Глава 22

***

Время, в котором он оказался, преподносило множество сюрпризов. Котаро впитывал информацию как губка, день за днём совершенствуя свои познания в языке и понимании происходящего вокруг. Дисциплинированный разум захлебывался, пытаясь переварить приобретённые знания, и всё чаще приходило осознавание своей полной беспомощности в новом мире, слишком уж отличавшемся от того, к которому он привык. Однако отличия, к счастью, были не во всём.

Высунув кончик языка, Котаро старательно подправил получившийся несложный рисунок и, отложив кисточку в сторону, протянул Кумико лист бумаги, на котором в ряд были изображены несколько гербов благородных семейств Ниппона. Навестившая его медсестра с любопытством изучила рисунки и взглянула на своего пациента-любимчика:

— Ты что-то вспомнил Котаро?

— Да. — коротко ответил синоби и замялся, подбирая непривычные слова. — Ты знаешь…кто…они?

— Знаю. — серьёзно кивнула девушка и, указывая на гербы пальцем, по очереди назвала их принадлежность. — Токугава. Такэда. Тоётоми. Аристократы. Кланы. Очень уважаемые. Среди них есть твои друзья?

— Сёгун? — спросил Котаро, пропуская её вопрос мимо ушей, и указывая на цветы мальвы, вызвавшие у него самое большое затруднение при рисовании.

Кумико заливисто рассмеялась, дав тем самым ответ без слов. Синоби прекрасно понимал, что над сёгуном никто бы не стал смеяться. Очень уж это опасное занятие.

— Нет, Котаро, нет. Правит Император. Вот, смотри. — попыталась она объяснить, но, видя непонимание на лице рыжеволосого здоровяка, вздохнула и, взяв в руки кисточку, неумело, но старательно изобразила цветок хризантемы. — Знаешь кто это?

Синоби застыл, словно загипнотизированный, осмысливая полученную информацию, согласно которой, привычный ему мир не просто изменился, он, вдобавок ко всем чудесам, ещё и встал с ног на голову. Тем временем Кумико снова спросила его:

— Среди них есть твои друзья? Я могла бы сообщить им о тебе.

Друзья. Смешное слово для "ночной тени". Синоби не имеют друзей. А вот врагов у них в достатке. Как и потенциальных заказчиков.

— Такэда. — для точности он ткнул пальцем в самый простой из изображённых им гербов. — Такэда. Скажи им — Фуума Котаро хочет с ними говорить. Токугава — враг.

Выдать такую длинную фразу правильно и без пауз оказалось довольно непросто. Но Котаро справился, чем вызвал у Кумико прилив гордости за своего ученика.

— Почему не Тоётоми? Тоже враг?

— Да. У Котаро…много врагов.

— Значит, Такэда? У них война, вся страна только об этом и говорит. Так ты клановый?! Ты участвовал в этой войне? — всполошились девушка и затормошила своего пациента, но Котаро только устало и непонимающе смотрел на неё, имитируя переутомление и слабость. Не добившись от него хоть сколько-нибудь вразумительного ответа, она покинула его палату, продолжая размышлять над услышанным и прикидывая, каким образом можно известить клан Такэда о "потеряшке".

— Война? Война — это хорошо. Значит я им буду нужен. — тем временем заключил Котаро, глядя в окно и любуясь непонятным, но таким красивым изменившимся миром, в котором ему, возможно, всё таки удастся отыскать своё место…

***

Зачастую мы видим в окружающих именно те недостатки, что в какой-то степени присутствуют в нас самих. Критикуя Алексея за беспорядок в личной жизни, я отчётливо ощущал как ворочается бревно в собственном глазу. Ситуация требовала хоть какого-то разрешения. Слишком уж много вокруг меня всего завертелось.

Женщины… В моей жизни их присутствие всегда определяла необходимость. Воспитание самурая подразумевает целый пласт этики по отношению к слабому полу, изучение которого меня не миновало. А вот применять его как-то не приходилось. Большая часть женщин в моей памяти так и осталась жёнами крестьян из ближайшей деревни, работавшими служанками при поместье, в котором я прожил значительную часть своей жизни.

А вот брат, в отличии от меня, обладал куда большими практическими навыками, хоть и отличался определённой скромностью и стеснительностью. Да и, как оказалось, божественный дар оказывал своё влияние. Поэтому женщин в жизни Леона присутствовало значительно больше. И он знал как с ними "правильно" обращаться. И оставил мне наследство, разобраться с которым мне предстояло в ближайшее время.

Обо всём этом я размышлял перед экраном лэптопа, светящимся в темноте моей комнаты. Сквозь приоткрытую дверь долетали переборы гитары и звучный голос моего друга, исполненный горькой печалью и обречённой чувственностью потерявшего всё человека:

— Пой же, пой. На проклятой гитаре

Пальцы пляшут твои в полукруг.

Захлебнуться бы в этом угаре,

Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья

И с плечей ее льющийся шелк.

Я искал в этой женщине счастья,

А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь — зараза,

Я не знал, что любовь — чума.

Подошла и прищуренным глазом

Хулигана свела с ума…

(Стихотворение Сергея Есенина)

Невольно заслушавшись, я поймал себя на мысли о том, что все его песни словно пропущены через душу — Алексей понимал о чём он поёт, понимал так, будто ощущал подобное. В очередной раз удивлённо качнув головой, я всё же собрался с мыслями и сделал то, что следовало. Пальцы коснулись клавиатуры, запуская приложение для видеозвонков.

— Лео-кун! Гадкий мальчишка!!! Как ты мог забыть про нас?! Риасу, этот подлец всё таки заявился! Я же тебе говорила!

Сёстры Мияги всегда отличались своим вспыльчивым темпераментом и взрывным характером. Мне же приходилось пожинать плоды собственной бездеятельности и малодушия брата, позволившего девчонкам оседлать его шею ещё во время совместной учёбы. Синеволосая Рисса радостно не спускала с меня глаз, не прекращая при этом говорить и при этом так торопилась, будто я должен был вот-вот исчезнуть с экрана. Бороться со стихией бесполезно — человек не способен устоять против цунами. Вот и мне пришлось терпеливо дожидаться того момента, когда схлынет волна первоначальных эмоций и меня для начала хотя бы выслушают.

— Лео! Привет! — старшая сестра оттеснила от экрана младшую, довольно бесцеремонным образом спихнув её ногой куда-то в сторону, и сдержано поприветствовала меня, не спуская заинтересованного взгляда. — Мы рады, что ты отыскал время для нас.

— После того шквала звонков, что обрушился накануне, это было неизбежно. Но я слышу укор в твоих словах и принимаю его. Мне следовало появиться гораздо раньше. Простите меня, девчонки… — повинился я, стараясь оставаться в рамках, навязанных именно моим воспитанием, тем самым проводя невидимую, но вполне осязаемую восприятием черту между нами.

— Твой сосед оказался очень любезен, Лео-кун, и сообщил нам, что у тебя всё в порядке. — влезла вернувшаяся к монитору Рисса, примостившаяся рядом со старшей сестрой.

Они какое-то время гипнотизировали меня взглядами, после чего переглянулись и хором заявили: — Ты изменился! Сам на себя не похож!

— Штирлиц никогда не был так близок к провалу… — неслышно шевельнул я губами, цитируя своего друга, с трудом удержав на лице прежнее выражение, и мягко улыбнулся, разводя руками: — Это было неизбежно. Столько всего произошло. Другая страна, другие люди…

— Они научили тебя пить водку, играть на балалайке и танцевать с медведями? — воскликнула Рисса, вытаращив свои огромные карие глаза, — Этого я и боялась!

— О, боги! Ну почему я должна постоянно за тебя краснеть?! — одновременно с этим вспыхнула Риасу, сопровождая негодование воспитательным приёмом под названием "затрещина от старшей сестры". — Леон-кун, не обращай на неё внимание. Это она от радости ничего не соображает. Мы писали тебе это, но подобное необходимо говорить вслух. Мы сочувствуем твоей утрате. Держись и помни, мы всегда поддержим тебя в трудную минуту. И поможем чем сможем…

От её слов пахнуло теплом ласкового весеннего солнца, а в моей душе словно устроился умиротворяюще мурчащий кот. В горле вдруг ощутимо запершило, откуда-то изнутри подкатил комок, не дававший мне сказать ни словечка. Кивнув, я постарался улыбнуться им как можно естественнее. Но как известно, нет ничего более неестественного чем наигранная улыбка. И почему-то девушки восприняли её по-своему. Странные создания…

— Ну что ты так лыбишься? Мы, между прочим, небесполезные! — снова встряла Рисса, патетично воздевая палец к потолку. — Ты нас недооцениваешь! Мы установили жучок в поместье Такэда!!!

Изощрённая логическая последовательность хода её мыслей и озвученная новость заставили меня поперхнуться от удивления и закашляться.

— Кто тебя просил, мелкая?! Зачем ты ему это сказала именно сейчас?! — возмутилась старшая, стараясь не смотреть в мою сторону.

— Что вы сделали?! — едва сдерживаясь, чтобы не закричать, приглушенно зарычал я. — Куда вы полезли?! Nahuya, спрашивается, вы суетесь не в своё дело?! Вы вообще головой соображаете?!!!

Девочки ошарашенно молчали, хлопая глазами и невольно отодвигаясь от своего ноутбука, словно опасаясь моего последующего появления в непосредственной близости.

— Риасу! Твоя идея?!

— Да, моя. — девушка встряхнулась и гордо вскинула голову, демонстрируя мне свой характер. — И я знала ЧТО делаю!

— Почему ты думаешь обо мне, а не о том, что может случиться с вашей семьей? — устало спросил я и замассировал виски, чувствуя как начинает трещать голова. — Помогать мне в войне не надо. Это не ваше дело. Ваше дело закончить учёбу, отыскать себе дело по душе и выскочить замуж!!! Не лезьте туда больше ни в коем случае! Вас там никогда не было! Понятно?!!

— Но… — попыталась было что-то вякнуть Рисса, и, столкнувшись с моим злым взглядом, смолкла на полуслове.

В душе я понимал, что разговаривать с ними в таком тоне вовсе не следовало. А другого выхода, как ни старался, не нашёл. Последние события откровенно намекали, что никаких долгосрочных планов, а тем более отношений мне лучше не строить. Пусть они лучше обижаются на меня, чем оплакивают мою смерть как безутешные невесты.

— Давайте договариваться на берегу, девчонки. Прошлое остаётся в прошлом. Его уже не вернуть. Моей прежней жизни больше не существует. А в той, что есть сейчас, нет места для прежней романтики. Вы были и остаётесь для меня близкими людьми, моими подругами. Своему соседу, что был очарован вами всего за один короткий разговор, я вообще назвал вас своими сёстрами. Но это всё. Не ждите от меня большего…

***

Разрубить Гордиев узел моих запутанных взаимоотношений с сёстрами Мияги удалось с первой попытки. Болезненно для всех участников, однако, с моей точки зрения, максимально эффективно и правильно. Ответственность ещё и за них могла бы стать той соломинкой, что ломает хребет перегруженного верблюда. Малодушно? Тут я бы поспорил с кем угодно, но к счастью, переубеждать мне было некого. Уж больно муторное и неблагодарное это дело…

И всё же совесть закопошилась, хищно выпуская острые кривые когти где-то в глубинах моей души. Дело следовало довести до конца.

— Лёха!!!

Едва слышный перебор гитарных струн смолк, стоило мне громогласно позвать друга. Деликатный стук в приоткрытую дверь моей комнаты, признаться, вызвал у меня некоторый диссонанс — я уже успел привыкнуть к тому, что староста пренебрежительно относится к понятию личного пространства.

— Заходи уже, стучать он вздумал… — пробурчал я, отодвигая лэптоп и вставая из-за стола. — Твой контакт я сёстрам скидывать не стал, слишком уж явно будет. Но настроил переадресацию. У тебя будет пара попыток завязать общение, прежде чем они просекут ситуацию. И не давай им залезть тебе на шею.

Лёха молча меня выслушал и только кивнул головой, явно что-то прикидывая у себя в голове. В комнату он так и не вошёл, предпочитая остаться на пороге, и стоял, оперевшись плечом на косяк.

— А теперь, будь так любезен, объясни мне появление этого… — я задрал рукав рубашки и продемонстрировал ему своё предплечье. Небольшой кружок пентаграммы, точь в точь повторявшей ту, что присутствовала на моём посвящении в братство, как клеймо, чернел тонкими линиями чуть ниже локтевого сгиба. И при этом никак не ощущался. Вообще.

— Ты видишь печать? — удивился староста, собираясь засыпать меня следующими вопросами, но, заметив как я недовольно нахмурился, решил не испытывать судьбу и всё же ответил: — Это Знак Братства. Мистическая Метка. Я умею их ставить. Но, по идее, ты не должен её видеть. Ты же не…

Не договорив, он сбился, подбирая правильную формулировку, параллельно пытаясь отследить мою реакцию.

— А предупредить? Я тебе доверяю, но о таких вещах всё же предупреждают. Чтобы не получалось вот таких ситуаций. Метка, значит. Зачем?

— Я смогу тебя отследить, если ты попадёшь в беду. А раз ты её видишь, то существует вероятность, что сможешь с ней взаимодействовать. Там целый спектр, в том числе мысленная связь между носителями.

— Круто. — искренне восхитился я и наконец задал, наверное самый главный свой вопрос. — Ты ведь не просто Одарённый, Лёха?

Возникшее напряжение в повисшей между нами тишине ощутил бы самый толстокожий носорог. Я никогда не совал нос в чужие тайны. И не собирался делать этого и в тот день. Как и не собирался закрывать глаза на целый ряд фактов, объяснения которым не мог найти уже достаточно длительное время. Достотачное для того, чтобы вот в такой беседе взять и выложить всё напрямую. Олл-ин, как говорят в покере. Остальное решало доверие.

— В таких разговорах без поллитры не разберёшься. — как-то жалобно протянул Лёха, отлипая от дверного косяка и отступая назад. — Давай хоть кофе сделаем, всё равно с твоей подачи дома ни капли спиртного не осталось.

— Только давай сразу договоримся обойтись без сказок. Лучше будет, если ты что-то недоговаришь, чем соврёшь. Идёт? — предложил я, следуя за ним в общий зал. — Давай обойдёмся без полумер? Я голоден как проснувшийся зимой медведь. От кофе станет только хуже.

— Тогда садись чистить картошку. Что-то серьезное из готовки я тебе всё равно не доверю. — хохотнул Лёха, открывая холодильник на распашку и начиная выгружать из него продукты.

Отказываться от возложенной на меня миссии, даже при полном отсутствии навыков в обозначенном деле, я не стал. Безропотно сел на указанный стул, вооружился ножом и с грехом пополам приступил к очистке корнеплодов. Те, в свою очередь, проявили коварство, пытаясь противостоять мне множеством глазков и сложностью форм. А Лёха тем временем принялся за мясо и попутно пустился в объяснения. Стоит заметить, весьма необычные.

— Не знаю как у тебя с древнейшей историей, Лео, поэтому начну с короткой лекции. Как тебе известно, раньше мир принадлежал не только людям. Точнее, он им вообще не принадлежал. Множество могучих сущностей, что назывались богами и демонами, наравне с простыми смертными топтали эту грешную землю, делая жизнь последних весьма увлекательной. Но были и те, кому мы напрямую обязаны тем, что имеем сейчас. Я говорю о бахире и той части технологий, что достались человечеству от Древних или, как их ещё называли, Титанов. Древние вообще были очень агрессивными ребятами: воевали против богов и демонов, вступили в памятную конфронтацию с Атлантами, в результате чего и сгинули во тьме ушедших веков. В общем, бахир и знания как им пользоваться были дарованы людям именно посредством Титанов. Помимо стихийных "техник" были ещё и ритуалы, обладателей которых на Земле сейчас почти не осталось.

— Постой. Я понимаю к чему ты ведёшь. Тот ритуал и посвящение не имеют ничего общего. Уж поверь, разница огромна. На уровне ощущений как минимум. — прервал его я, не давая товарищу растечься мыслью по древу и попытаться ввести меня в заблуждение, шутливо погрозил ему ножом и напомнил: — Что я говорил о вранье? Не надо. Либо говори как есть, либо расскажи частично, только не лги мне.

Староста тяжело вздохнул, покосился на меня из под рыжей шевелюры и полез в шкаф за глубокой сковородой.

— Вот чем мне никогда не нравились аристократы, так это своей уверенностью в праве что-то требовать. — недовольно кряхтел он, гремя посудой. — Мои ритуалы похожи на ритуалы Древних. Но есть одно отличие. Которое почему-то не сработало с тобой и привело к этому разговору. Я использую другую энергию. Тоесть принцип действия очень похож, а вот наполнение идёт из источника, который вырабатывает моё духовное тело, взаимодействуя с окружающей средой.

— И снова стоп. Не понимаю немного. Используя бахир, я в любом случае сначала поглощаю его из окружающей среды, пропускаю через каналы и стихийные источники, и только тогда он на что-то годится. А ты вырабатываешь энергию как реактор?

— В теории всё происходит именно так. На практике же "мана" вырабатывается в основном во время медитации или сна. Хотя спать всё же приходится по-особенному. Принцип мне не особо понятен, я почерпнул и восстановил его по отрывкам информации из разных источников, на первый взгляд, довольно сомнительных, но, как оказалось, им вполне можно верить.

Староста бодро порубил мясо, закинул его в разогретое в сковороде масло и принялся за болгарский перец и репчатый лук. Действия выдавали немалую сноровку, движения были уверенными и ловкими. Грустно покосившись на грязную картофелину в руке, я со вздохом отправил её в тарелку с водой и принялся за следующую.

— Что ты сделал с картами в казино? На ритуал у тебя не хватило бы времени. И вообще, что у тебя за способности?

— Между прочим, я не спрашиваю о твоих родовых техниках и Силе Крови. — едко отреагировал Лёха, скривившись от моего вопроса. — Карты… С тобой явно что-то не так. Раз ты спрашиваешь, значит на тебя мои иллюзии не работают. Может тебя на опыты пустить?

— Опыты? Я тебя умоляю, не с твоими мозгами. Ты — не учёный, Лёха, ты — творческая личность. Исследования, изучение, постройка гипотез и их проверка… Всё это не про тебя. Ты не умеешь работать. — поделился я с ним своими выводами и с удовольствием полюбовался расширившимися от удивления глазами старосты.

И услышал как на грани сознания отчётливо хмыкнул дед. Дух предка не захотел пропускать столь увлекательного и интересного разговора, однако упорно отмалчивался и не лез в беседу.

— Лео, а что ещё со мной не так? Не поделишься? — спросил рыжий елейным голосом, заглянул мне через плечо и, грустно покачав головой, присоединился к чистке картошки.

— Пусть это будет моим подарком. Ты иногда думаешь и поступаешь значительно старше своих лет, обладаешь специфичными знаниями в разных областях, слишком хорошо разбираешься в людях для своего возраста и отвратительно маскируешься. Бухать, кстати, надо тоже пореже. Ты словно голоса в голове пытаешься заглушить. — довольно честно ответил я, лишь последним предложением забрасывая пробный шар и тщательно отслеживая реакцию.

Мимо. На лице рыжего не дрогнул ни один мускул, хотя предыдущие попадания в яблочко всегда сопровождались хоть чем-то, будь то бледность, нервно дернувшийся уголок рта или застывший немигающий взгляд питона.

— Учту. Что до прочих моих способностей… Считай меня магом. Не шибко сильным, я скорее дилетант широкого профиля, но и не слабаком. Припечатать могу так, что мало не покажется! — самодовольно похвастался он, по прежнему не раскрываясь полностью. Но и того, что он сказал, было более чем достаточно.

— Атланты, Лео. Это их магия. Не знаю, откуда у парня способности, но то что он рассказал отлично легло на виденное нами. — дедушка Хандзо решил поделиться со мной своими выводами и сделал это, как обычно, не особо утруждая себя долгими объяснениями. — Подумать только, наследие Древнего Врага…

— Если разобраться, он только что мне сдал себя с потрохами. Да за него войну могут устроить, если кто-то узнает. Это же… — мысленно, скороговоркой озвучив собственные соображения деду, я задумчиво потёр лоб и пошёл мыть руки. Картошку мы дочистили быстро и на этом всё моё участие в приготовлении ужина завершилось. — Такого аванса я ещё ни от кого не получал.

— Помнишь, я говорил тебе? Этот человек ищет друга. Ищет того, кому сможет наконец хоть немного довериться, потому что ему слишком тяжело нести груз своей уникальности одному.

— А мне? Как мне поступить? Разве откровенность и искренность не должны быть взаимными?

— Не торопись. Если спросит, расскажешь то, что сочтёшь нужным. И вообще, это твоя жизнь. Решать только тебе, Леон.

Дух предка и в этот раз проявил свою вредность, попросту исчезнув и лишив меня возможности, спрашивая совета, свалить решение на него. О чём он не преминул намекнуть открытым текстом, после чего и был таков, оставив меня мучаться вопросами совести и морали.

***

Глубокая керамическая чашка с благоухающим специями овощным рагу облагороженного крупными кусками жареной свинины стояла на столе фактически нетронутой. Сидевший над ней невысокий рыжеволосый парень как-то безрадостной ковырялся в ней вилкой, изредка отправляя нанизанное на зубья содержимое тарелки в рот, после чего опять брал продолжительную паузу и погружался в мысли.

Мысли не отличались оптимизмом. Тот характер, что они имели, был вообще не свойственен этому юноше. Он пытался сопоставлять и анализировать, что для человека, привыкшего во всем отталкиваться от интуиции, абсолютно непривычно и, вдобавок ко всему, ещё и неимоверно сложно.

Мерное стрекотание секундной стрелки настенных часов успокаивало Алексея Соколова, настраивая на философский лад, служило этакой расслабляющей мантрой, сосредоточившись на которой можно достигнуть просветления. И всё же его думы были посвящены более насущным проблемам. Их можно было назвать неизвестным в этом мире термином под названием "комплекс попаданца".

"Попасть" довольно таки несложно. Достаточно родиться в нужной степени невезучим, а таких индивидуумов во Вселенной хватает. "Попасть" не значит просто перенестись в другой мир, отличный от привычного. В этом Алексей или, если называть его старым именем, Алекс Розенкрейц, убедился на собственном, весьма поучительном для него примере.

Самой большой проблемой всех "попаданцев" всегда были собственные уникальность и безопасность. Они неотделимо следовали в одной связке, зачастую преумноженные уровнем удачливости/неудачливости и "благосклонностью" высших сил.

Лёха Соколов же был уверен, что ему не повезло. Потомственный маг, практикующий рунолог и "астральщик", начинающий артефактор и опытный ритуалист, он оказался заброшен, пусть и по своей воле, в мир, где таких как он не существовало долгие сотни лет. Последние носители сакральных знаний сгорели на кострах всевозможных Инквизиций, при полной поддержке местной аристократии — наследники Древних ожесточенно уничтожали всё, что каким-то образом касалось волшебства или Истинной магии, а не той урезанной части могущества, позволявшей бахироюзерам швыряться молниями и вызывать наводнения.

Магов не любили и боялись. И хотя с тех пор многое изменилось, Лёха отлично понимал, что с ним произойдёт, если правда всё таки выплывет наружу. Состоявшийся пару часов назад разговор с соседом по комнате его абсолютно не напрягал. Доверие между ними как-то незаметно достигло той стадии развития, когда можно спокойно вверить человеку семью, не то что самого себя. Напрягало то, как человек, знавший его такой короткий срок, смог самостоятельно придти к весьма неприятным для Соколова выводам, основываясь, если разобраться, по большей части на совершенно несерьёзных предпосылках и совпадениях.

Вот и пришлось ему нагрузить свой мозг непривычной деятельностью, целью которой было внесение корректив в своё поведение.

Пиликнувший телефон вывел парня из раздумий, привлекая его внимание моргающим индикатором и светящимся экраном. Нарисовав кончиком пальца сложную руну, служившую отличным ключ-узором, Алексей внимательно прочитал сообщение от одного из своих знакомых, промышлявших бизнесом в Китайском квартале. Делец "чёрного" рынка приглашал на просмотр имевшегося на складе товара, предпочитая не доверять коммерческую информацию столь ненадежному средству связи как телефон. Просьба Леона не показалась ему странной, разве что несколько несвоевременной — Соколов считал что японец слишком торопит события, а вот направление мыслей поддерживал.

Случайное знакомство с таким персонажем как Леон Хаттори ему вообще казалось неимоверной удачей. Никакая опасность не могла отпугнуть почуявшего запах приключений мага, да и события начали развиваться столь стремительно и красочно, что напоминали остросюжетный боевик. Авантюрист в душе, интуит по рождению и неисправимый романтик, Алексей, как и многие, в своём детстве мечтал стать героем одной из множества фантастических книг, повествующих об отважных и доблестных рыцарях, могущественных и мудрых мага и далее по списку.

А с какими тянками ему довелось познакомиться?! Это же вообще классика. "Попаданцу" положен приличный гарем! И что может быть лучше для его основы, чем две прекрасные сестры-близНяшки? Стоило Алексею их увидеть, как сердце заполошно забилось пойманной птицей, норовя проломить его грудную клетку и поведать всему миру о новом и ярком чувстве. Весь опыт прошлой жизни не устоял против подростковых эмоций и цинично подал голос значительно позже, когда бурлящие в крови гормоны перекипели, а в мозг вернулась прежняя ясность мысли.

Отпечатав короткий ответ дельцу, Алексей решительно поднялся из-за стола, педантично убрал тарелку в холодильник, смахнул с него крошки и только после этого направился к себе в комнату. Ему хотелось кое в чём убедиться.

Там, где по словам Леона, для полноты картины не хватало разве что головы дракона, Алексей достал из под кровати неприметный пластиковый контейнер, пристегнутый к её деревянной основе в лучших традициях шпионских боевиков. Короткий пасс рукой активировал скрытый замок и на приглушённый свет, источаемый потолочной люстрой, явились несколько свертков из грубой темной материи. Алексей сноровисто вынул из одного несколько свечей разных цветов, а из второго свертка извлёк продолговатый кожаный футляр.

Разместив свечи по углам квадратного стола, предварительно застеленного черной материей, и погасив в комнате свет, Соколов коротким мысленным усилием возжег пламя на кончиках фитилей и только после этого, затянув едва слышный речитатив заклинания, вскрыл футляр и плавным движением руки вытряхнул его содержимое на центр стола.

Горсточка разнообразных костей всех видов, форм и расцветок высыпалась словно игральные кости из руки игрока и раскатилась по ровной поверхности в разные стороны. Руны, вырезанные и выжженные на их поверхности, едва мерцали в свете, что давало танцующее пламя свечей. Но Алексей только бросил короткий взгляд и недовольно нахмурился. Прикрыв глаза, он продолжил начитывать древнее заклинание, совершая замысловатые пассы руками, пока не воздел руки к потолку, чтобы в следующее мгновение словно стряхнуть с них невидимые капли, стряхнуть на содержимое стола…

Пламя свечей задрожало, едва не погаснув от порыва неизвестно откуда взявшегося ветра, косточки подпрыгнули, вращаясь вокруг своей оси, и вновь упали, отражая изменения уже сложившегося узора Судьбы…