Розы для Ду-Хоппи

Сообщение о смерти Ду-Хоппи не попало на первые страницы газет.

Для него выделили лишь крошечное место на восьмой странице вечернего выпуска. Впрочем, и сам Ду-Хоппи не счел бы достойным упоминание о его смерти. Так думала Верити Бердвуд, пересекая Джервис-стрит, чтобы попасть на угол Джервис и Грив. Старый продавец газет стоял здесь, сколько она себя помнила, хрипло выкрикивая заголовки новостей, попавших на первую полосу, повествующих о чьей-то смерти, войне, эпидемии или убийстве. Знакомые старые дома сносили, на их месте строили более высокие и красивые здания, улицы превращались в площади, магазины расцветали и увядали подобно весенним цветам, грохот отбойных молотков заглушал более тихие, присущие всему живому звуки. Однако Ду-Хоппи – маленький, высохший от старости человечек, нараспев выкрикивающий последние новости и распродающий газеты за полдня, казался незыблемым и вечным. Без него город обеднел.

Берди настолько забылась, что не преминула высказать эту мысль вслух крепкому высокому мужчине, старательно прокладывающему себе путь по узкому тротуару. Ведь из-за обилия торговых комплексов, выстроенных в последнее время по обе стороны Грив-стрит, для пешеходов совсем не осталось места. Сержант уголовной полиции Дэн Тоби на мгновение перестал смотреть себе под ноги и с изумлением взглянул на Берди.

– Сентиментальная ты, Берди. Такое не каждый день увидишь, – протянул он и тут же споткнулся о кусок трубы, оказавшийся за временным ограждением, отделявшим дорогу от тротуара. – А, черт! – Дэн неуклюже запрыгал на одном месте, потирая лодыжку.

– Так тебе и надо, бессердечный мерзавец, – раздраженно огрызнулась Берди, обходя приятеля. – Несчастного безобидного старика стукнули по голове, а тебе смешно. К тому же ты и палец о палец не ударил, чтобы выяснить, кто это сделал. Слишком сложно для тебя, да?

– Господи, иногда ты бываешь просто невыносима, – проворчал Тоби. – Чего ты хочешь? Убийство произошло лишь сегодня утром, и тебе самой ясно, что у нас мизерные шансы раскрыть его. Мы знаем, несчастье произошло очень рано. Старик даже не успел разложить товар. Он всегда начинал торговать в семь, следовательно убили его между половиной седьмого и без пяти семь. Вряд ли кто-то находился поблизости в столь ранний час. Его ударили по затылку кирпичом и забрали кошелек. Сделать это мог кто угодно. Свидетелей нет, во всяком случае, пока мы не нашли ни одного. В городе никто не видит дальше своего носа. Торговец цветами с противоположной стороны улицы клянется, что ничего не видел из-за двух припаркованных друг за другом грузовиков. Магазин одежды, возле которого он торгует, был закрыт. В отеле «Джервис» происходила смена швейцаров. Так что от них тоже не приходится ждать помощи. Ну и что нам теперь делать? Никаких зацепок. Судя по всему, это обычный грабеж. Какой-то наркоман захотел разжиться деньгами. На месте несчастного старика Ду-Хоппи, или как там его звали, мог оказаться кто угодно. Вот и вся история.

Берди немного поколебалась, взглянула на Дэна и остановилась как вкопанная.

– Послушай, Дэн, я тут подумала, – настойчиво произнесла она. – Идем на угол улицы.

Однако Тоби не выдержал.

– Берди, ради всего святого. Забудь ты об этом! В отличие от тебя у меня был очень тяжелый день. Если хочешь выпить кофе, я к тебе присоединюсь, а играть в детектива, это, пожалуйста, делай без меня.

Он гневно посмотрел на приятельницу при угасающем свете дня. Люди, опустив головы, нетерпеливо сновали мимо. Автомобили, плотно прижимаясь друг к другу, медленно ползли вверх и вниз по Грив-стрит.

Маленькая женщина с минуту смотрела на друга, а потом поправила очки и пожала плечами.

– Хорошо, – произнесла она, – как скажешь. – С этими словами Берди двинулась дальше к пабу, чудом сохранившемуся среди разрушенных и вновь возведенных зданий.

Дэн Тоби с неохотой последовал за ней. Ему неприятно было осознавать, что теперь он уже не сможет, не утратив достоинства, расспросить Берди о том, что именно пришло ей в голову относительно убийства Дугала Джозефа Хопкинса, известного всем под именем Ду-Хоппи. Дэну Тоби оставалось лишь надеяться, что ничего серьезного.

На следующее утро Берди на два часа раньше, чем обычно, шла знакомой дорогой вверх по Грив-стрит. При утреннем свете город всегда выглядел иначе. Людей вокруг почти не было, а по тенистому шоссе ехало лишь несколько автомобилей. На другой стороне улицы, устремив взгляд прямо перед собой, шагал одинокий прохожий. Да и с чего ему смотреть по сторонам? Магазины полностью разрушили за месяц, и теперь высокий деревянный забор скрывал стройку, раскинувшуюся на месте табачной лавки, закусочной и семейного магазинчика.

Оставшиеся на этой стороне улицы магазины напоминали своим видом пещеры, располагаясь в конце строительного тоннеля, покрытого брезентом. Закусочная «Голубая лагуна», куда Берди всегда заходила выпить кофе, была наглухо закрыта. Ощутив раздражение, Берди улыбнулась и покачала головой – как же она, оказывается, закоснела в своих привычках. Следовала проторенным путем подобно ломовой лошади, способной передвигаться без возницы. Она выходила из автобуса на станции, у светофора сворачивала на Грив-стрит, переходила на эту сторону улицы и шла вверх по ней. И так каждый божий день! Берди ходила одной и той же дорогой на протяжении многих лет. И почему-то всегда по этой стороне улицы. Она вполне могла перейти ее выше, у отеля «Джервис» или на одном из перекрестков. Вот что значит привычка.

Берди некоторое время раздумывала над этим, испытывая легкое раздражение при мысли о том, что может поступать машинально. Но потом поняла, что все в ее поступках выглядело весьма логично. На другой стороне улицы в этом квартале никогда не было ни одного приличного кафе. Только дешевая и довольно грязная закусочная, где торговали навынос гамбургерами, огромными желтыми пончиками и сдобными булочками. Берди же любила хороший кофе и покупала его в удобном для себя месте. Именно поэтому она всегда ходила по этой стороне улицы. Так что все вполне логично. Возможно, мужчина, спешащий по противоположной стороне Грив-стрит, предпочитал сильно разбавленный кофе и желтые пончики, поэтому не изменял своей привычке даже теперь, когда забегаловка превратилась в изобилующую тараканами груду мусора.

Резкий порыв ветра заставил Берди поплотнее запахнуть пальто. Одним дождливым зимним утром она, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, купила стаканчик кофе для Ду-Хоппи. Ее подарок, казалось, застал его врасплох, и Берди почувствовала себя так, словно проявила фамильярность, нарушила какое-то неписаное правило их длительного уличного знакомства. Ду-Хоппи зажал стакан смуглыми костлявыми пальцами, близоруко прищурился, а затем, прихрамывая, перешел за стойку с газетами и поставил стакан рядом со стеной. После этого он вернулся и, сдвинув брови, выжидательно посмотрел на Берди, словно хотел увидеть, что она сделает дальше. Донельзя смущенная, она молча вложила ему в руку деньги и взяла свернутую трубочкой газету, после чего поспешно смешалась с толпой людей, переходивших у светофора Джервис-стрит, отказываясь обернуться.

Берди так и не узнала, выпил ли Ду-Хоппи ее кофе, поскольку он никогда не упоминал об этом, а она больше не предпринимала попыток согреть знакомого старика в холодное дождливое утро с помощью вкусного горячего напитка. Но именно с того дня началась их настоящая дружба. Именно тогда немногословный и деловитый Ду-Хоппи начал с ней разговаривать.

– Ты давно уже мертв, верно? – ошеломил он Берди на следующее утро. Привычно сунув ей под мышку свернутую газету, он насмешливо кивнул в сторону спортивного автомобиля, взвизгнувшего тормозами перед светофором и нетерпеливо газующего в желании снова рвануть с места. – Так чего торопиться? Ты давно уже мертв. – Он исподлобья посмотрел на стоящую перед ним женщину.

Берди лишь кивнула в знак согласия и что-то пробормотала в ответ, смущенная развитием их с Ду-Хоппи отношений.

– Вы работаете дальше, вверх по улице? – Он вскинул голову. – В Эй-би-си?

– Да, верно, – ответила Берди, удивленная тем, что старику известно место ее работы.

Ду-Хоппи удовлетворенно захохотал.

– В прошлом году я видал, как вы туда зашли. Едва вас заприметив, я сразу понял, что вы журналистка. – Он вновь захохотал при виде написанного на лице Берди изумления. – От старого Ду-Хоппи мало что может ускользнуть.

Так Берди узнала имя своего нового знакомого и причину его бесконечной гордости. Уверенность Ду-Хоппи в том, что она действительно журналистка, крепла день ото дня, поскольку у Берди не хватило духу сообщить ему, что на сей раз интуиция его подвела, ведь она трудится на поприще научного сотрудника в совсем другом отделе. К сожалению, большинство бесед с Ду-Хоппи касалось главных новостей и сплетен преступного мира, сообщаемых ему многочисленными криминальными личностями, с которыми он водил знакомство. Старик с радостью делился полученными сведениями со своей новой знакомой, которая, по его мнению, нуждалась в карьерном росте. Берди неизменно благодарила старого сплетника и уходила прочь, испытывая острое чувство вины. Сначала она пыталась передать информацию в агентство новостей, но, очевидно, в отношении разного рода сенсаций чутье подводило Ду-Хоппи, так что несколько раз столкнувшись с непониманием и откровенными насмешками журналистской братии, Берди оставила свои попытки.

Дойдя до угла, Берди посмотрела на пустой тротуар, где на протяжении многих лет в любую погоду торговал газетами и журналами старик Ду-Хоппи. Его место никто не занял, хотя со временем желающие наверняка найдутся. Но не сегодня. Там, где раньше размещалась стойка с печатной продукцией, совершенно неуместно лежал теперь букет роз в прозрачном целлофане.

Берди подошла ближе, чтобы рассмотреть цветы. Восемь алых роз в конусе из прозрачного целлофана. Розы для Ду-Хоппи. Кто их сюда положил? Берди огляделась. На улице появились пешеходы – первые ранние пташки. Они спешили по делам хорошо знакомой дорогой, не отвлекаясь по сторонам и глядя под ноги. Время от времени кто-то из пешеходов поднимал голову, смотрел на то место, где всегда стоял Ду-Хоппи, нерешительно опускал руку в карман или кошелек, а затем хмурился и спешил к переходу. Эти прохожие наверняка испытывали некоторое сожаление, ведь привычный ритуал, связанный с распитием утреннего кофе, был нарушен. Никто не обращал внимания на розы. Берди сунула руки в карманы пальто, еще раз посмотрела на букет, а потом взглянула на противоположную сторону Грив-стрит, где торговец цветами, развернувшись спиной к дороге, возился среди ведер с букетами, пытаясь расставить их на заброшенном тротуаре.

Бутик и обувной магазин за спиной Берди зияли темными окнами. Она знала эти магазины и работающих в них людей. Проходя мимо, Берди видела, как магазины открываются для торговли. На Джервис-стрит, в отеле, возвышающемся позади тщательно подметенной парковки, стояла тишина. Туристы и бизнесмены все еще завтракали или нежились в постелях после тяжелой ночи, вывесив на двери таблички «Не беспокоить». Пока она смотрела на отель, к одному швейцару, маячащему со скучающим видом у тяжелых стеклянных дверей, присоединился другой. На обоих была бледно-серая униформа, перчатки и шапочки, богато украшенные витыми золотыми шнурами. Они с минуту стояли рядом, сложив руки за спиной и сурово взирая на улицу. У них разве что не было свисающих с пояса сабель в ножнах. В остальном они напоминали романтиков-военных из голливудских фильмов тридцатых годов, по прихоти режиссера наделенных способностью прекрасно петь и танцевать. Улица наверняка выглядела точно так же и вчера утром, когда Ду-Хоппи так неожиданно и бесславно встретил свою смерть, рухнув в узкую щель между стойкой для газет и стеной, разделявшей бутик и обувной магазин. Полицейские предположили, что он нагнулся за очередной порцией газет, когда его ударили по затылку. Скорее всего, он даже не успел понять, что с ним произошло.

Однако кое-что в этом рассказе показалось Берди неправдоподобным. Убийца сильно рисковал. Несмотря на стройку и хаос, царящие в этом районе города, и даже на раннее утро, шансы ускользнуть незамеченным были невелики. Потенциальными свидетелями были продавец цветов и швейцар отеля. Не говоря уже о случайных прохожих. Стоила ли такого риска выручка торговца газетами? День ведь еще не начался, и в его кожаном кошельке вряд ли хранилась большая сумма. Тоби сказал, что убийство, вернее всего, совершил какой-то доведенный до отчаяния наркоман – человек, не способный рассуждать здраво, увидел беспомощного старика и напал на него. Что ж, возможно. Но вчера вечером, шагая по Грив-стрит, Берди вдруг вспомнила слова Ду-Хоппи, сказанные накануне утром. Тогда она не обратила на них большого внимания, но в сложившихся обстоятельствах…

– А у меня кое-что для вас есть, – понизив голос, заговорщически пробормотал Ду-Хоппи, как делал это почти каждый день. Он рассмеялся отрывистым смехом, засовывая газету под мышку Берди. – Сегодня утром я видел привидение! Оно двигалось и разговаривало. Огромное. Что скажете на это?

Берди лишь улыбнулась в ответ, давая понять, что оценила шутку.

Однако старик снова захихикал:

– Думаете, я шучу, да? А вот и ничуть не бывало. Я прямо-таки обалдел. «Черт возьми, лихо! – воскликнул я. – Слыхал, что ты умер!» Его едва удар не хватил. «Ты! – закричал он. – Проклятый Ду-Хоппи!» Он так сказал и побелел. Ну совсем как привидение. «Ну и ну, – продолжал он. – Как же я не узнал тебя раньше. Ведь уже лет пять прошло. Святые угодники!» – «Да уж почти десять, приятель, – возразил я. – А ты все еще жив и здоров. Кое-кого это может заинтересовать». Мои слова здорово его напугали! «Не бери в голову, приятель, – сказал я ему. – Помнишь, что я говаривал в былые времена? Не буди лихо, пока оно тихо». И это ему тоже не понравилось. «Прикрой-ка свой рот!» – рявкнул он и убежал точно ошпаренный.

Берди вспомнила, с какой злобной усмешкой говорил тогда старик. Она улыбнулась в ответ и уже хотела уйти. На светофоре как раз загорелся зеленый свет.

– Эй, не хотите услышать конец?! – прокричал Ду-Хоппи ей вслед. – Я ведь еще не рассказал самое смешное! Никогда бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами! Разрази меня гром, если он не…

– Я немного тороплюсь, Ду-Хоппи, – поспешно произнесла Берди. – Хочу успеть перейти дорогу, пока горит зеленый. У меня важная встреча. Увидимся завтра.

Лицо старика тут же утратило былую живость. Он пожал плечами и поправил прикрепленный к поясу кошелек.

– Поступайте как знаете, – пробормотал он.

– Завтра я вас обязательно выслушаю, Ду-Хоппи. Берегите себя. – Берди помахала рукой на прощанье, но старик лишь недовольно погрозил пальцем.

С неприятным осадком на душе, Берди перешла дорогу. Ей не хотелось разочаровывать старика. Но она действительно опаздывала и намеревалась выслушать его рассказ завтра.

Однако на следующий день, к тому времени как она достигла его привычного места, Ду-Хоппи был уже мертв. Совпадение? Возможно. Только она так не думала.

Внимание Берди привлекли громкие голоса на противоположной стороне Грив-стрит. Седой торговец цветами выговаривал на итальянском молодому человеку, который, взяв пару ведер с цветами, стоял на переходе у светофора и время от времени что-то нетерпеливо выкрикивал в ответ.

Загорелся зеленый свет, и Берди отошла в сторону, чтобы дать дорогу молодому человеку. Он оказался коренастым, смуглым и не таким уж молодым, как казалось издалека. Поставив ведра на то же место, где раньше располагалась стойка с газетами, он пинком отбросил в сторону лежавший на тротуаре букет.

Старик на противоположной стороне вновь что-то закричал. Итальянец ответил и подмигнул Берди.

– Старик совсем выжил из ума, – пояснил он. – Ведь это место свободно, верно? Так почему бы его не занять? На нашей стороне улицы совсем нет торговли.

– Почему? – поинтересовалась Берди, с любопытством наблюдая за бессильным гневом старика, не решающегося покинуть свой прилавок и побежать вдогонку за непутевым помощником.

Женщина, спешащая к переходу, заметила ведра с цветами, достала кошелек и купила букетик маргариток. После этого она быстро двинулась дальше, довольная собой.

– Видите? – победоносно произнес захватчик торгового места. Он нагло показал кукиш своему работодателю, стоящему без покупателей у своего лотка, и вновь повернулся к Берди: – Наш угол теперь совсем опустел. Ни сигарет, ни еды, поскольку все магазины снесли. Люди предпочитают ходить по этой стороне улицы. Покупают курево и еду навынос в «Голубой лагуне», а на Джарвис-стрит переходят на следующем светофоре. Наша лавка перестала приносить доход. Я изо дня в день повторяю это своему престарелому тестю. Но он боится нарушить закон.

Итальянец прервал тираду, чтобы обслужить еще парочку покупателей.

– Ну вот, – произнес он, качая головой. – Три букета за пять минут. А у него ни одного. Видите?

Берди кивнула, наблюдая за тем, как он заворачивает еще один букет маргариток.

Старик на противоположной стороне улицы не выдержал. Вцепившись в кошелек обеими руками, он бросился к переходу. Тяжело дыша, он пересек улицу и едва не попал под колеса к велосипедисту-курьеру.

– Возвращайся, Джонни, – пробормотал он. – Говорю тебе, у нас нет лицензии. Нужно торговать на своем месте. Ох и навлечешь ты на мою голову неприятностей!

– За несколько минут у меня купили четыре букета, отец. А сколько продал ты? Ничего!

– Но ведь это место Ду-Хоппи. Нам никто не разрешал здесь торговать. Возвращайся.

– Его здесь больше нет, отец. Он умер. – Молодой человек кивнул на потрепанный букет роз. – Ты положил их сюда?

Старик замялся.

– Ну и что с того? Имею право. Он мой друг и розы тоже мои.

– Он умер, отец. Так какой смысл?

Старый торговец поджал губы и пожал плечами.

Берди сделала шаг вперед.

– Вы вчера ничего не видели?

Старик прищурился.

– Я уже говорил с полицией… Вы из газеты?

– Нет. Просто подруга Ду-Хоппи.

Старик вновь пожал плечами.

– Все дело в грузовиках. Из-за них я ничего не видел.

Джонни многозначительно постучал себя по глазам.

– Стареет, – тихо обратился он к Берди.

– А вы заметили что-нибудь вчера? – спросила та.

Джонни отвернулся, чтобы красивее расставить цветы в ведрах.

– Лучше принеси еще маргариток, отец, – произнес он. – Нет, я ничего не видел, потому что вчера утром меня здесь не было. Начал работать с тестем только на этой неделе, хотелось кое-что сделать дома.

Старик фыркнул.

– Кое-что! Хотел поспать еще несколько лишних часов, вот что! Почему ты вообще не остался дома? Оставь меня. Я торговал здесь, когда ты еще бегал в коротких штанишках. Мне лучше знать, что делать.

Джонни вздохнул, а потом посмотрел на Берди.

– Мы должны платить за место, отец, – произнес он. – Я буду тебе помогать. Габриэлла говорила тебе, помнишь? А пока принеси еще маргариток и пару букетов из смешанных цветов, завернутых в бумагу, хорошо? Если придут копы, я все улажу.

– Джонни…

Берди оставила тестя и зятя спорить, а сама направилась к отелю «Джервис». Швейцар – большой и невозмутимый – стоял возле двери. Он хотел распахнуть ее перед Берди, но та решила сразу перейти к делу.

– Я дружила со стариком, что торговал газетами на той стороне улицы. Слышали, что его убили?

Швейцар отпустил ручку двери, и та бесшумно захлопнулась. Он сделал это довольно вежливо, однако всем своим видом дал понять, что друзьям торговцев газетами будет неуютно в мраморно-позолоченных интерьерах отеля.

– Мы слышали, что его убили и ограбили. Бедолага, – ответил он, переводя взгляд на обувь Берди. Не одобрив ее туфли, он сделал шаг назад.

– Я просто хотела узнать, не видели ли вы что-нибудь. Так странно, что нет ни одного свидетеля.

– Мы разговаривали с полицией. В семь закончилась ночная смена. Никто из нас не видел ничего необычного. – Он немного сдвинул на затылок форменную шапочку, впервые за время разговора заметно расслабившись. – Мы с Чарли тоже говорили об этом сегодня утром. Оба служим здесь уже много лет, изо дня в день на одном и том же месте. На такой работе, как наша, со временем перестаешь замечать людей. Старик всегда был на своем месте. Появился здесь еще до того, как я устроился на службу. Маленький человек в шляпе. На его месте мог быть кто угодно. Знаете, как предмет мебели. То же самое и с Анджело – торговцем цветами. Я почти не замечаю, чем он занимается. Не один год я проходил мимо его стойки, пересекая Джервис, а потом Грив-стрит. Это вошло в привычку, понимаете?

– Да. Я и сама об этом подумала.

Стало быть, швейцар предпочитал желтые пончики. По нему видно. Берди устремила взгляд на противоположную сторону улицы. Перебежчик Джонни остался на новом месте и бойко распродавал маргаритки. Напротив него маячил у своего лотка старый Анджело. Мимо с грохотом проезжали автомобили и грузовики, которые полностью заслоняли Берди обзор, останавливаясь на светофоре. Вчера в это же время Ду-Хоппи был уже час как мертв.

– Забавно… – Швейцар стал немного разговорчивее, но Берди перебила его, задав еще один вопрос:

– А позавчера вы, случайно, не заметили ничего необычного?

Швейцар с подозрением посмотрел на Берди.

– Позавчера? А какое отношение это имеет к убийству? Послушайте, мне вовсе не хочется быть замешанным…

– Нет, нет. Не будете, – поспешила успокоить его Берди. – Не так уж это важно, просто любопытно. И все же… – Берди решила солгать. – Торговец цветами, Анджело, кое-что рассказал, и я подумала, что вы, возможно… – Берди выдержала паузу таким образом, чтобы дать швейцару возможность заговорить.

Тот минуту с удивлением смотрел на Берди, а затем в его глазах вспыхнуло понимание, и губы растянулись в улыбке.

– А-а, теперь я понимаю, о чем вы. Это действительно не так уж важно, но я все видел. И даже развеселился.

Берди заколебалась. Вот теперь нужно действовать очень осторожно.

– Вы можете подробнее рассказать, что произошло? У Анджело такой своеобразный акцент. Так что я не поняла, в чем состоит шутка.

Дюжий швейцар снова улыбнулся.

– Что касается шутки, то это с какой стороны посмотреть. Мне было смешно. Я шел со станции вверх по Грив-стрит, когда увидел помощника Анджело. Он пересек улицу и попытался расположиться рядом с газетной стойкой. Так старик, которого вчера убили, не позволил. Он вплотную подошел к итальянцу… – Швейцар замолчал и улыбнулся, припоминая события.

– Вы слышали, о чем они разговаривали? – спросила Берди, надеясь выяснить подробности.

Швейцар покачал головой:

– Нет, я был слишком далеко. Но старик сильно напугал нарушителя. Тот выругался, подхватил свои ведра с маргаритками и весьма недовольный поспешил назад. Когда я дошел до старика газетчика, помощник уже снова стоял рядом с Анджело. – Швейцар широко улыбнулся. Но потом он словно бы вдруг вспомнил всю важность своего положения, и стал серьезным. – Это было опасно. Из-за стройки на том углу нет свободного места.

Он поспешно распахнул дверь перед парочкой загорелых американцев, которые, щурясь от солнца, вышли из отеля и заказали такси. Достав из кармана свисток, швейцар дунул в него и многозначительно кивнул в сторону дороги. От потока машин магическим образом отделилось такси, которое, подъехав к отелю, остановилось прямо перед постояльцами. Воспользовавшись моментом, Берди отправилась своей дорогой. Ей необходимо было попасть на работу и позвонить Дэну Тоби.

– Где ты была? – раздраженно спросил Тоби, когда Берди гораздо быстрее, чем обычно, набрала его телефонный номер. – Я все утро пытался с тобой связаться.

– Но ведь только половина девятого, Дэн. И я только что пришла.

– Дома тебя тоже не было. Но хорошо, что теперь ты на месте. Послушай, ты собиралась рассказать мне вчера вечером о Дугале Хопкинсе? Продавце газет Ду-Хоппи. Ты меня слышишь?

– Конечно, слышу. С чего такой интерес? Вчера тебе было все равно.

На другом конце провода шумно вздохнули.

– Слушай, не доставай меня, ладно? Завернутый в газету кошелек убитого был обнаружен в Гайд-парке. Деньги на месте. Судя по всему, мотивом убийства стало вовсе не ограбление.

Сердце Берди болезненно сжалось. Значит, она права.

– Ну? – в голосе Тоби сквозило нетерпение. – Что ты мне скажешь?

– Тебе нужно поискать мужчину, возможно, преступника, с которым Ду-Хоппи был очень хорошо знаком десять лет назад. Человека, которого считают мертвым.

– Что?

– То что слышал.

– Ну спасибо, тебе, Бердвуд. Старик был знаком с огромным количеством людей. И с преступниками в том числе. К тому же за последние десять лет отправилось в мир иной не меньшее количество людей, если ты не заметила. Мы говорим об иголке в стоге сена!

– На самом деле все не так безнадежно. Есть кое-что еще. – И Берди изложила приятелю собственные умозаключения. Когда она закончила, на другом конце провода воцарилась тишина. – Дэн?

– Я думаю. Версия неправдоподобная, как большинство твоих умозаключений, и все же…

– Дэн, я знаю, что права. Послушай, просто проверь, ладно? Разве я когда-нибудь направляла тебя по ложному пути?

– Частенько.

– Это нечестно. Кроме того, на этот раз я не требую от тебя чего-то невыполнимого. Просто проверь. Тебе ведь это не составит труда, верно? Ду-Хоппи знал человека, которого все считали мертвым, но который, предположительно, вовсе не умер, сменил имя и не желал, чтобы кто-то об этом узнал. Так?

– Так. И да поможет мне господь.

– А потом позвони мне и расскажи, что узнал. Хорошо?

– О да, конечно. Я не заставлю тебя ждать. Всего каких-то пару недель или месяц.

Закончив разговор, Берди положила трубку и откинулась на спинку стула. Тоби прав. Выяснить имя нужного человека, основываясь на тех данных, что она ему предоставила, практически невозможно. А без имени ничего не доказать, нет никаких улик. Если бы была хоть какая-то зацепка в потоке той информации от Ду-Хоппи во время их последней встречи. Если бы она слушала внимательнее и позволила ему закончить рассказ! Берди сняла очки, закрыла глаза и еще раз постаралась припомнить услышанное. За последние сутки она прокручивала в голове слова Ду-Хоппи так часто, что практически выучила их наизусть.

«…сегодня утром я видел привидение… черт возьми, лихо, воскликнул я… Святые угодники, сказал он… как же я не узнал тебя раньше… пять лет… кое-кого это может заинтересовать… не буди лихо, пока оно тихо…»

Берди открыла глаза. Она надела очки и принялась набирать номер Тоби. Он ответил почти сразу.

– Это снова я, – произнесла Берди. – Мне в голову пришла одна мысль. Парень, что исчез примерно десять лет назад, прихватил с собой полмиллиона долларов. Уехал с места преступления на автомобиле, подставив своих товарищей, и…

– Да. Это был Томас Мерфи. Он сглупил по полной, запаниковал и свалился вместе с автомобилем в пропасть.

– Но ведь тело так и не нашли, верно? И деньги тоже.

– Нет. Но ведь это вовсе не означает… Что ты хочешь сказать, Берди? Почему именно Мерфи?

– У него не было прозвища?

Тоби задумался.

– Друзья называли его Лихой Мерфи. Очень подходящее имя для такого большого отвратительного животного с послужным списком правонарушений более длинным, чем твоя рука. Но он мертв, Берди. Мертв.

Берди улыбнулась:

– Ошибаешься, Дэн. Вчера он убил несчастного Ду-Хоппи. А сейчас отворяет двери в отеле «Джервис». Поезжай туда и арестуй его.

Смеркалось, когда Берди и Тоби медленно шли вверх по Грив-стрит. У дверей отеля «Джервис» сердито смотрел на проезжающие мимо автомобили швейцар, явно раздосадованный срочным вызовом на службу после ареста своего сменщика Тома. Этот славный парень оказался на деле совсем не тем, за кого он себя выдавал. Старый Анджело и его неугомонный зять уже закончили на сегодня торговлю; угол Ду-Хоппи так и пустовал, если не считать все еще лежавшего у стены потрепанного букета роз.

– Я знала, что это он, швейцар. Так подсказала мне логика. Но, господи, нам действительно ужасно повезло, и мы смогли доказать, что он и есть привидение, виденное Ду-Хоппи, – произнесла Берди. – Как только отпечатки его пальцев идентифицировали с теми, что принадлежали Лихому Мерфи…

– В этом деле нам вообще сопутствовала удача, – проворчал Тоби. – Но должен признаться, твоя идея сработала. Ведь действительно, много лет назад Мерфи жил в пансионе по соседству с Ду-Хоппи. Сейчас он признался в преступлении. Никаких проблем в деле не осталось. Я тебе сказал, что его арест бросил тень на весь персонал отеля? Его едва на части не разорвали. Но все же, женщина, строить версию на основании ощущений нелогично!

Берди резко остановилась.

– Да при чем тут ощущения, болван, – грубо возразила она. – Я сразу все поняла! Это же ясно как день. По словам Ду-Хоппи, он разговаривал с кем-то, кого не видел десять лет. Однако этот человек воскликнул: «Как же я не узнал тебя раньше. Ведь уже лет пять прошло. Святые угодники!» Судя по восклицанию, эти двое на протяжении многих лет работали бок о бок, но не узнавали друг друга. Продавец цветов Анджело на роль «привидения» не подходил, поскольку они с Ду-Хоппи были друзьями. Его зять тоже, поскольку начал работать здесь лишь несколько дней назад. А вот швейцар из отеля показался мне подходящим кандидатом в преступники. Довольно далеко от угла с Ду-Хоппи, одет в вычурную униформу…

Рассказывая мне о странной встрече, Ду-Хоппи упомянул, что по-настоящему развеселился, когда старый приятель ушел. Он наблюдал, как Мерфи пересек улицу, зашел в отель, а вышел оттуда в униформе швейцара. Должно быть, Мерфи пребывал в панике после такой встречи и решил убить Ду-Хоппи. Однако старик уже собрал свои вещи и ушел домой к тому времени, как Мерфи закончил работать. Так что ему пришлось ждать до следующего утра.

Берди покачала головой:

– Это так удивительно, Дэн. Они никогда не встречались, потому что Мерфи всегда ходил на работу по другой стороне Грив-стрит. Он сам рассказал мне об этом. Однако привычка была нарушена, когда снесли закусочную, где он каждое утро покупал себе завтрак. Когда мы разговаривали, мне стало ясно, что позавчера он шел на работу по той стороне улицы, где торговал Ду-Хоппи. Так что их встреча была вопросом времени. Но, Дэн, только представь… они работали на противоположных сторонах одной и той же улицы на протяжении пяти с половиной лет, но так и не обратили друг на друга внимания.

– Да… – Тоби двинулся вперед, качая головой и пристально глядя себе под ноги. – Я с самого начала говорил тебе, Берди, что люди в большом городе не видят дальше своего носа. Если бы ты поработала с мое…

– Бедный старина Ду-Хоппи, – с горечью произнесла Берди, не обращая внимания на приятеля. – Надеюсь, этого негодяя запрут в темницу и выбросят ключ.

– Он тоже на это надеется, – со зловещей улыбкой произнес Тоби. – Когда его дружки узнают о чудесном воскрешении, им непременно захочется с ним повидаться. В отличие от него самого. Вот почему он признался в убийстве, как только понял, что мы установили его личность. Он хочет, чтобы ему обеспечили максимальную безопасность.

– Отлично! Ты хочешь сказать, мы оказали ему помощь?

– О, я бы на твоем месте не переживал так, Берди, – успокаивающе произнес Тоби, увлекая приятельницу за собой в паб на углу улицы. – Лихой Мерфи навлек на себя очень большие неприятности. Дружки больше не упустят его из виду ни в тюрьме, ни за ее пределами. В один прекрасный день его имя вновь появится на страницах газет: месть банды, убийца мертв, полиция в недоумении. Что-то вроде этого.

Берди на мгновение задумалась, а потом кивнула.

– Заголовок в стиле Ду-Хоппи! – произнесла она. – Ему бы понравилось.