14
Вернувшись вместе с Йодой в ангар, Оби-Ван отметил короткий обмен взглядами между Йодой и Энакином, но причины его не уловил. Ни один из джедаев не казался обеспокоенным, однако Йода, не сказав ни слова, заковылял прочь – поговорить с аналитиками из разведки, столпившимися у посадочного трапа челнока.
– Тайные дела Совета? – спросил Энакин, когда Оби-Ван подошел к нему.
– Ничего подобного. Йода считает, что механическое кресло может послужить ниточкой к местоположению Дарта Сидиуса. Он хочет, чтобы мы взялись за поиски.
Энакин ответил не сразу.
– Учитель, а разве мы не обязаны сообщить о нашей находке Верховному канцлеру?
– Обязаны, Энакин. И сообщим.
– Когда Совет сочтет нужным, хотите сказать.
– Нет. После того, как он это обсудит.
– Но предположим, один или двое из вас не согласятся с большинством?
– Решения не всегда единодушны. Но когда присутствует серьезное расхождение во взглядах, мы соглашаемся с позицией Йоды.
– Выходит, один временами чувствует Силу лучше, чем одиннадцать.
Оби-Ван поразмыслил над тем, куда клонит юноша.
– Даже Йоду нельзя назвать непогрешимым, если ты об этом.
– Джедай должен быть непогрешим. – Энакин глянул на Оби-Вана исподлобья. – И мы можем этого добиться.
– Продолжай.
– Нужно погрузиться в Силу глубже, чем мы себе позволяем. Мчаться на гребне.
– Мастер Сора Балк и многие другие согласились бы с тобой, Энакин. Но не все джедаи могут выдержать подобную «скачку». Не все умеют так управлять собой, как Йода или мастер Винду.
– Но может быть, мы ошиблись, связав себя с Силой взамен той жизни, которую ведет большинство. Где присутствуют желания, любовь и другие эмоции, для нас запретные. Преданность высшей цели – это замечательно, учитель. Но нам не следует игнорировать то, что происходит перед глазами. Вы сами сказали, что мы не всегда правы. Дуку это понял. Он трезво взглянул на происходящее и решил что-то изменить.
– Дуку – ситх, Энакин. Может, у него и были достойные причины покинуть Орден, но теперь он лишь мастер обмана. Они с Сидиусом охотятся за слабовольными. Они лгут себе, считая, что не могут ошибаться.
– Но я знал случаи, когда и джедаи лгали друг другу. Мастер Колар солгал, что Квинлан Вос перешел на темную сторону. Мы лжем сейчас, скрывая от канцлера Палпатина имеющуюся у нас информацию о Сидиусе. Что Сидиус или Дуку сказали бы в ответ на нашу ложь?
– Не сравнивай нас с ними, – сказал Оби-Ван чуть резче, чем хотел. – Джедаи – это не секта, Энакин. Мы не поклоняемся руководящей верхушке. Нас поощряют искать свой путь; собственным опытом мы подтверждаем ценность того, чему учим. Мы не предлагаем простое решение – уничтожить видимого врага. Нас ведет сочувствие, и мы считаем, что Сила – это не просто совокупность чувствительных к ней индивидов.
Энакин сник:
– Я же просто спросил, учитель.
Оби-Ван сделал успокаивающий вдох. «Слишком самоуверенными джедаи стали, – как-то раз сказал ему Йода. – Даже старшие, даже самые опытные…»
«Чего мог бы достичь Энакин под руководством Квай-Гона?» – подумал он. Оби-Ван не считал себя полноценным наставником Энакина. Он воспринимал себя лишь как вынужденную замену, причем замену во многом не идеальную. Он так страстно желал быть достойным памяти Квай-Гона, что все время упускал из виду попытки Энакина быть достойным его.
– Несет на плечах своих тяжесть Галактики всей Оби-Ван, – сказал Йода, подошедший к ним в сопровождении аналитика из разведки. – Облегчить заботы твои новости эти могут, – добавил он прежде, чем Оби-Ван успел ответить.
Капитан Дайн, крепко сложенный темноволосый аналитик, уселся на краешек грузового контейнера.
– Мы по-прежнему прорабатываем версию о том, что механическое кресло было подброшено нам намеренно и является ловушкой, но в одном мы не сомневаемся: изображение Сидиуса подлинное. Передача, по всей видимости, состоялась два дня назад по местному времени, но нам будет сложно отследить ее источник, потому что она прошла по системе гиперволновых ретрансляторов, которой конфедераты пользуются вместо Голосети, и была зашифрована кодом, который разработал Межгалактический банковский клан. Мы уже некоторое время работаем над его взломом, и, когда мы это сделаем, вероятно, сможем использовать гиперволновой передатчик кресла, чтобы перехватывать вражеские сообщения.
– Лучше уже себя чувствуешь, ммм? – сказал Оби-Вану Йода, взмахнув палкой из дерева гимер.
– На кресле есть клеймо нескольких промышленников, примкнувших к Дуку, – продолжил Дайн. – Передатчик оборудован модулем ввода текстовой информации и ретранслирующей антенной вроде тех, что мы обнаружили в шахтном дроиде-хамелеоне, которого учитель Йода привез с Илума.
– Изображение Дуку дроид этот содержал.
– Пока мы предполагаем, что Дуку – или в данном случае Сидиус – мог создать микросхемы и установить их на передатчики, которые он вручил Ганрею и другим главарям сепаратистов.
– Я видел на Набу именно это кресло? – спросил Оби-Ван.
– Мы полагаем, что да, – сказал Дайн. – Но с тех пор оно подверглось некоторым изменениям. Например, появился механизм самоуничтожения, а также ядовитый газ. – Он бросил взгляд на Оби-Вана. – Ваше предположение оказалось верным – это тот самый газ, которым неймодианцы пользуются уже много лет. Как выяснилось, его разработала Зан Арбор, исследовательница и ученая на службе у сепаратистов.
– Зан Арбор! – гневно вскричал Энакин. – Этот газ они применяли против гунганов на Ома-Д’ун. Он взглянул на Оби-Вана. – Неудивительно, что вы смогли его опознать!
Дайн быстро перевел взгляд с Энакина на Оби-Вана.
– Механизм подачи газа идентичен тому, что мы нашли в некоторых E-522, дроидах-убийцах Техносоюза.
Оби-Ван задумчиво погладил бороду:
– Если это кресло было у Ганрея четырнадцать лет, значит через него он мог связываться с Сидиусом еще во время кризиса на Набу. Если мы сможем узнать, кто изготовил кресло…
Йода засмеялся.
– Опередили эксперты Оби-Вана, – сказал он Энакину. – Знаем мы, кто поставил клеймо свое на кресле неймодианском.
Дайн объяснил:
– Это кси-чар, имя которого я даже не буду пытаться произнести.
– Откуда вы знаете? – спросил Энакин.
Аналитик ухмыльнулся:
– Он подписал свою работу.
Падме рассталась с Бейлом и остальными на Сенатской площади. Она видела, как капитан Тайфо машет ей с посадочной платформы, и поспешила к ожидающему ее спидеру. Падме мерещилось, будто высокие статуи, украшавшие площадь, таращатся на нее сверху, а небоскребы никогда не казались ей столь огромными.
Короткая встреча с Палпатином взволновала ее – но причиной волнения являлась не политика. Хотя все ее мысли были об Энакине, она твердо решила на время встречи забыть о нем и сосредоточиться на должностных обязанностях. А Палпатин, вопреки всем ее благим намерениям, вытащил Энакина на передний план.
«Мог ли Энакин открыться ему? – размышляла она. – Мог ли Верховный канцлер узнать о тайной церемонии на Набу, от Энакина или от кого-нибудь другого?»
Голова пошла кругом, и она замедлила шаг. Послеполуденная жара. Ослепительный свет. Чудовищность недавних событий…
Энакин далеко, но она его чувствует. Он думает о ней, она в этом уверена. Воспоминания об Энакине вихрем пронеслись в голове. Она остановилась на одном, которое вызывало у нее улыбку: их первый совместный обед на Татуине. Квай-Гон сделал Джа-Джа Бинксу замечание за невоспитанность. Энакин сидел рядом с ней. Шми… Она сидела напротив? Падме показалось или Шми, когда говорила об Энакине: «Он должен вам помочь», – на самом деле смотрела прямо на нее?
Не важно, как все было на самом деле.
Но она это помнила так.
