Глава 19
27 августа
Меньше всего Кире хотелось с ними связываться. Ей порядком надоели эти бандиты в жилетках с нелепыми застежками, их маскарадные куртки с капюшонами и татуировки. Но обойтись без помощи «Свавельшё», к сожалению, пока не получалось. Поэтому Кира все так же осыпала их деньгами и ссылалась на Залаченко и вообще представила все как акт возмездия и дело чести.
Они давно стали ей поперек горла. Так хотелось наорать, обозвать их недотепами и лузерами, а еще больше – отправить в парикмахерскую или к портному. Но Кира оставалась невозмутимой и хранила достоинство. Слава богу, что Галинов согласился находиться при ней и на этот раз. В белом льняном костюме и коричневых кожаных туфлях, он сидел в красном кресле напротив и читал статью о родстве шведского языка с нижненемецким, или как там он теперь называется. Как будто прибыл в Стокгольм проводить лингвистические исследования. Впрочем, даже таким он внушал ей чувство защищенности, а главное – пугал «Свавельшё».
Поначалу парням было неловко подчиняться приказам женщины, пусть даже такой красивой. Но Галинову оказалось достаточно пару раз сверкнуть глазами поверх очков, чтобы привести их к порядку. Они ведь догадывались, на что способен этот человек, поэтому Кире не было никакого дела до того, что до поры он не вмешивался в их беседу.
Галинов заговорил позже, когда речь зашла о Лисбет Саландер. Ею занимался Богданов, и до сих пор безуспешно. Это была погоня за тенью. А нынешней ночью, как будто остального было мало, из их рук выскользнула еще одна путеводная нить.
Кира вызвала Марко Сандстрёма, президента «Свавельшё», который вошел в гостиную вместе с другим бандитом – Крилле, как будто так его звали.
– Мне не нужны ваши извинения, – начала Кира. – Говорите по делу: что произошло?
Марко неуверенно улыбался, и ей это нравилось. Он был рослый, брутальный мужчина, как и большинство в «Свавельшё». При этом, в отличие от коллег, не носил ни бороды, ни длинных волос и не имел большого живота. А лицо, достойное рекламного плаката, и широкие плечи порой внушали Камилле мысли, далекие от мести.
– Вы требуете от нас невозможного, – начал Марко.
Он постарался вложить в эту фразу весь свой авторитет, но Галинов даже не поднял глаз от книги, и это тоже понравилось Камилле.
– Я всего лишь поручила вам следить за ним, – сказала она. – Что же здесь невозможного?
– Да, но круглые сутки… – возразил Марко. – Это требует ресурсов.
– Как… как такое могло получиться? – возмущенно возвысила голос Кира.
– Этот черт… – вмешался тот, кого предположительно звали Крилле, но Марко оборвал его:
– Я им занимаюсь, Камилла.
– Кира, – поправила она.
– Простите, Кира… В полдень Блумквист куда-то исчез вместе со своей моторной лодкой. У нас не было ни малейшего шанса увязаться за ним. А потом ситуация и вовсе изменилась не в нашу пользу. Через час весь остров кишел полицией и военными. Мы плохо представляли себе, куда он мог подеваться, поэтому разделились. Юрма остался в Сандхамне, Крилле отправился на Бельмансгатан.
– А Блумквист?
– Он вернулся в город поздно вечером, на такси. Таким измотанным, что трудно было представить, куда он может еще отправиться в таком состоянии. Разве что в кровать, спать. Тем не менее Крилле никуда не ушел, и за это честь ему и хвала. Блумквист погасил свет, но около часа ночи вышел из подъезда с сумкой в руке и направился в сторону метро «Мариаторгет». За всю дорогу даже не оглянулся ни разу. В вагоне сидел, уронив голову на руки.
– Как будто не слишком хорошо себя чувствовал, – вставил Крилле.
– Именно так, – продолжал Марко. – И мы расслабились. Блумквист прислонил голову к стеклу и прикрыл глаза. Он выглядел вконец обессилевшим, но потом…
– Да?
– На станции «Гамла Стан», как раз перед тем, как закрылись двери, он вылетел из вагона как пушечное ядро и скрылся где-то на перроне. Мы потеряли его.
Кира молчала. Только переглянулась с Галиновым, и Марко заметил это. Потом посмотрела на свои руки и будто задумалась. Иногда молчание действует посильней любых угроз, она знала это. Поэтому, подавив желание закричать, выдержала паузу и сухо проговорила:
– А та женщина, которая жила у него в Сандхамне, вы знаете, кто она?
– Разумеется. – Марко оживился. – Некая Катрин Линдос, проживает по Нюторгет, шесть. Тоже журналистка как будто…
– И она для него что-нибудь значит?
– Как сказать… – снова начал Крилле.
Он носил бороду, а длинные волосы собирал на затылке в «хвост». С такими маленькими водянистыми глазками Крилле меньше всего походил на эксперта по любовным отношениям, тем не менее составил свое мнение и на этот счет.
– Думаю, да, – уверенно подтвердил он. – Они много времени проводили вместе в саду.
– Хорошо, – кивнула Кира. – С сегодняшнего дня я хочу, чтобы вы установили слежку и за этой особой тоже.
– Но, Камилла… то есть… Кира… – возмущенно залепетал Марко. – Это же три адреса!
Она не удостоила его ответом. Поднялся Галинов, сухой и высокий, и пошел проводить гостей. Он знал, что сказать им на прощанье. Всего пару, на посторонний взгляд, ничего не значащих вежливых фраз, от которых у понимающих людей мороз пробегал по коже.
Галинов, как никто, умел это делать, потому что был профессионалом. Поэтому Кира, предоставив ему заниматься «Свавельшё», поднялась на второй этаж. Квартира площадью сто семьдесят квадратных метров была куплена через подставных лиц два года назад, но была все так же скудно меблирована и оставляла впечатление необжитой.
Приходилось довольствоваться тем, что есть. Кира выругалась и без стука вошла в угловую комнату, всю пропахшую пóтом. Здесь работал Юрий Богданов.
– Что с компьютером Блумквиста? – спросила она.
– Я взломал сервер, как уже говорил.
– Ничего нового?
Богданов заерзал на стуле.
– Блумквист пытался связаться с Форселлем, что по-своему интересно, поскольку Форселль всегда был мишенью для ГРУ, и Галинов…
– Плевать я хотела на Форселля, – перебила Кира. – Меня интересуют шифрованные сообщения, которые получал или отправлял Блумквист.
– Я не смог их взломать.
– То есть? – удивилась Кира. – Но ты ведь продолжаешь работать?
Богданов закусил губу и опустил глаза в стол.
– Я больше не в системе.
– О чем ты?
– Сегодня ночью кто-то вышвырнул мой «троян».
– Как это?
– Я не знаю.
– До сих пор никто не мог справиться с твоими «троянами».
– Тем не менее… – Он в задумчивости грыз заусеницу.
– Снова этот чертов гений, ты хочешь сказать?
– Похоже на то.
Этот ответ поверг Киру в ужас, но в следующий момент ей пришла в голову мысль, позволившая увидеть ситуацию в новом свете. Как бы то ни было, а Лисбет оказалась ближе, чем она могла надеяться.
* * *
Микаэль лежал на кровати в номере отеля «Хелльстен» на Лунтмакаргатан, а Лисбет сидела в кресле возле окна, плотно завешенного шторами, и глядела куда-то в глубь комнаты. Если этой ночью Микаэлю и удалось заснуть, то не более чем на пару часов. Он вообще не был уверен, что поступил правильно, приехав сюда. Меньше всего их с Лисбет встреча походила на романтическое свидание.
Уже когда Блумквист появился на пороге ее номера, Саландер посмотрела так, словно была готова немедленно сорвать с него одежду. И Блумквист решил не сопротивляться, хотя всю дорогу думал только о Катрин. Только потом он понял, что на самом деле так ее возбудило – его ноутбук и мобильник. И то, и другое Лисбет тут же убрала за черные защитные козырьки, которые разложила на полу, а сама присела рядом на корточки.
Она почти не двигалась, работали только пальцы. Оба они молчали, и это продолжалось так долго, что Блумквист не выдержал. Он зашипел, что и без того дошел до края, что чуть не утонул, спасая чертова министра, что им обоим нужно выспаться или по крайней мере объясниться, что…
– Сиди тихо, – оборвала его Лисбет.
– Черт с тобой…
Блумквист обезумел. Все, чего он теперь хотел, – уйти отсюда и никогда больше ее не видеть. Но потом решил наплевать на все, разделся, лег на двуспальную кровать и уснул сном младенца.
Уже на рассвете Лисбет подползла к нему и прошептала на ухо, будто хотела тем самым соблазнить:
– У тебя был «троян», умник.
Блумквист перепугался; теперь он не мог поручиться за свои источники. Поэтому потребовал, чтобы она немедленно выложила, что и как. Но Лисбет, как всегда, оставалась немногословна, легла рядом на подушку, как была, в трусах и длинной черной рубашке, и почти сразу отключилась. Она не уснула, скорее погрузилась в промежуточное состояние между сном и бодрствованием. Микаэль посмотрел на ее мускулистые ноги, на черные круги вокруг глаз и только отвернулся к входной двери, как услышал над ухом ее голос:
– Там завтрак.
– Отлично.
Блумквист принес в спальню два подноса. Он приготовил кофе при помощи установленной у окна кофеварки «Неспрессо» и сел на кровати. Лисбет смотрела на него одновременно участливо и отчужденно, и Микаэль ощущал это острей, чем когда бы то ни было. Он тоже понимал и не понимал ее.
– Почему ты сомневаешься? – спросил он.
* * *
Лисбет не нравились ни его вопросы, ни тем более выражение лица. Ей сразу захотелось бежать – или повалить Блумквиста на кровать и заткнуть ему рот. Но потом она вспомнила Паулину, ее мужа и себя с утюгом в руке. Тут же ожили картинки из детства. Лисбет совсем не была уверена, что должна отвечать Микаэлю, тем не менее сказала:
– Так, вспомнила кое-что.
И тут Блумквист взглянул на нее так, что Лисбет тут же пожалела о своей несдержанности.
– Что именно? – спросил он.
– Так, ничего.
– Ничего?
– Свою семью.
– И что ты такое вспомнила?
«Отвяжись, – мысленно взмолилась она, – только отвяжись, прошу тебя».
– Я вспомнила… – начала Лисбет.
Она не могла понять, зачем вообще заговорила с ним на эту тему. Как будто кто-то внутри, вопреки ее воле, формулировал ее мысли.
– Что? – не отставал Блумквист.
– Мама знала, что Камилла крадет у нас вещи, и лгала полиции, чтобы выгородить Залу. А Камилла лгала социальной службе, и от этого…
– Я знаю, – перебил Блумквист.
– Откуда?
– Хольгер рассказывал.
– Но и это не всё.
– Что еще?
Боже, зачем она это делала?
– В конце концов мама не выдержала и пригрозила вышвырнуть Камиллу вон.
– Вот об этом я впервые слышу.
– Именно так.
– Она ведь была совсем ребенок.
– Двенадцать лет.
– Все-таки…
– Возможно, в тот раз мама просто вспылила. Но она всегда была на моей стороне. Она не любила Камиллу.
– Что ж, так бывает в семьях с несколькими детьми, – рассудил Блумквист. – Одних родители любят больше, других меньше.
– Именно это, – продолжала Лисбет, – и ослепило всех нас.
– В смысле? – не понял Микаэль.
– Мы не видели того, что происходило на самом деле.
– Что же происходило?
«Прекрати, – приказывала себе Саландер. – Немедленно прекрати».
Почему она продолжала сидеть, когда так хотелось закричать и выбежать? Что за сила удерживала ее на месте?
– Нам казалось, что Камилла и Зала заодно, – объяснила Лисбет. – Что соотношение сил – двое против двоих. Но мы ошибались. Камилла была одна.
– По-моему, каждый из вас был сам по себе, – возразил Микаэль.
– Ей приходилось хуже всех.
– Почему?
Лисбет отвела глаза.
– Иногда ночью к нам в комнату заходил Зала, – продолжала она. – Тогда я еще толком не понимала зачем. С другой стороны, не особенно и задумывалась – он ведь всегда делал у нас что хотел. Тогда я была озабочена совсем другим…
– Ты хотела, чтобы он наконец прекратил издеваться над твоей матерью, – предположил Микаэль.
– Я хотела убить Залу и думала, что Камилла на его стороне. Поэтому меня совершенно не волновало, что он с ней делает.
– Что ж, это понятно.
– При этом, конечно, я не могла не заметить, как изменился Зала.
– И как он изменился?
– Он все чаще оставался у нас на ночь. Мне это казалось странным, ведь Зала привык к роскоши. Что заставило его вдруг свыкнуться с нашим убожеством? И только на Тверском бульваре я поняла причину: в игре появилась новая фигура. Его влекло к Камилле, как и других мужчин.
– То есть это ради нее он приходил по ночам?
– Каждый раз он уводил ее в гостиную. Я думала, они вместе замышляют недоброе против мамы. Иногда, правда, случалось нечто такое, что в то время не укладывалось у меня в голове. Они вместе уезжали куда-то на машине.
– Они стали любовниками.
– Он насиловал ее.
– В любом случае твоей вины здесь нет.
Лисбет подавила подступивший к горлу крик.
– Я всего лишь ответила на твой вопрос, – сказала она. – Тогда, на Тверском бульваре, я вдруг поняла, что ни я, ни мама не сделали ничего, чтобы ее спасти. И это меня остановило.
Микаэль молчал, будто пытался осмыслить то, что услышал. Потом положил на плечо Лисбет руку, которую она тут же сбросила и отвернулась к окну.
– Знаешь, что я обо всем этом думаю? – спросил Блумквист.
Она не отвечала.
– Просто мне кажется, что ты не тот человек, который запросто расстреливает людей на улице.
– Ерунда.
– Мне всегда так казалось, Лисбет.
Саландер взяла круассан с подноса и пробормотала, скорее обращаясь к самой себе, чем к Микаэлю:
– Но теперь я должна убить ее. Иначе все мы погибнем.
