День десятый

Двумя днями позже мы с Себастьяно лежали в самой огромной гостиничной кровати, которую я когда-либо видела. Она, как и сам номер, была королевских размеров. Если бы Людовик XIV жил в наши дни и в Версальском дворце делали бы ремонт, он на время точно переселился бы в этот отель – «Мандарин ориенталь» в самом сердце Парижа. После довольно долгого и сурового разговора с Хосе о командировочных и надбавке за работу в опасных условиях он оплатил нам трехдневное проживание в пятизвездочном отеле класса люкс.

– Но это абсолютное исключение, – пояснил он.

Отель был словно с другой планеты, с номерами повышенной комфортности стоимостью до двадцати тысяч евро. За ночь.

Наш номер и близко столько не стоил, но Хосе все-таки прилично раскошелился, тем более что даже завтрак и прочие дополнительные услуги в стоимость не входили. За массаж ног в гостиничном спа-салоне можно было спокойно добрых полторы сотни евро отстегнуть. Себастьяно размечтался, что за эти деньги там как минимум еще и прохладительными напитками должны угощать, отчего я буквально покатилась со смеху.

С момента нашего возвращения я много смеялась, неимоверно счастливая оттого, что мы выстояли и вернулись целыми и невредимыми. Или по крайней мере почти невредимыми. На плечо Себастьяно наложили бандаж, руку какое-то время следовало носить на перевязи, и при одевании или раздевании ему еще требовалась помощь. Но ранение было не тяжелым, как я опасалась вначале. Пулю, маленькую, потерявшую форму свинцовую гадость, мы оставили себе на память. Недоверчивому врачу «Скорой помощи» Себастьяно рассказал, что случайно нажал на курок старого дуэльного пистолета, который оказался заряжен. Поскольку я подтвердила эти показания с самым невинным выражением лица, врач не стал звонить в полицию, к тому же у него скоро заканчивалась смена.

К работе Себастьяно признали временно не годным, другими словами, у него появились выходные, и он мог расслабиться. То же самое распространялось и на меня, потому что я, недолго думая, прописала себе несколько дней без школы. В конце концов, выпускные контрольные остались позади. Перед устным экзаменом предстояло написать еще кое-какие работы, но для этого времени было достаточно. И родители не возражали, чтобы я немного задержалась, напротив – как выяснилось, к своему пребыванию в Копенгагене они тоже добавили маленький отпуск.

Хосе сразу же после нашего возвращения отправился дальше, в другое место и в другое время. А значит, мы с Себастьяно принадлежали самим себе. Чаще всего мы оставались в номере, потому что оба были совершенно выжаты, не только эмоционально, но и физически. У него болело плечо, у меня – шишка на голове. В течение второго дня постепенно стало лучше. Мы погуляли по весеннему Парижу, посетили Эйфелеву башню и несколько других достопримечательностей и, конечно же, все время говорили. Меня мучило чувство вины, ведь, как мне казалось, я наделала кучу ошибок. Себастьяно же утверждал обратное, мол, все закончилось, чем закончилось, только благодаря тому, что я поступала именно так и никак иначе.

Спор почти перешел в философскую дискуссию и добрался до области сплошных парадоксов, и тут мне пришлось сдаться. В конце концов мы оба решили пока оставить прошлое в покое. В самом прямом смысле слова.

Но выполнить это оказалось нелегко. Я постоянно зависала в Википедии и на страничках, посвященных истории, в поисках разных исторических личностей. Людовик XIII, Анна Австрийская, Ришелье снова появились в Интернете, нам удалось устранить намечавшееся отклонение в ходе времени. Кроме того, я натолкнулась на некоторые примечательные детали и не поверила своим глазам.

К примеру, Бутевиль – через год после вышеупомянутых событий его казнили за участие в многочисленных дуэлях.

А в одном сочинении об истории французского театра я нашла имя Сесиль! В первом браке замужем за жонглером, во втором – за торговцем духами, в 1625 году за мошенничество осуждена на полгода тюрьмы. За это время ее второй муж умер. После освобождения она с возрастающим успехом продолжила театральную карьеру. Ее третий муж, по профессии портной, в качестве художника по костюмам установил новые стандарты в театральном искусстве. Их совместные усилия на протяжении всей жизни привели к созданию собственной труппы, на основе которой затем образовался знаменитый в наши дни театр «Комеди Франсез».

Я в большом возбуждении рылась в поисках других источников, но информации было негусто, я не нашла ничего нового. Хотя и этой малости мне хватило. Для этих двоих все кончилось хорошо. Мечта Филиппа осуществилась. Они соединились навсегда. Совместные усилия на протяжении всей жизни. Я уронила несколько слезинок, а потом стала искать Мари. Нашлась Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогиня де Шеврез. Трудно было сказать, моя ли это Мари, но в глаза бросалось много совпадений. Начиная с портрета. Молодая женщина на полотне выглядела в точности как настоящая Мари. Она ненавидела Ришелье (совпадает) и была лучшей подругой королевы (совпадает). А еще она помогала королеве тайно встречаться с Джорджем (совпадает). Некоторые другие сохранившиеся сведения никак не подходили к той Мари, которую я знала, но, как мне уже было известно, прошлое постоянно подвергалось изменениям, прежде всего в мелочах. Так, я не сомневалась, что Мари осуществила свою мечту издавать журнал мод. Возможно, когда-нибудь я еще найду об этом какую-нибудь информацию.

Во всяком случае, у оставшейся в истории Мари была долгая и богатая событиями жизнь, несколько любовников и волнующие приключения. Она замышляла все новые хитроумные интриги против Ришелье, но никогда не понесла за это никакого серьезного наказания, лишь несколько раз ее временно и скорее чисто формально удаляли от королевского двора. Ришелье не мог ничем повредить Мари, ведь о ней заботилась королева, как и она о королеве. Равновесие сил, державшееся на протяжении нескольких десятилетий, до рождения Короля-Солнца. Может, в этом и состояла основная задача ее жизни, для этого ее переселили в прошлое? Я сильно подозревала, что так оно и было, хотя, разумеется, ничего не знала об этом наверняка, как и о том, какую роль в ее жизни сыграл Анри.

Ничего удивительного, что о нем я не нашла ни слова. Он приходил и уходил, странник вне времени, эфемерный, как дым на ветру.

Потянувшись с другой стороны кровати, Себастьяно отнял у меня iPhone.

– Хватит торчать в Интернете, – сказал он. – Давай куда-нибудь сходим.

– И куда, например?

– Можно пойти в ресторан. Здесь внизу есть двухзвездочный. Меню из шести блюд стоит всего на пятнадцать евро дороже массажа ног.

– Ах, что-то мне не до шести блюд, – апатично отозвалась я.

– Тогда предложи что-нибудь другое.

– Мы могли бы отправиться ко мне, – спонтанно решила я. – Ты давно уже не приезжал во Франкфурт. Родителей нет, квартира свободна. В морозильной камере еще есть пицца. А массаж ног на десерт бесплатно.

Себастьяно сел.

– Летим или едем поездом?

Самолетом получалось быстрее, к тому же на этот раз все оплачивала фирма. Не прошло и двух часов, как мы уже были в аэропорту, где жизнь приготовила мне самый большой сюрприз. У входа в мужской туалет в зоне посадки драил пол какой-то человек в неопрятном рабочем комбинезоне.

– Смотри-ка, – не веря своим глазам сказала я Себастьяно. – Это, часом, не Гастон?

Себастьяно прищурился.

– Нет. Или все-таки он?

Тип почесал под мышкой, затем, протирая пол вокруг урны, повернулся к нам лицом. Гастон.

Вскочив, я бросилась к нему.

– Гастон!

Он вытаращился на меня и, узнав, явно испугался.

– Анна, – сказал он сдержанно. – Когда ты вернулась?

– Два дня назад. Себастьяно сидит там, напротив. Мы ждем наш рейс. А ты? – Я украдкой разглядывала его. Стоять здесь вот так и нормально с ним разговаривать казалось чем-то совершенно нереальным. Вообще-то я должна была бы наорать на него, дико разозлиться. Но в данный момент это как-то не очень подходило к ситуации. – Тебя не было дольше, да?

– Три года, – рассказал он. – На полном содержании. Хотя – скорее, без всякого содержания. Только хлеб и вода, как-никак Бастилия. Под конец я стал таким тощим, кожа да кости. И полчища блох. Трех зубов как не бывало. Но ты же знаешь, как все происходит. Когда переходишь через главный портал при смене фаз луны, все возвращается в исходную точку. Я опять стал толстым, как раньше. Часы у меня, конечно, тотчас же отняли. Зато зубы опять оказались на месте. И от блох я избавился. Хотя по-прежнему чешусь во всех местах. Подруга из-за этого меня бросила. Она думает, у меня обсессивно-компульсивное расстройство. Но мой психотерапевт говорит, что мы с этим справимся, – почесав за ухом, он снова принялся драить пол. – Сорри, но я вернулся условно-досрочно и без разрешения не могу прерывать работу.

Оставив меня стоять где стояла, он повернулся спиной.

Поколебавшись, я вернулась к Себастьяно. Услышав рассказ Гастона, он покачал головой.

– Этот малый умом тронулся. Он должен был как минимум извиниться. Дважды пытаться тебя убить! Про то, что меня по голове шибанул, я даже не говорю.

– Думаю, он достаточно наказан.

– Наказание и покаяние – это разные вещи, и одно без другого не многого стоит.

Я не знала, что на это возразить, и очень обрадовалась, когда объявили посадку и можно было проходить в самолет. Я прошла, не оглядываясь.

Незадолго до взлета Себастьяно вынул из кармана куртки кожаный мешочек, похожий на тот, в котором я хранила маску (при первой же возможности нужно будет отдать ее Эсперанце). Я была рада, что на балу она не пригодилась, хотя, по мнению Себастьяно, еще как пригодилась, потому что послужила приманкой для Гастона.

– Это тебе, – сказал Себастьяно, протягивая мешочек.

– Что это? – Я взвесила его на ладони.

– Всего лишь маленький сувенир. Давно хотел отдать.

Я потянула шнурок и вытряхнула искрящееся содержимое на ладонь. Это было колье.

Потеряв дар речи, я подняла взгляд на Себастьяно и посмотрела ему прямо в глаза. Одно колье он передал королеве, – а точнее, бросил прямо ей под ноги, – а другое… Никогда не забуду, как он отобрал его у меня на Плас Рояль и пошел с ним к дому кардинала.

– Так ты не отдал ему колье, – тихо сказала я.

Он покачал головой.

– Нет, не отдал. Я тогда и сам не понимал почему. Знал, что изменяю кардиналу, и мне это было не по душе. Но по-другому я не мог. Теперь-то, разумеется, я понимаю, почему так поступил.

– И почему же?

– Потому что потому, – он обнял меня здоровой рукой и нежно поцеловал. Я с жаром ответила на его поцелуй, и прервались мы, только когда стюардесса попросила всех пристегнуть ремни и выключить на время полета мобильные телефоны. Достав iPhone из сумки, я обнаружила новое сообщение и быстро открыла его.

– От Ванессы? – спросил Себастьяно.

С момента моего возвращения Ванесса успела прислать около двадцати эсэмэсок. У нее уже стали возникать всевозможные подозрения. Совершенно справедливо, ведь обычно я сразу же отвечаю, и голосовая почта у меня почти всегда выключена. Мы были доступны друг для друга двадцать четыре часа в сутки, и, понятное дело, сказочке про нежелательность вмешательства в парижские каникулы любви она не слишком поверила. Когда-нибудь – разумеется, под большим секретом – я все-таки посвящу ее во все, особенно если и дальше путешествовать во времени придется в том же темпе.

Может, мне стоит сделать эту работу своей профессией? Тогда вопрос о том, на кого идти учиться, пока что сам собой отпадает. Конечно, в этом случае нужно надлежащим образом уладить все формальности с трудовым договором, медицинской страховкой и так далее. И, естественно, с бюджетом на дополнительные расходы.

– Нет, на этот раз не от Ванессы, – сказала я. – От Хосе. Он пишет, что у него для нас еще одно задание.

– Да неужели? Он, видно, думает, что мы команда А?

Я хихикнула.

– А разве нет?

Себастьяно рассмеялся, а потом опять склонился надо мной, чтобы поцеловать. Под нами взревели двигатели. Полет начался.