Глава 8

Вороны

Мне повезло. До Каменных земель я добралась с комфортом. Надо сказать, когда я выходила на дорогу и поднимала руку, останавливая первый экипаж, меня трясло от волнения. Первая остановленная мною повозка оказалась каретой палача – я от страха не рассмотрела указывающих на это символов. Палач извинился, что не может меня взять с собой, но пожелал счастливой дороги. Этот разговор придал мне уверенности. И, поднимая руку снова, я волновалась уже не так сильно. Зато следующий экипаж готов был довезти меня прямо до границы Каменных земель. Мне не только не отказали, но оказали радушный приём. Хозяин экипажа, зажиточный купец, возвращался из Великого города в хорошем настроении. Он ездил свататься, и весьма успешно, а теперь спешил домой, чтобы приготовиться к свадьбе. Вместе с купцом путешествовала пожилая особа. Она сидела, забившись в угол, и за всю дорогу не проронила ни слова. А вот купец явно любил поговорить и прихвастнуть. Ему нужен был слушатель, а не собеседник, и меня это вполне устраивало. В детстве меня отлично подготовили к таким разговорам – умение вести долгие беседы являлось, по мнению благородных, признаком хорошего воспитания; и я умело вставляла необходимые реплики, даже не особо вслушиваясь в слова, а лишь в их интонацию. Так что расставались мы вполне довольные друг другом.

– Сейчас прямиком через поле, – давал мне указания мой благодетель, – а там часа через полтора и на месте окажетесь, если пойдёте пошибче. Только я б вам не советовал…

И я в который раз выслушала проповедь, какие дурные и ленивые живут в тех краях люди. Купец всю дорогу мне «не советовал», рассказывая гадости о жителях Каменных земель. И тут в разговор вмешалась пожилая попутчица. Я вздрогнула, впервые услышав, как она говорит. У неё оказался на удивление молодой и красивый голос.

– Вы не слушайте, – заявила она, не дожидаясь, когда мужчина замолчит, – люди в Каменных землях живут такие же, как везде. Есть среди них и плохие, и хорошие. А вот сама земля там и вправду проклятая. Раньше там эльфы жили.

– И что же? Эльфы тут везде жили, – сказала я, а купец вдруг замолчал и как-то странно на меня посмотрел.

– А это были не совсем обычные эльфы, а такие, что от них собственный народ отказался. Тёмные. Знаете, о чём я говорю?

– Да, – кивнула я.

Конечно, я знала. Все знали, только старались не вспоминать. Ведь и война людей с эльфами произошла из-за Тёмных, которые нашли способ создавать магическую силу. А для этого проводили ритуалы настолько страшные, что ни в одной легенде, ни в одной сказке, ни в одной книге по магии они не описывались. Приводилось лишь количество жертв, в которое каждый разумный человек отказывался верить. А потому многие считали, что все истории о жертвах и добываемой из них силе были выдуманы магами для того, чтобы развязать войну. Дескать, маги на силу позарились, а люди на земли. Страшное быстро забывается, в жадность верить проще. Кому же она не свойственна?

– В нашем Королевстве Снежных драконов всё иначе, всё не как у других. Тут даже камни говорят, а земля умеет помнить, – сказала мне женщина, – не забывай об этом, детка. Когда земля пропитана кровью, она меняется.

– Я запомню. Спасибо, – поблагодарила я.

– С кем вы говорите? – спросил дрожащим голосом купец. Его жизнерадостное лицо вдруг посерело и осунулось.

– С вашей спутницей, с кем же ещё? – удивилась я.

– Я здесь один.

– Да вот же… – Я перевела взгляд на место, где сидела пожилая особа. Там было пусто…

Меня точно холодной волной окатило. Я ведь даже не почувствовала, что женщина, с которой рядом я путешествую, – призрак. Она была слишком настоящей…

– Как она выглядит? – спросил купец.

Я как можно подробнее описала нашу попутчицу.

– Точно, моя мать, – нервно улыбнулся купец, – это была моя мать.

Он вышел из экипажа, чтобы лично открыть передо мной дверь, и помог спуститься. Мужчина больше не болтал. И мне показалось, он хочет меня о чём-то спросить, но боится.

– Удачи, – сказал он мне на прощание ровным голосом без какой-либо интонации, а потом всё же спросил: – Мать ничего не просила мне передать?

Я покачала головой:

– Нет.

– Может, это и к лучшему, – сказал он, – может быть.

А я вдруг соврала, сама не зная почему:

– Она послала вам своё благословение.

Мужчина замер, недоверчиво глядя на меня:

– Правда? Она довольна?

– Да, – кивнула я. – Она довольна вашим выбором. Хочет, чтобы дочку вы назвали в её честь.

– Хорошо. – Мужчина выглядел так, словно только что избежал большой опасности. – Очень хорошо. Так и сделаю. Значит, она меня простила. Хорошо.

Купец сел в экипаж и уехал, а я сошла с дороги и, окинув взглядом раскинувшееся предо мной пространство, вздохнула. Затем, зашнуровав понадёжнее высокие ботинки, пошла вперёд. Я думала о купце и его странной спутнице. И о том, права ли я была, солгав ему? Мысли настолько завладели мной, что я не сразу заметила: за мной наблюдают. Во́роны. Три огромные чёрные птицы. Таких громадных воронов я не видела никогда в жизни. Они кружили надо мной, постепенно спускаясь всё ниже. Мне стало жутко. Я прибавила шаг в надежде, что рано или поздно впереди покажется человеческое жильё. Но время шло, на горизонте было всё так же пусто. Только редкие, похожие на язвы кусты торчали на покрытом жухлой травой поле. Вороны спустились настолько низко, что я видела их красные, словно пропитанные кровью, глаза. Они чувствовали мой страх и становились наглее. Одна из птиц, спикировав вниз, коснулась когтями моих волос. Я не удержалась и, создав на ладони небольшой огонёк, швырнула его в птицу. Ворон отлетел, издав гортанный звук, в котором, как мне показалось, прозвучало недоумение. Птицы поднялись чуть выше, но не отставали от меня. Мне стало не на шутку страшно. Клювы и когти воронов были довольно серьёзным оружием. Не выдержав, я побежала, постоянно оглядываясь. И едва не упала, наткнувшись на неизвестно откуда взявшегося человека.

– Простите, – пробормотала я, отступая на несколько шагов, – мне казалось, я здесь одна.

– Ты не узнала меня? – спросил парень. – Ах да, ты же старалась не смотреть нам в лицо. И сейчас не смотришь.

Я заглянула ему в глаза, прежде чем смысл слов дошёл до моего разума.

– Не прячь взгляд, – улыбнулся он, – я не причиню тебе зла. Правда, я не лгу тебе. Ты же знаешь, волшебные создания лгать не могут.

– Ветреный брат, – прошептала я, пытаясь понять, что же младшему из братьев от меня нужно.

– У меня есть имя – Таур.

– Почему ты здесь, Таур?

– Чтобы увидеть тебя.

– Зачем?! – искренне удивилась я.

Парень улыбнулся:

– А если я скажу, что ты мне нравишься?

Вдолблённый в голову этикет сработал сразу. Девочек из благородных семей готовят к таким вопросам чуть ли не с младенчества. Потому что это одна из основных тем разговора для женщины – тема любви.

Я опустила ресницы и хотела уже ответить заученной фразой, как неожиданно вспомнила всю абсурдность этого представления. Я не была больше девочкой из благородного рода, у меня больше не было жениха и продуманного отцом будущего. И я рассмеялась, чтобы не заплакать, и твёрдо посмотрела в глаза Ветреному брату:

– А ты скажи!

И про себя подумала, что так ответить мог Рэут. Вольно или нет, но я копировала поведение учителя.

Таур улыбнулся, взял меня за руку и произнёс:

– Ты нравишься мне, Дная.

– Это предложение руки и сердца? – усмехнулась я.

– О нет, ты мне нравишься гораздо больше, – сказал Таур серьёзно. – Настолько, что я предлагаю тебе свою дружбу. Друзья Ветреных братьев живут долго, а вот невесты…

Я снова вспомнила засыпанную листьями поляну. И поёжилась.

– Почему? Почему вы губите их? Тех девушек, что идут за вами, что влюбляются в вас? – не дала я ему договорить.

– Помнишь, с какой скоростью мчались наши кони?

Я кивнула.

– Наши чувства и желания так же быстры. Девушки знают, на что идут. Мы не скрываем.

Я не особо поняла его ответ, но уточнять не стала.

– Мне нужна капля твоей крови, – попросил Таур.

– Зачем?

– Я задержался в этом мире. Братья уже засыпаны листвой. Я остался, чтобы помочь тебе, но мне нужны силы.

– Засыпаны листвой?

– Так происходит каждый год, мы уступаем место нашей матери – Белой госпоже. В следующую весну, едва сойдут снега, мы снова возродимся. И так каждый год. Каждый год…

– Значит, ты нарушаешь естественный ход вещей?

– Немного, добавлю к осени пару дней, – улыбнулся младший, – но ради тебя я готов и на большее. Ради тебя я готов изменить естественный ход вещей.

Я решила не воспринимать этот ответ всерьёз. Горько пожалеет та девушка, что поведётся на подобные обещания.

– А как же ваши подарки? Что будет, если я вспомню о вас, когда вы… занесены листьями? – спросила я.

– О, не страшно. Мы увидим тебя во сне и поможем. Наши сны не такие, как у всех, – это своего рода другой мир, отдельная жизнь. Это трудно объяснить. Кстати, насчёт подарков. Я знаю, ты воспользовалась помощью старшего брата.

– Да.

– Как он помог тебе?

– Он не рассказывал?

– Нет. Зачем бы тогда я спрашивал тебя? – В голосе Таура не было любопытства, зато присутствовала досада.

– Он помог мне вспомнить, кто я на самом деле.

– И кто ты?

– Маг с огненными крыльями.

– Звучит красиво.

– А ещё он научил меня не бояться боли. – Я достала нож и уколола палец. – Бери мою кровь, младший.

Таур взял мою руку и посмотрел на кровь:

– Нет, не так.

Он ударил меня по лицу так резко и неожиданно, что я не успела защититься. Просто отшатнулась, чувствуя боль, страх, но самое отвратительное – я ощутила резкое чувство беспомощности перед грубой силой.

– Прости, – сказал Таур, – одной крови недостаточно, нужно сильное чувство. Я бы предпочёл любовь, но ненависть тоже сойдёт. К тому же если мой брат учил тебя не бояться крови…

– Не так! Он учил не так!!! – закричала я.

Вороны закружились и закричали вместе со мной.

Таур протянул ко мне руку, я инстинктивно отпрянула.

– Ну же, не бойся. – Ветреный брат прикоснулся к моей разбитой губе и, стерев с неё кровь, поднёс к собственным губам. – Прости, я думал…

– Похоже, что-то плохое. – Я стёрла кровь ладонью.

– Прости меня. Я правда очень сожалею. Но я должен был так поступить, однажды ты поймёшь почему.

В вышине над нами опять закричали вороны.

– Чуют силу, – усмехнулся Таур.

– Что это за твари?

– Вот это нам и предстоит узнать.

– Я думала, ты всё знаешь.

– Только то, что мне интересно. В данной истории меня интересуешь только ты, а не они. Я здесь ради тебя.

– Спасибо, – буркнула я, исцеляя разбитые губы, – я уже в восторге от этого.

– Зря расходуешь силу.

– Предлагаешь мне ходить с разбитым лицом?

– Вот почему так мало женщин среди сильнейших магов – тратитесь по пустякам. Все женщины, добившиеся значительных успехов в магии, в конце концов потратили свои силы и могущество на поддержание красоты и вечной молодости.

– А должны были на борьбу за власть? Это, конечно же, более благородно, – съязвила я.

– Ну, конечно же, – усмехнулся младший. – Прости меня, Дная. Я должен был так поступить, но я не радуюсь этому.

– Зачем ты помог мне во время нашей первой встречи? – Мне не хотелось говорить о произошедшем. Всё, что мне хотелось, – это прогнать его прочь, но я понимала, что это неразумно. Я должна была думать не как человек, а как маг.

– Я делал лишь то, что мне хотелось. А мне хотелось, чтобы ты осталась собой. А главное, не пострадала от магии братьев. Если они захотят, смогут влюбить в себя кого угодно.

– А ты?

– И я могу. Видишь, я ничего не скрываю от тебя.

Мы замолчали. Я размышляла, стоит ли мне доверять Ветреному брату. Зачем на самом деле он здесь? А потом услышала песню, ветер донёс до меня несколько фраз:

«В глубине земли спит его любовь. Ледяная кровь…»

Мне сделалось не по себе. «А что, если это ответ на мой вопрос или предсказание будущего», – подумалось мне.

Мы с Тауром поднялись на вершину холма и увидели внизу деревню, за которой темнел сосновый лес. От деревни по воздуху текла грустная мелодия. Тихая, заунывная, тоскливая, как осенний туман.

Во дворе одного из деревенских домов стоял богато украшенный стол. Посередине него лежала девушка. Вокруг спящей стояли угощения и напитки. За столом сидели несколько женщин. Они пели.

– Чего смотрите? – оборвала песню одна из старух. – Может, хотите на нашей свадьбе погулять? – Она истерически захохотала и тут же заплакала.

– Мы хотим узнать правду, – сказал Таур и, взяв меня за руку, повёл к спящей.

– Маги? – недоверчиво спросила молодая женщина во главе стола.

«Сестра невесты, – подумала я, – очень уж похожа на ту, что спит, но слишком молода, чтобы быть матерью. А старуха, стало быть, бабка. Тоже явное сходство».

– Да, маги, – подтвердил Таур.

– И каким ветром занесло?

– Прослышали вот в Великом городе о вашей беде, – сказал младший и, взяв с одной из тарелок кусок пирога, отправил его себе в рот.

«Да, Ветреного брата смутить сложно», – подумала я, задумчиво рассматривая спящую девушку.

– А что же магистры не явились сами из Великого города, а прислали сюда детей? – спросила старуха.

– Нас никто не присылал, – я показала кольцо, – мы сами по себе.

– Величайшая? – Девушка во главе стола встала со своего места.

– Нет, – ответила я спокойно. – Кто же пустит в нашем королевстве женщину в круг избранных? – Я намеренно соврала, чтобы расположить их к себе. В компанию великих, коих всегда было двенадцать, можно было попасть лишь двумя способами. Если освобождалось одно из кресел – ведь магистры тоже были смертными, а некоторые из них уходили с должности, сославшись на старость. А ещё можно было бросить вызов и победить одного из магов. Но лично меня вполне устраивало звание простого магистра. Сильнейшие не просто просиживали удобные кресла – они в случае нужды становились на защиту королевства и решали всевозможные проблемы. А если бы началась война, управляли армией магов.

– Действительно, кто даст нам, женщинам, сказать своё слово? Мы можем лишь безропотно умирать. – Старуха посмотрела мне прямо в глаза. И тут я поняла, что состарилась она не от прожитых лет. Это была не бабка, а мать жертвы. Меня яркой вспышкой пронзило видение. Молодая румяная женщина расчёсывает и заплетает маленькой девочке косы. «Когда-нибудь я вплету тебе в волосы белую ленту невесты. Ты будешь такой красивой», – обещает она дочке и смеётся.

Я коснулась косы спящей девушки, провела пальцами по белой ленте. Старуха следила за мной, и по её щекам текли слёзы. Для неё дочь была всё той же малышкой, пахнущей молоком и нежностью, той же маленькой девочкой, которую она впервые прижала к груди.

Я выпустила из пальцев косу, и мне показалось, что на мгновение лента на ней превратилась в чёрную змею.

– И зачем вам это нужно? Только не лгите, что хотите помочь, – спросила мать, а в её голосе звучала надежда. Ей хотелось услышать, что мы пришли затем, чтобы помочь. И что обязательно поможем. Они ведь так устали оттого, что надежды ждать неоткуда.

– Почему же это обязательно должно быть ложью? – приподнял брови Таур.

– Потому что я слишком долго живу на свете и знаю, что люди всегда помогают только самим себе. Добро другим они делают тоже для себя, чтобы боги дали им за поданный медяк золотую монету.

Таур не стал перечить, он аккуратно коснулся руки девушки:

– Какой день она спит?

– Первый, – ответила одна из женщин и пристально посмотрела на младшего. Почему-то мне стало от этого неприятно.

– Значит, у нас есть время найти место для ночлега и поесть, – повернулся ко мне Таур, поймал мой недовольный взгляд, и озорные искорки появились в его глазах, – пойдём, – сказал он и решительно направился к выходу со двора.

Я поспешила следом, мысленно ругая себя за глупость: Таур, чего доброго, ещё решит, что я его ревную.

– Есть время? – окликнула нас сестра спящей. – Вы хотите сказать, что сможете ей помочь?

– Возможно, – равнодушно обронил Таур, – всё зависит от неё. – И он указал на меня.

Женщины, сидящие за столом, вскочили все разом и бросились ко мне. Я вздрогнула, когда они повалились мне в ноги.

– Помогите, – молили они меня на коленях, – если вы спасёте одну девушку, значит, и других можно будет спасти. Помогите!

Я смотрела на них, не зная, что делать, что говорить. Таур не помогал мне, облокотясь на забор, он, улыбаясь, наблюдал. Если бы здесь был Рэут, он бы подсказал мне, что делать, и помог им всем.

– Хорошо. – При мысли о Рэуте мне стало легче. – Если это зависит от меня, я сделаю всё возможное.

Женщины кланялись мне и благодарили, а я спешила прочь, чтобы скрыться от их взглядов.

– Ну и как мы разбудим ту девушку? – спросила я Таура, который следовал за мной по пятам.

– Не знаю, – беспечно ответил тот, – я просто дал тебе стимул. Попробуй-ка теперь им не помочь.

– Как я им помогу, если я себе помочь не в силах! – закричала я на Ветреного брата.

– Ты справишься. Я в этом уверен. А я помогу, потому что нахожусь здесь именно для того, чтобы сделать тебя сильнее. К тому же, если нет возможности решить проблему сейчас, это не значит, что такая возможность не представится завтра.

– Завтра. Послезавтра. Послепослезавтра. А может быть, никогда!

– Ну и что? – пожал плечами младший. – Даже если так? Никто не всесилен.

– Но ты обещал им…

– Значит, научишься проигрывать, – произнёс Таур, – это тоже полезно – понимать, что можешь отнюдь не всё.

– Таур, ты это им скажи. Посмотри в глаза и скажи.

– Знаешь что? Пойдём в трактир, перекусим, – неожиданно предложил младший.

– Как ты можешь есть, когда…

– А можно и не есть, а вот местные сплетни послушать не помешает. Бывает очень полезно.

В трактире воняло какой-то кислятиной. Посетителей почти не было. Завидев нас на пороге, трактирщик засуетился, усадил за самый чистый столик и помчался исполнять наш незамысловатый заказ – «что-нибудь перекусить».

– Что ты знаешь о Тёмных эльфах? – спросил Таур, когда трактирщик принёс еду – домашнюю колбасу, хлеб, квас и нечто похожее на жареную курицу. Похоже, он захватил всё, что в данный момент имелось на кухне.

– Ну, например, то, что война началась из-за Тёмных, – сказала я, с трудом прожевав кусок колбасы.

– Значит, ты знаешь всё, что необходимо, чтобы понять, что тут происходит. Думай. Кое-что я подсказал тебе сам.

– Разъясни!

– Зачем? Чтобы всё испортить?

– Но девушка может погибнуть, пока я разгадываю твои загадки!

– Меня не волнует девушка. Меня волнуешь ты. Я хочу, чтобы ты стала настоящим магом. Научись думать. От магии будет мало толку, если ты глупа.

– Мой учитель говорит почти то же самое.

– Он мудр.

– Да уж. В отличие от меня. Таур, я хорошо знаю только то, чему меня учили. А учили меня вовсе не истории магии.

– Хорошо. Я кое-что напомню. Когда-то Тёмные не знали меры, – начал рассказывать Таур. – Именно за это и поплатились. Они думали, что накопленная ими магическая сила сможет защитить от исполнения пророчества, которое однажды проступило на стенах белого Дворца в Великом городе. Оно гласило, что слава эльфов подходит к концу и вскоре они погибнут. Знаешь, есть такие пророчества, которые по сути являются спусковым крючком арбалета. Они не предупреждают о летящей стреле – они сами отправляют стрелу в полёт. Так вот, узнав о пророчестве, Тёмные и стали копить магическую силу, чтобы в случае войны воспользоваться ею как оружием. Они нашли способ не только преумножать свою силу, но и извлекать её из других существ, а потом накапливать. Вначале это было попыткой уберечься от грядущей гибели, а потом стало самоцелью. Ты уже в курсе, что избыток силы вызывает у мага потребность ощущать себя всемогущим постоянно? Вот так возникает привыкание, зависимость от силы. Хочется получать её всё больше и больше.

Я кивнула.

– Это и привело к тому, что эльфы были истреблены. Жадность. Эльфы превратились в угрозу, в героев страшных сказок. И люди поняли, что если они не уничтожат эльфов, то эльфы уничтожат их. Хотя это тоже было неким преувеличением. Впрочем, как бы там ни было, это всё уже далёкое прошлое. Вернёмся к тому Тёмному, что сумел выжить.

– Выжить? Ты думаешь, что один из эльфов выжил? Столько веков прошло!

– Что для них время? Да, один из Тёмных выжил. И учёл ошибки прошлого. Его жертва – всего одна девушка в год. Не много, правда? Всего одна! Но при этом страх, переживание, боль всех её родных и, конечно, самое сильное – надежда, все три дня, пока спящая дышит. Но кроме этих трёх дней – целый год ожидания, год страха, что следующей жертвой станешь ты или твой близкий. Так что при малой жертве получается очень большой объём эмоций – силы. И завершающий аккорд – отнятая жизнь – магия, впитавшая в себя всю эту мощь!

– Ты, похоже, восторгаешься этим?

Таур взял мою руку.

– Да, восторгаюсь. Потому что Тёмный понял то, что люди понимают лишь перед лицом смерти. Каждая прожитая минута, каждый вздох – уникальны и прекрасны. Нам с братьями повезло, мы познаём это каждый раз перед долгим сном. Именно поэтому мы так безумствуем осенью.

Я высвободила руку.

– Таур, так значит, один Тёмный остался, и ему необходима сила, чтобы жить?

– Или ещё для чего-то, кто знает.

– Кто знает, – повторила я. – Где же его искать? В замке?

– Самый очевидный вариант, не так ли?

– Значит, не там.

Таур усмехнулся, пожимая плечами.

– Перестань. Ты же знаешь где! – разозлилась я.

– Знаешь, что печально, – сказал младший, – ты без сожаления уничтожишь существо, прожившее несколько тысячелетий. Мудрое, древнее, прекрасное, единственное в своём роде.

– Это существо убивает девушек.

– Девушки всё равно рано или поздно умрут. Человеческая жизнь быстротечна. И, как правило, бесцельна.

– Так рассуждаете и вы, когда уводите за собой наивных, влюблённых в вас дурочек?

– Мы даём им выбор.

– Какой же?

– Развернуться и уйти или остаться с нами.

– Многие соглашаются остаться добровольно?

– Никто не уходит.

– Зачем они вам?

– Сила. Любовь – это мощный источник силы.

– То есть вы ничем не лучше этого Тёмного?

– Он не предлагает выбор. Он крадёт. И он ничего не даёт взамен.

– А что даёте взамен вы?

– Свою любовь и нежность. То, ради чего девушки появляются на свет, но так редко получают. Люди не умеют любить.

– Умеют! – вырвалось у меня.

– Как бы я хотел доказать тебе обратное. Ты бы поняла разницу между любовью людей и моей.

Я вспомнила старшего Ветреного брата и вздрогнула: уж этот точно со словом «нежность» никак не вязался. «Но он был надёжен, был силён. Разве рядом с ним я не ощущала спокойствие и защищённость? Разве он не явился по первому же моему зову?» – одёрнула я себя, укорив за неблагодарность.

– Жаль, но я этого никогда не сделаю, – сказал младший, помолчав, и погладил меня по руке.

Аппетит пропал окончательно. Разговор начал меня смущать, я пыталась придумать, как повернуть его в нужное русло, но меня отвлекало прикосновение Таура, его взгляд…

Выручил тощий дед, сидевший за соседним столиком.

– Хм, – прокашлялся он, привлекая к себе наше внимание, – если благородные маги наелись, то за небольшой кусочек с вашего стола я бы рассказал вам пару занятных сказок.

– Не надо сказок, – улыбнулся Таур, – расскажите нам правду про эти места, и мы оплатим вам полноценный ужин.

А я попросила:

– Расскажите нам о воронах.

У старика заблестели глаза.

– Вороны у нас из той породы, что чужаков не любят.

– Я это заметила. А почему?

– Это сторожевые вороны Тёмных.

– Ну так Тёмных давно нет.

– Тёмных нет, это само собой. Эльфы войну людям проиграли, это да. Мой предок участвовал в той войне. У нас до сих пор хранится дома сундучок с привезённым им золотишком. А что толку. К золоту эльфов не притронешься – руки обожжёт. Может, господ магов оно заинтересует? – спросил с надеждой старик.

– Это, конечно, занятно, – вздохнул Таур, всем своим видом показывая, что нет, не заинтересует, – но что там насчёт воронов?

– Воронов Тёмные держали, как мы собак держим. Для охраны и охоты. Страшные, страшные те охоты были. Говорят, когда-то этих воронов были целые стаи. О, когда в эти края подошла армия людей во главе с магами, всё небо было черно от птиц. Вороны напали первыми…

– Что же сделали маги?

– Ничего. Маги всегда предпочитают ничего не делать. – Старик плюнул на пол под неодобрительным взглядом трактирщика. – Если ничего не делать, то и не ошибёшься, да и сила целее будет. С воронами сразились драконы…

– А драконов кто заставил? Разве не маги? – вдруг возмутилась я. Легко этим людям судить!

Таур накрыл ладонью мою руку. Сразу успокоившись, я улыбнулась Ветреному брату. И похолодела от страха при мысли, что я всё же подпала под его магию. Младший может сколько угодно обещать, что не причинит мне зла, но он создан, чтобы вызывать любовь, чтобы покорять сердца. И моё сердце, похоже, начинает подчиняться его власти.

– Рассказывай дальше, – велел Ветреный брат старику, убирая ладонь с моей руки, словно почувствовав мои сомнения.

– Да что там рассказывать, сами можете увидеть следы тех сражений. Надо лишь покинуть деревню, пройти лес, за ним и найдёте старые камни, оставшиеся от замка Тёмных. Камни те оплавлены драконьим пламенем. А вот дальше не ходите. Дальше общая могила. Плохое место. – Старик опять плюнул. На этот раз трактирщик осуждать его не стал и тоже плюнул себе под ноги.

– Разве замок, в котором сейчас живут благородные ваших земель, не построен Тёмными? – спросила я задумчиво.

– Нет, конечно. Его позже отстроили. В те времена, когда у всех была надежда, что мир будет иным, что мы сможем его изменить. Славное время тогда было, – вздохнул старик, – не то что сейчас. В мире было так много волшебства…

– Так вздыхает, словно сам тогда жил, – встрял в разговор трактирщик. – А по мне, чем меньше всякой нечисти да магии останется в мире, тем простому человеку легче будет. Не в обиду вам, магам, будет сказано, – спохватился мужчина, вспомнив, кто перед ним. – Но я больше Безликим доверяю.

– Что же Безликие вам не помогут? – спросил Таур ехидно.

– Трактирщик прав, – возразила я Ветреному брату, вспомнив отца и Рони. Разве всё то случилось бы с ними в мире, лишённом волшебства? Вряд ли.

– Вот я и говорю, – обрадовался трактирщик моей поддержке. – Лучше всем нам без магии будет. Приятно, что господа маги это понимают. И вороны те разом передохнут. Это они ещё у деревни смирные, но и то порою на пьянчужку какого напасть могут. А на скалы так и вовсе лучше не соваться. Гнёзда их там. На проклятом дереве. Так и стерегут они общую могилу. – Трактирщик опять плюнул, отгоняя зло. – Не улетают. Пробовали на них охотиться. Только хуже сделали. Вороны на детей нападать стали. Пришлось в покое птиц оставить. Хочется им жить на скалах, пусть живут.

– Как я понимаю, мы к скалам отправляемся? – спросил младший, когда мы вышли из трактира.

– Да, – ответила я коротко.

– А как же вороны? Не боишься?

– А разве ты со мной не пойдёшь?

– Пойду, но вот помогу или нет, этого я тебе обещать не буду.

– Тогда уходи, – сказала я резко и остановилась.

– Ты меня гонишь?

– Да, Таур, если ты не хочешь мне помогать, убирайся! – рявкнула я, чувствуя боль от одной только мысли, что он уйдёт, и ещё больше убеждаясь, что его необходимо прогнать.

– Не забывай, кто я.

– А то вновь ударишь?

Он действительно выбросил вперёд руку, но не ударил. Его пальцы коснулись моей щеки, погладили так нежно, что я едва не расплакалась. Это было хуже удара. Таур обнял меня, и я не нашла в себе сил сопротивляться.

– Вот так, – сказал он, прижимая меня к себе, – чтобы причинить тебе зло, мне не нужно проявлять жестокость, больше вреда я причиню тебе своей нежностью, – зашептал парень мне на ухо. И я задержала дыхание. – Теперь я могу тебя поцеловать.

И мне безумно захотелось этого. Я потянулась к Тауру, но он оттолкнул меня.

– Этого я никогда не сделаю.

– Почему? – вырвалось у меня. Мои щёки пылали. Как же мне было стыдно за мою слабость!

– Потому что ты дорога мне. И я помогу тебе.

Дальше до самых скал мы шли молча, но я время от времени кидала быстрые взгляды на младшего из Ветреных братьев. Он был настолько красивым, что мне не верилось, что он может действительно полюбить меня. И в то же время мне очень хотелось верить его словам.

Лес закончился, казалось бы, непреодолимой преградой. Скалы, выросшие на нашем пути, выглядели неприступными, они стояли перед нами настоящей стеной и тянулись в обе стороны, насколько хватало глаз. На скалах то там, то тут виднелись оберегающие надписи и рисунки. А с камней и из расщелин на нас таращились куклы. Целая армия кукол. Некоторые из них уже сгнили, превратившись в грязные выцветшие тряпки. Другие были совсем новые. Какие-то из них казались наивной неумелой поделкой, а иные пугали до жути, напоминая настоящих детей.

– Что это? – вздрогнула я, невольно прижимаясь к Тауру. Тот обнял меня за плечи.

– Стражи, – пояснил младший. – Есть поверье, что такие куклы оберегают от зла. Наверняка местные жители считают, что за скалами обитает нечто зловредное, вот и хотят таким образом отгородиться.

В том месте, где кукол было больше всего, я заметила выбитую в камне лестницу.

– Смотри, – указала я Тауру.

Тот спросил:

– Ты уверена, что хочешь идти дальше?

– Если я не пойду, кто это сделает за меня? – откликнулась я, совершенно не рисуясь. Я пришла сюда не только чтобы помочь несчастным девушкам. Я здесь ради Рони.

Осторожно, стараясь не раздавить кукол, я запрыгала по камням. Лестница привела меня к небольшой расщелине; протиснувшись в неё, я ахнула от восторга. Скрытые в скалах, сливаясь с ними, стояли развалины древнего замка. Изогнутые узкие коридоры, изящные формы стен и колонн, частично разрушенные огнём драконов и ветром, пустые окна, смотрящие в никуда, небо вместо крыши… Развалины настолько слились с окружающим их пейзажем, что, наверное, были ещё прекраснее, чем сам замок в момент своей славы. Но это величие было олицетворением одиночества, пустоты. И мне сразу вспомнился Рэут.

Любуясь развалинами, я плакала одновременно от восторга и боли. Касаясь стен замка, скользя по остаткам мозаики на полу, я пыталась представить, каким он был в момент своего расцвета. Замок казался безумным сном. Мне чудилось, что я уже была здесь когда-то давно, видела его во снах. Вряд ли это было так, но то, что я его никогда не забуду, – это точно. А потом у меня прямо под ногами образовалась пустота, из которой доносился шум моря. Ещё один шаг – и я бы упала вниз. Но и пустота, и море казались лишь частью замка. Я даже не испугалась.

– Море, – ахнула я от восторга. – Почему никто не рассказал мне о море?

Ветер растрепал мои волосы, освежил лицо холодным дыханием. Ветер позвал меня за собой, и мне захотелось, раскинув руки, броситься вниз. И, обратившись в птицу, никогда не покидать это место.

– Тебе о нём рассказывали старик и трактирщик. – Таур взял меня за руку. И его прикосновение тут же обрезало мне крылья. Я сжала ладонь младшего.

– Но…

– Это место называют общей могилой. Во время войны с эльфами маги сбрасывали их тела со скал. Чем не общая могила? Но это не море, просто очень большое озеро. Эльфы когда-то назвали его Озером Потерянной мечты. Это место невозможно найти или увидеть, не минуя скал. Оно зачаровано ещё со времён создания этого мира. Говорят, дорогу к нему находят лишь те, кто хочет избавиться от своей мечты. Достаточно пройти сквозь скалы, взять камень и, подумав о мечте, бросить камень в воду. Как маги сбросили эльфов. Очень символично. Я думаю, ты не первый маг, который интересовался этим вопросом, но твои предшественники не смогли увидеть проход.

– Разве есть люди, которые добровольно хотят избавиться от мечты? И разве я сама хочу этого?

– Есть мечты, которые только ранят, толкают человека к безумству, лишают покоя. Ведь мечта не обязана делать счастливым. Цель мечты не в этом.

– А в чём?

– Заставить совершенствоваться. Твоя мечта из таких – ты хочешь помочь брату. Но в глубине души она тяготит тебя, и очень сильно. Дная, сейчас ты можешь взять камень, подумать о своей мечте и сбросить её в воду.

– И что тогда будет?

– Ты станешь свободной. Свободны только люди без желаний и надежд.

– Но разве не мечты дают нам крылья?

– Только сбывшиеся мечты окрыляют нас. А те, что умерли в нашем сердце, не став на крыло, отравляют нас ядом безнадёжности.

Недалеко от берега я заметила что-то похожее на островок, на котором росло старое ветвистое дерево с красными листьями. Это дерево напомнило мне Священный лес. Напомнило брата.

– Нет, Таур, я не брошу свою мечту, – прошептала я, рассматривая дерево и островок. Среди ветвей я заметила гнёзда воронов. И рассмотрела ещё кое-что. В извилинах коры виднелся силуэт эльфа. Он был частью дерева, словно вырос вместе с ним.

– Как такое возможно? – Я указала Тауру на вросшие в дерево и обтянутые кожей кости.

– Вероятно, среди сброшенных в воду эльфов оказались и живые. Они создали из своих тел остров и, используя силу растения, попытались сохранить жизнь одному из своих соплеменников. Но, видимо, опыт оказался неудачным. Дерево поглотило эльфа вместо того, чтобы спасти.

– Или… или им удалось! Две жизни срослись в одну, порождая нечто новое. Я должна узнать, как они это сумели.

В этот момент я не думала о девушке, из которой медленно вытягивали жизнь, не думала обо всех жертвах Тёмных. Я хотела знать, как это может помочь Рони. Ведь не зря же Рэут послал меня сюда.

– Как вам удалось выжить?! – закричала я, срывая голос.

Ветер подхватил мои слова и закружил их над озером и развалинами замка.

Дерево ожило. Зашевелило ветвями, закачалось из стороны в сторону, выдирая свои корни из груды костей. Вот что представлял собой остров!

«Боги, – мелькнуло у меня в голове, – те немногие эльфы, что были живы, когда их кинули в воду, вырастили это дерево из своей ненависти на своих же телах. Их желание жить во что бы то ни стало могло породить только монстра, несущего смерть».

И, подтверждая мои мысли, дерево вдруг прыгнуло. Едва не упав в воду, оно ухватилось ветвями за камни у самых моих ног. Подтянулось. И я увидела искажённое, слившееся с корой лицо эльфа. На меня смотрели нечеловеческие, безумные, полные ненависти глаза.

Я увернулась от хлёсткого удара ветви совершенно случайно. Откатилась в сторону, обдирая локти об острые камни. Дерево взобралось на скалы, обрушив вниз одну из стен замка.

– Не зевай, – крикнул младший и тут же получил сильный удар в грудь.

Таур отлетел в сторону, перекувырнулся и сразу вскочил на ноги. Одежда у него на груди была порвана, на бледной коже выступила кровь. Младший зарычал. В его руке блеснул меч. Ветер принёс жёлтые листья и разметал по плечам младшего белые длинные волосы. Теперь Таур совсем не был похож на того парнишку, который сидел со мной в трактире. Теперь он был самим собой. Я забыла спрятать глаза и поймала его взгляд, полный жёлтого пламени. И мне показалось, что меня ударило молнией. Таур улыбнулся. Но в этой улыбке не было и грамма веселья. Дерево, медленно ступая обломанными корнями, двинулось к Ветреному брату. Тёмный решил, что Таур его настоящий противник.

– Таур, – закричала я, – не злись, ты только подпитываешь его!

Ветреный брат не ответил. Он готов был сразиться. Но этого нельзя было допустить. Я отчётливо понимала, что чем больше Таур отдаёт своей ненависти, тем сильнее становится Тёмный. Младший продемонстрировал мне это, ударив меня по лицу. Но Таур почему-то игнорировал очевидное.

Под водой застонали призраки, поднимаясь к свету вместе с волнами. Мертвецы начали карабкаться на скалы. Древняя боевая эльфийская песня зазвучала над развалинами замка. Яростно закричали вороны в небе. Что-то зашевелилось среди камней, и я охнула, увидев, как к нам идут и ползут куклы-стражи. Их становилось всё больше. Они пришли, чтобы принять бой. Потрёпанное жуткое воинство.

У меня возникло чувство, что время вдруг повернуло вспять. И я оказалась на той самой войне, о которой мне рассказывал старик в трактире. Я даже взглянула в небо, нет ли в нём драконов. Но это не был возврат во времени, и это был не сон. Просто та древняя война в этом месте никогда не завершалась. Страх обжёг меня, но я смогла его усмирить. Видимо, я пришла сюда затем, чтобы завершить войну и принести мир. Не за этим ли направил меня сюда Рэут? Я вспомнила учителя и вдруг успокоилась. Рэут сказал, что я справлюсь. А значит, так и будет. Я знала, что должна делать. Главное – не нарушить равновесия. Потому что есть время отдавать, и есть время брать. И, глядя сейчас на происходящее, я чувствовала лишь пустоту и спокойствие. Таким должен быть сосуд. Таким должен быть маг – ведь что мы такое, как не сосуд для силы? Я представила себя глиняным кувшином, в который давно не наливали воды. И вот она, желанная жидкость, – совсем рядом. Нужно только подставить горлышко под обжигающе холодную струю, и она побежит по стенкам, заплещется в глубине, сделает ярче потускневшую глину. И можно будет пить, пить, пить… Главное – забрать только ту силу, что нужно. Только силу противника.

Когда я открыла глаза, то увидела дерево – оно лежало на земле неподалёку от меня. Ветви его безвольно застыли, пустые глаза эльфа смотрели в небо. Я встала и решительно пошла по костям, уже навсегда лишённым жизни, к Тёмному. Осторожно протянула руку и закрыла ему глаза. Кожа существа на ощупь была шершавой, как древесная кора. У моих ног закипела работа, куклы стаскивали к краю пропасти останки и сбрасывали их в воду. Туда же летели тушки мёртвых воронов. Я огляделась в поисках Таура. Младший лежал лицом вниз на яркой мозаике, изображающей переплетение цветов и листьев; он был очень похож на мёртвую птицу. Я бросилась к парню, перевернула, сходя с ума от страха. Таур не шевелился, глаза его были закрыты. От отчаяния я закричала и заплакала, уткнувшись лицом в грудь младшему.

– Это значит, что ты меня любишь? – спросил он.

И я в ярости ударила его. Таур обнял меня и прижал к себе.

– Значит, ты меня любишь.

Я высвободилась из его рук, вытерла слёзы.

– Ты же знал, что твоя злость только подпитает их. Ты сам показал мне это. Так зачем же дал им силу?

– Ты права, я знал это, но мне нужно было, чтобы ты сама всё поняла. – Таур поднялся пошатываясь. – Ох, похоже, ты отхватила большой кусок и моей силы в придачу.

– Отпила, – поправила я его машинально.

– Что?

– Для меня магическая сила – это как вода.

– Неважно, какой образ мы для неё выбираем. Сила есть сила.

– Так зачем ты так поступил?

– Я хотел, чтобы ты стала настоящим магом.

– Я не понимаю.

– Умение отнимать магическую силу даёт тебе огромное преимущество перед противником.

– Тебе-то что с этого?

– Обычной девушке опасно одной бродить по дорогам. Я хочу, чтобы ты жила долго и счастливо, Дная. Поэтому я научу тебя, как быть магом по-настоящему.

– Почему ты это делаешь? – спросила я, надеясь, что он скажет именно то, что мне так хотелось услышать.

И Таур меня не разочаровал.

– Ты мне нравишься, – улыбнулся младший так, что у меня от счастья сильнее забилось сердце. – А ещё я думаю, ты сможешь вернуть в этот мир настоящее волшебство. Пусть наш дорогой трактирщик сколько угодно считает, что без чудес и магии жизнь станет лучше. О нет, мир просто потеряет свои краски. А когда жизнь станет по-настоящему серой, настанет время Пустоты. И ничего нельзя будет изменить. И приближению Пустоты способствуют даже не Безликие, ей помогают маги. Они обогащаются за счёт своих возможностей, борются за власть, устраивают склоки между собой. Они забыли, что магия – это не ступень к богатству и власти. Сила копится ими про запас, на чёрный день, передаётся детям и больше напоминает болотную жижу – затхлую, вонючую, мёртвую. Сила заражена и заражает всё вокруг. Скоро она потеряет свою мощь, и тогда от волшебства ничего не останется. Тогда и придёт Пустота.

– А при чём тут я? Что я могу?

– Когда я впервые увидел тебя, то поразился, насколько чистой была твоя сила. Я давно не встречал такой чистоты. Я думаю, что маг с такой силой сможет качнуть чаши весов. Ты сможешь дать этому миру шанс. Впитывая силу, ты исцеляешь её и отдаёшь обратно уже кристально чистой.

– Скажи, а я смогу отдать собранную силу брату? Она поможет? – Рассуждения Таура о спасении мира меня не слишком волновали.

Таур покачал головой:

– Ему ведь нужна не сила.

– А где мне искать его душу?

– Если бы я знал, я бы сказал тебе. Знаешь, что такое призраки? Это те, чьи души настолько сильны, что получают свободу. Но что такое свобода, как не вечные поиски?

– Поиски чего?

– Поиски ответа на простой вопрос: зачем нужна свобода? Круг замыкается. Все ответы всегда находятся рядом с вопросами. Все мы отправляемся в дальнюю дорогу лишь затем, чтобы вернуться назад. Возвращайся домой, Дная.

– Я не могу вернуться, пока не найду лекарства для Рони.

– Ну что ж, ладно. Но отсюда нам нужно уходить. Здесь нам делать больше нечего. Тёмного больше нет. Девушка проснётся. У этой сказки хороший конец. Но подожди… – Таур принялся что-то искать среди ветвей поверженного дерева, потом вернулся ко мне и протянул трёх подросших птенцов. – Нам повезло. Они ещё не успели стать на крыло. А значит, ещё лишены магии. Вороны Тёмных вылетают из гнезда, когда приходит абсолютная власть Белой госпожи.

– Что нам от них проку?

– Это последние вороны Тёмных. Ты неплохо заработаешь, продав их в Великом городе.

– Кто мне поверит, что это не простые птицы?

– Дная, уверен, ценители найдутся.

– Чем их кормить?

– Сойдёт сырое мясо. Дная… – Таур замолчал, внимательно глядя мне в глаза.

Моё сердце замерло, прежде чем затрепыхаться в груди.

– Похоже, я подпала под твои чары, – честно созналась я. – Значит, я такая же, как и все.

– Нет. Ты особенная, потому что и я подпал под твои чары тоже. – Младший взял меня за руку. – Дная, у меня будет одна просьба…

– Я слушаю.

– Уложи меня спать.

Эту поляну я видела только в своих виденьях. Она была укрыта покрывалом из листьев и тишиной. Таур лёг на землю и попросил:

– Засыпь меня листьями. И уходи.

Я выполнила его просьбу, хорошенько укрыла его опавшей листвой. Над поляной витал сладковатый запах прелых листьев. Запах осени. Запах смерти.

Мой лоб дважды обожгло. Пара цветков упала с ветви и смешалась с листвой на поляне. Я торопливо зашагала прочь. В сумке кричали птенцы, требуя пищи.