенную в себе домохозяйку лишь на короткий период времени. Она что-то задумала. Я это чувствовала и сильно испугалась. Не прошло и десяти минут, как Памела начала меняться на глазах. Перестала смеяться, болтать и закидывать ногу на ногу. Она сильно побледнела, а взгляд ее красивых глаз стал мутным и безжизненным. Памела поставила на стол чашку с кофе и попросила стакан воды. Тим поспешил выполнить ее просьбу, но, едва сделав пару глотков, Памела вскочила и выбежала из комнаты. Я догадалась, что она устремилась в ванную. Она не успела закрыть за собой дверь, и все присутствующие услышали, как ее тошнит. Тим очень удивился и не на шутку встревожился. Думаю, он никогда не воспринимал изысканную Памелу как обычного человека с весьма обыденными потребностями. Меган, Дебби и Джен сделали вид, что тоже встревожены, хотя едва сдерживали улыбки, наслаждаясь происходящим. Лицо Розы осталось совершенно непроницаемым, и нельзя было сказать, какие мысли бродят в ее голове. Памела вернулась в комнату белая как мел. Бледность проступала даже сквозь слой тона, румян и теней, которые выглядели теперь как грязные разводы на ее лице. Ее волосы обвисли, а костюм покрылся мокрыми пятнами в тех местах, где она пыталась его замыть. А Роза вела себя чрезвычайно предупредительно. Усадила гостью в мягкое кресло, предложила крепкий черный чай, сухой крекер и кровать. Однако Памела лишь с раздражением отмахнулась и, закрыв глаза, откинулась на спинку кресла. Только не прошло и минуты, как она вновь бросилась вон, и все повторилось с той лишь разницей, что на этот раз ей не удалось добежать до ванной комнаты. Присутствующие слышали, как она давилась и ловила ртом воздух в холле. Затем зажурчала вода, а когда Памела вернулась в комнату, выглядела она еще хуже, чем прежде. Ее туфли были безвозвратно испорчены. Памела рухнула в кресло, принялась плакать и звать доктора. Она пожаловалась, что отравилась едой и вкус киша сразу показался ей странным. А потом заявила, что, очевидно, Роза использовала несвежие креветки и скоро все мы будем мучиться от болей в животе. Памела была невероятно бледна, на лице выступил пот; она выглядела крайне жалко. Роза тихо выразила сочувствие, добавив, что если бы дело было в еде, то к этому времени уже все почувствовали бы себя плохо – ведь брали порции с одного блюда. Памела же возразила, что у нее нежная конституция, и именно поэтому она первой почувствовала себя плохо. Далее она пригрозила, что Розе придется заплатить за испорченные итальянские туфли, поскольку они стоят целое состояние. Потом ее снова вырвало, только на этот раз на собственные колени. Не выдержав, я предложила отвезти Памелу в больницу, и Роза со мной согласилась, попросив Тима сделать это. Роза накинула Памеле на плечи плед для пикника, поскольку ту била дрожь, одолжила пару старых туфель на плоской подошве, пакет на случай, если несчастную вновь затошнит, и помогла ей дойти до машины Тима. Тот стоял точно парализованный, но Роза отыскала ключи от машины, усадила его на водительское сиденье и наказала оставаться с Памелой в больнице до тех пор, пока не станет ясно, что худшее позади. Так они и уехали – стонущая и рыдающая Памела с пледом для пикника на плечах и пакетом в руках и Тим, чьи глаза в очередной раз едва не выскочили из орбит. Только теперь по совершенно иной причине. Роза навела порядок в холле и под креслом, в котором сидела Памела, а затем мы снова выпили по чашке кофе, обсуждая, что же могло вызвать болезнь. К тому времени уже никто не беспокоился о том, чтобы вернуться на работу вовремя. Роза была совершенно невозмутима, а вот я не переставала беспокоиться. Все остальные считали отравление Памелы стечением обстоятельств, но только не я. Так или иначе, яд подсыпала Роза. Но как она ухитрилась? Ведь Памела ела то же самое, что и остальные: суп, салат, киш, чернику со сливками. И все брали порции с одного блюда. Кофе тоже наливали из общего кофейника. Памела не ела сахар, так что его можно было исключить как причину отравления. Но что за яд использовала Роза? Было ли это что-то такое, присутствие чего в пище она с легкостью могла бы объяснить? Неужели ленчу предшествовала тщательная подготовка? Или же Роза пребывала в таком отчаянии, что совсем не задумывалась о том, что будет, когда проанализируют содержимое желудка Памелы? Во мне произошла совершенно необъяснимая перемена. Вместо того, чтобы вывести убийцу на чистую воду, выяснив, каким образом она действовала, я испытывала отчаянную надежду на то, что Роза сумела замести следы. Я не могла задавать вопросов, лишь сидела и пила кофе, а потом помогала вытирать тарелки. Я сама напросилась. Я все еще находилась в доме Розы, раздумывая над тем, как бы потактичнее ее обо всем расспросить и уточнить, была ли она достаточно осторожна, когда из больницы позвонил Тим. Памеле промыли желудок. Пищевое отравление, видимо, в киш попала несвежая креветка. Памела все еще очень слаба. Врачи сказали, что с ней все будет в порядке, но она потребовала осмотра еще другим врачом. Собиралась остаться в больнице на ночь, поэтому Тим вынужден задержаться. Нужно решить вопрос с отдельной палатой, на другое Памела не согласна. И персонал начал понемногу терять терпение. А еще ему придется поехать к ней на квартиру, чтобы привезти халат и другие вещи. Памела отказывалась надевать больничный халат, потому что он отвратительно выглядит, не захотела умываться с больничным мылом. Но у нее не было ни одной подруги, которая могла бы собрать для нее сумку и привезти в больницу. Тим не знал, что именно нужно Памеле. С ней наверняка случится истерика, если он что-нибудь забудет. Его машина находилась в ужасном состоянии после напоминающей ночной кошмар поездки в больницу. Он сам выжат как лимон и не знает, когда вернется домой. Тим постоянно вспоминал о том времени, когда на свет появился их с Розой ребенок, в той же самой больнице. Они с Памелой проходили мимо родильного отделения. Тим помнил, как храбро держалась Роза – двадцать четыре часа схваток, невыносимая боль в спине. И теперь он поинтересовался, как жена себя чувствует. Что бы ни сказала Памела, Роза не должна чувствовать вину. Ведь это просто случайность. Он приедет домой, как только сможет. Роза продиктовала мужу список вещей, которые могут пригодиться Памеле, а затем вернулась на кухню и пересказала весь этот разговор. Она явно испытывала облегчение. Роза рассказывала мне о разговоре с мужем и смеялась, как в былые времена. Я тоже хохотала как ненормальная – ведь с моих плеч свалилась такая гора тяжелых подозрений.

Кейт допила кофе и, подперев рукой подбородок, с усмешкой посмотрела на подругу.

– Значит, это все-таки несчастный случай, ну и паникерша же ты, Берди, – произнесла она. – Но в таком случае зачем ты мне все это рассказала? Где пример женской агрессивности? Убийства не было. Ведь никто не умер, верно?

Берди улыбнулась:

– Смотря с какой стороны на это взглянуть, – ответила она. – Что-то определенно умерло после этого случая. Исчезло навсегда.

– И что же это?

– Страсть Тима к Памеле. Совершилось самое изящное убийство их тех, с которыми мне довелось столкнуться. Роза не собиралась убивать человека. Я сошла с ума, предположив подобное. Розе всего лишь хотелось убить надуманное представление мужа об этой женщине. А как мы знаем, все самые нелицеприятные стороны человеческого характера проявляются именно во время тяжелой болезни. Роза нашла способ показать мужу его любовницу в чрезвычайной ситуации. Как она и предполагала, зрелище оказалось крайне отталкивающим.

– Тошнило без остановки, – задумчиво протянула Кейт. – Трудно оставаться элегантной с пледом на плечах, миской в руках, урчащим желудком и…

– И что еще более важно – Памела визжала, беспрестанно жаловалась, даже когда ей стало лучше, тем самым показала, какая самовлюбленная эгоистка скрывалась за всем этим показным шармом и обаянием. Остроумный был план, но довольно жестокий, ты не находишь? Я никогда не думала, что наша Роза может оказаться такой безжалостной. И с того самого дня отношусь к ней по-другому. С бо́льшим уважением, что ли.

– И сейчас тоже? – Кейт широко улыбнулась и покачала головой. – Но Берди, ты говоришь так, словно отравление было вовсе не случайным. И все же это случайность. Ты же сама сказала…

– Я сказала, что мы все ели киш. Он был разрезан у нас на глазах. Более того – мы собственноручно брали куски с общего блюда. Даже если Роза и сделала то, что я предполагаю – то есть добавила в пирог креветку, которая изрядно полежала на солнце, а потом была приготовлена в отдельной посуде (я видела на сушилке две сковородки), мне все же не удавалось понять, как же она заставила Памелу взять отравленный кусок пирога.

– Да уж. – Кейт рассмеялась. – Так что я не понимаю…

– Как это было сделано, до меня дошло гораздо позже. Будучи благовоспитанными леди, мы все брали куски пирога по очереди. Не как попало, а один за другим. К Памеле Роза подошла в последнюю очередь, когда на блюде оставалось два куска. И тут, я согласна, Памела могла выбрать любой.

– Ты хочешь сказать, что Роза играла в своеобразную «русскую рулетку»? Верится с трудом, – покачала головой Кейт.

– Думаю, что не было никакой игры. Роза разрезала киш на довольно неровные куски. Я сочла, что она была слишком расстроена. Но ошиблась. Она протянула Памеле блюдо с двумя кусками пирога, зная наверняка, что та выберет меньший. Ведь именно так поступают леди, верно? А Памела всегда вела себя как благовоспитанная дама, когда ей это было выгодно. О да. Замысел оказался неожиданно гениальным.

Кейт вскинула брови и отодвинулась от стола.

– Так что – теперь ты признаешь, что я выиграла спор? – поддразнила подругу Берди.

– Может быть. – Кейт задумчиво посмотрела на подругу, когда они подошли к стойке, чтобы расплатиться за кофе. – Берди, почему ты никогда об этом не рассказывала? Подобная скрытность не свойственна тебе.

– Ну… – Берди, стараясь не смотреть на подругу, принялась рыться в кармане джинсов в поисках монет. – Знаешь, не было подходящего момента. К тому же я не знала, одобрять мне подобные действия или осуждать, поэтому предпочла хранить молчание. Но, Кейт, ты ведь знаешь, что я никому об этом не рассказывала?

– О да. – Кейт улыбнулась. – Лучше обо всем забыть, как считаешь? Отвратительная история, Берди. И все же… разве не блестящий план? И он сработал. – Кейт вздохнула. – Жаль только рецепт киша, такой отличный. Но я с тех пор так им и не воспользовалась, не лежала душа. Забавно, да?

Берди взглянула на подругу, когда они вышли на улицу, заполненную возвращающимися с обеда людьми.

– Кейт, иногда ты меня поражаешь.

– Хорошо. А теперь насчет «неожиданной гениальности»…

И подруги возобновили спор.