27
Обращение главы Республики к Сенату, длившееся четыре часа и десятки раз прерываемое овациями, Бейл Органа выслушал целиком. Сенаторы аплодировали стоя согласно устаревшей традиции, о которой не вспоминали со времен эпохи Верховного канцлера Эйксиса Валорума. Теперь Органа наблюдал с заднего сиденья аэротакси, как тройка штурмовых крейсеров взмывает в огненно-рыжее небо Корусанта, отбрасывая клиновидные тени на шпили Храма джедаев.
Который и был целью его путешествия.
Бейл приказал дроиду-водителю посадить такси на северо-восточной посадочной платформе, где его уже ждали два младших ученика. Не обращая внимания на убранство коридоров Храма, он проследовал за провожатыми в помещение, предназначенное для открытых заседаний. Пригласить его в предназначенный для закрытых собраний круглый зал на вершине шпиля Высшего Совета джедаи не могли: это расходилось с их порядками.
Когда Бейл вошел, в центре помещения воспроизводилась голозапись речи Палпатина. Вокруг голопроекторного стола восседали члены Совета: Йода, Мейс Винду, Сэси Тийн, Ки-Ади-Мунди, Шаак Ти, Стасс Элли, Пло Кун и Кит Фисто.
– И с тяжелым сердцем я высылаю в подмогу силам, ведущим осады во Внешнем Кольце, еще двести тысяч солдат, – вещало голоизображение Верховного канцлера, – хотя теперь со всей уверенностью можно утверждать, что уже виден конец этого жестокого конфликта. Конфедераты, которых отбросили из миров Ядра, вытеснили из Внутреннего Кольца и Колоний, выбили из Среднего Кольца и вскоре изгонят из спиральных рукавов Галактики, сполна заплатят за бедствия, которые они обрушили на наш прекрасный дом.
Он замолчал, чтобы переждать продолжительные аплодисменты.
Дроиды-камеры гудели над Совещательной палатой, выхватывая из общей массы хорошо известные фракции сторонников Верховного канцлера. Сделав полный круг, они приблизились к тридцатиметровому возвышению, где находился Палпатин, облаченный в мантию красного и темно-зеленого цветов, и остановились на двух десятках флотских офицеров человеческой расы, которые стояли прямо у подножия и с воодушевлением аплодировали.
– Демонстрация силы это, – заметил Йода.
Палпатин продолжал:
– Некоторые могут спросить, почему у меня тяжело на сердце, когда приходят столь долгожданные известия об успехах на фронте? Принятое решение давит на меня, потому что сердце требует других слов: «Довольно – значит довольно; пусть конфедераты – сепаратисты – сами ослабеют и погибнут во Внешнем Кольце, давайте сохраним наш самый лучший, самый светлый дом, давайте не станем приносить кровопролитие в другие миры, давайте не будем калечить наших доблестных солдат, тех, кому мы доверяем, – рыцарей-джедаев».
Йода кашлянул.
– Печально, но я не могу принимать решения лишь по зову сердца. Потому что мы не можем позволить врагам демократии получить передышку и собраться с силами. Их надо вырезать, как вырезают из тела опасную для жизни опухоль. Их надо искоренить, как искореняют заразную болезнь. Если мы этого не сделаем, поколение за поколением наши дети будут жить под угрозой, которая исходит от тех, кто принес в Галактику хаос, и, если ничего не предпринять, впоследствии отыщет силы для возобновления войны.
– Бурные аплодисменты, – прокомментировал Бейл, который сам присутствовал при этом выступлении.
Мастера-джедаи пошевелились в креслах, но промолчали.
– Не стоит поддаваться ложному впечатлению, что самые трудные решения позади, но позвольте мне добавить, что осталось еще много работы. Столь многое нужно реорганизовать, столь многое восстановить… От вас, от всех вас я ожидаю рекомендаций, какие миры мы с радостью снова примем в объятья Республики, а какие будем держать на расстоянии или накажем за раны, которые они нам нанесли. Также я ожидаю указаний по изменению конституции в соответствии с нуждами новой эпохи.
– Что он хочет этим сказать? – уточнил Мейс Винду.
– В конце концов, я надеюсь, что вы, все вы создадите новое духовное начало на Корусанте, в мирах Ядра, во всех звездных системах, где продолжает сиять свет демократии, чтобы в будущем нас ожидало еще одно тысячелетие мира, и еще одно, и еще, пока Галактика совсем не забудет о существовании войн.
– Достаточно? – спросила Стасс Элли, когда Сенат снова разразился аплодисментами. Высокая, стройная и смуглая, она носила толотский головной убор, как и ее предшественница в Совете, Ади Галлия. Никто не возразил, и она выключила голопроектор.
Повернувшись к Бейлу, Йода проскрипел:
– За визит признательны мы вам, сенатор Органа.
– Я просто хотел довести до вашего сведения: не все из нас в восторге от решения канцлера, несмотря на все уверения репортеров Голосети.
– Осознаем мы это.
Бейл широким жестом обвел треугольные окна и с беспокойством покачал головой:
– На Корусанте уже праздничное настроение. Оно практически витает в воздухе.
– Преждевременны праздники любые, – с сожалением заметил Йода.
Мейс подался вперед:
– Что может замышлять Палпатин, отправляя половину войск с Корусанта осаждать миры Внешнего Кольца?
– Смелость дало Палпатину то, чего достигли мы при Белдероне.
– Верховный канцлер особо выделил Майгито, Салукемай и Фелусию, – сказал Пло Кун из-под маски, снабжавшей его необходимым для дыхания газом.
Ки-Ади-Мунди едва заметно кивнул:
– Он назвал их «триадой зла».
– Сепаратистские твердыни это, – сказал Йода. – Но далекие такие, незначительные.
– Они могут быть опасны для жизни государства, – предположил Бейл.
Мейс посчитал эту идею смехотворной.
– Если живое существо ранено, оно уделяет ране первостепенное внимание. Оно не бросает силы на борьбу с булавочным уколом, когда грудь пробита бластерным выстрелом.
Бейл окинул помещение быстрым взглядом.
– Кое-кто из нас опасается, что Палпатина убедили продолжать осады, чтобы заполучить в свои руки миры силовыми методами. Сенату представлены на рассмотрение законопроекты, дающие Верховному канцлеру право отменять решения местных правительств звездных систем.
Йода возмущенно поджал губы:
– В лабиринт зла превращается война эта. Но защитить себя должны мы, традиции сохранить, что джедаи тысячу поколений поддерживали.
Мейс провел ладонью по бритой голове:
– Мы можем лишь надеяться, что Оби-Ван и Энакин отыщут путь к источнику войны, пока не стало слишком поздно.
